Русские художники

Евгений Климов (Канада)

Русские художники. Введение

Е.Е.Климов

И всюду звук, и всюду свет,

И всем мирам одно начало,

И ничего в природе нет.

Чтобы любовью не дышало.

Гр. А.К.Толстой

Русская литература, музыка, театр и балет известны далеко за пределами России. В витринах книжных магазинов Западной Европы и Америки можно увидеть сочинения Толстого, Достоевского, Чехова, Пастернака и Солженицына в переводах на английский, французский и немецкий языки. В программах концертов и радио передач во всем мире произведения русских композиторов – Чайковского, Мусоргского, Бородина, Римского-Корсакова, Рахманинова, Стравинского, Прокофьева – исполняются чуть ли не каждый день.

Но если спросить в Западной Европе или в Америке человека, даже с высшим образованием, что ему известно о русской живописи, то можно услышать ответ, что русское художество ему совершенно неизвестно. Только в последнее время русская икона начинает привлекать к себе внимание, о живописи же и не вспоминают. Чем вызвано подобное явление? Может быть действительно русская живопись не стоит того, чтобы о ней упоминали? Может быть русскому живописцу закрыт доступ к красоте видимого мира?

Трудов иностранных ученых о русском искусстве сравнительно немного и появились они в конце 19-го и в первые десятилетия 20-го века. Французский ученый и архитектор Виоле-ле-Дюк пишет небольшую «Историю русского искусства» в 1877 году, в которой отмечает богатство русских икон, и что это «богатство запечатлено неоспоримым вкусом». О живописи он почти не упоминает, останавливаясь, главным образом, на архитектуре. Но, к сожалению, сам Виоле-ле-Дюк в России не был и писал о русском искусстве на основании показанных ему снимков с памятников архитектуры, иконописи и живописи.

В 1911 году приезжал в Москву известный французский художник Анри Матисс. На вопрос об увиденной им впервые древней русской иконописи, Матисс ответил: «Здесь первоисточник художественных исканий... Русские люди и не подозревают, какими хужожественными богатствами они владеют». О русской живописи он не высказывался.

В 1920-х годах француз Луи Рео в двухтомной «Истории русского искусства» отдает дань уважения древней русской архитектуре и иконописи, находя русскую живопись еще недостаточно выразившейся. Только об эскизах к Библии Александра Иванова Луи Рео говорит восторженно, считая их вообще лучшими иллюстрациями к Библии во всем европейском искусстве нового времени.

В 1930-х и 1940-х годах немецкие авторы – Оскар Вульф и Фриц Немиц – ценят более решительно русскую живопись за ее глубокое жизненное восприятие и волю к выразительности. Но все это скорее «первые ласточки, которые не делают еще весны». Общего признания на Западе русская живопись пока не добилась. Ни в одном крупном музее Европы и Америки нет картин русских мастеров 18-го и 19-го веков. Только в единичных случаях работы русских абстракционистов нашли место в некоторых галереях.

За многие века своего существования русский народ сумел вырастить и воплотить свой идеал прекрасного. Полюбилась русскому человеку особая форма деревянного храма, полюбился свой узор и цвет вышивки, лад и ритм песни – всё получало свой особый оттенок. Не надо полагать, что проявление народных вкусов складывалось без всяких посторонних влияний. Русский человек многому учился в древнее и в новое время, и в этом совсем не стыдно признаваться. Но делать из этого вывод, что русское искусство так и осталось ученическим, совершенно несправедливо.

Навыки иконописания Русь получила из Византии, но развила и преобразовала их в свою особую неповторимую иконопись, которая отличается от византийской и обладает своими высокими художественными качествами.

В новое время русские художники многому учились на образцах западной живописи, но нашли свои чувства, мысли и способы их выражения, так что русскую живопись, также нельзя спутать с западноевропейской.

Когда соприкасаешься с русской литературой, музыкой или театром, то погружаешься в атмосферу сердечности и искренности. Это же можно заметить и по поводу других русских картин.

Для русского художника живопись была не забавой, не игрой, но выражением своих чувств перед лицом Божьим, перед красотой своей природы, потребностью в осознании своего национального характера, своего исторического прошлого. Русский художник верил, что искусство связано с нравственными запросами и с жаждой истины, что красота, добро и истина не могут идти вразброд, но по существу совпадают. В наши дни об этом напоминает А.Солженицын в Нобелевской лекции по литературе.

Завет Пушкина:

«... и долго буду тем любезен я народу,

Что чувства добрые я лирой пробуждал...»

остается и по сегодняшний день дорог русскому человеку. Тому же завету остаются верны и русские художники.

