Глобалисты и глобализация

Я живу в русском зарубежье

Гарри Гайлит

1. Мир благоденствия требует жертв.

Почему ими стали мораль и нравственность.

Мудрец сказал, если живешь в век перемен, ничему не удивляйся. Другой мудрец сказал, я живу, когда мыслю. Но мыслить и значит – удивляться. Впрочем, сейчас все так переменилось, как меняется климат, когда на Земле смещаются полюса. Удивляться поздно. Надо действовать.

Мир без границ.

Мы надеялись, что покончив с холодной войной, сразу заживем как развитые демократические страны и будем наслаждаться свободой и благополучием. Но вместо этого завершение холодной войны вызвало неожиданную цепную реакцию. Действительно, государственные границы распахнулись: поезжай, куда хочешь. Но тут же оказалось, что мы вступили в эпоху «номадизма», современного кочевничества. Правы оказались теоретики глобализации, предрекавшие, что «горизонты третьего тысячелетия сорвут людей с насиженных мест, превратят их в кочевников и разрушат все устоявшиеся традиции».

Существует даже такая теория, что европейская цивилизация «засиделась в девках». Новые западные ценности, сформировавшиеся на просторах Америки, стремительно распространятся на весь мир. Они не только сделают человека сверхмобильным и сотрут границы, но и разрушат старую культуру, а вместе с ней и наше самосознание.

Безобиднейшая на вид идея мира без границ оказалась на деле чреватой далеко идущими последствиями. Нам первым делом внушили, что надо жить только по закону и ни в коем случае не по понятиям. Это значит – исключить из своего обихода все наши моральные и нравственные представления. Дескать, теперь все разрешено, что не запрещает закон.

Но жить так совсем не просто, хоть и заманчиво. С одной стороны, основные западные ценности, вылившиеся в расхожие формулировки «жизнь – это высшее благо, но деньги важней», «успех определяет все», «возлюби самого себя» - обещают материальное изобилие и личное благополучие. Но помноженные на бесконечное мотание по свету, они рождают стремление уйти от моральной ответственности, а по сути «убежать от самого себя», от неприятных проблем личного характера. Потому что дальше начинается простая психология. Поставив себя за рамки нравственных понятий и моральных запретов, мы оказываемся не способными справиться с душевной разбалансировкой. Нам угрожает одиночество, внутреннее беспокойство и непреодолимая агрессия. Стремясь спастись от них или хотя бы отвлечься, деловой человек (делец, бизнесмен, предприниматель) обрекает себя на нескончаемые посещения не нужных ему презентаций, приемов, журфиксов и на разные вычурные забавы, как, например, махануть на Тайланд или в Париж, чтобы заказать там себе костюм. Лишь бы не проводить досуг наедине с самим собой.

Есть Запад и есть Восток.

От таких осложнений и угроз мир европейской культуры, в основе своей христианский, был надежно защищен. Особенно это касалось приверженцев православной культуры с ее кодексом чести, взаимовыручки и коллективизма. Философ Александр Панарин объясняет эту разницу весьма интересно: демократия восточного типа исторически сложилась на нравственно-религиозной основе, заимствованной у Византии, тогда как США свою философию западной демократии выстроили на рационалистическом механизме языческого Римского права. Отсюда вся разница.

Отменив тоталитаризм, мы на самом деле упразднили ни что иное, как вот эту нравственно-религиозную основу. В результате теперь уже не государственное устройство, а сам человек стал тоталитарно агрессивен. Причем настолько, что лишившись прежнего поведенческого стереотипа, он в обычных житейских ситуациях больше не считает нужным свою агрессию сдерживать. В этом и кроются причины резкого роста преступности как на бытовом житейском уровне, так и на уровне государственно-чиновничьем.

Почему, например, на всем постсоветском пространстве так бурно развилась коррупии? Потому что и предприниматель, и чиновник почувствовали неограниченную свободу. В чем тут дело? Еще Иммануил Кант говорил, что государство – это не что иное как объединенная чувством ответственности и долга совокупность людей. Такие совокупности людей нормально существовали, пока полвека назад ООН не приняла Всеобщую декларацию о правах человека. Тогда еще трудно было представить, что права и свободы, предоставляемые человеку как индивиду, очень скоро вытравят из его сознания все наработанные им за тысячелетия понятия о долге и ответственности перед государством. Тогда еще было в силе гегелевское определение свободы как осознанной необходимости.

