Для восточной части Латвийской республики, именуемой Латгапе, характерно наличие большого количества русского старожильческого населения. Его контингент формировался на протяжении достаточно длительного исторического периода, уходящего корнями в X - XI вв. и заканчивающегося первым пятилетием XX столетия, причем конец XVII - нач. XVIII столетия и вторая половина XVIII - нач. XIX века примечательны концентрацией именно старообрядческого русского населения (1).
Только в Режице (с 1920 г. Резекне. - В. Н. ) и Люцине (Лудза) с уездами по состоянию на 1940 г. насчитывалось 36 старообрядческих общин. Предлагаемая статья представляет собой фрагмент исследования по их истории и посвящена «Режицкой кладбищенской старообрядческой общине старопоморского согласия» (далее-    РКО).
Основная масса русского, в том числе и старообрядческого, населения проживала в уездах: так в 1780 г. в Режицком уезде насчитывалось 778 старообрядцев, в 1826 г. - 17390 (2) и, наконец, в 1912 г. - 36340 (3). Что касается непосредственно города, то в своей работе (4) мы предполагали наличие старообрядческого населения в XVIII веке. Вновь выявленные документы заставили нас изменить мнение. По данным 1792 г. в Режице имелись следующие конфессии: «Город населен белорусским народом законов греко-российского униатскаго римско-католического и еврейского» (5). Посемейные списки городских старообрядцев 1837 и 1844 годов указывают 18 (79 душ) и 19 семейств соответственно (6), и только в 1848 г. ощущается заметный прирост - 172 души (7). Во второй половине XIX столетия сложились благоприятные условия для развития города, стало расти население, старообрядческое в том числе. Так, если в 1862 г. оно составляло 590 человек (18, 45% от общего количества населения), в 1867 г. - 913 (12, 51%), то в 1912 г. - 2168 человек (8). По донесению Режицкого городничего (1826 г. ), «моленных и прочих зданий, в которых совершаются старообрядцами богослужения, не находится», все немногочисленное население ходило исполнять требы в моленную в трех верстах от города (9). Позднее стали снимать частные дома и самовольно там собираться.
В 1858 г. в 400 саженях за городским окопом была отведена земля под старообрядческое кладбище, где позднее формируется весь комплекс РКО (10). Первый молитвенный дом, якобы по устному разрешению начальника Западного края М. Н. Муравьева, возвели на общественные деньги в 1863 г. Как затем показало следствие, к его постройке были причастны 42 человека, а руководил сбором пожертвований и строительством мещанин Семен Иванович Синицин (11). Сооружение имело длину 6 и ширину 4 сажени (12, 8x8, 53 м), было покрыто соломой и внутри разделено на две комнаты с печами. Режицкий благочинный о. Перлашкевич в связи с этим доносил, что при кладбище выстроена моленная больших размеров и при ней повешена рельса (12). Просуществовала она недолго: в 1865 г. по распоряжению Витебского губернатора генерал-майора В. Н. Веревкина ее опечатали; велось дознание, которое для строителей не имело последствий, главный же виновник С. И. Синицин к тому времени уже скончался (1864 г. ). В ноябре 1868 г. Режицкий уездный суд вынес постановление, согласно которому «дом, выстроенный для моленной, отдать в жилище раскольникам под надзор полиции» (13). Предполагалось устроить там богадельню, используя это как прикрытие. Старообрядцы моленную восстановили. Но в мае 1869 г., по доносу, Режицкий уездный исправник произвел осмотр, обнаружив иконостас, аналой, книги, кадильницы и другие предметы, присущие моленной. Здание тут же опечатали, причем присутствовавшие при этом наставник Иван Иванов и собравшиеся старообрядцы подтвердили, что на службу собирался народ из города и окрестных деревень. Шестнадцать богослужебных книг было изъято доя отправки в консисторию (14). Началось новое следствие. Старообрядцы же по-прежнему, вплоть до 80-х годов, продолжали собираться на молитву летом в сенях опечатанной моленной, а зимой в избе сторожа (15). Для этой цели использовались также и частные дома.
В 1880 - 1884 гг. доверенные от «общества старообрядцев Федосеевского Московского Преображенского согласия» мещане В. А. Васильев, О. С. Синицин, Е. Д. Колосов и крестьянин В. Китов неоднократно ходатайствовали о распечатывании моленной, но безрезультатно. К тому времени (1884 г. ) к кладбищенскому обществу принадлежало 150 семей (около 500 душ), т. е. третья часть всего городского старообрядчества (1486 душ) (16). После неудачных ходатайств была избрана другая тактика: мещанин Е. Д. Колосов в апреле 1885 г. подает прошение о разрешении построить на собственном участке, близ кладбища, семейный молитвенный дом, правда, с правом допуска на молитву посторонних лиц. Разрешения он не получил, однако в том же году в течение месяца и вероятно на общественные деньги моленная была построена. Пристав Булыгин 8 июня 1886 г. усмотрел, что во вновь выстроенном доме «раскольники самовольно открыли моленную», где и собрались на молитву. Здание опечатали, в очередной раз началось дознание, а иконы, книги и прочая утварь были конфискованы. Уголовное дело в отношении Колосова впоследствии было прекращено (17). Кладбищенские старообрядцы на некоторое время примкнули к Васильковской моленной, при этом неоднократно и безрезультатно ходатайствовали о распечатывании моленной в доме Колосова.
