В течение первой половины 19-го века в Прибалтийском крае существовало лишь одно высшее учебное заведение - учрежденный императором Александром I в 1802 году Императорский Дерптский (позже – Юрьевский) университет, имевший пять факультетов: теологический, юридический, медицинский, историко-филологический и физико-математический.
В согласии с пожеланием его учредителя в уставе университета определялось, что «университет имеет право принимать в число студентов всякого звания и состояния людей». Тем самым впервые давалась возможность местному латышскому и эстонскому населению получать высшее образование, и через несколько десятилетий это привело к появлению интеллигенции этих двух народов.
Во второй половине века в Риге возникла мысль о необходимости высшего технического образования. Уже с 1816 г. существовал Биржевой комитет, объединявший рижское купечество и представлявший коммерческие интересы города. В 1857 г. этому комитету был представлен проект создания «технической и коммерческой школы».
Специальная комиссия разработала техническую сторону проекта и устав училища. Проект был одобрен генерал-губернатором края, кн. А.А. Суворовым, после чего император Александр II утвердил «Положение о Политехническом Училище». В октябре 1862 г. состоялось открытие приготовительных классов (Vоrsсhulе). Принимались в училище лица, не моложе 16-ти лет, независимо от сословия, национальности и вероисповедания.
Училище было вначале частным заведением, которое состояло в ведении министерства финансов и содержалось на средства рижского городского общества и сословий трех прибалтийских губерний, в связи с чем его первое время называли Балтийским политехникумом. Согласно Положению о политехническом училище, куратором его должен был быть генерал-губернатор края. Когда в 1876 г. эта должность была упразднена, куратором стал лифляндский губернатор. Финансовой частью, а также назначением и увольнением преподавательского персонала, ведал Совет, который составлялся из представителей обществ и сословий, дававших средства на содержание училища, а председателем Совета был бургомистр Риги. Учебной частью ведал директор, выбиравшийся Советом на четыре года из числа профессоров. По представлению министерства просвещения директора утверждал в должности император. Первым председателем Совета был рижский бургомистр Отто Мюллер, а первым директором - приглашенный из Германии д-р Эрнст Наук.
Вскоре после открытия училища Отто Мюллер и секретарь Совета направились за границу, где познакомились с постановкой технического образования в Дрездене, Ганновере, Карлсруэ и Цюрихе, и опыт училищ этих городов послужил основой для учебной программы в Риге, с той лишь разницей, что здесь было создано  еще и коммерческое отделение.
Рижский политехникум имел следующие отделения: инженерное (с 1863), химическое (с 1863), агрономическое (с 1863), механическое (с 1864), коммерческое (с 1868) и архитектурное (с 1869). Кроме этих шести отделений, одно время (с 1875 по 1888) существовало землемерное отделение.
Преподавание велось на немецком языке, и в первое десятилетие почти все профессора были иностранцы, в большинстве из Германии, но некоторые также из Австрии и Швейцарии, и лишь двое были уроженцами края с дипломами Дерптского университета.
Постепенно число преподавателей из уроженцев России, окончивших её высшие учебные заведения, увеличивалось. В 1911-12 учебном году, когда училище отмечало свое 50-летие, в его преподавательском составе числилось окончивших Рижский политехникум - 55 человек, Дерптский университет - 20, другие высшие учебные заведения России - 11, а иностранные училища - 7.
В истории училища отмечаются следующие даты, отразившиеся в его жизни. В 1875 г.- получение первого правительственного пособия. В 1877 г. - утверждение правил о студенческих корпорациях. В 1881 г. - переход Политехникума из ведомства министерства финансов в ведомство министерства народного просвещения. В 1887 г. - празднование 25-летия училища. В этом же году произошли важные изменения в жизни трех прибалтийских губерний, в связи с тем, что было введено российское городовое положение, а в народных училищах и гимназиях было введено преподавание на русском языке. В 1889 г. это мероприятие распространилось и на Дерптский университет, но не коснулось Рижского политехникума, в котором преподавание продолжалоcь на немецком языке.
Однако в 1892 г. последовало предложение правительства постепенно перейти на русский язык. Это не касалось преподавателей иностранцев, но местной профессуре был дан срок для усовершенствования в русском языке. В этом же году были упразднены приготовительные классы.
В 1896 г. произошло преобразование училища. Утверждено было новое положение, согласно которому оно стало называться Рижский Политехнический Институт (РПИ), значительно увеличено было государственное пособие, а права окончивших институт были приравнены к правам окончивших государственные высшие учебные заведения. Вместе с тем полностью было введено преподавание на русском языке. Лишь профессора иностранцы, получившие на то особое разрешение,  могли преподавать по-немецки.
Относительно числа обучавшихся в РПИ имеются следующие данные. При открытии училища в 1862 г. поступивших было 23 при двух преподавателях (кроме директора), а через 25 лет их было свыше 850. Наивысшее число студентов было в 1913-14 учебном году, когда их числилось 2088. Общее число имматрикулированных за время с 1862 по 1915 гг. превысило 11000.
По примеру студенчества Дерптского университета, студенты РПИ, вскоре после его основания, создали первую рижскую корпорацию «Frаtеrnitаs Ваltiса»(1865). В отличие от дерптских, эта корпорация была основана не на принципе землячества, и доступ в неё был открыт для студентов трех прибалтийских губерний и Риги. На том же принципе затем были созданы корпорации «Соnсоrdiа Rigеnsis» (1869) и «Rubоniа» (1875). Кроме этих трех немецких корпораций возникли две латышские: «Sеlоniа» (1880) и «Таlаviа» (1900), две польские: «Аrсоniа» (1879) и «Vеlеtiа» (1882), а также эстонская «Virоniа».
Группа русских студентов основала 16 февраля 1876 г. корпорацию «Воrуsthеniа» (от греческого названия реки Днепр – Борисфен), которая прекратила существование в 1880 г.. В этом же году была основана русская корпорация «Frаtеrnitаs Аrсtiса», продолжившая существование и при Латвийском университете. Что касается членов корпорации «Воrуsthеniа», то среди них было два, чьи внуки стали членами «Ruthenia», а именно: Эрнест Августович Люр из Москвы (1858-1907), последний сениор «Бористении», и Николай Павлович Камарин из Риги (1856-1931). Впоследствии Н.П. Камарин был почетным филистром рижской «Рутении».
Любопытно отметить льготы, которыми пользовались в РПИ студенты-корпоранты: они не обязаны были носить особую форму, которую ввели для студентов в 1900 г.
Остается сказать, что РПИ, как и Дерптский университет сыграл немаловажную роль в формировании латышской ннтеллигенции. Это подчеркивают латышские авторы публикаций об институте. По расчетам этих авторов, обучение в РПИ закончило около 1500 латышей, и это превышает число имматрикулированных в Дерптском университете студентов латышей (1334 человека), из которых не все окончили там образование.
При открытии РПИ в 1862 г. занятия происходили в наемном помещении в доме на углу улиц Елизаветинской и Суворовской (теперь ул. Кр. Барона). Но уже в 1896 г. было закончено строительство главного корпуса собственного здания на бульв. Наследника (теперь бульв. Райниса) №19. А к 1910 г. - сооружение остальных трех корпусов.
В 1912 г. РПИ отметил 50-летний юбилей, по случаю которого был издан на русском языке «Юбилейный сборник к пятидесятилетию Рижского Политехнического Института» и справочник обучавшихся в РПИ на немецком и русском языках.
Первая мировая война вскоре отразилась на судьбе РПИ: в 1915 г. он был эвакуирован в Москву в связи с приближением фронта к Риге, которую в начале сентября 1917 г., заняли германские войска. Последовавшие затем попытки создать в Риге высшее учебное заведение были связаны с изменившейся военно-политической обстановкой в Прибалтике и сменой властей в Риге.
За период разных политических перипетий в Риге кратковременно просуществовали: во время германской оккупации – Балтийская техническая высшая школа (Baltische Technische Hochschule) с немецким языком преподавания, а за месяцы господства Советской власти - техническая высшая школа (Latvijas Augstskola), в которой официальным языком преподования стал латышский язык, но допускалось преподавание также на русском и немецком языках.