Теперь о необходимости любого толка забыли, и свободу понимают как независимость от интересов государства и народа. Коррупция по сути дела стала в этих условиях нормой – точно такой же, как в некоторых европейских странах - взятка. Иногда и у нас уже взятку пытаются юридически определять как оплату за услуги чиновника. Вот и получается, что все взятки гладки. Все можно «цивилизованному человеку», живущему не по понятиям, а по Декларации о правах, в которой забыли прописать его обязанности.

На основе этой Декларации сложились и современные западные ценности, и психология либерализма, провозгласившая нигилизм по отношению к правам самого государства и к гражданскому долгу перед этим государством.

Зачем отменили смертную казнь.

Теперь мы имеем то, что имеем. Несколько лет назад в Германии на Немецком экономическом конгрессе была провозглашена полная свобода бизнеса в глобальных масштабах. Конгресс объявил устаревшими, «подвергшимися эрозии» , а потому отмирающими, все традиционные социальные институты, которые могли бы этот бизнес ограничивать (церковь, профсоюзы, политические партии и пр.). Таким образом с помощью новых западных ценностей на дальнейшее были определены наиболее благоприятные для бизнеса правовые и нравственные условия.

Очень сильно расширила свободу бизнеса и прошедшая в конце ХХ века в разных странах кампания за отмену смертной казни. Наивно полагать, что философия современного либерализма, отвергающая само понятие о гуманизме и гуманном отношении к кому бы то ни было (т.е. требующая жить не по понятиям), стала бы из гуманных соображений ратовать за отмену смертной казни как меры наказания за вопиюще противозаконные действия. Тут сработали соображения совсем другого рода. Важно было «стряхнуть градусник». Отмена смертной казни сразу резко снизила и порог ответственности за все преступления и нарушения закона экономического характера. А часть из них вообще автоматически были выведены за рамки юридической ответственности.

Эта кампания проводилась ради оптимизации условий развития бизнеса и предпринимательства – вот ее истинная цель. В результате оказались выведенными из зоны общественного порицания практически все виды стяжательства, многие разновидности жульничества и вообще любые формы извлечения наживы. Это привело к победе бизнеса над властью и государством. В парламенты широко стали проходить предприниматели, торговцы, банковские служащие, домовладельцы, чтобы свободно и открыто отстаивать свои узко корпоративные интересы. Вот почему сегодня на государственном и негосударственном уровне больше никого не волнуют проблемы потребителя, т.е. простого народа. Главное теперь – прибыль бизнесмена. Он налоги платит. И никому уже не объяснишь, что такая смена приоритетов аморальна.

Парадоксы о демократии.

Если наличие в общественной системе элементов морали и нравственности рассматривать как признаки ее качественности, то надо сказать, что наш демократический мир свое качество теряет. Объяснить это можно с помощью двух парадоксов.

Парадокс первый. Мир как целое – детерминирован, и поэтому все в нем связано в целостную систему причин и следствий. Все упорядоченно. Демократия наоборот – это апофеоз индивидуальности с ее независимостью и свободой от любой целостности и совокупности. Это распадение целого на части, которые хотят существовать автономно. Таким образом демократия разрушает слаженную систему на хаотично существующие составные части. Демократия и порядок исключают друг друга. Демократия берет верх над порядком, способствуя этим возникновению хаоса. Ну, а мир как хаос – качественно проще и, следовательно, примитивнее мира как системы. Значит, он - не качествен. Получается, что демократия способствует деградации общества. А деградация общества как раз и начинается с отмирания морали и нравственности.

Косвенно с этим связан и разрыв между красотой и добром. Никто больше теперь не говорит, что красота спасет мир. Она в новых условиях агрессивна, брутальна. Понятие красоты, оторванное от христианских представлений, теперь противоположно добру.

В этой же связи нельзя не привести еще один парадокс о демократии. Распределив на одной прямой известные нам общественно-экономические системы, мы на противоположных ее концах увидим демократию и фашизм. Но история развивается не по прямой, она повторяется, словно идет по кругу. Образуем и мы из прямой окружность – что получится?

