Первоначально в районе Динабурга находились части корпуса, насчитывающие до 10 тысяч человек. Но с началом войны значительная часть войск была отправлена на усиление действующей армии. 19 июня 11 запасных батальонов выступили из крепости в район Друи. В крепости оставался гарнизон, состоявший из 10-ти некомплектных запасных батальонов различных полков и 3-х пионерных рот. В запасных батальонах подавляющее большинство составляли рекруты и молодые солдаты, при небольшом количестве офицеров.
19 июня в Динабург прибыл член Артиллерийской экспедиции полковник Тишин. Ему предписывалось организовать перевозку запасов пороха, казённого имущества и продовольствия в Новгород, а больных эвакуировать в Люцин (совр. Лудза). В самой крепости предполагалось оставить только запасы, необходимые для нужд гарнизона. Прибыв в Динабург, полковник Тишин сразу же распорядился о сборе 500 подвод, необходимых для перевозки имущества. В тот же день Военный министр М.Б. Барклай-де-Толли предписал командиру І-го корпуса графу П.Х. Витгенштейну: «Пошлите также сильную партию к Динабургу и уведомите генерал-майора Уланова, дабы он был осторожнее и готов встретить неприятеля».
Таким образом, недостроенная Динабургская крепость оставалась в стороне и была предоставлена своим силам. Хронология дальнейших событий такова:
Генерал-майор Г.П. Уланов собрал военный совет. Ослабление гарнизона и эвакуация наводили собравшихся начальников на мысль об оставлении крепости. Но в итоге совет принял решение оставить только мостовое укрепление, сняв орудия, из-за отсутствия русских войск на левом берегу Двины, уничтожить мост и оборонять только недостроенную крепость на правом берегу. Архив, документацию и лишнее имущество предполагалось отправить в Режицу.
В крепость прибыл Сводный гусарский полк под командованием майора Е.И. Бедряги в составе 4-х эскадронов (2 штаб-офицера, 14 обер-офицеров, 37 унтер-офицеров, 428 гусар и 12 музыкантов). Гусары должны были содержать форпосты на подступах к крепости и оповещать командование о приближении неприятеля.
Большое значение в решении поставленных перед ним задач (части генерала Витгенштейна к концу июня были выделены в отдельный корпус, защищающий направление на Санкт-Петербург) Петр Христианович Витгенштейн придавал Динабургской крепости.
Граф П.Х. Витгенштейн, узнав о решении совета крепости об оставлении мостового укрепления, обратился с письмом к Военному министру: «Узнал я, что в Динабурге с тет-де пона снимают орудия и становят на суда, дабы при наступлении неприятеля их потопить, а как известно, что его до сих пор в этой стороне нет, но если и пошёл туда, то орудия сии снимать не нужно, ибо они могут защищать переправу и ему много вредить, потом послужат они нам и к обратной переправе, а на случай необходимой нужды можно их испортить другим средством, но буде он ими овладеет, то они ему будут бесполезны, ибо если он вздумал бы перевозить их для осады какой-либо крепости, то перевозка оных сухим путём теперь будет затруднительная, а водою невозможна. В рассуждении, что не угодно ли будет Вашему высокопревосходительству приказать их не снимать и по-прежнему там ставить». На следующий день Военный министр заверил графа: «Спешу уведомить Вас, что хотя и было предположение приступить к сей мере, но исполнение оного ныне совершенно отложено». С мнением Военного министра был согласен и Государь Император, считавший, что недостроенную крепость, прикрывавшую направление на столицу, нужно оборонять по мере сил.
В эти дни продолжался вывоз из крепости продовольственных запасов (мука, крупа и сухари) и фуража. Всё это поступало в действующую армию. А1 -я Западная армия в это время продолжала отступать к Дриссе. 26 июня русские корпуса начали занимать этот укреплённый лагерь на левом берегу Двины.
В крепости был вторично собран военный совет, где план коменданта по обороне Динабурга получил поддержку. Одновременно было принято решение о прекращении всех строительных работ, а «все казённые имущества, в пользу неприятеля послужить могущие, вывезти из Динабурга в безопасные места, а чего по скорости или недостатку крестьянских лошадей, невозможно будет, то горючие вещи сжечь, а железные зарыть в ямы».