О возникновении и первоначальной деятельности Латвийского университета был опубликован обстоятельный труд на латышском языке под названием «Исторический обзор основания Латвийской высшей школы и  деятельности в первом (1919/20) учебном году», составленный по поручению Организационного совета Латвийской высшей школы ее председателем, доцентом  П.Дале в 1921 году.
В дальнейшем вышло еще два фундаментальных обзорных тома. Первый – об истории и деятельности университета за первые десять лет его существования и второй – о двадцатилетии его деятельности.
Кроме этих исчерпывающих трудов (не обнимающих лишь 1939/40 учебный год), имеются многочисленные публикации, выпущенные уже после окончания второй мировой войны усилиями латышской эмиграции. В частности, сюда относится ряд статей в журнале «Universitas», который  издает Обьединение латвийских корпораций за рубежом, книга профессора Августа Райстерса «Латвийский Университет. Начальные годы и дальнейший период». В зарубежных публикациях находим и данные, касающиеся 1939/40 учебного года (4).
На основании приведенного материала даем сводку наиболее важных сведений об истории Латвийского университета за время его основания в 1919 г. и до аннексии страны в 1940 году.
Подготовку создания высшего учебного заведения, которое объединяло бы как технические, так и гуманитарные факультеты, взяло на себя латвийское временное правительство в лице министра образования д-ра К. Каспарсона. 2 августа 1919 года была назначена комиссия по реорганизации РПИ и высшего образования. Затем, 1 сентября последовало распоряжение о создании Организационной комиссии (позже переименованной в Совет) Латвийской высшей школы, в состав которой входили 11 факультетских комиссий и представители правительственных ведомств. 
28 сентября 1919 г. в актовом зале бывшего РПИ состоялось торжественное открытие Латвийской высшей школы – Latvijas augstskola, а на следующий день начались занятия на девяти факультетах: архитектурном, инженерном, экономически-юридическом, химическом, сельскохозяйственном, математическом и филологическо-философском.
В следующем году к этим факультетам прибавились ветеринарный и теологический. Почти за все время существования ЛУ в нем было 11 факультетов, и только в 1938 г. был создан еще один – римско-католический теологический факультет. В 1939 г. сельскохозяйственный факультет был выделен из состава университета в Сельскохозяйственную академию (Lauksaimniecības akadēmija) в Елгаве (б. Митаве). Таким образом, в университете было опять 11 факультетов.
К этим незначительным изменениям в структуре университета надо добавить, что в 1937/38 учебном году при теологическом факультете было основано Отделение православного богословия.

При открытии университета в нем было 110 преподавателей и зарегистрировано 940 студентов. Постепенно преподавательский состав пополнялся и число студентов возрастало, так что к десятилетию университета в 1929 г. в нем числилось уже 347 преподавателей и 8175 студентов.
Хотя среди преподавателей прежнего РПИ численно преобладали  балтийские немцы и  создавались еще гуманитарные факультеты, укомплектование преподавательского состава университета латышскими учеными не представляло особых затруднений. Это оказалось возможным в связи с тем, что в дореволюционной России для латышской молодежи был открыт доступ как в местный РПИ, так и во все высшие учебные заведения страны, где они имели возможность становиться аспирантами и затем занимать преподавательские должности. Эти профессора и преподаватели учебных заведений охотно отозвались на призыв вернуться в Ригу, тем более, что в годы гражданской войны работа в российских университетах пришла в упадок. Об этом вспоминал известный латышский филолог Я. Эндзелин, сам приехавший из России. В связи с 10-летием ЛУ  он писал по этому поводу:
До сих пор все латышские ученые получали образование в России и таким образом не только ознакомились с методами и достижениями русской науки, но также, - частично, по крайней мере - установили связи личного характера с русскими учеными. Еще до мировой войны некоторые латыши были профессорами Дерптского университета и Ветеринарного института, Харьковского и Киевского университетов и Владивостокского института восточных языков. Работая в России они публиковали свои научные работы не только за границей, но и в русских научных журналах и, таким образом, внесли в русскую науку и кое-что от себя. После революции все, кто только остался в живых, перебрались в Латвию. («Сегодня», №270, 29.09.1929).
Приводим имена наиболее известных латышей, профессоров и доцентов, которые начали свою академическую деятельность как при РПИ, так и в высших учебных заведениях  разных городов России.
На архитектурном, инженерном и механическом факультетах: Э. Лаубе - архитектор, профессор РПИ, первый ректор ЛУ, профессора К. Рончевский (РПИ), А. Витол, Н. Розенауер (из Петербургского Института путей сообщений), Э. Цизаревич (из Московского высшего технического училища), Я. Цизаревич (из Екатеринославльского высшего технического училища)
На химическом факультете (с фармакологическим отделением): профессора Э.Зарин (из Петербургской высшей медицинской академии), Э. Свирловский (из Юрьевского университета), Я. Купцис (директор Грузинского санитарного института) и Я. Майзите (из Воронежского университета)..
Химический факультет ЛУ унаследовал лаборатории и славу РПИ, оставленную знаменитыми профессорами Вильгельмом Оствальдом (1853-1932), членом-корреспондентом СПБ Академии наук, лауреатом Нобелевской премии 1909 года и П.И. Вальденом (1863-1957), химиком, действительным членом СПБ АН.
На медицинском и ветеринарно-медицинском факультетах: профессора М. Зиле (бывший директор Одессской клиники), Р. Кримберг (из Харьковского университета), Э. Паукул (из Юрьевского университета), Я. Руберт (из Киевского университета), П. Сникер, Я. Алкснис и П.Страдынь (все трое из СПБ Военно- медицинской академии).
На филологическо-философском факультете: профессора Я. Эндзелин (из Харьковского университета), П. Шмит (из Восточного института во Владивостоке), Э.Фелсберг (из Юрьевского университета), Я.Плакис (из Казанского университета), Ф.Балод (из Московского университета), А. Тентель (из СПБ университета) и А. Спекке, П. Дале и К. Страуберг, приехавшие из Москвы.
Имевшие степень доктора или магистра, были избраны профессорами ЛУ, а остальные - доцентами. Вскоре, однако, тех, кто сдал экзамен на степень магистра, тоже избрали профессорами.
 Кроме преподавателей  латышей, составлявших большинство преподавательского состава ЛУ, значительную группу представляла балтийско-немецкая профессура бывшего РПИ и других высших учебных заведений России. Согласно официальным статистическим  данным их число одно время достигало 58 человек. Следует также отметить, что некоторые из них приняли деятельное участие в работе организационного периода университета. Например известный рижский юрист д-р А. Лёбер (Dr.August Loeber) был одним из организаторов экономическо-юридического факультета и его первым деканом, став затем профессором юридического отделения.
С начала деятельности ЛУ, в числе его преподавательского состава было также немало русских ученых. Наибольшее число русских ученых преподавало на экономическо-юридическом факультете. Знание и опыт русских специалистов были желательны и полезны в условиях становления нового латвийского правопорядка, правосознания и экономики страны.