Демократия и фашизм окажутся рядом. И это верно, потому что разделяют их всегда нормы морали и нравственности. Так что важны на самом деле далеко не только права человека и свободы, но и его чувство долга и ответственности за то, как он ими распоряжается. Не даром на Западе вот уже несколько лет серьезно думают над тем, что в приложение к Всеобщей декларации о правах настало время выработать и декларацию об ответственности и гражданском долге.

Сорос против Сороса.

Первым публично об этом заговорил самый известный «архитектор» открытого общества и свободного рынка финансист Джордж Сорос. Он издал книгу «Новый взгляд на открытое общество», в котором впервые подробно написал о всех деталях необходимой ревизии западных ценностей.

Философию открытого общества он назвал устаревшей, а современный капитализм – грабительским. Потому что сегодня, когда холодная война давно завершилась, либерализм со всеми своими принципами начал оказывать на западный мир разрушающее действие.

Бумеранг возвращается,- считает Сорос. Культ успеха, философия индивидуализма и неограниченной свободы были хороши как оружие против советской системы.,- пишет он в своей книге. Сегодня либеральные ценности необходимо пересмотреть, срочно надо провести их ревизию, «иначе они разнесут в щепки наше открытое общество», превратив человека в уродливый придаток к финансовой машинерии.

В числе нынешних врагов открытого общества Сорос называет многие установки либерализма и, в частности, «спущенный государством с поводка чрезмерный индивидуализм». Лозунг «выживает сильнейший» он считает не просто архаизмом, но и извращением. Мир бизнеса в своем интеллектуальном развитии на сегодняшний день настолько отстал, что оперирует давно устаревшими понятиями и представлениями. Этому способствуют и низкая политическая культура, и отсутствие идеологической выучки у современных управленцев.

Приведу совершенно убийственные слова Сороса на этот счет: «Рыночные ценности теперь способствуют подрыву традиционных ценностей. Культ успеха вытеснил веру в принципы. Общество сорвалось с якоря».

Сорос считает, что успех в бизнесе теперь всегда криминален, потому что в качестве главной этической максимы действует уверенность в том, что сегодня дозволено все, что сходит с рук. Сорос предлагает вернуться в экономике к понятию социальной справедливости. Тогда, может быть, мир, наконец, задумается и над тем, что пора вообще перейти от морали (а верней – аморальности) открытого общества к философии и этике общества стабильного и в нравственном отношении устойчивого.

II. Стерилизация культуры.

Не помню кто – Геббельс или Геринг – любил повторять: «Когда я слышу слово культура, у меня рука тянется к пистолету. У многих господ этот рефлекс работает и сегодня. Культура у нас уже давно не в чести. Вместо нее мы при необходимости говорим о досуге, свободном времени, хобби и прочих вещах. Даже родственный культуре лексикон начисто вымыт из нашего языка. На газетных полосах его заменил лубок. Просторечие, попса, язык улицы стали предпочтительней грамотной речи. Сегодня журналисты и вообще весь пишущий люд старается не утомлять читателя, не заставлять его, бедного, лишний раз напрягать свои благородные извилины.

Что случилось? Образованный читатель закосил под простолюдина?

И да, и нет. Таким его хочет видеть политическая элита и ее окружение. Поглупевшим, опустившимся, с примитивным, неразвитым самосознанием и упрощенным воображением. Ну, а вдохновляющие и направляющие ее, эту политическую элиту, идеологи глобализма даже разработали целую программу «игры на понижение» и назвали ее «упрощением жизни».

Согласно этой программе сегодня все должно быть несложным и простым, как мычание быка. Мысли, отношения, мораль и язык. Серьезная фундаментальная наука нам больше не нужна – только прикладная, ее вполне достаточно. Культура и религия – тоже. Нашей новой религией стало уподобления себя продвинутой Европе. Но где же мы тогда были раньше, разве не в Европе? Имея передовую науку, лучшее в мире образование и высокую культуру, признаваемые всем западным и не только западным цивилизованным миром.

