Свидание в Ерсике
Александр Гурин
Глава VI. Висвалдис Ерсикский
Князь Владимир занял лучшие покои моего замка. Я не спорил – счел за честь, что у меня гостит столь могущественный гость. Дружинники князя поселились по всему городу. Велика Ерсика – несколько православных церквей, сотни домов. Так ведь и полоцкий князь привел с собой сотни опытных воинов.
На миг мне почудилось, что вернулось прошлое. Больше не будут немцы отнимать мои земли, жечь город, где жили мои отец и дед. Не смог защитить от латинян тесть Даугерут, защитит сюзерен – князь Владимир.
Впрочем, епископ Альберт тоже считал меня своим вассалом. Но ему пришлось спать на голой земле на берегу Даугавы – его не пустили в переполненный замок.
Переговоры начались утром. Я смотрел, как медленно текут воды Даугавы, и слушал разговор двух властителей. Епископ все норовил назвать князя «сын мой», ласково улыбался. Владимир напротив, был хмур, гневен. Зло сказал:
- Почто неволишь ливов? Насильно заставляешь креститься? Еще мои дед и прадед собирали дань с ливов, только я могу решить, обязаны или нет креститься слуги мои.
Епископ елейно отвечал:
- Не в моей власти прекратить крещение. Должно более повиноваться Царю небесному, чем земному. А в Евангелии написано так ...
Альберт открыл Библию и стал читать: «Научите все народы, крестяще их во имя Отца и Сына и Святого Духа». Закрыв Библию, католический властитель Риги добавил:
- И я никогда не откажусь от служения Господу.
Мне подумалось: «Ну, и святоша! Послушаешь – словно ангел. А когда ворвался в Ерсику, его меченосцы девок портили, а сам не только казну мою забрал, но и иконы из церквей вывез, церковные колокола. Это так он утверждает веру христианскую. Церковные колокола крадет!»
Все больше хмурился князь Владимир. Перешел к другому:
- Почему не платишь за ливов дань? Али забыл, как два года назад обещал, как на кресте клялся?
Чем больше гневался князь, тем более елейно улыбался епископ. Ласково пояснил:
- Сын мой! Не гневись! Разве я отрицаю, что твое право требовать от меня меха куньи, колими богата Ливония, либо взамен их брать серебро? И разве не отсылал я дань? Но душа моя болит за ливов. Не могут они платить дань двум господам, бедны. Умоляли меня освободить их от дани Полоцку. Сам я с них дань не брать не могу, у меня других данников нет. А стану собирать за двоих – по миру пойдут. Вот спроси у Каупо.
И что же? Ливский вождь низко поклонился князю и начал просить его не требовать более дани с ливов. Говорил, что епископ ливам, словно отец родной, в обиду не даст.
- Сын мой! Во имя человеколюбия откажись от дани и станем добрыми соседями, - просил епископ.
Старого князя еще более возмутили такие речи. Сжав кулаки, он заговорил:
- Я превращу твои замки в груды развалин, сожгу Ригу, ни одного немца не останется на моей земле!
Размашистым шагом он двинулся к своей дружине. Дружинники по команде многопытного Вячеслава Борисовича, не дожидаясь полоцкого князя, сомкнули строй. Сотни витязей, каждый из которых стоит трех.
Но и магистр Волквин уже строил своих рыцарей, закованных в невиданные для этого края латы. Вместе с ними встали рыцари из Икскюля и Лиенвардена, а также закованные в броню рижские купцы. О, эти торговцы мало в чем уступали рыцарям Ордена! За ними расположились рыцари-пилигриммы, прибывшие на один год из Германии, чтобы замолить грехи служением Церкви. А по флангам встали орденские пехотинцы-кнехты и вожди крещенных ливов и латгалов со своими небольшими дружинами.
Я понял, что боя не миновать. Повернулся, чтобы быть вместе с моими дружинниками. Альберт окликнул меня:
- Вернись! Разве ты не присягал мне?
Я лишь усмехнулся в ответ. Три года назад, крестоносцы, появившись словно из-под земли, ворвались в Ерсику. Моя дружина не была готова к бою. На лодке я бежал на другой берег Даугавы. Оттуда смотрел, как меченосцы уводили в рабство латгалок, как снимали колокола с церквей, жгли дома и деревянные крепостные стены. Успоколись лишь тогда, когда от Ерсики остались одни головешки. В полон увели мою жену и двух дочерей.
Вскоре стало известно: епископ ждет меня в Риге. Если я хочу вернуть жену и детей, должен явиться к Альберту и признать его своим владыкой. Иначе жену навеки превратят в служанку, а дочерям уготовят более страшную участь.
Конечно же, я поспешил в Ригу. В присутствии рижан – немцев, ливов и русских (не удивляйтесь, фактория русских купцов имелась в Риге еще до прибытия крестоносцев. И с какой стати они стали бы уезжать? - прим. автора) – я присягнул на верность латинянину, пообещал отдать ему свою землю, и получил от него княжество обратно, как от своего господина. Но получил обратно не все, а лишь половину моих земель.
Альберт понял, что его слова не заставят меня прислушаться к нему. Заговорил иначе:
- Посмотри на вождя Каупо. Он готов защищать Ригу. Неужели ты настроен воевать против него? Разве вы враги?
- Каупо предал свой народ!
- Но почему ты на стороне этих прибывших издалека русских?
- Разве я не православный?
Я поспешил к своей дружине, православные латгалы уже строились в шеренги на фланге дружины полоцкого князя. Каупо с ненавистью смотрел мне вслед...