Приводим перечень русской профессуры ЛУ по факультетам, на которых они преподавали.

• На экономическо-юридическом факультете работали профессора: Владимир Иосифович Буковский (1921-1937), ставший с 1934 г. сенатором, Вячеслав Михайлович Грибовский (1920-1924), Владимир Андреевич Косинский (1928-1938), Василий Иванович Синайский (1922-1944), приват-доценты - Николай Иванович Кохановский (1923-1929), Александр Николаевич Круглевский (1924-1948) и Анатолий Александрович Угрюмов (1923-1929).
• На медицинском факультете: профессора Эдуард Эдуардович Гартье (1921-1944), почетный филистр корп. «Ruthenia», Василий Николаевич Клименко (1921-1938), Арсений Викторович Старков (1925-1927), приват-доценты: Николай Сигизмундович Столыгво (1939-1941), почетный филистр корп. «Ruthenia», Владимир Кириллович Трофимов (1924-1931), прозектор Семен Андреевич Комаров (1922-1929), мл. ассистент Федор Альфредович Вольфрам (1938-1940), член-основатель корп. «Ruthenia».
• На филологическо-философском факультете работали профессора: Константин Иванович Арабажин (1920-1921), Роберт Юрьевич Виппер  (1924-1941), Борис Робертович Виппер (1924-1941), доцент  Николай Сергеевич Арсеньев (1920-1921).
• На архитектурном факультете: доцент Николай Алексеев (1919-1920),  Сергей Николаевич Антонов (1921-1956), ассистент Александр Крамеров (1921-1925), субассистент Алексей Догадкин  (1930-?).
• На механическом и инженерном факультетах: профессор Иван Георгиевич Пшеницын (1922-1926) и старший доцент Александр Иванович Лабутин (1920-1944).
• На химическом факультете: профессор Борис Анфирович Попов (1920-1944).
• На сельскохозяйственном факультете: доцент Сергей Григорьев (1921-1924).
• На теологическом факультете (отделении православного богословия): приват-доцент Михаил Иванович Федоровский (1938-1940).

Биографические данные о преподавателях ЛУ, сведения об их прежней академической деятельности в России, а также перечень их печатных трудов приводятся в упомянутых обзорных томах, изданных в связи с 10-летием и 20-летием университета, а также в монографии Т.Д.Фейгман «Русские в довоенной Латвии" (5). Здесь отметим лишь те труды русских профессоров на юридическом отделении ЛУ, которые были ими написаны в качестве учебных пособий и изданы на русском языке.
Так, профессор Синайский был автором двухтомного курса «Основы гражданского права» (изд.1926 и 1931), профессор Буковский написал «Учебник гражданского процесса» (изд.1932), а доцент Круглевский – «Курс уголовной политики» (изд.1914). На русском языке издал «Учебник уголовного права» (1928) профессор П.М.Минц. Частью эти книги выходили затем в переводе на латышский язык.
Русские ученые первоначально вели преподавание на русском языке, получая особое разрешение сроком на три, а иногда на пять лет, после чего  начинали читать лекции на латышском языке. Не владевшие латышским языком профессора юридического отделения Павел Михайлович Минц и Бенедикт Фрезе первоначально также вели преподавание на русском языке.
Недавняя связь латвийской академической жизни с наукой и университетами дореволюционной России за первое десятилетие ЛУ не забывалась. Об этом свидетельствовали высказывания некоторых латышских ученых, как например статья ректора ЛУ профессора А. Тентеля, которую он написал по поводу десятилетнего юбилея университета, закончив ее словами:
Что касается исторического прошлого Латвийского университета, вернее его научных деятелей, то надо сказать, что они связаны в прошлом с русской наукой и русскими учеными. О русской науке и о русских ученых у меня самые лучшие воспоминания. Русская научная мысль плодотворно воздействовала на научную мысль других национальностей, в том числе латышской. В настоящее время это воздействие сильно заторможено, но я убежден, что не надолго и что со временем возродится живое взаимодействие между русской и латышской наукой. Остается от всего сердца пожелать, чтобы оно скорее возродилось и развивалось на пользу обоих народов. («Сегодня» №269, 28.09.1929).

Проект устава Латвийской высшей школы рассматривался в Организационном совете, который решил, что название нового учебного заведения должно быть - Латвийский университет - Latvijas Universitāte.
Согласно уставу, ЛУ автономное учреждение, самостоятельно организующее свою жизнь и научно-учебные задачи. Язык преподавания - латышский. Вести преподавание на других языках допускается в отдельных случаях с разрешения Совета университета.
Совет университета - высший орган управления - состоит из лиц, официально обязанных входить в него (ректора, двух проректоров и 11 деканов) и из делегатов, не более трех от факультета, по расчету одного делегата на 10 полноправных членов факультета. Кроме того, три делегата от внештатных и младших преподавателей и три представителя от студенчества. Последние имеют право голоса по всем делам, за исключением присуждения научных званий. Совет университета избирает ректора, двух проректоров (по делам студентов и хозяйственным делам) и преподавателей, а также утверждает бюджет.
Высший орган каждого факультета - его Совет, состоящий из штатных профессоров и доцентов, а равно и представителей от остальных преподавателей, избирает декана, который ведает делами факультета. Ректора, проректоров, деканов и профессоров утверждает Кабинет министров, а доцентов и приват-доцентов - министр образования.
Совет деканов под председательством ректора координирует деятельность Совета университета и факультетских советов, а хозяйственными делами университета ведает Хозяйственный совет под председательством проректора по хозяйственным делам.
В разделе устава, посвященном студентам и их правам, содержится постановление о Студенческом совете, состоящим из 40 лиц ежегодно избираемых всеобщим голосованием. Университет содержится на средства, которые ежегодно ассигнуются для этой цели из государственного бюджета, и на специальные средства (плата за учение, поступления по завещаниям и т.п.). Преподавательский состав университета и его служащие пользуются правами государственных служащих.
Что касается приема в студенты, то ими могли становиться лица обоего пола, имеющие аттестат об окончании среднего учебного заведения, причем, начиная с 1921 г., надо было также сдать при университете вступительный экзамен по латышскому языку (письменный и устный) и, кроме того, - по двум предметам в зависимости от поступления на тот или иной факультет. Строгий экзамен (часто конкурсный) по латышскому языку нередко был немаловажным препятствием для поступления в университет из школ, в которых преподавание велось на одном из языков национальных меньшинств, особенно в первые годы существования университета, когда в этих школах латышский язык не преподавался достаточно интенсивно.

