Андрей Задонский
Андрей Васильевич Задонский (21 октября/2 ноября 1893, Гольдинген/Кулдига, Курляндская губерния, Российская империя – 28 октября 1941, Врешен, Германия /ныне Вжесня, Польша) –писатель русского зарубежья, беллетрист, лирик.
Андрей Задонский родился в зажиточной дворянской семье. У отца, профессионального агронома, было поместье в Харьковской губернии. Мать была дочерью лютеранского священнослужителя, родом из Курляндии (Курземе). Если зрелый период жизни будущего писателя-прозаика прошёл в суверенной Латвии, то детские годы Задонский провёл в украинском имении отца. Андрей учился в главной городской гимназии Житомира. К этому времени относятся и его первые литературные опыты.
Известны две истории о том, как юный гимназист Задонский показывал свои первые художественные произведения именитым авторам, которые прибывали в Харьков на литературные гастроли. Сперва Андрей Задонский набрался смелости и подошёл к Александру Ивановичу Куприну (о котором харьковчане в первую очередь знали как о создателе «Олеси», отчего и оказали ему торжественный и очень тёплый приём) после окончания его творческого вечера и протянул усталому писателю гимназическую тетрадку, в которой школьными лиловыми чернилами были написаны его короткие рассказы. Куприн согласился ознакомиться с опусами начинающего литератора и вышел покурить. Из окна противоположного здания (там была квартира родителей Задонского) юный автор наблюдал за неторопливо и вальяжно курившим Куприным, который не без профессионального любопытства листал исписанную от начала и до конца тетрадь. После того, как Куприн завершил свою табачную паузу, Задонский решил к нему подойти с тем, чтобы узнать авторитеное мнение прославленного писателя. Куприн отметил, что в начинающем прозаике чувствуются определённые творческие перспективы и литературные способности. Польщённый Задонский, после положительного отзыва Куприна решил посвятить себя прозаическому творчеству, но через некоторое время в Харьков на литературные чтения приехал другой известный гастролёр Фёдор Кузьмич Сологуб вместе со своей супругой профессиональной переводчицей Анастасией Чеботаревской, одной из выдающихся муз Серебряного века. При схожих обстоятельствах Задонский ознакомил Сологуба со своими дебютными поэтическими сочинениями.
Андрей Задонский получил в Житомирской гимназии хорошее музыкальное образование. Тогда же он заинтересовался историей музыки, увлёкшись заодно литературным творчеством не без влияния гимназических преподавателей. В гимназии он получил от дирекции ответственное задание редактировать ежемесячный журнал учебного заведения, там же он начал публиковать свои остросатирические издевательские памфлеты о деятелях русских революционных народнических организаций. Ещё до встречи с Сологубом юный Андрей Задонский дебютировал как поэт в литературном периодическом издании «Южный край», на дебют обратили внимание ведущие литературные критики региона.
С началом Первой мировой войны пришёл конец мирной и безоблачной жизни семьи Задонских. В связи с позднейшими революционными событиями на территории Украины и ситуацией общей политической нестабильности, Задонский в 1920 году приехал в Курляндию (Курземе), которая к тому времени стала частью нового независимого государства – Латвии.
Впоследствии Задонский получил известность как проницательный и скрупулёзный бытописатель Курляндского топоса. Не без тонкого психологизма и сентиментально-ностальгических обертонов в своих коротких дневниковых рассказах-заметках он описывал неподражаемые типажи курляндских латышей, немцев и русских. В 1927 году, в газете «Сегодня вечером» (№148) Андрей Задонский с присущим ему изящным лиризмом отмечал: «У этого городка, как редко у какого другого из мелких курляндских городов, есть свой стиль, свой лик, своя традиционная поступь жизни, свои предания, легенды и поэзия». Кулдига и вместе с тем вся Курземе для Задонского — почти идеальное благословенное временем урочище, сохраняющее многовековые традиции остзейского быта (причём феномен «остзейского» для него связан не только с личностями прибалтийских немцев и не только с культурно-ментальными особенностями прибалтийского немечества. Задонский, не называя прямо, любовно выписывает типовые портреты латышей и, что ещё более уникально, местных русских). Для того, чтобы дать полную и всеобъемлющую характеристику образа жизни курляндцев, Андрей Задонский использует термин «бидермейер» (популярный в Северной Германии середины XIX художественный стиль оформления интерьеров помещений, представлявший собой бюргерскую «домашнюю» трансформацию ампира). Несмотря на то, что в связи со сменой политических декораций тип старого курляндского помещика-немца ушёл с исторической сцены, а ему на смену пришёл новый тип домовладельца-латыша со своей культурно-мировоззренческой парадигмой, «бидермейер» ушёл не сразу, а ещё долгое время оставался на духовном уровне традиции.
В 1920-ые годы Задонский страдал от плачевного материального положения своей семьи: выехать в Ригу для него было праздником, эти выезды происходили очень редко; к ним Андрей готовился месяцами. Неоднократно он пишет редактору газеты «Сегодня» Михаилу Мильруду красноречивые письма, в которых отнюдь не сетует, но внешне беспристрастно констатирует факт того, что, например, ему не хватает денег даже на марку, чтобы отправить письмо своим литературным адресатам в Ригу. В Кулдиге Задонский еле сводит концы с концами, но сохраняет гордость и достоинство, в бытовых заботах находя время для творческого умиротворения и создавая любопытные прозаические сочинения. Когда Андрей Задонский использует редкие возможности и гостит в Риге, он неизменно посещает «святая святых» — здание редакции газеты «Сегодня», с которой у него наладился прочный творческий контакт.