В 1890 г. от Васильковской моленной отделилась группа лиц, которая начала новый этап возвращения моленной. Для начала здание переоформили на Леона Воробьева, который впоследствии в 1915 г. подарит его общине. В дело вступили достаточно состоятельные и влиятельные старообрядцы: Л. Воробьев, Г. А. Разумеев, И. П. и Д. П. Синицины, Е. Синицин, И. Воробьев, М. Воробьев, А. Ф. Разумеев и Н. В. Козлов (18).

Благодаря их энергии, денежным средствам и связям (а дошли они в 1896 г. вплоть до государя) и учитывая, что в 1893 г. закрыли Васильковскую моленную, 28 июля 1898 г. взамен была разрешена Кладбищенская, или Щербаковская (Аггевская), моленная -    это и есть дата официального открытия существующего храма. Разрешенный к переделке дом Воробьева имеет 8 саженей в длину и 4 в ширину (17, 07x8, 53 м) и «... представляет вид обыкновенного жилого дома». На момент открытия РКО насчитывала 1202 души (19). При этом следует заметить, что задолго до этого, в 1893 г. в доме Воробьева поселился наставник Е. А. Щербаков. Там имелась комната для моленной и комната для чтения псалтыри (20). Совершенно очевидно, что проводились самовольные моления. Это подтверждается письмом помощника начальника Витебского губернского жандармского управления, где он пишет, что Щербаков разъезжает по разным моленным и на большие праздники ведет безнаказанно службу по той причине, что «... к уездному исправнику Корецкому сходит закоренелый раскольник, богатый и влиятельный купец Иван Петров Синицин «походатайствует» и затем Щербаков служит смело». Полиция несомненно имеет выгоду, но доказать это нельзя, по слухам, только за разрешение молиться на Рождество Корецкий получил 70-75 руб. и около 25 руб. - другой полицейский чин (21).
Прискорбные для Российского государства события 1905 г. оказались благом для старообрядцев. Новое законодательство существенно упростило старообрядческую жизнь и предоставило новые возможности, которые Режицкие старообрядцы использовали сполна. Уже в декабре 1905 г. директор департамента общих дел МВД Арбузов телеграфировал: «Прихожанам старообрядческого молитвенного дома в городе Режице министерством разрешено поставить колокол» (22). В настоящее время автору удалось обнаружить лишь неутвержденный вариант проекта пристройки. Датирован он мартом 1906 г. и подписан академиком архитектуры Крыловым (? ) (подпись неразборчива). Однако возведенное сооружение лишь в общих чертах сохранило конфигурацию колокольни (23). Колокола являются одной из достопримечательностей общины. Отлиты они на заводе Т-ва А. СЛаврова в Гатчине. Большой имеет вес 302 пуда 5 фунтов и подарен И. П. и М. Е. Синициными; средний сооружен на общественные деньги - 158 пудов 30 фунтов; малый весом 69 пудов подарен М. Е. Воробьевым и М. А. Трубициным.
Интерьер перестроенного храма в 1908 г. украшали 110 икон и крестов, причем 44 крупнейшие из них подарены И. П. Синициным. Большое количество икон написано Г. Е. Фроловым, встречаются также работы его ученика П. М. Сафронова (24).
В 1907 г. община получила статус юридического лица. Количество членов общины в 1912 г. составляло 800, причем только 180 имели право голоса, т. е. соответствовали возрастному цензу и полностью уплатили взносы (25). В 1922 г. - 2275 (26), в 1935 г.
-    2025, из них полноправных 250 (27) и наконец в 1940 г. - 1300 и 112 соответственно (28).
Исстари в районе кладбища находился домик, где проживали старики. На его основе в 1897 г. открыли богадельню, где в это время проживало около 40 человек (29). В 1901 г. строится новое здание богадельни, ремонтируется старое, строятся различные хозяйственные постройки, а спустя семь лет, в 1908 г. богадельня получает официальный статус и устав. В обновленной богадельне призревалось 24 человека, преобладали женщины (30).
В предреволюционные годы у кладбища окончательно сформировался старообрядческий комплекс из храма, богадельни, домов эконома и наставника и ряда хозяйственных построек, оценивавшихся в 23 310 руб. Кроме того, в центре города находился двухэтажный дом, приносивший ежегодно 1360 руб. чистой прибыли. По завещанию ИЛ. Синициной был получен неприкосновенный капитал в ценных бумагах на сумму 102 960 руб.  (31). В целом источником формирования денежных средств служили доходы от продажи масла, свечей, от аренды недвижимости, процентов с капитала, тарелочного сбора, пошлин за выдачу документов и членских взносов (которые уплачивались весьма нерегулярно).
