Свидание в Ерсике
Александр Гурин
Глава VIII. Вновь Владимир
Ну вот и пришел мой черед. Удастся ли мне добиться того, о чем я говорил в Риге епископу Альберту? Думаю, что удастся. Впрочем, сейчас узнаем. Пришпорив коня, я подскакал к полоцкой дружине и спокойно сказал полоцкому князю:
- Поговорим.
Он даже растерялся от столь миролюбивого тона. Закричал:
- Ты заодно с ворогами? С латинянами?
- Чего ты добиваешься княже? -Спросил я, не обращая внимания на его упрек. – Либо ты сложишь у Ерсики свою голову, либо принесешь зло Полоцкой земле. И третьего не дано!
Тут полоцкий князь и растерялся. Изумленно спросил:
- Как так?
- Поговорим-, повторил я. - Только не здесь, в замке.
Через десять минут мы уже сидели в большом зале, где пировали еще предки местного князька Висвалдиса. Как-то даже странно было, что там, где могут находиться десятки людей, беседовали всего двое. Я сам наливал пожилому полоцкому князю пиво, привезенное из Риги. И спокойно объяснял:
- Подумай, князь, почто чужого надо обязательно считать врагом?
- А латиняне нам друзья?! Эти еретики хотят отобрать у меня данников, землю, с которой собирали дань наши отцы и деды. Не о себе радею, о земле русской!
- А ты подумал о том, что на самом деле надобно Полоцку? Много ли дани тебе отсылала кучка ливов? И регулярно ли? Пока богат Полоцк, богат и ты. А часто ли плавают за море корабли полоцкие? Легко ли стать мореходом, коли до моря тысяча верст? А тут – вот она заморская земля, сама сюда пришла, только торгуй. Да в десять раз больше серебра получишь! Не о ливах, о том, чтобы вместе с епископом обеспечить безопасный торговый путь по Двине, вот о чем тебе надо говорить!
- А как же ливы, эсты, данники Полоцка, Пскова? Бросить их? Сказать: когда ворога не было, отцы и деды дань платили, а как рыцари пришли, оставим вас без защиты?
- А от кого их защищать надо на самом деле? Ты посмотри, кто с кем воюет. Разве не заключили земгалы девять лет назад союз с рыцарями против литвинов? Разве не нападали эсты на ливов, курши – на Ригу, литвины – на латгалов? Каждый воюет против всех. Да и у нас, на Руси, порой, брат идет на брата, но такого, как здесь, все же нет. Ливы и эсты убивают друг у друга не только мужчин, всех отроков! Так были ливы в безопасности, когда платили тебе дань?
- Что же ты предлагаешь?
- Неужели не видишь, что времена меняются? Все не так, как было при дедах наших. Тогда литовцы спокойно сидели в своих лесах, а теперь не только латгалов гоняют, что зайцев, но и на полоцкие земли ходят в набег. Подожди, еще увидишь, что и Полоцком, и Минском, и Смоленском станет править литовский князь! Не о том, чтобы ливами повелевать, а о том, как Полоцк удержать, думать надобно. А ты еще и с крестоносцами враждовать решил. Этих перебьешь, другие из-за моря приплывут. Думаешь, Рига по воле латинских попов строилась? Нет! Еще на первый замок в Икскюле деньги давали богатые купцы с Готланда, из Бремена, Любека. Им тоже торговля по Двине надобна.
Полоцкий князь слушал меня растерянно. Раньше все для него было ясно: надо сбросить еретиков в море, вернуть себе данников и жить по-старому. Думать иначе он просто не мог. А теперь все повернулось по-иному.
Шло время. Я представлял себе, как томительны эти часы для епископа Альберта, как ждет исхода нашего разговора дружина полоцкого князя. Прольется сегодня кровь или нет?
- Как ты мог пойти вместе с латинянами?! – спросил вдруг полоцкий князь. – Не похож ли ты на Иуду?
- Я православный и в иную веру переходить не собираюсь. Но и проповедь читать латинянам не стану. Разве ты требовал от своих данников – ливов, чтобы становились православными? Что же, теперь пусть лучше поклоняются языческим идолам, а не Христу? Мы, русичи не навязывали свою веру другим, стоит ли теперь это делать!?
