Русские художники

Евгений Климов (Канада)

На крыльях творчества (Врубель)

...Они не созданы для мира

И мир был создан не для них.

М.Лермонтов

 

Чем могучее одарен творчеством художник,

тем жаднее он ищет для себя новых дорог в

искусстве, никогда не повторяясь.

А.Н.Серов

 Трагически кончилась жизнь Врубеля. Самое дорогое для художника – зрение – было потеряно. Врубель ослеп в 1905 году и больной, и слепой провел в клинике последние пять лет своей жизни. Говорят, будто нарочно стоял в одном белье у открытого окна, желая простудиться. Воспаление легких свело его в могилу в 1910 году.

Творчество Врубеля, выдержав пристрастную критику современников и критику последующих годов, вышло победителем. Победа Врубеля в его подлинной вдохновенности, в том «натиске восторга», без которого он не мыслил истинного искусства. Всё, на что попадал взор Врубеля, всё, что вырастало в его воображении, начинало искриться и богатеть тысячью новых оттенков. Видел же Врубель и помышлял не о простом, обычном и будничном, но мечтал о торжественном, праздничном и значительном, хотя присматривался ко всему окружающему с необычайной пытливостью. По соседству с Врубелем картины многих мастеров кажутся пресными, не возведенными, по словам Гоголя, в «перл создания».

«Мне удаются фантазии», - пишет художник своей сестре, и это качество – способность уноситься на крыльях творчества – остается у него на всю жизнь, и озарило сказочным светом русскую живопись. Мечтатель и фантаст, Врубель и в жизни любит необычных людей – артистов цирка, акробатов, наездников – и находит среди них собеседников на трепетные темы искусства.

Отец Врубеля – военный юрист – по роду своей службы часто переезжал их города в город. Мать Врубеля скончалась, когда будущему художнику было три года. Юношеские годы проводит Врубель на юге России, и уже тогда он отличался от товарищей серьезностью и вдумчивостью. Гимназистом последнего класса он замечает «пустейшие разговоры знакомых, которые только притупляют и опошливают всю мысленную систему человека».

По настоянию отца Врубель поступает в Петербургский университет на юридический факультет, и только по окончании университета в возрасте 24-х лет поступает в Академию Художеств. Это было в 1880 году, когда в Академию поступил и Серов. В Академии они сблизились и подружились. В мастерской проф. Чистякова Врубель поражал своею работоспособностью. «Ты представить себе не можешь, - пишет он сестре, - до чего я погружен всем своим существом в искусство: просто никакие посторонние искусству мысль или желание не укладываются, не прививаются». В другом письме добавляет: «Этюд и особенно рисунок идут хорошо: степенно и с жаром». Свой внутренний «жар» Врубель не терял до конца. В академические годы он приходит к выводу: «Реализм родит глубину и всесторонность», - и уточняет свои занятия в Академии: «Я по крайней мере чувствую, что только теперь начинаю делать успехи, расширять и физический и эстетический глаз. Когда я начал занятия у Чистякова, мне страсть понравились основные его положения, потому что они были не что иное, как формула моего живого отношения к природе, какое мне вложено».

Проф. Чистяков очень ценил дарование Врубеля и рекомендовал его проф. Прахову, который как раз в это время искал художника для реставрации Кирилловской церкви в Киеве. Врубель переезжает в Киев весной 1885 года, не закончив Академии. Ему было поручено написать четыре образа для иконостаса, а на стенах церкви дописать недостающие места испорченных фресок, а также совсем наново написать «Сошествие Св. Духа на апостолов».

Чтобы лучше почувствовать дух византийской живописи, Врубель едет в Венецию, знакомится там с мозаиками византийских мастеров и с итальянскими художниками эпохи Возрождения, и там же в Венеции пишет образа для иконостаса. Стенные росписи в Кирилловской церкви с величавым изображением апостолов показали в лице Врубеля большого мастера монументального стиля.

Также в Киеве были исполнены Врубелем эскизы к росписи Владимирского собора на темы «Надгробный плач» и «Воскресение». В них слышались отзвуки эскизов Александра Иванова к Библии. Но, как и эскизы А.Иванова, так и эскизы Врубеля не были одобрены комиссией, заведывавшей росписью собора. Врубелю удалось только исполнить ряд орнаментов для стен Владимирского собора. Он написал их с присущим ему вдохновением и пылом своей фантазии.

