Главы из монографии "Взыскуя истину"
Светлана Ковальчук
Страницы жизни А.В.Вейдемана
Вместо Предисловия
В 1998 году увидела свет моя монография по русской философии Латвии «Взыскуя Истину…» Тема неокантианства не стала доминирующей в ней: одним из героев книги стал петербургский неокантианец Александр Вейдеман. Но слишком сложно было объединить в одной книге столь разных мыслителей славянофилов Ю. Ф. Самарина и Е. В.Чешихина, критика Канта - К. Ф. Жакова и неокантианца А. В. Вейдемана. И если о жизненном пути Самарина, Чешихина, Жакова было известно достаточно много, то имя Вейдемана оказалось малоизвестным и для старых рижан, помнившим Ригу в довоенный период.
Все эти годы не оставляла надежды найти документальные свидетельства о Вейдемане. Так в Латвийском Государственном историческом архиве за это время мною обнаружен паспорт Вейдемана для въезда в Латвию. На основании документов фонда Ф. 2125, оп. 4, относящихся к Еврейскому отделу Министерства просвещения Латвийской республики, установлено, что Вейдеман непродолжительное время занимал должность директора, председателя Педагогического совета в Рижской средней вечерней школа для взрослых имени В. Блюм по Курмановской улице (ныне Бирзниека-Упиша), дом 9. Работал он и в Рижской средней частной школе имени П. Долгих по адресу улица Дзирнаву, дом 117.
В одном из дел Русского отдела (Ф. 2125, оп. 1) Министерства просвещения Латвийской республики обнаружила свидетельства неоднократных и, увы, безрезультатных попыток Вейдемана получить должность учителя русского языка, латыни, инспектора основных школ. Наконец, в фонде Ф. 1632 мною найдены личные дела Александра Вейдемана.
К находкам можно добавить публикации самого Вейдемана: Weidemann A. Das Denken und sein Schaffen // Der russische Gedanke. 1930 /1931, I. Heft.Weidemann A. Der Begriff des Absoluten // Der russische Gedanke. 1930 /1931, II. Heft.
За эти годы о А. В. Вейдемане писал американский исследователь русской философии Томас Неметц (Thomas Nemetc), опубликовав в “Routledge Encyclopedia of Philosophy (London, Routledge, 1998, vol. 6) статью „Russian Neo-Kantianism”. Имя Вейдемана упоминалось в монографии Б. В. Яковенко «Мощь философии» (СПб.: Наука, 2000). Интересное монографическое исследование Н. А. Дмитриевой «Русское неокантианство: «Марбург» в России (М., Роспэн, 2007) показало, что тема неокантианства, труды и личности тех, кто занимался неокантианством, востребованы и по сей день.
Ковальчук С. Н. «Взыскуя Истину…» (Из истории русской религиозной, философской и общественно-политической мысли в Латвии: Ю.Ф.Самарин, Е.В.Чешихин, К.Ф.Жаков, А.В.Вейдеман. Середина XIX века – сер. XX в.) Рига, LU FSI, 1998.
Как зыбок человек. Имел он очертанья -
Их не заметили. Ушел - забыли их.
Его присутствие - едва заметный штрих.
Его отсутствие - пространство мирозданья.
Ф.И. Тютчев.
Последний герой моей книги Александр Викторович Вейдеман. Пишу о нем, и, признаюсь, почти не на что опереться в осмыслении его судьбы, пожалуй, только на два оставленных им автобиографических свидетельства.[1] Сам Вейдеман очертил достаточно большой круг людей, приязненно относившихся к нему, -профессора В. Э. Сеземан и Л. П. Карсавин, преподававшие в Каунасском университете имени Великого князя Витовта Великого, А. Сметона - президент довоенной Литвы, философ по образованию, однокурсник Вейдемана Н. Гартман, М. Д. Вайнтроб -- приват-доцент Московского университета, живший в Латвии в 20-30-е годы, латышские философы Т. Целмс и Ю. Студентс, К. Ф. Жаков. Фамилия Вейдемана упоминается в жизнеописании С. И. Гессена.[2] Конечно, в Риге остались книги, опубликованные в 20-30-е годы, небольшие газетные заметки о юбилеях Вейдемана.[3] Но завеса молчания и забвения лежит над этим именем.