Полоцкий князь, однако, не успокаивался:
- Латиняне чужие!
- Что значит - чужие? А разве знаменитый киевский князь Ярослав не выдал дочь за короля Франции? А эта Франция намного дальше от нас, чем Любек или Бремен. А знаменитый Владимир Мономах разве ни был сыном византийской принцессы и мужем дочери короля Англии? Почему же предки могли родниться с королями заморскими, а нам стыдно? И разве не был прославленный Рюрик варягом?
Постепенно князь Владимир стал склоняться к миру. Впрочем, он намерен был добиваться, чтобы полоцкие купцы имели право беспрепятственно плыть не только в Ригу, но и к готскому берегу, чтобы епископ заключил с Полоцком оборонительный союз против литовцев.
- А что будет дальше?- с сомнением в голосе спросил вдруг он. – Укрепятся немцы в земле ливов, станут сильнее, потом не пойдут ли на Псков, на Полоцк?
- Может и пойдут - , спокойно согласился я.
- Гнать их надо обратно за море, пока слабы! – стукнул князь по деревянному столу пивной кружкой.
- А вот гнать не надо. Зачем? Крестоносцы как на Псков пойдут, так и уйдут. Да, может и захочется рыцарям повоевать, только где они возьмут войско? Сильные дружины из ливов и эстов создавать побоятся. Денег на такую войну купцы им не дадут – большая война торговле мешает. Что же остается? Горстка меченосцев, так им Псков с Полоцком не по зубам. Посуди сам, князь. Это ты сюда пришел с несколькими сотнями людей, потому что большое войско столько стоит, что никая дань с ливов затрат не вернет. А будь ты дома, кликни всех бояр да ополчение из Полоцка, да дружину из Минска – тысячи бойцов стояли бы за твоей спиной. И будут войны заканчиваться миром. Так не лучше ли с мира и начинать?
Когда епископ Альберт узнал, что полоцкий король хочет мира, то, не сдержавшись, хлопнул в ладоши от радости. Епископ долго обсуждал с князем Полоцка, как обеспечить безопасное судоходство по Двине. Обещал епископ и то, что не посягнет на владения князя Висвалдиса, не отберет у него Ерсику, не будет заставлять Висвалдиса и его дочерей переходить в латинскую веру.
Кончилось все великим пиром. Большой зал в замке князя Ерсики был полон. Пировал и хозяин замка, и князь полоцкий с боярами, и рыцарь Дитрих, мой зять, и епископы Теодорих и Альберт. Впрочем, епископы блюли свой сан и не налегали ни на питье, ни на яства.
Зато епископ Альберт сделал так, чтобы пировали все. Он нашел в своем сундуке деньги, . чтобы закупить дорогую снедь для всех немецких рыцарей и всех дружинников князя. Висвалдис изрядно повеселел – он хоть и не избавился от властителя из Риги, но немного обогатился – покупал-то Альберт снедь у него. Простые воины пировали прямо на берегу большой реки. Были у них и жареная оленина, и отменная кабанятина, и окорочка из медвежьих лап, и вдоволь хмельного меда, и лесные орехи, и сушенные грибы... В общем, оказалось, что в Ерсике есть, чем полакомиться.
Я видел, как полоцкий князь тихонько шепнул одному из своих бояр, чтоб ни один дружинник не напивался допьяна, не снимал доспехов. Видел, что совсем трезв и хмур магистр Ордена Меченосцев. Ему не нравилось и то, что его рыцари совсем не стремились соблюсти обет бедности – бедные так не едят, и то, что не очень-то они готовы к внезапному бою. Он покинул замок и стал ходить от одного брата рыцаря к другому и что-то тихонько говорить им. Я про себя признал разумным и озабоченность князя, и беспокойство магистра магистра Волквина. Береженного ведь, как известно, и Бог бережет.
А в замке за праздничным столом епископ Альберт называл князя Владимира сыном и тот уже не обижался на рижанина. Какой-то разудалый дружинник заиграл на гуслях, и рыцари услышали песни о том, как плавал князь Олег к стенам Царьграда, как ходил в степь князь Игорь воевать с погаными. Ко мне подсел рыцарь Дитрих и тихонько сказал, что хочет в Ригу к своей молодой жене. Я ответил:
- Думаю, что завтра утром мы отправимся обратно.