Период занятий в Академии и следовавшие за тем годы были очень трудны в материальном отношении, только сестра изредка помогала брату. Но внешние лишения стойко переносились Врубелем. Главная его забота была о творчестве; он желал полностью углубиться в понимание задач художника.

Тихая киевская жизнь способствовала уединению и самой работе. В Киеве начал Врубель и самостоятельную творческую деятельность не только в области церковной живописи, но также и в области иллюстраций к произведениям русской литературы, и тут сказалась его способность проникаться духом самого произведения.

В рисунке «Встреча Анны Карениной с сыном» как вихрь вьется сброшенная накидка и платье Анны в стремительном движении к сыну. Старстно и порывисто вглядывается Анна в мальчика, прижимает его к себе, чувствуя, что видит его в последний раз. Напряженность и нервность этого свидания показана Врубелем захватывающе. Рисунки к пушкинской трагедии «Моцарт и Сальери» исполнены Врубелем с тем же глубоким вживанием в текст. Рисунок, где показана сцена в трактире, дает сразу представление, что тут совершается злое дело. Прекрасно передано скорбное и задумчивое лицо Моцарта и завистливое жестокое лицо Сальери.

Среди иллюстраций внимание Врубеля начали привлекать образы лермонтовского «Демона». Из небольших первоначальных рисунков выросли затем монументальные полотна и надолго заслонили собою все другие его видения.

Контраст между повышенными запросами искусства и пошлой действительностью заронил в душу художника яд сомнения и разлада. Поэтому так созвучны его душе оказались лермонтовские песни. Его волнуют также темы эпические, сказочные, древние мифы о богатырях, рыцарях, русалках, царевнах. И этим грёзам отдается он в следующий период своей жизни – московский.

Вместо скромной киевской комнатки у него теперь прекрасная обстановка и мастерская в доме С.И.Мамонтова, мецената и покровителя многих русских художников. Из одинокого, скромного художника Врубель превращается в светского человека, франтоватого, любящего широкую жизнь. Но это только внешняя сторона. Внутренне он остается все тем же искателем своего мифа, своей мечты. Этим мифом его жизни стал «Демон», он весь погрузился в его воплощение. Работа над серией картин на тему «Демон» была трагической судьбой Врубеля.

«Вот уже с месяц я пишу Демона, - сообщает Врубель сестре, - то есть не то чтобы монументального Демона, которого я напишу еще со временем, а «демоническое» - полуобнаженная, крылатая, молодая, уныло-задумчивая фигура сидит, обняв колени, на фоне заката и смотрит на цветущую поляну, с которой ей протягиваются ветви, гнущиеся под цветами».

«Сидящий Демон» еще полон юной силы, но как бы окаменел и не может сдвинуться, а последний «Поверженный Демон» упал с гор, разбился, одним крылом рассек ледник, другое крыло разлетелось, он сам не в силах подняться, но в глазах есть еще огонь, огонь отчаяния. Краски последней картины темно-синие и лиловые подчеркивают печаль и неизбежность конца. Врубель по многу раз переписывал голову Демона, не удовлетворяясь найденным.

Но кроме «Демона» Врубеля влекли к себе и другие темы. В доме Морозова он пишет несколько панно, изображая гетевского Фауста, Маргариту и Мефистофеля. Таинственностью веет от «Полёта Фауста и Мефистофеля» над средневековым городом, когда очертания гривы коней напоминают тучи, а коварная улыбка и зловещее лицо Мефистофеля выдают его помыслы.

Вспоминает Врубель античные мифы и представляет древние божества живущими и сейчас в природе. Такова картина «Пан». В ночной час, когда заходит месяц, на поле около березок присел старый-старый Пан, бог природы, полусатир, получеловек. Он стар, как сама природа, он дух природы, вещий, сильный и таинственный. В прозрачных голубых глазах за кажущейся улыбкой есть вместе стем грусть и печаль о мире.

Обращается Врубель и к былинам, сказкам и легендам. Считая, что васнецовские «Богатыри» слишком реальны и не отвечают былинному эпосу, Врубель пишет картину «Богатырь», подчеркивая громоздкость коня и фигуру сидящего на нем старого богатыря, утрируя все пропорции. Картина вызвала, как и многие другие работы Врубеля, нарекания со многих сторон и не удовлетворила самого художника.

Удачнее было панно для Нижегородской выставки в 1896 году «Микула Селянинович» с изображением встречи богатыря Вольги с пахарем, старшим богатырем Микулой Селяниновичем, от всей фигуры которого веет земной силой. С.И.Мамонтову пришлось возвести на выставке специальный павильон для этого панно, а также для панно на тему «Принцесса Греза», ибо жюри выставки отказалось поместить эти картины в художественном отделе.