Но не надо лезть в бутылку, дело тут совсем в другом. Красивые слова о Европе, цивилизации и демократии – это шелуха, яркая обертка, а то и вовсе – внешние сторона того, что имеет вполне определенное название, но только для посвященных. Речь идет об открытом обществе. О понятии для большинства настолько мало или вообще незнакомом, что о нем предпочитают не распространяться. Если я назову работу Карла Маркса «Капитал», все сегодня поймут, что речь пойдет о социализме или даже коммунизме. А вот что представляет собой двухтомный труд западного социолога Карла Поппера «Открытое общество и его враги», знают не многие. Хотя прочесть его давно могли бы и, пожалуй, должны были все.

Книга Поппера – это катехизис современного либерализма и демократии. Прочитавших ее можно считать «инициированными», т.е. посвященными, как в прошлые века называли вступивших в масонскую ложу. Именно с подачи Поппера либералы так много говорят сегодня о правах и свободах человека, о демократии и новом либерализме, но – это стоит отметить особо – никогда не снисходят до того, чтобы дать этим понятиям конкретные и исчерпывающие дефиниции. Потому что, во-первых, сегодня произошла замена не только ценностей, но и смыслов, значений, объяснять которые себе дороже станет. А во-вторых, все эти понятия, даже такие как демократия, рыночные отношения, свобода слова, после исторических «событий 11 сентября», уже превращаются в архаизмы даже в США. Остались только слова, которые используют теперь во всем мире в качестве паролей, чтобы «свояк свояка видел издалека».

Сегодня в открытом обществе уже работают новые смыслы, новые законы и новые требования. Они отвечают установкам и задачам глобализма и «нового мирового порядка». Мы вступили в НАТО почему? Потому что НАТО является единственной в мире военной гарантией существования открытого общества. ЕС – это гарантия экономическая. А глобализация, считающаяся теперь уже делом решенным и неизбежным, - ее политическая составляющая. Все вместе эти три гарантии обеспечат нам истинную свободу и истинную независимость.

Два эти слова – свобода и независимость – произносятся постоянно, но опять никто не поясняет, что имеется в виду. Зачем? Пусть каждый понимает, что они значат, в силу своих способностей, это даже удобней. Между тем, и свобода, и независимость в открытом обществе тоже понимаются совсем иначе, чем мы привыкли думать. Предполагается, во-первых, независимость любого индивида от правовой системы государства (отсюда неписанное правило – нарушай закон умеючи, не посягая на государственную власть, и все будет о`кей), а во-вторых, - свобода от окружающего сообщества людей, от долга и обязанностей по отношению к этому сообществу (т.е. возлюби себя больше, чем ближнего своего). И вот тут нам пора вернуться к вопросу о том, почему сегодня культура оказалась в роли постылой падчерицы.

Дело в том, что сознаем мы это или не сознаем, но мы живем уже в условиях открытого общества. Об этом свидетельствует наличие четырех главных обстоятельств – свободного рынка, демократии, философии индивидуализма и управляющего всеми и вся прагматизма. Не хватает для полного и окончательного торжества открытого общества только самой малости – вычеркнуть из нашего обихода культуру в любых ее проявлениях. Зачем – это мы сейчас поймем.

Культура – главный враг открытого общества.

В чем разница между обществом открытым и закрытым, например, тоталитарным? В том, что тоталитарное общество обычно закрыто целой системой ограничений и табу. Верованиями, идеями, запретами, канонами, традициями, авторитетами. Человек живет и работает в таком обществе не столько для себя, сколько в интересах семьи и государства. В закрытом обществе, таким образом, каждый является в том или ином смысле человеком государственным и выполняющим свой патриотический долг.

Философия открытого общества все это напрочь отвергает. Все, что ограничивает свободу человека и подчиняет его какой бы то ни было внешней силе, будь то идеология, вера в бога, альтруизм, любовь, дружеские и даже родственные отношения. Все, что не представляет практической пользы, объявляется предрассудками. А мыслители прошлого - великие гуманисты, проповедовавшие ценности христианского гуманизма – они вообще откровенно шельмуются как самые ярые «враги открытого общества».

Его философия проповедует неограниченную свободу действий, мыслей и поступков для каждого своего члена. Она категорически против сохранения любых запретов, догм и канонов. Весь духовный опыт человечества отвергается как не имеющий никакой практической ценности, как путы для свободного человека. Понятно поэтому, чем и почему не угодила открытому обществу культура. Носителями запретов, как известно, являются мораль и нравственность. Догмы проповедуются религиями. Ну, а каноны, художественный вкус, эстетические нормы формируются искусством, музыкой и литературой. Что касается литературы, она особенно ненавистна открытому обществу – в силу своей специфики именно литература была носителем и распространителем вируса «традиционалистских идей мыслителей прошлого».