Численность обучавшихся в ЛУ ежегодно росла, достигнув максимума в 1931/32 учебном году, после чего наблюдалось незначительное сокращение. Об этом процессе дает представление таблица 1.
О национальном составе и о распределении русских студентов по факультетам см. таблицы 2 и 3.

По уставу  Студенческий совет состоял из 40 делегатов. Их избирали на один год все студенты университета (латвийские граждане) на основании всеобщих, равных, прямых, тайных и пропорциональных выборов.
Студенческий совет представлял и защищал интересы студенчества во внутренней и международной жизни, решал вопросы его материальной и культурной жизни и избирал представителей в Совет университета, в студенческий суд и в студенческие комиссии: по стипендиям, по освобождению от платы за учение, по медицинской помощи.
Постановления Студенческого совета после утверждения Советом университета становились обязательными для всех студентов университета.
Студенческий совет как юридическое лицо имело право приобретать и отчуждать недвижимое имущество, вступать в обязательства и предъявлять иски и отвечать по ним перед судом.
В латышской литературе о студенчестве ЛУ отмечается, что Студенческий совет был как бы «маленьким парламентом», который давал молодежи возможность в студенческие годы приучаться к самоуправлению и тем самым подготовиться к более ответственному служению обществу.
Исполнительные органы Студенческого совета были: президиум из 7 членов (председателя и его двух помощников, секретаря и его двух помощников и кассира) и ряд комиссий, из которых особое значение имели комиссии по освобождению от платы за учение при факультетах. Вплоть до 1934 г. от 10 до 15 процентов неимущих студентов ежегодно освобождалось от платы за учение, и соответствующие прошения рассматривались в факультетских комиссиях с участием представителей от Студенческого совета.
Бюджет Студенческого совета состоял главным образом из ежегодных обязательных взносов, которые уплачивались всеми студентами одновременно с платой за учение, причем и теми студентами, которые были освобождены от  платы за учение.
Свои задачи Студенческий совет осуществлял через ряд предприятий: кухню-столовую, книжный магазин-издательство и фонд строительства студенческого дома. Из них кухня-столовая была самым большим предприятием, в котором работало около 40 работников по найму. В ней студенты могли хорошо поесть по дешевой цене, а неимущим студентам выдавались бесплатные обеды. Расходы на них покрывались из получаемой от столовой прибыли. Важное значение имели книготорговля и издательское дело, которые снабжали студентов учебными пособиями. Это была первоочередная задача предприятия, т.к. ко времени основания университета почти совсем не было учебников на латышском языке и еще не устоялась латышская научная терминология. Отмечалось, что за время существования издательского дела было издано около 60 разного рода учебных пособий.
Проект строительства студенческого дома был утвержден Советом университета и для его осуществления был создан специальный фонд. Он пополнялся как из ежегодных взносов студентов, так и из доходов от особых начинаний в пользу проекта. Так как к строительству запроектированного дома предполагалось приступить не скоро, то найдено было промежуточное решение: в городе был приобретен шестиэтажный дом. По мере того, как жильцы из этого дома выезжали, освободившиеся квартиры сдавались студенческим организациям. Иностранными делами занималось бюро внешних сношений. Его задачей было: поддерживать связь с объединениями студентов других государств и с международными студенческими организациями, а также устраивать заграничные экскурсии и помогать иностранным студентам посещать Латвию.  Ее студенчество состояло коллективным членом  двух организаций: SELL (Suomi, Esti, Latvija, Lietuva) и CIE (Confédération Internationale des Etudiants).
Первая (Объединение студентов балтийских стран и Финляндии) ежегодно устраивала конференции в одном из четырех государств и содержала постоянное бюро в Тарту (Юрьеве), а вторая, организованная после второй мировой войны, имела целью поощрение взаимопонимания между студентами стран Европы (за исключением СССР и Германии). Латвия была принята в CIE в 1923 г., и ежегодно посылала своих представителей на конгрессы, проходившие в разных городах Европы, где они принимали участие в работе комиссий конфедерации.  В 1931 г., на конгрессе в Копенгагене, на должность ее генерального секретаря был выбран латвийский представитель (А. Раудсепс).
В 1932 г. конгресс CIE проходил в Риге, в главном  здании университета. Он запомнился рутенам в связи с одним эпизодом. Дело в том, что «Рутения»  в ту пору еще не была принята в Конвент Президиумов и поэтому рутены не могли появляться ни в здании университета, ни на улицах города, в «своих цветах». А в дни конгресса среди его многочисленных участников обращал на себя внимание молодой человек в декеле и при ленте рутенских цветов. Это вызывало удивление и распросы со стороны местных корпорантов и русской молодежи, проходившей мимо здания университета, но не мало забавляло рутенов, знавших в чем дело: незнакомец был сениор русской ковенской корпорации «Рутения» (Андрей Новодворский), приехавший из Каунаса (Ковно) в составе делегации из Литвы.
Выборы в Студенческий совет происходили ежегодно, начиная с 1921 г., в первых числах декабря, по спискам, которые подавали студенческие организации и группировки студентов меньшинственных национальностей. Русские студенты первоначально выставляли один список, а затем - два. Это происходило не из-за разногласий, а делалось из соображений выборной стратегии, т.к. при пропорциональной системе выборов бывает выгоднее провести кандидатов не по полному коэффициенту, а по достаточно большим «хвостам». Успех такой стратегии обеспечивался тем, что большинство русских студентов состояло в организациях, члены которых проявляли нужную сознательность и дисциплину, голосуя поголовно за один из двух списков, заранее для них условленный. В первые годы русскому студенчеству удавалось провести в Студенческий совет одного делегата, а в последующие годы - двух.
Об участии русских студентов в выборах и о числе поданных ими голосов дает представление приводимая ниже таблица 4, показывающая результаты состоявшихся в последний раз выборов в декабре 1933 г. Таблица была помещена в журнале «Universitas» (№15 от 15 декабря 1933 г.), который издавало Объединение латвийских корпораций, начиная с 1930 г. Журнал освещал в первую очередь жизнь корпораций, но давал регулярно и сведения о деятельности Студенческого совета.