Для руководства обороной и командования Динабургским отрядом в крепость был направлен командир 1-й Резервной артиллерийской бригады генерал-майор князь Л.М. Яшвиль 2-й. Военный министр писал князю: «По случившимся беспорядкам и недоразумениям в Динабургской крепости Государь Император высочайше повелел отправить туда Ваше сиятельство, почему рекомендую туда отправиться и стараться привести всё в порядок и донести мне, в каком состоянии найдёте сию крепость, а равно какой имеет дух комендант генерал-майор Уланов на защиту мостового укрепления от нападения неприятеля, которое стараться сколько можно удержать». Как видно, русское командование изначально не планировало длительное время удерживать крепость, а старалось оттянуть переправу на правый берег Двины.
В 10 часов вечера генерал-майор Г.П. Уланов получил донесение от поручика Гуттинера, командовавшего одним из форпостов на левом берегу, о том, что неприятель занял местечко Эзеросы (совр. Зарасай) и продолжает движение к городу. В эти дни продолжалась ускоренная эвакуация крепостного имущества. 30 июня командир Динабургской инженерной команды майор Осипов получил приказ об отправке в Режицу и Люцин денежной казны (180205 рублей
11    копеек), письменного архива и части железных инструментов по количеству имевшихся крестьянских подвод. Казну должны были сопровождать чины инженерной команды.
СОСТАВ ДИНАБУРГСКОГО ГАРНИЗОНА К 1 июля 1812 г. БЫЛ СЛЕДУЮЩИМ:
бригада, составленная из запасных батальонов 7-й Пехотной дивизии
(командующий - 36-го Егерского полка подполковник Ножин) - 6 батальонов:
-2-й (запасной) батальон Псковского пехотного полка;
-2-й (запасной) батальон Московского пехотного полка;
-2-й (запасной) батальон Либавского пехотного полка;
-2-й (запасной) батальон Софийского пехотного полка;
-2-й (запасной) батальон 11 -го Егерского полка;
-2-й (запасной) батальон 36-го Егерского полка;

бригада, составленная из запасных батальонов 23-й Пехотной дивизии
(командующий - Рыльского пехотного полка майор Стрельников) -4 батальона:
-2-й (запасной) батальон Рыльского пехотного полка;
-2-й (запасной) батальон Екатеринбургского пехотного полка;
-2-й (запасной) батальон Селенгинского пехотного полка;
-2-й (запасной) батальон 18-го Егерского полка;

сводный гусарский полк (командующий - Изюмского гусарского полка майор Е.И.
Бедряга) -4 эскадрона:
-2 запасных эскадрона Изюмского гусарского полка;
-2 запасных эскадрона Елизаветградского гусарского полка;

Пионерные роты:
-1-го Пионерного полка рота капитана А.К. Миллера;
-1-го Пионерного полка рота капитана А.П. Вырубова;
-2-го Пионерного полка рота подполковника Е.П. Афанасьева 2-го.
В полдень в 2 - 3 верстах от крепости на Калкунских высотах появились передовые кавалерийские части французов. Это были войска 2-го корпуса Великой армии под командованием маршала Удино. Корпус состоял из 3-х пехотных и одной кавалерийской дивизий, но двигались они к Динабургу последовательными эшелонами. Навстречу неприятелю были высланы 3 эскадрона гусар, которые лихой атакой сбили вражеские пикеты и захватили пленных.
Утром 1 июля комендант крепости доложил Государю Императору: «Вчерашнего числа... для открытия числа неприятеля откомандировал я Изюмского гусарского полка, майора Бедрягу с тремя эскадронами, который в течение целого полудня означенными эскадронами снял из числа расставленных на высотах неприятельских пикетов 12 человек рядовых, в числе коих 7 французов и 5 итальянцев и сверх того на тех же пикетах одного убил, а другого заколол.