Поиск сведений, свидетельств о Вейдемане был долгим и трудным и к особым открытиям, к сожалению, не привел. Ригу в 20–30-е годы посещали и не раз Н. А. Бердяев, С. Л. Франк, о. С. Булгаков, о. В. Зеньковский, о. Г. Флоровский. Все они приезжали как участники Русского студенческого христианского движения для чтения лекций, приобщения к русской культуре и православной вере молодежи, оторванной от исторической родины.[4] Но более чем критичное отношение Вейдемана к религиозной философии, религии, вере не связало его с этим кругом мыслителей.
Пристрастность Вейдемана к философии Гегеля навела на мысль о возможных встречах с известным гегельянцем И. А. Ильиным, неоднократно гостившим в Риге. Ильин в своих трудах писал о Риге и встречах с известным архиепископом Иоанном (Поммером), но имени Вейдемана не вспоминал.
Попытки отыскать через рижский городской архив какие-либо сведения о Вейдемане, а также о дате его смерти были безуспешны. Неудачными оказались обращения в Латвийский Государственный архив и в архивный фонд следственных дел КГБ ЛССР. В фонде нет дела Вейдемана.
Оказались бесплодными поиски документальных свидетельств в банке данных балтийских немцев, выехавших из Латвии в Германию в 1939 году. Почему поиски велись главным образом в архивах балтийских немцев? А. В. Вейдеман принадлежал к семье балтийских немцев. Дед, Юлий Вейдеман, в середине XIX столетия покинул Курляндию, родной город Митаву (ныне Елгава), в котором жило не одно поколение Вейдеманов, и поселился в Петербурге. Дед был немцем по рождению и протестантом по вероисповеданию, а по роду занятий предположительно купцом. Как для деда, так и для отца Вейдемана, Виктора Юльевича, германское происхождение и воспитание, причастность к германской культуре составляли особую гордость. В то же время это не помешало ему - выпускнику петербургского немецкого реформаторского училища - предложить руку и сердце православной девушке Вере Автономовне Техницкой.
Александр Вейдеман сообщил о себе еще и такие подробности: родился в Петербурге, на Почтамской улице в доме крестного отца, купца А. К. Пампеля 18 мая (по-новому стилю 30-го) 1879 года, крещен был по православному обряду в Адмиралтейском соборе. “Мой отец, - писал Вейдеман, принадлежал к числу тех немцев, которые в политическом смысле были более русскими, чем немцами, а в религиозном более православными, чем протестантами”. Любовь ко всему немецкому уживалась в семье Вейдеманов с пристрастностью к русской культуре, языку, “к эстетизму” православного богослужения. Мать Вейдемана сочетала в себе широту русской натуры, хорошую образованность и религиозность, но религиозность “порывами и переходами”. Религиозное различие родителей в семье Вейдеманов способствовало тому, что дети, а их было трое, получили весьма либеральное религиозное воспитание, сведшееся к изучению Закона Божьего в стенах 9-й (Введенской) классической гимназии. Философ глубоко переживал слиянность в нем двух великих культур - русской и немецкой, двух ветвей христианства - православия и лютеранства, определивших, как думалось Вейдеману, и его духовный склад, и философское мировоззрение - основы философии тождества мышления и бытия, идею о возможности панентеистического синтеза культур.
Подчеркну еще один принципиальный момент, давший Вейдеману дополнительный импульс в осмыслении философских проблем. Его творчески стимулировала, вдохновляла великая языческая культура древней Эллады, пафос великих трагедий Эсхила, Софокла, Еврипида, дух греческой философии, пронизанной идеей космополитизма, способной, как казалось философу, создать элитарную “особую республику сверхнациональную, общечеловеческую, в пределах которой одной только и возможны подлинная наука, искусство и литература”.
Поступление на философское отделение не было случайным выбором. Эпикур, Л. Н. Толстой, И. Кант, А. Шопенгауэр, Г. В. Лейбниц, Б. Спиноза и многие другие философы, писатели входили в список любимых авторов Вейдемана уже с раннего возраста. Учась в Петербургском университете на историко-филологическом факультете, с 1899 по 1903 год, подобно Жакову и Лосскому слушал лекции неокантианца А. И. Введенского и впоследствии вспоминал о нем с великой благодарностью. В 1903 году с единомышленниками, почитавшими Канта и философию неокантианцев Г. Когена, Г. Риккерта, Э. Кассирера, В. Виндельбанда основал философский кружок, именовавшийся с 1908 года Петербургским философским собранием. В те годы с ним были дружны Сеземан, Гессен, Гартман, но философские и жизненные пути развели молодых ученых. Гартман оказался вскоре в Магдебургском университете, где за ним на долгие годы закрепилась слава самого талантливого ученика Когена. Гессен оказался во Фрейбурге, защитил диссертацию у прославленного Риккерта. Деятельность философского собрания - малоизвестная страница истории кантианства в России, истории неокантианских идей профессора Введенского и его талантливых студентов. Сведения об этом кружке отсутствуют даже в солидных исследованиях Н. О. Лосского, В. В. Зеньковского, хотя, по свидетельству Вейдемана, философское собрание просуществовало около двух десятилетий.