Как явствует отсюда, наибольшее число мест в Студенческом совете получила фракция объединенных латышских корпораций, которая вместе с женскими латышскими корпорациями, имела почти половину голосов в Совете и обычно, начиная с 1925 г., составляла коалицию, формировавшую президиум Студенческого совета и распределяла места в его комиссиях. В коалицию обыкновенно входила и русская фракция, члены которой (за исключением последних лет) - предствляли либо корпорацию «Фратернитас Арктика», либо «Рутению». Это обстоятельство способствовало сотрудничеству с корпорантским большинством и приводило к тому, что иногда один русский делегат входил в состав президиума: в 1930 г. - Г.Ф.Блюм, а в 1931 г, - Н.И. Антипов. Последний, кроме того, не раз получал место в комиссии по освобождению от платы за учение при одном из тех факультетов, где было много русских студентов.
По иному определили свою позицию немецкие студенты. После того как в 1923 г. в Студенческом совете запретили пользоваться в дискуссиях немецким языком, немецкие делегаты участвовали на заседаниях Совета лишь в качестве наблюдателей. Не входили в коалицию также представители студентов-евреев.
Успешное сотрудничество представителей русского студенчества с латышским большинством в Студенческом совете продолжалось до 1933 г.. В этом году, как пишет зарубежный латышский историк, «волна национализма прокатилась по всей Латвии, причем на ней плыли не только крайние националисты, но она увлекла за собой и убежденных демократов» (8). Ставший популярным лозунг «Латвия для латышей» сказывался во многих отношениях на жизни русского меньшинства и отразился, конечно, и на положении в Студенческом совете. В его состав, по выборам в декабре 1932 г., были избраны два русских делегата: В.П. Федоров (от «Рутении») и Вильгельм Вилькель (от ОРСЛУ), которые, как русская фракция, вошли в коалицию и получили места в комиссиях книготорговли, читальни и статистической. Вскоре, однако, антименьшинственные настроения в Совете стали проявляться так резко, что это привело к концу сотрудничества русских делегатов в коалиции с латышским большинством.
Произошло это на апрельском заседании Совета, когда выяснилось, что в нем образовалась группировка, которая решила выразить недоверие президиуму с тем, чтобы избрать новый на основе чисто национально-латышской коалиции.
Как сообщалось в печати, за недоверие русским представителям в комиссиях проголосовало большинство Совета, которое включало как женские, так и мужские латышские корпорации. В результате голосования председатель объявил, что русские представители в комиссиях считаются выбывшими из них.
В дальнейшем на заседаниях Совета все больше проявлялось стремление латышского большинства к ограничению прав национальных меньшинств. Так, на октябрьском заседании Совета было принято постановление обратиться в Совет университета с просьбой, чтобы: 1) при поступлении в университет на всех факультетах была введена процентная норма для меньшинств, 2) все лекции в универcитете читались только на латышском языке, и 3) в анатомикуме к работам над христианскими трупами не допускались студенты-евреи.
На состоявшихся в декабре 1933 г. выборах в Студенческий совет русское студенчество переизбрало своих двух представителей: В.П. Федорова и В. Вилькеля. Выяснилось также, что радикальная националистическая организация «Перконкрустс» провела четырех представителей (вместо одного в прошлом году), и выступления этой фракции, как отмечалось в печати, накаляли атмосферу на пленарных заседаниях Студенческого совета. Вместе с тем приближался конец его деятельности. Она была прекращена вскоре после того как в стране произошел переворот 15 мая 1934 г. и установлена диктатура К. Ульманиса.

Процент русских студентов ЛУ, хотя постепенно и увеличивался, все же сильно отставал от процента русских в стране, в которой они составляли наиболее многочисленное национальное меньшинство (12 %). При этом, однако, следует иметь в виду, что русские в Латвии были в процентном отношении на первом месте по числу сельских жителей (в значительной степени малоземельных крестьян), и в городах жила всего лишь четверть русских, в то время как немцы и евреи (более малочисленные меньшинства) были преимущественно горожане. Так, например, в Риге в 1930 г. (по округляемой официальной статистике) из общего населения в 378 000 было 44 000 - немцев и 42 000 - евреев, а русских (включая белоруссов) - всего 34 000, причем с гораздо более высоким процентом рабочего населения (9). Такое соотношение между городским и сельским (а также рабочим) населением надо считать одним из факторов, объясняющим сравнительную малочисленность русского студенчества в ЛУ.
Русская молодежь могла получать высшее образование на латышском языке также в Латвийской академии художеств, в Латвийской консерватории, в Коммерческом институте. С 1921 г. в Риге работали Русские университетские курсы (РУК), в 1929 г. преобразованные в Русский институт университетских знаний (РИУЗ). В этом частном учебном заведении, основанном по почину профессора К.И.Арабажина, можно было получить знания в объеме университетского курса, но его диплом не имел юридической силы. РУК первоначально имели три факультета: историко-филологический, юридический и педагогический. В связи с тем, что впоследствии в Риге и Резекне (Режице) были открыты государственные учебные заведения для подготовки учителей, педагогическое отделение РУК было в 1929 г. закрыто и вместо него открыто комерческо-экономическое с трехлетним курсом преподавания (на историко-филологическом и юридическом он оставался четырехлетним).
Преподавали в     Институте, кроме проф. Арабажина, и другие, обосновавшиеся в Риге профессора российских высших учебных заведений, а также ряд профессоров ЛУ.
В 1926 г., по случаю пятилетия существования РУК, был издан юбилейный сборник «Русские университетские курсы в Латвии.1921-1926». В нем даются сведения о всех преподавателях и о предметах, по которым они вели занятия, а о студентах сообщается, что за все время существования курсов их было 297, причем, конечно, большинство русские.
Пятилетие было также отмечено торжественным актом в тогдашнем помещении РУК (по ул. Свободы 38, ныне ул. Бривибас 70). Как сообщала газета, после многочисленных устных приветствий, на акте была оглашена пришедшая на имя ректора телеграмма от президента  Латвии следующего содержания:
Как частное учебное заведение Институт испытывал материальные затруднения с начала своего существования, но помогала субсидия от государства. Когда в 1933 г. Институт этой субсидии лишился, он оказался в критическом положении. Об этом сообщалось: «Лишь частная благотворительность, поддержка со стороны "Общества содействия академическому  образованию", лепта  студенчества и самопожертвование профессоров и лекторов, отказавшихся от платы за чтение лекций и работу в институте, спасло это единственное высшее учебное заведение от верной гибели». («Сегодня», 7 сент.1933 г.)
Несмотря на тяжелое положение Институт продолжал свою деятельность еще несколько лет, но был закрыт  во время диктатуры     К. Ульманиса.
О русском студенчестве в Риге и о его организациях имеются довольно подробные сведения в трех сборниках под названием «Русский ежегодник», которые издавались в 1938, 1939 и 1940 годах при деятельном участии филистров «Ruthenia» Н.И. Антипова и Н.А. Вологина. В первом из этих ежегодников помещена статья Антипова, представляющая краткий исторический обзор русского студенчества в Риге, начиная со времени, когда был основан Рижский политехникум.
Перечень студенческих организаций в  ежегодниках дается в разделе «Академические организации», и он обнимает как организации студентов ЛУ, так и студентов других высших учебных заведений в Риге.
Пользуясь этим материалом, приводим сведения о действовавших в Риге академических организациях в хронологическом порядке.
В первые годы существования ЛУ, когда в нем обучалось лишь незначительное число русских студентов, они поддерживали дружескую связь со студентами     российских учебных заведений, вынужденными из-за  войны и революции прервать свое обучение. Совместно с ними в 1921 г. основывается «Общество русских студентов Латвии» (ОРС), которое успешно развивается, пополняя свой состав студентами всех высших учебных  заведений Латвии.
В 1922 г. возобновляет свою деятельность после перерыва в военные годы корпорация «Fraternitas Arctica», основанная еше при РПИ и считавшаяся, таким образом, старейшей русской студенческой организацией.
В 1924/25 академическом году ОРС достигает максимального развития, насчитывая в своем составе 270 человек. Но разнородность интересов его многочисленных членов неблагоприятно отражалась на его внутренней жизни, и ОРС распадается в результате  выхода из него студентов ЛУ.
В 1925 г. они основывают «Общество русских студентов Латвийского университета» (ОРСЛУ), а в 1926 г. из оставшихся членов ОРС создается «Русское академическое общество» (РАО), ставшее не студенческой организацией, а объединением лиц с законченным и незаконченным  высшим образованием.
В 1928 г. основывается «Русское студенческое православное единение» (РПСЕ), которое в конце 1934 г., вскоре после установления в Латвии диктатуры К. Ульманиса, было закрыто по распоряжению властей (10).
В 1929 г. основывается  корпорация  «Ruthenia».
С 1931 г. начинается объединение русских студенток в свои организации. До этого они состояли в РАО, ОРСЛУ и РСПЕ, а в 1931/32 академическом году при ЛУ почти одновременно основываются две женские корпорации: «Sororitas Slavia» и «Tatiana», которые в 1933 г. объединяются в одну корпорацию с названием «Sororitas Tatiana».
Что касается Русского института университетских знаний, то его студенты основывают в 1930 г. корпорацию «Fraternitas Rossica», а студентки в 1931 г. - корпорацию «Sororitas Rossica».
Таким образом, в 1930-х годах русские студенты в Латвии были объединены в шести организациях, из которых пять были корпорации. О численном составе всех этих организаций в «Ежегодниках» приводятся данные, из которых видно, что  больше половины русских студентов состояли в них.
 Вспоминая молодость, филистр «Рутении» Д.А. Левицкий писал: Организации русских студентов в Риге немало способствовали укреплению истинно товарищеских чувств между студентами, возникновению единомыслия и дружеских взаимоотношений, ставших для некоторых из них дружбой на всю жизнь. Сверх того, эти организации содействовали развитию навыков самоуправления и объединенных действий, столь необходимых при защите своих прав и национальных интересов. Многообразная деятельность русского студенчества в Риге, успешно развивавшаяся вплоть до 1939-40 г., была затем насильственно прервана событиями последующих лет (11).