Со стороны же нашей убитых и раненых не имеется, как только ранена под гусаром одна лошадь в ухо. По сделанным же допросам взятые в плен объявили, что войска, ныне пришедшие и высоты занимающие, состоят: кавалерийских полков два и егерских один, при двух лёгких пушках корпуса маршала Удино, а дивизии генерала Леграна, и что с сего числа остальные полки сей дивизии прибудут к Динабургу, а затем остальные корпуса генерала Удино войска, составляющие 24 тысячи (так о том пленные объявили) остановятся в 4 милах, от Друи к Динабургу по дороге ведущей; какое же сих войск намерение, сим пленным неизвестно. О чём имею счастье донести Вашему Императорскому Величеству; потом, что я все силы употребляю удерживать неприятеля к занятию мостового укрепления сколько возможность позволит, а между тем озабочиваюсь вывозом имуществ, в Динабурге состоящих, а остальных, чего вывезти будет не можно, приуготовлением преданию воде и огню, и, дабы не быть отрезану от путей главной 1-й Западной армии и Риги, посланы от меня разъезды по правую сторону берега реки Двины в обе стороны на 30 вёрст и, что первое покушение неприятеля к переправе через Двину заставить меня к спасению храбрых войск Вашего Императорского Величества отретироваться с оными, а имущество оставшееся, дабы не досталось в руки неприятеля, предать огню и воде. Удостоверяю, впрочем, Ваше Императорское Величество святостью присяги и приверженностью к Вам и к Отечеству моему, что сие средство я употребляю в том только случае, когда никаких возможностей к удержанию вверенного мне поста иметь не буду».

Утром 1 июля крестьяне, прибывшие в крепость, сообщили, что к крепости приближаются многочисленные неприятельские войска, которые собираются у слободы Иерусалим и на Калкунских высотах. Французские силы значительно превышали численность гарнизона, которая составляла 2500 человек....»

Вот как описывает дальнейшие события барон Марселей де Марбо, служивший в 1812 году в кавалерийском конно-егерском полку (фактически замещавший командира полка, старого рубаку полковника де Ла Нугаред-Лагарда, только формально руководившего 23-м полком):
«Удино, видимо, не очень хорошо понявший приказы Наполеона, совершил какой-то невероятный марш-бросок, спустившись вдоль по левому берегу Двины, в то время как по ее противоположному берегу навстречу ему двигались корпуса Витгенштейна, и вышел перед городом Дюнабургом. Этот старинный город был плохо укреплен, и Удино рассчитывал захватить мост, чтобы перейти на правый берег и атаковать хвост колонны Витгенштейна. Но, уходя из Дюнабурга, тот оставил в городе большой гарнизон и многочисленную артиллерию. Как обычно, мой полк двигался в авангарде, которым в тот день лично руководил маршал Удино.
Дюнабург расположен на правом берегу Мы подошли по левому, обороняемому значительным укреплением. Оно служит «тет-де-поном» (предмостным укреплением), расположенным между мостом и передовой позицией неприятеля на берегу реки, которая в этом месте очень широка. В четверти лье от укрепления, не имевшего пушек, по утверждению Удино, я обнаружил русский батальон, чей левый фланг опирался на реку, а фронт укрывался за дощатыми постройками покинутого лагеря. При таком расположении неприятеля с ним было очень трудно войти в соприкосновение. Однако, маршал приказал мне атаковать врага.
Оставив на усмотрение офицеров заботу вести эскадроны в промежутки между сараями, я дал сигнал атаки. Но едва полк выдвинулся вперед под градом пуль русских пехотинцев, как артиллерия, существование которой маршал отрицал, начала яростно стрелять с укреплений, от которых мы находились так близко, что гранаты пролетали у нас над головами, не успевая разорваться. Одно из редких ядер пробило дом рыбака и попало в ногу одного их моих самых смелых трубачей, трубившего в этот момент около меня сигнал атаки. Я потерял здесь мнргих моих людей.