Из скупых, лаконичных сведений неизвестен год защиты Вейдеманом магистерской диссертации, но его труд Мышление и бытие, увидевший свет накануне 1927 года благодаря содействию Латвийского фонда культуры, он начал писать еще в начале 900-х.[5] Первым читателем набросков в 1913 году был В. Э. Сеземан. (Кстати, до революции Вейдеман преподавал философские дисциплины в гимназиях и средних школах Петербурга, но в каких именно, неизвестно.)
Печально известный философский пароход, собравший на своем борту знаменитых философов, журналистов, историков, литераторов отчалил от берегов Невы в сентябре 1922 года, а через год и Вейдеман навсегда покинул Россию. Едва ступив на землю предков, он начал активно читать лекции по философии на Русских университетских курсах (более известных под красивым названием Арабажинских), в Коммерческом институте, школах.[6] В Латвии, как писал сам философ, ему пришлось испытать новый подъем духовных сил, отразившийся на его философском творчестве. За годы жизни в Риге ученый сумел опубликовать 4 монографии, умудряясь даже переиздавать их затем с различными дополнениями, комментариями. Последнее упоминание о Вейдемане, точнее о его книге Оправдание зла, можно найти на страницах рижской газеты Сегодня за 1940 год, N°157. Что стало с Вейдеманом после прихода в Латвию советской армии? Может быть, в душном вагоне его отправили на северо-восток СССР, в лагерь, где он, подобно Карсавину, превратился в “лагерную пыль”? Неизвестно. Следы его затерялись. За все годы поисков я не встретила ни одного человека, знавшего или слышавшего имя философа. Именно поэтому вопросительные знаки неизменно присутствовали во всех моих ранних публикациях, посвященных А. В. Вейдеману.
Да, для воссоздания более полной картины русской культуры Латвии 20--30-х годов, русской философской мысли, развивавшейся за пределами исторической родины, наконец-то потребовалось имя Вейдемана. Приведу несколько поэтических строк рижского поэта Н. Белоцветова, ставших эпиграфом к работе А. В. Вейдемана Оправдание зла. В них заключено пророчество, сбывающееся ныне.
Настанет день, когда я нужен буду
Для Твоего огромного холста,
И без меня не совершится чудо,
И не обожествится красота.
Список цитируемой литературы
[1] См. приложения к монографиям А. В. Вейдемана. Трагика как сущность искусства, религии и истории. - Рига, 1938; Оправдание зла. - Рига, 1939.
[2] С. И. Гессен. Мое жизнеописание : Вопросы философии, 1994. - № 7. - С. 156
[3] См. более подробно Ю. И. Абызов. Русское печатное слово в Латвии 1917 - 1944. Био-библиографический справочник. - Стэнфорд, 1990. - Т. 1. - 250 - 252 с. (раздел, посвященный А. В. Вейдеману). В латышской периодической печати удалось обнаружить только одну небольшую статью А. Вейдемана – Veidemanis A. Materiālisms. - Daugava, 1928.
[4] Б. В. Плюханов. РСХД в Латвии и Эстонии. - Париж, 1993.
[5] По всей вероятности, Вейдеман представил руководству Культурного фонда Латвии рекомендации, привезенные из Петербурга от директора СПБ Публичной библиотеки академика Э. Л. Радлова, профессора экономического факультета Петербургского Политехнического института Н. В. Болдырева, профессора В. Беляева, служившего научным сотрудником Исторического исследовательского института при университете. Вейдеман опубликовал эти рекомендации на свои труды в конце монографии Мышление и бытие (Рига, 1927).
[6] С. Н. Ковальчук. Из
истории Русских университетских курсов : Наука и мы, 1990. - № 11.; С. Н. Ковальчук. “Природа
знать не знает о былом” (Вспоминая профессора Константина Арабажина) :
СМ-сегодня от 13.07.1994. С. Н. Ковальчук. Gan diena nāks (raksts veltīts A. Veidemanam) // Reliģiski-filozofiski raksti.