В 1931 году Задонский издаёт роман «Ми и её танцор», в котором отчётливо актуализированы интимные автобиографические мотивы. К этому моменту Задонский уже изъездил почти всю Курляндию (Курземе), движимый краеведческим интересом — он испытывал симпатию к родине его матери, которая волею судьбы стала для него второй родиной. В этом отношении примечателен его путевой очерк «На автомобиле через Курляндию», опубликованный в газете «Сегодня вечером» в 1927 году. Также Задонский является автором романа «Ступени» (другое название «У перевала»; опубликован в 1928 году) и сборника печально-ностальгических рассказов «Зоин роман» (1930), написанных на новеллистической основе и проникнутый иногда тревожными, даже интимно-эсхатологическими настроениями (особенно рассказ «Третий»). Многие его рассказы имеют личностно-исповедальную подсветку, большинство его текстов содержат в себе латентную трагедийность, которая заключается именно в навеваемом ощущении бесперспективности, которая воспринимается в полной мере после прочтения некоторых рассказов Задонского. Также отличительными чертами его рассказов являются беллетристическая камерность, ярко выраженная «сюжетность», которая мотивирует лёгкость восприятия; вместе с тем за незатейливостью фабульного изложения проглядывают весомость и глубина трагедийного авторского мировосприятия.
В центре романа «Ступени» перед читателем предстаёт судьба русского эмигранта Кирилла Высочаева, который вынужден зарабатывать себе на жизнь сольным пением на заказ (сам Задонский занимался этим же, постоянно выступая в различных певческих обществах). Кирилл по природе — неисправимый идеалист, верящий в благоприятное утопическое будущее и беспрестанно лелеящий в себе надежду на лучшую жизнь. В то же время Высочаев много времени уделяет личным философским исканиям, в результате которых приходит к выводу о трагической предопределённости культурно-политической катастрофы, настигшей великую Империю в 1917 году. Он рассуждает об «извечном лице» России, которая воспринимается в образе вечно меняющейся и постоянно контрастирующей духовной сущности. В числе неотъемлемых черт характера России герой упоминает «молитвенную экстатичность» и «языческое богохуление», которые, находясь в отношениях вечного антагонизма, тем не менее органично дополняют друг друга и формируют то сверхценное и спасительное, что отличает Россию и русских от всего остального. В итоге певец Высочаев приходит к мучившему его, подспудно напрашивавшемуся выводу о неизбежной естественной предопределённости его собственной дороги, поскольку он также духовно соотнесён с Россией, приобщён к ней и неразрывно связан с её общей судьбой — и по-другому быть никак не может. В конце романа Кирилл Высочаев пренебрегает материальным богатством и ежедневно возрастающей славой и оставляет сцену. После судьбоносной для него встречи с Владимирским, исповедующим толстовскую идеологию, Кирилл принимает решение вернуться на родину (Волынь) и селится у Лавры в селе Почаеве.
В творчестве Задонского вызывает интерес его постоянная не утихающая заинтересованность стародворянским поместным бытом и старобюргерским веками формировавшимся укладом (он сам корнями принадлежит к этим двум одновременно столь схожим и столь различным культурно-мировоззренческим традициям). Его волновало то, как эти витальные модели, основанные на таких разнящихся культурных субстратах, могут уживаться между собой. Практически всех персонажей его произведений отличает то, что они в определённый момент жизни остались не у дел; рок будто отрезает им все видимые дороги к отступлению и возвращению, а на протяжении всего текста герои посвящают новый этап жизни поискам утраченного («блаженства», «былого покоя»), которое открывается перед ними после судьбоносного вмешательства кого-то или чего-то в новой неожиданной модификации. Подвергая тонкому психологическому анализу автобиографичных до уровня интимности героев Задонского, Пётр Пильский отмечает в рецензии на «Зоин роман»: герои «объединены общим... едва уловимым, но неизменным чувством грусти, и эта грусть всегда светла... ощущаешь чью-то обреченность, неверие в прочность счастья, невольное и даже бессознательное сожаление о приговоренности красоты на земле... недолговечности наших радостей».
Необходимо отметить изысканную музыкальность текстов Задонского: музыкальная стихия будто разлита по сюжетной и повествовательной ткани его произведений. Несмотря на кажущуюся необязательность и второстепенность музыкального наполнения, оно обуславливает новые рецептивные установки текстов. Если мы «удалим» музыкальное содержание из прозы Задонского, мы утратим ощущение неповторимости, законченности и какой-то неуловимой высшей ценности, заключённой этих текстах.
В 1934 году Задонский женился на учительнице из Кулдиги прибалтийской немке Э.А. Лихтенштейн, которая была старше и богаче Задонского; в данной ситуации может идти речь о браке скорее по расчёту, чем по любви, однако стоит отметить, что супругов впоследствии соединила тонкая душевная привязанность.
В 1939 году Андрей Задонский в рамках программы репатриации немецкого населения выезжает из Латвии вместе с супругой; сам он также получает право на репатриацию ввиду немецкого происхождения матери.
Андрей Ваисльевич Задонский вошёл в историю как тонкий летописец, обративший внимание на культурные и мировоззренческие особенности интернационального курляндского быта, что особо ценно, он был фактически единственным из латвийских литераторов межвоенного периода, который создал культурно-индивидуальный образ остзейского человека и сохранил его в контексте истории мировой литературы.
Статья подготовлена по материалам лекций Л.В. Спроге.
Александр Филей