Удино совершил серьезную ошибку, атакуя неприятеля, закрепившегося между бараками и защищавшегося огнем из пушек и ружей. Надеясь выбить с позиции вражеских пехотинцев, маршал послал против них батальон португальцев, шедший впереди нашей кавалерии. Но эти иностранцы, бывшие военнопленные, которых завербовали в армию во Франции, отчасти вопреки их желанию, повели себя очень трусливо, и мы все время оставались подогнем. Видя, что Удино храбро держится под вражескими пулями, но не отдает никаких приказаний, я понял, что если так будет продолжаться еще несколько минут, мой полк будет разбит. Поэтому я приказал своим егерям рассеяться и предпринял против русских пехотинцев «фуражирскую» (в рассыпном строю) атаку, двойным преимуществом которой является то, что она заставляет противника разбежаться и прекратить огонь артиллерии, поскольку канониры больше не осмеливались стрелять из боязни задеть собственных стрелков, смешавшихся с французами. Под сабельными ударами моих кавалеристов защитники лагеря в самом большом беспорядке бежали к «тет-де-пону». Но гарнизон, которому было поручено защищать укрепление, состоял из солдат-новобранцев. Они, боясь, что мы ворвемся внутрь, преследуя бегущих, поспешно закрыли ворота. Это помешало беглецам броситься к понтонному мосту, чтобы переправиться на другой берег и найти укрытие в самом городе Дюнабурге.
На этом мосту не было перил, понтоны шатались, река была широкой и глубокой, и я видел гарнизон укрепления, пытающийся закрыть ворота! Идти еще дальше вперед показалось мне безумием. Тогда, думая, что полк сделал уже достаточно, я остановил его, как
вдруг появился маршал, крича: «Доблестные воины 23-го полка, сражайтесь, как при Вилькомире, перейдите через мост, взломайте ворота и захватите город!» Напрасно генерал Лорансе хотел заставить Удино понять трудности, которые здесь были неизмеримо большими, и то, что кавалерийский полк не может атаковать укрепление, как бы плохо оно не охранялось, если для доступа к нему требуется строем по двое переправиться по понтонному мосту, маршал заупрямился, говоря: «Они воспользуются беспорядком и страхом, царящими среди врагов!» Потом он повторил мне приказ идти на город. Я повиновался. Но едва я оказался на первом пролете моста вместе с первым взводом, как гарнизон Дюнабурга, которому удалось закрыть ворота укреплений, выходящих на реку появился над валом и принялся оттуда обстреливать нас!
Наш рассыпной строй не позволял этим неопытным вражеским солдатам стрелять эффективно, поэтому наши потери оказались меньшими, чем я ожидал. Но, услышав, что из укрепления в нас стреляют, защитники «тет-де-пона», оправившись от испуга, занялись тем же. Видя, что 23-й полк оказался таким образом меж двух огней при вступлении на шатающийся мост, двигаться по которому вперед не было никакой возможности, маршал Удино послал мне приказ отступить. Большие промежутки между отделениями позволили всадникам развернуться по одному без особого беспорядка. Однако два человека и две лошади упали вреку и утонули. Чтобы вновь оказаться на левом берегу, нам пришлось снова перед «тет-де- поном», и мы опять подверглись сильному огню, который, к счастью, вели неумелые стрелки, потому что, если бы мы имели дело с более опытными, хорошо натренированными в стрельбе солдатами, мой полк был бы полностью уничтожен.

Этот неудачный бой, начатый столь неосторожно, обошелся мне примерно в тридцать убитых и множество раненых. Все надеялись, что маршал, по крайней мере, учтет этот неудачный опыт, тем более что,как я уже говорил, инструкции императора не предписывали ему захватывать Дюнабург. Однако сразу по прибытии кавалерийских полков Удино приказал опять атаковать «тет-де-пон», где неприятель имел время усилить гарнизон батальоном гренадеров. Поэтому наши части были отброшены со значительно большими потерями, чем те, какие испытал 23-й полк. Узнав об этой напрасной попытке, император отругал за нее маршала Удино...»