О русских студенческих корпорациях

По вопросам, касающимся возникновения и деятельности русских студенческих корпораций, т.е. объединений по образцу немецких Lаndsmаnnsсhаftеn, Соrрs, Вursсhеnsсhаftеn, имеются лишь разрозненные материалы. Собирание их в настоящее время за рубежом связано со значительными затруднениями ввиду недоступности ряда архивов.
Хотя корпорации в большинстве российских университетов и не получили широкого распространения, тем не менее, будучи заимствован у немецкого студенчества, этот тип содружеств - со своеобразным совмещением различных этических и организационных начал, как например, демократической системы самоуправления при консервативном соблюдении давнишних обычаев и порядков, связывающих членов содружества пожизненно, или отстаивания академических свобод и студенческих вольностей при строго регламентированных правилах поведения, - не оказался чужд российскому студенчеству многих поколений.
Возникновение  студенческих корпораций в России тесно связано с жизнью студенчества Юрьевского университета. Учрежденный в 1802 году императором Александром I (в значительной мере по ходатайству дворянства Прибалтийского края), университет получил сперва наименование Императорского Дерптского, а позже, когда в 1893 году город Дерпт был переименован в Юрьев, - Императорского Юрьевского университета. С начала основания университета и вплоть до реформ 1890-х годов язык преподавания в нем был немецкий. Это давало возможность местному немецкому дворянству и купечеству не посылать больше своих сыновей в германские университеты, как это было принято до самого конца ХVIII века.
 В те времена, обучаясь в германских университетах, молодые прибалтийцы, в особенности курляндцы, обычно принимали деятельное участие в жизни местного студенчества, объединяясь по его примеру в корпорации-землячества. Корпорационные нравы и обычаи были перенесены этими студентами в Дерптский университет, и уже в течении первого десятилетия его существования возникли первые в России немецкие копрпорации-землячества. Примеру своих немецких товарищей вскоре последовали студенты других национальностей, и в 1829 году возникла первая русская студенческая корпорация «Ruthеniа». Этому имени суждено было прожить до нашего времени. Ряд русских студенческих корпораций, возникших в разное время, принимал в ознаменование преемственности название первой русской корпорации.
С именем «Рутении» и с городом Дерптом связано поэтическое творчество Н.М.Языкова, оставившего в наследство русскому студенчеству свои песни, получившие особое признание в корпорациях. Две песни рутена Языкова: «Нелюдимо наше море...» (стихотворение, которое могло бы быть отнесено к так называемому «серебряному веку» и поставлено наряду с наиболее выразительными высказываниями поэтов-символистов) и «Из страны, страны далекой...» пользуются исключительной популярностью и в наше время как в России, так и среди русских за рубежом. В корпорациях же вторая песня приобрела особое значение: согласно долголетней традиции, она признается первой и торжественной застольной песней, и ею, таким образом, открываются студенческие пирушки во всех русских корпорациях, независимо от их местонахождения.
Вторым центром возникновения корпораций в России стала Рига, где в 1862 году был учрежден Рижский политехнический институт. При этом высшем учебном заведении вскоре возникли корпорации студентов, сперва немецких, а затем и других национальностей. Первая русская корпорация в Риге – «Воristhеniа» - была основана в 1876 году. Она просуществовала недолго, всего 4 года, а затем, в 1880 году, была основана русская же корпорация «Frаtеrnitаs Аrсtiса».
В дореволюционной России стремление студентов объединяться на принципах корпорации распространилось и на другие университетские города, несмотря на существовавшие запреты организаций подобного типа. При Санкт-Петербургском университете в 40-х годах 19-го столетия была создана корпорация «Ruthеniа», просуществовавшая около 10 лет, а затем, уже в начале нашего века, в 1907 году, при том же университете была основана корпорация «Nео-Ruthеniа»,
 деятельность которой прекратилась только в результате первой мировой войны и революции. Что касается Московского университета, то и там были попытки организовать студенческие корпорации, но сведения о них нуждаются в выяснении. После революции 1917 года, на прежней территории России, прилегающей к Балтийскому морю, возникли государства Эстония, Латвия и Литва. В каждой из этих республик были созданы высшие учебные заведения с местным языком преподавания. Так, в Тарту (Юрьев) возник Эстонский государственный Тартуский университет (Ееsti Vаbаriigi Таrtu Ulikооl) из реорганизованного Императорского Юрьвского университета, в Риге - Латвийский университет (Lаtvijаs Univеrsitãtе) из реорганизованного Рижского политехнического института, а в Каунасе (Ковно) в 1922 году был основан новый Литовский университет, получивший в 1931 году название Университета Витовта Великого (Vуtаutо Didziо Univеrsitеtаs).
Студенчество трех балтийских стран проявило деятельное стремление к объединению на началах и обычаях корпораций, существовавших до революции. Старые корпорации студентов разных национальностей восстановили свою деятельность, а кроме того возникло много новых корпораций. В Риге при Латвийском университете, возобновила деятельность и русская корпорация «Frаtеrnitаs Аrсtiса», а в 1929 году, ровно через сто лет после зарождения дерптской «Рутении», образовалась русская корпорация с тем же названием . В деле официального признания этой новой «Рутении» другими корпорациями первая поддержка ей была оказана немецкой корпорацией «Frаtеrnitаs Rigеnsis» и далее - латышской корпорацией «Lеttgаlliа», при энергичном содействии которой «Рутения» была принята в состав Конвента президиумов латвийских  корпораций.
В Эстонии, в ее двух городах с высшими учебными заведениями - Тарту и Таллине, русскими студентами были основаны последовательно корпорации: «Frаtеrnitаs Slаviа», «Воеtеiа», «Frаtеrnitаs Аеtеrnа», «Frаtеrnitаs Еrgоniа», «Саrtеriа», «Frаtеrnitаs Ruthеniа».
В то же время в Литве, ввиду малочисленности ее коренного русского населения, в Каунасе при Университете Витовта Великого смогла возникнуть только одна корпорация - «Ruthеniа», основанная в 1931 году при содействии рижской «Рутении».
И в университетских городах соседней Польши возобновили свою деятельность корпорации польских студентов, существовавшие до первой мировой войны. Стали возникать и новые корпорации. Эта тенденция сказалась и на русском студенчестве: в Вильно (Вильнюсе) при Университете Стефана Батория, образовалась русская корпорация «Ruthеniа Vilnеnsis».