Расходную часть составляли затраты на покупку свечного материала, масла, расходы по содержанию храма, в том числе жалованье старосте (60 руб. в месяц), пономарю (10), сторожу- звонарю (25), кухарке (8), коровнице (5), помощнику учителя (35). В цифрах хозяйственная деятельность выглядела следующим образом:

Заканчивая краткий обзор истории РКО, представляется уместным упомянуть о наставниках. О них имеются неполные данные. Известно, что одним из первых был Иван Иванов (1869 г. ) (32); отмечен он и в 1875 г.  (33). С 1893 г. - это Ефрем Щербаков; фигурирует он и в 1902 г.  (34). Двадцать шесть лет с перерывом отслужил Архип Семенович Синельников 1905 - 1915 (16) и 1924 - 1940 гг.  (35). В 1917 г. благословлен на наставничество бывший до того 25 лет головщиком Д. Е. Миролюбов (36). В 1922 г. это Н. В. Цветков и, наконец, с 01. 02. 40 г. -    Иван Никифорович Заволоко (37). Помощником наставника в 1929 -    1940 гг. служил А. М. Тимашев (38).
Резюмируя запутанную историю РКО, следует отметить, что впервые при кладбище в 1863 г. появилась моленная. Ее здание впоследствии, видимо, вошло в состав богадельни. В 1885 г. строится дом Колосова - Воробьева, на базе которого в 1898 г. официально устраивается существующая ныне моленная, и, наконец, в 1906 г. возводится пристройка колокольни и храм приобретает современный вид. После революции сколько-нибудь заметных строительных работ не производилось. Большинство из строений комплекса сохранилось и используется общиной по сей день.
__________________________________
Примечания
1.     Заварина A. A. Русское население Восточной Латвии во второй половине XIX - начале XX века. Рига, 1986.
2.     Там же. - С. 26, 33.
3.     Национально-исторический архив Республики Беларусь (далее - НИРБ). Ф. 1430, оп. 1, д. 48280, л. 52.
4.     Никонов В. В. Резекне. Очерки истории с древнейших времен до апреля 1917 года. Рига, 2000.
5.     Центральный военно-исторический архив. Москва (далее - ЦВИА). Ф. ВУА, д. 18354, л. 140.
6.     НИРБ, ф. 1430, оп. 1, д. 10543, 69; д. 6698, л. 2 - 4.
7.     Там же, ф. 1430, оп. 1, д. 824, л. 1 об.
8.     Никонов В. В. Резекне. - С. 139; НИРБ, ф. 1430, оп. 1, д. 48280, л. ЗбЗ.
9.     НИРБ, ф. 1430, оп. 1, д. 478, л. 18.
10.     Там же, д. 36640, л. 14 об.
11.     Там же, д. 36640, л. 14 об. - 15.
12.     Там же, д. 36640, л. 14.
13.     НИРБ, ф. 1416, оп. 2, д. 14037, л. 1.
14.     Там же, л. З, 4.
15.     НИРБ, ф. 1430, оп. 1, д. 36640, л. 6, 18.
16.     Там же, л. 60.
17.     Там же, д. 37856, л. 1, 7, 14, 29, 30.
18.     Там же, оп. 1, д. 40057, л. 4, 5; д. 52941, 4.
19.     Там же, д. 37185, л. 78, 80.
20.     Там же, д. 52941, л. 21.
21.     Там же, д. 41337, л. 11, 12.
22.     Там же, д. 53607, л. 2.
23.     Никонов В. В. Резекне. - С. 134.
24.     Там же.
25.     НИРБ, ф. 1430, оп. 1, д. 48280, л. 52.
26.     Латвийский Государственный исторический архив (далее - ЛГИА), ф. 1370, оп. 1, д. 145, л. 71 об.
27.     ЛГИА, ф. 1370, оп. 1, д. 2450, л. 182.
28.     Там же, д. 2б78.
29.     Никонов В. В. Резекне. - С. 134, 135.
30.     Журнал заседаний Совета РКО за 1911 год.
31.     Никонов В. В. Резекне. - С. 136.
32.     НИРБ, ф. 1430, оп. 1, д. 36640, л. 14 об.
33.     Истина, 41. Псков, 1875.
34.     Полоцкие епархиальные ведомости, 2. 1902.
35.     ЛГИА, ф. 1370, оп. 1, д. 1038, л. 19.
36.     Национальный архив Республики Беларусь, ф. 622, оп. 2, д. 47, л. 1.
37.     ЛГИА, ф. 1370, оп. 1, д. 145, л. 71.
38.     Там же, д. 2518, л. 19.