Одна из чарующих картин Врубеля «Царевна-Лебедь» создана им на мотив сказки Пушкина «О царе Салтане». Врубель написал эту картину как мечту об увиденном счастье. Белоснежные крылья спадают с лебедя и под ними оказывается сказочная царевна в чудесном жемчужном кокошнике. Сказочна и природа, в темном небе небольшой просвет на горизонте, откуда последний закатный луч бросает розовые отблески на спадающие крылья и скользит по щеке царевны.

...А сама-то величава

Выступает будто пава...

 

Чуть обернулась царевна, смотрит и ее глаз загорелся огоньком, как засветились и жемчуга на кокошнике, а перья лебединых крыльев переливаются игрой розоватых, зеленоватых тонов.

Пришлось Врубелю исполнять и портреты. Он пишет интимный портрет инженера Арцыбушева, сидящего в задумчивой позе за рабочим столом. В портрете своего покровителя, И.С.Мамонтова, Врубель решает монументальную задачу. Хотя портрет остался неоконченным, он производит сильное впечатление своей композицией; фигура Мамонтова представляется значительной, несколько надменная поза и резкий контраст тонов показывают «державность» Мамонтова.

Занимался Врубель и скульптурой. Известны его майолики «Весна», «Берендей», «Лель» и др.

Нервная обостренность, взвинченность чувств надрывают хрупкую психическую организацию Врубеля. Уже не вполне нормальный приходит он в 1902 году на выставку и до прихода публики переписывает своего «Демона». Стало ясно, что он болен, и его поместили в психиатрическую больницу, где он пробыл несколько месяцев. После выздоровления интенсивность творчества спадает.

Семейное горе снова выводит его из равновесия. Умирает весной 1903 года единственный маленький сын, и Врубель сам просит, чтобы его поместили в больницу. Московские клиники были летом закрыты, посоветовали отправить в Ригу, где была известная санатория д-ра Шенфельда. Там пробыл Врубель три месяца. Доктор записывает в истории болезни: «...юрист по желанию отца, но всем существом художник, творчески одарен, образован, начитан...»

Осенью 1903 года Врубель переходит в лечебницу д-ра Усольцева, который также подтверждает, что Врубель «был художник-творец, всем своим существом, до самых глубоких тайников психической личности. Он творил всегда, непрерывно, и творчество было для него так же легко и так же необходимо, как дыхание».

Выйдя из больницы, Врубель проработал еще 1-2 года, но это была уже последняя вспышка. Глаз художника обострился, восприятие стало еще напряженнее. Не покидает художника способность в рисунке портрета добиваться четкой выразительности. Известны его автопортреты этого времени. Несколько раз рисует он жену: пышные темные волосы окаймляют ее голову, смотрят живые большие глаза; на шее широкий бант. Весь рисунок как радостный возглас. И не забыты заветы проф. Чистякова, во всем чувствуется пластическая ясность. Поэтической прелестью отличается «Портрет жены на фоне березок». Это полуреальность, полуфантазия, где жена художника окружена стволами берез, тянущимися к небу, а сама она напоминает таинственный роскошный цветок. Все в целом овеяно нежной любовью к жене и ко всей природе.

В извилинах жемчужной раковины грезятся Врубелю в тончайших переливах красок отдыхающие красавицы.

Но недолго продолжался возврат художника к жизни. К нервному расстройству прибавилась еще и слепота. За работой над портретом поэта Брюсова Врубель стал замечать, что слепнет.

Один из его последних рисунков был на тему пушкинского «Пророка»:

...Перстами легкими как сон

Моих зениц коснулся он:

Отверзлись вещие зеницы,

Как у испуганной орлицы...

Не было ли это тайной мечтой слепого Врубеля о возможном исцелении? Он сам определял свое назначение: «Художник без признания его публикой – не имеет права на существование...Но признанный, он не становится рабом: он имеет свое самостоятельное, специальное дело, в котором он лучший судья, дело, которое он должен уважать».

Как-то, еще в молодые годы, Врубель писал сестре:

«...Моя мания, что я непременно скажу что-то новое, не оставляет меня...»

И действительно, сказанное Врубелем было настолько новым и необычным для современников, что он подвергался всевозможным обвинениям и даже личным оскорблениям.

Смело шел он своим путем и завоевал высокое, достойное место в русской живописи.