После увиденной в Париже выставки в 1870-х годах, художник Крамской писал: «...много вещей замечательных по живописи, по колориту, но мало, почти совсем нет вещей, трогающих сердце».

Проспер Мериме говорил Тургеневу: «Ваша русская поэзия ищет прежде всего правду, а красота является потом, сама собой».

Слова Мериме применимы к русской живописи. Русская портретная и пейзажная живопись развивались в поисках правды и вместе с тем доходили до больших высот художественности.

Незатейлива и убога бывала русская жизнь и так же скромна бывает русская живопись. Как есть особое очарование в русской природе и жизни, так сквозь будничные краски картин русских художников начинают мерцать правда и красота русской живописи.

«Не знаю, к чему предназначен русский народ, - спрашивал Крамской, - будет ли с ним то же, что с нациями более зрелыми... для них не человек важен, а краски, эффекты, внешность. Нам непременно нужно двинуться к свету, краскам и воздуху, но... как сделать, чтоб не растерять по дороге драгоценнейшее качество художника – сердце?»

Искренним чувством согрето большинство картин русских мастеров живописи послепетровского времени. Взволнованная душа водила рукою Александра Иванова, когда он создавал пламенный образ Иоанна Крестителя; Суриков заставляет трепетать сердца, показывая своих героев в предсмертные часы; Врубель волнует «натиском восторга» в своей живописи и в рисунках. Левитан и другие пейзажисты отличались большой чуткостью к русской природе.

Лев Толстой в предисловии к «Детству, отрочеству и юности» пишет: «Я старался писать только от сердца».

«Чтобы написать роман, - утверждал Достоевский, - надо запастись прежде всего одним или несколькими сильными впечатлениями, пережитыми сердцем автора действительно. В этом дело поэта».

В рассказе современного русского писателя – Паустовского – старик-крестьянин советует: «Все, родимый, надо от сердца делать. Нет хуже, когда у человека душа сухая. Вянет от таких жизнь, как трава от осенней росы».

В статье о русских художниках Паустовский говорит: «Для искусства годится только тот материал, который завоевал место в сердце».

Думали о том же русские композиторы. Мусорский мечтал «хватать за сердце» слушателей. Чайковский указывал: «Где сердце не затронуто – не может быть музыки».

Русские художники высказывались в том же духе. Прекрасный портретист Боровиковский писал: «Все щастие в любви сокровенно и по мере удаления любви умножаются бедствия наши».

Из приведенных мыслей русских писателей, композиторов и художников явствует, что чувство любви является самым главным в создании подлинного произведения искусства.

Одинаковость воззрений и постоянство устремленности ведет к устойчивости живописной традиции, что и подтверждают картины русских мастеров живописи. Черты русского национального характера сложились не в один день и не остаются навеки незыблемыми; но есть подсознательные зовы души, голоса глубокой древности, которые продолжают находить отклик в душах современных русских людей и порождают основы национальной культуры. «Русская оригинальность, - говорит иностранный ученый, - совершенно явственна, но ее очень трудно формулировать. Она больше чувствуется, чем отвлеченно постигается и это также принадлежит к характеру русского бытия».

Французская школа живописи, считающаяся в наше время ведущей, имела в своей среде мастеров, которые старались «изобрести», «выдумать», «построить» новое искусство, забывая, что нечто подлинное вырастает в глубине любящего сердца.

В этом заключается разрыв между западными и русскими взглядами на задачи искусства; но есть все же уверенность, что русская живопись будет оценена по достоинству, ибо одними рассудочными и надуманными произведениями искусства человечество удовлетворяться долго не сможет.

На русских людях лежит долг самим почувствовать и понять значительность созданного своими художниками, чтобы знакомить людей Запада с русской живописью.

Предлагаемый сборник статей ни в какой мере не претендует на изложение истории русской живописи, не перечисляет поименно русских мастеров кисти и не предлагает никаких открытий, но знакомит с отдельными достижениями русских художников, в основе которых, по мнению автора, лежат сходные черты.

Во всяком труде, посвященном изобразительному искусству, особое значение имеют иллюстрации, ибо никакие описания икон и картин не могут заменить репродукций. К сожалению из-за технических трудностей пришлось ограничиться небольшим числом воспроизведений с икон и картин, и далеко не все упоминаемые в сборнике художники показаны в иллюстрациях.

Приводя в сборнике выдержки из писем и воспоминаний художников, автор не перечисляет используемых им источников, так как считает свой труд не столько строго научным, сколько попыткой сопоставить русских мастеров кисти в их стремлении к любовному восприятию мира.

«Нельзя человеку прожить без любви, - говорит профессор И.А.Ильин, - потому что самое главное и драгоценное в его жизни открывается именно сердцу».