Таким образом, стремление русских студентов к объединению на принципах корпорации не было ограничено только двумя университетскими городами Юрьевом и Ригой, где корпорации имели за собой вековую традицию. Мало того, русские студенты-эмигранты, оказавшиеся волею судеб в странах центральной Европы и там получившие высшее  образование между двумя мировыми войнами, основали корпорацию «Аrсtiniа» в Данциге (Гданьске) и корпорацию «Frаtеrnitаs Slаviа»  в Дрездене и  Праге.
В прибалтийских странах, где русское меньшинство имело собственные школы и хорошо налаженную жизнь, русские корпорации развивались особенно успешно. Хотя они и продолжали традиционно оставаться «закрытыми» организациями в отношении чисто внутреннего уклада, их деятельность, выходившая за пределы студенческого быта и собственно академических интересов, не была лишена своего влияния в различных областях жизни русской общественности.
Итак, к началу второй мировой войны русские студенческие корпорации могли оглянуться на более чем столетнюю традицию.
Военные события повсюду нарушили нормальную жизнь университетов, прервали деятельность корпораций, рассеяли их членов. Во время советской оккупации прибалтийских государств наряду с ликвидацией всех корпораций и других академических организаций были ликвидированы и русские корпорации.
Как только в 1945 году прекратились военные действия в Европе, началось восстановление утраченной связи между корпорантами. Так члены рижской «Рутении», попавшие на территорию Западной Германии, в короткий срок разыскали друг друга, и уже весной 1946 года устроили съезд в Мюнхене, на котором присутствовало большинство зарубежных рутенов. Отметив очередную годовщину своей корпорации, рутены постановили в изменившихся условиях оставаться верными своему девизу Vеrа аmiсitiа in саlаmitаtibus dignоsсitur (Истинная дружба познается в бедах) и продолжить существование прежней корпорации, применительно к обстоятельствам, в виде содружества, объединяющего всех членов «Рутении» в рассеянии, поддерживая между ними связь через трех уполномоченных (президиум).
Обе русские корпорации из Риги («Ruthenia» и «Frаtеrnitаs Аrсtiса») вошли в состав Объединения латвийских корпораций, к которому принадлежали общим числом 25 рижских корпораций.
 «RUSSISCHES BURSCHENTUM»    В. О. Келлера Автор этой книжки, изданной в 1971 г. в Германии ( в городн Лаге) на немецком языке, Вильгельм Оскарович    Келлер  родился  в 1905 году в Киеве. Осенью 1925 года поступил на химический факультет Латвийского университета. В том же году был принят в корпорацию «Фратернитас Арктика», из которой в 1929 году, совместно с 13 единомышленниками, вышел и основал в Риге корпорацию «Рутения».
В 1939 году В.О. Келлер переселился  в Германию, был там мобилизован и очутился в советском плену. Вернувшись в Германию в конце 1955 года, он вскоре вошел в контакт с зарубежными рутенами и был в 1958 году выбран представителем европейской Конвентской группы «Рутении» (Е!К!Г!). В.О. Келлер организовывал ежегодные встречи проживавших в Европе членов содружества. Работа в немецком издательстве помогла ему, при благосклонной поддержке шефа, издать замечательно оформленную (на глянцевой бумаге с многочисленными иллюстрациями в красках) брошюру о русских студенческих корпорациях.
Немецкие, эстонские и латышские корпорации из Прибалтики стали в 1950-х годах в Германии объединяться, устраивая общие годовые съезды. На организованном «Балтийским обществом» (Baltische Ges. in Deutschland e.V.) съезде-коммерше в 1970 году участвовало 62 представителя балто-немецких корпораций: 25 чел. от эстонских, 35 от латышских и 5 чел. от русских  (рутены: К. Бабарыка, И. Емельянов, В. Келлер и аркты: М. Бегров и Я. Янсон). Вышеупомянутое «Балтийское общество» издало в 1968 году памятку о прибалтийских студенческих корпорациях, в которой дана история и описание актуального  положения балто-немецких, эстонских и латышских корпораций. Русские корпорации там лишь упомянуты.
Используя свои знакомства, В.О. Келлер нашел в архивах балто-немецких корпораций интересные сведения о русских корпорациях на Западе и, используя сведения, полученные от  здравствующих русских корпорантов, составил интересный сборник о русских студенческих корпорациях. Начиная с первой – «Рутения-Гётинген» (1808-1809), даны исторические сведения и знаки отличий 27 русских мужских студенческих содружеств. Из них 11 корпораций носили имя «Рутении».
В первых западных «Рутениях» (Гётинген, Берлин) доминировал принцип землячества. В них состояли не только русские студенты, но и студенты других национальностей Российской империи, особенно немцы. По архивным материалам автору удалось установить в гётингенской «Рутении» (1808-1809) 15 немецких имен ( вероятно чаще общавшихся с буршами немецких корпораций). Отдельно приводятся имена 10 русских студентов из коренной России, членство которых автор не мог с уверенностью доказать.
В дерптской «Рутении» (1829-1868) встречаем известные русские имена. В начальном периоде: поэта Н.М. Языкова, А.Н. Карамзина, дипломата Н.Д. Киселева, А.Д. Хрипкова, А. Тютчева и др.. А позднее: В. Бакста (впоследствии революционера), писателя П.Д. Боборыкина, графа В.А. Соллогуба, С.Ф. Уварова.
Особый интерес для рижан представляют сведения о русских корпорациях, основанных при Рижском политехническом институте (РПИ): «Бористении» и «Фратернитас Арктике». Первую генерал-губернатор утвердил лишь по изменению первоначального девиза: «Больше света!», - на менее революционно звучащий: «Fortiter in re, suaviter in modo» («По сути - твердо, по способам – мягко»). Несмотря на недружелюбное отношение немецких корпораций, «Бористения» была введена в Конвент президиумов. Нападки, однако, особенно со стороны немецкой корпорации «Concordia Rigensis», продолжались, и в апреле 1880 года «Бористения» вынуждена была закрыться. Одним из основателей и последним ее сениором был архитектор Эрнест Августович Люр (дедушка по матери Д.А. Левицкого - одного из авторов этого издания).
Часть буршей из закрытой «Бористении» основали весной  1880 года новую русскую студенческую корпорацию «Фратернитас Арктика», которая была в ноябре 1880 года принята в Конвент президиумов рижских корпораций. Девиз аркты переняли от дерптской «Рутении» (1829-1868): «Рцы слово твердо», а выбранные ими цвета они воспевали так:

Как золото, чиста будь наша совесть.
Эмблема твердости - наш черный цвет,
И красный цвет - любви и дружбы повесть..

В 1912 г, «Фратернитас Арктика» заключила дружественный союз с «Нео-Рутенией» в Санкт-Петербурге. «Нео-Рутения» (ее девиз: «Честь, отечество, братство») просуществовала с 1907 по 1917 г. В этот период в Петербурге были и нерусские корпорации: эстонская «Rotalia», польская «Sarmatia» и 2 немецких: «Nevania» и «Hyperborea». Выходцы из двух последних образовали в 1918 году в Тарту  корпорацию «Normannia», филистры которой издали в 1968 году в Мюнхене - «Album Normannorum. St. Petersburg – Dоrpat» (под редакцией известного балтийского историка Г. фон Рауха). В памятке описываются условия студенческих содружеств в Петербурге.
 Для основания корпорации требовалось нелегко получаемое разрешение университетского начальства. Становлению корпорации  «Hyperborea» (1909) способствовали дяди одного из ее основателей - профессора университета Давид Гримм (ректор 1910-1911) и Эрвин Гримм (ректор1911-1912). Для принятия в корпорацию студентов из других высших школ столицы, требовалось особое разрешение, утверждаемое Советом министров. Председатель Совета министров П.А. Столыпин, желая аполитизировать студенческую среду, благосклонно относился к идее корпорационных объединений. Тем не менее, «цветных» (корпорантов) насчитывалось, вместе взятых, всего лишь 200 студентов, они терялись в море петербуржского студенчества, насчитывавшего 35 тысяч.
Рижская «Рутения», основанная в 1929 году вышедшими из «Фратернитас Арктики» студентами, заключила, в свою очередь, дружественные союзы с русскими корпорациями в Эстонии ( «Фратернитас Этерна», девиз – «Unitas vincit») и в Литве ( «Рутения-Ковно», девиз и герб переняты у рижской «Рутении»)..
Активный член корпорации «Бористения» - Николай Павлович Камарин (1856-1931), впоследствии филистр «Фратернитас. Арктики», перешел в 1929 г. в новообразовавшуюся рижскую «Рутению». В том же году в «Рутению» был принят внук Камарина - В.П.Бебутов. Член петербургской «Нео-Рутении», Итало Александрович Форгач (1885-1978), был почетным филистром рижской «Рутении». Все это показывает историческую преемственность и связующие узы русских студенческих корпораций в Прибалтике.
Книга Келлера была издана малым тиражом и вряд ли попала в широкую продажу.  Тем не менее, она была отмечена П. Ковалевским в парижской «Русской Мысли» (№ 2933 от 8 февраля 1973 г.), как дающая «много интересного материала об этом движении».  Недоумение критика вызывает имя содружества.  Почему «Рутения», а не «Россия»? Действительно, на Западе под рутенами теперь принято понимать население Карпатской Руси и западных славян-униатов. Но в 19-м веке это было позднелатинское название России. В энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона (СПБ, 1899, т. 53) под словом «рутений» сказано: «происходит от «Ruthenia», что значит Россия» (13).
Основатели рижской «Рутении» в 1929 году приняли это название в память первой в России «Рутении». По каким соображениям русские студенты в Дерпте, формально создавая в 1829 г.  свое содружество, выбрали название  «Рутения», а не «Россия» или «Россика», неизвестно. Кроме того следует указать, что в условиях свободной Латвии (1920-1940) позднелатинское историческое название «Рутения» было более приемлемо и по политическим соображениям.
В этом ценном сборнике В.О.Келлер, к сожалению, за отсутствием данных, лишь вкратце упомянул женские русские корпорации на последней странице:

SORORITAS ORIENTS – основана в 1927 (?) году в Тарту. Цвета: розовый, серебряный, синий.
SORORITAS TATIAN – основана 17.01. 1932 года в Риге. Цвета: зеленый, синий, красный.
FILIALE RUTHENIAE – основана в 1931 (?) году  в Каунасе.
SORORITAS ROSSICA – основана 19.03.1931 года в Риге. Цвета: золотой-черный-голубой.


Теперь, с возобновлением в Риге деятельности женской студенческой корпорации «Сороритас Татиана», этот пробел, надо надеяться, будет вскоре заполнен.

__________________________________________

4. P. Dāle. Vēsturisks pārskats par Latvijas Augstskolas nodibināšanu un viņas darbību pirmā (1919./1920.) mācības gadā; Latvijas Universitāte desmit gados. - Rīga, LU, 1929; Latvijas Universitāte divdesmit gados.- I un II d. - 1919.-1939. - Rīga, LU, 1939; Augusts Raisters. Latvijas Universitāte. Sākuma gadi un tālākas gaitas, 1965.

5. Т.Фейгман. Русские в довоенной Латвии. - Рига, 2000, стр.308-326.

6. Latvijas Korporāciju Apvienība. Ņujorka, 1965, 34.1pp.

7. A.Raisters. Latvijas Universitāte, 64.1pp.

8. Ā.Šilde. Latvijas vesture. - Stokholma, 1976, 582.lpp.

9. Latviešu konversācijas vārdnīcā, 10.sej. - Rīga, 1933./34., 20437.- 20438.lpp.

10. О деятельности и закрытии РСПЕ см.книгу Б.В.Плюханова. РСХД в Латвии и Эстонии. - Утса-РгеБв, 1993.

11. ДЛевицкий. О русском студенчестве в Прибалтике. - Новое Русское Слово (Нью-Йорк), 1 февраля 1977 г.

12. Материалы для истории русских студенческих корпораций. Под ред. Д.А.Левицкого и А.Я.Флауме. - Выпуск 1. - Нью-Йорк Издание академи¬ческого содружества - корпорации ИшЬеша, 1965, стр.3-8.

13. Еще сейчас в итальянском словаре Dizionario Encidopedico deAgostini, Novarn, 1981 сказано. Ruthenia: средневековое обозначение России. И в Советском Энциклопедическом словаре, М.1982 (сокр. изд.) читаем: «Рутений» - химический элемент, назван от позднелатинского Ruthenia - Россия.