Отказываясь от культуры, открытое общество назначает исполнителями ее функций масс-медиа и масскульт. Они имеют прикладной характер и совершенно безопасны, потому что вместо идей и идеалов распространяют голую информацию и развлекают публику. Именно это и необходимо человеку открытого общества, когда он отдыхает от бизнеса. Философия открытого общества – это философия личного успеха и преуспеяния индивида, философия лавочничества. Открытое общество навязывает новые правила игры, в которой все определяют деньги. Деньги при этих правилах игры превращаются в высшую ценность, которая выше даже человеческой жизни. Вот потому культуре и противостоит сегодня все, что стимулирует прибыль, с одной стороны, и потребление, с другой, а также способствует благоденствию отдельно взятого человека.

Кто кого – идеалисты или прагматики?

Огромную роль в укреплении позиций открытого общества играет процесс глобализации. Наивно думать, что явление это исключительно экономическое. На самом деле это один из изощреннейших механизмов, назначение которого – свести жизнь человека к простым составляющим, а его мышление – к уровню рядового бизнесмена. Образно говоря, промыть мозги для последующей их супермаркетизации. И тут тоже большой помехой выступает культура.

Прямую войну культуре как врагу открытого общества объявлять не эффективно. Культуру топчут сейчас в СМИ все, кому не лень, а толку от этого не так уж много. Гораздо успешней использовать разные обходные маневры, и их становится все больше. Один из них заключается в подмене понятий и смыслов. Вместо культуры теперь все заговорили о цивилизации. Тут сразу становится не нужной вся структура духовно-нравственных критериев и на первое место выдвигается стоимостная ценность материальных изделий.

Сильный ход предприняли некоторые историки. Отрицая исторические закономерности и вообще предопределенность в развитии человечества, они на роль главного двигателя истории выставили деньги. Все остальное по их мнению носит случайный характер.

Большой вред нанесла и т.н. демократизация культуры. В чем она проявилась? С одной стороны, в коммерциализации. В результате этого роль цензуры теперь стали играть деньги. С другой стороны, понизились все пороги требовательности и упал профессиональный уровень. На смену мастерам и талантам пришла посредственность, случайные люди. Это способствовало тому, что «высокая культура» была переведена на рельсы культуры массовой. Большую роль в этом сыграл и постмодернизм, задачей которого было «стряхнуть градусник» - изменить наше восприятие и возвеличить в качестве «героя дня» человека низкого, падшего и порочного.

Но самым действенным стало простое и на первый взгляд вполне даже логичное требование жить не по понятиям, а по закону. Никого не интересует, что это приемлемо только для западного, рационалистичного ума. Для русского человека, воспитанного на идеях и идеалах христианского гуманизма и православной культуры, это как нож к горлу. Вся система его духовных ценностей и ориентиров смывается как мощным цунами. Ведь что значит жить только по закону? Это значит, игнорируя все нравственные понятия, подчинить свою жизнь исключительно требованиям правовых регламентаций. Которые часто, кроме всего прочего, имеют вообще корпоративный характер, потому что принимались они узким кругом тех, кого мы назвали «посвященными», т.е. адептами открытого общества. А это уже прямой путь к криминалу, потому что в основе тут лежат чисто прагматические соображения и ничего больше..

Вот мы и пришли к этому сакраментальному слову – прагматизм. Сегодня мы оказались участниками самого яростного противостояния между идеалистами и прагматиками. От того, кто в нем выстоит, зависит многое. Правда, вряд ли оно в обозримом будущем закончится чьей-либо победой. Мне тут вспоминается история с Юлием Цезарем. Он не раз разбивал силы британцев, но победить их так и не смог. В конце концов он с сожалением констатировал: «Эти безрассудные люди никак не хотят понять, что они побеждены». Развернул полки и ушел восвояси.

Уникальная фотография

Я живу в русском зарубежье

Гарри Гайлит

Глобалисты и глобализация

Содержание