Позже подошли французские пехотные полки, и Удино в четвертый раз предпринял попытку атаковать предмостное укрепление. Встретив сильный огонь, гвардейцы не выдержали, залегли, а затем откатились назад. Атака вновь была отбита. В течение 1 июля маршал Удино еще несколько раз атаковал, но все его попытки овладеть крепостью, были напрасны. Русские солдаты под командованием генерал-майора Уланова с честью выдержали продолжительный вражеский натиск. Сражение длилось около 12 часов.
Генерал-лейтенант Витгенштейн в рапорте царю от 2 июля 1812 г. предположил, что французы, беспрерывно атакуя 1 июля Динабург, хотели устроить демонстрацию своей силы, чтобы вынудить русских подтянуть сюда войска. Ночь на 2 июля прошла беспокойно. Французы стреляли по русским позициям, на рассвете оружейная перестрелка продолжилась, но уже заговорила и артиллерия. Вспыхнул бой. Французские войска вновь и вновь бросались в атаку, но безуспешно: они не сумели овладеть ни мостовым укреплением, ни мостом, ни городом. Российские солдаты, прежде всего артиллеристы, действовали смело и самоотверженно, проявляя в боях мужество, взаимовыручку и смекалку. Достаточно сказать, что орудийные расчеты в два раза перекрывали время, требуемое «Бомбардирским уставом» для производства выстрела. Часть солдат предмостного укрепления под началом унтер-офицеров на руках перетаскивала пушки с колесными лафетами для смены позиций ведения огня. Это повышало точность стрельбы и создавало впечатление, будто на укреплении возросло количество орудийных стволов. Атаки, проведенные маршалом Удино 2 и 3 июля, были безуспешными. Он потерял много человек убитыми и ранеными и понял бесплодность своих попыток завладеть крепостью.
В ночь на 4 июля, получив приказ от Наполеона отступить от Динабурга и двигаться вдоль левого берега Двины вверх по течению реки, Удино ушел от крепости. Узнав, что французы уходят, эскадрон Динабургского гарнизона стал преследовать неприятеля, около Кал кун захватив в плен более 80 человек.
Наполеон был крайне недоволен действиями маршала Удино у Динабурга, т.к. он не отдавал приказа о нападении на крепость. Действия Удино оказались напрасными: ему не удалось взять ни город, ни крепость, он лишь напрасно потратил время, не выполнив своей основной задачи - преследовать 2-ой корпус графа Витгенштейна и разбить его. Это дало возможность отступающим русским частям отдохнуть, концентрироваться и укрепиться на новых рубежах. Таким образом, эта первая попытка французов овладеть Динабургом была отбита, и неприятельское наступление в сторону Петербурга получило другое направление, на котором впоследствии французы также были остановлены удачными действиями графа Витгенштейна. Весть о героической обороне Динабурга быстро разнеслась по русской армии и дошла до Александра I. Это был один из первых случаев в войне 1812 г., когда непобедимые французские войска не смогли сломить сопротивление небольшого отважного гарнизона.

«Храбрый гарнизон»,- так оценил действия Динабургского гарнизона Барклай-де-Толли в своем рапорте Александру I. Его стойкость и победа были неожиданностью и для военного министра России. «Я никогда не полагал, - писал Барклай-де-Толли князю Яшвилю, - что Динабургское мостовое укрепление можно было защищать против превосходных сил неприятельских долгое время». Всему гарнизону было объявлено «Высочайшее благоволение» императора Александра I.
За оборону крепости отличившиеся офицеры получили награды. Среди них был и командир пионерной роты капитан А.П. Вырубов. Пионеры рот возводили укрепления крепости и одновременно отражали атаки противника, действуя при орудиях. Под командованием капитана А. П. Вырубова находилось шесть медных 12-фунтовых орудий. За оборону ДинабургаА. П. Вырубов награжден был орденом св. Владимира 4-й степени.
Поручик В.В. Олдерогге награждён орденом Св. Анны 3-го класса.
Мы еще не можем привести поименный список всех героев. Вот, например, список нижних чинов Рыльского пехотного полка, 2-го батальона. Такие герои были в каждом полку, в каждом батальоне.