Рецензия на рецензию
Юрий Абызов
Свежим воздухом дыши
Без особенных претензий,
Если глуп – так не пиши,
А особенно – рецензий.
Но, спохватившись, видишь, что не столько глупость здесь являет себя, сколько леность. И страницы перебрасывать было лень, и взгляд небрежно выхватывал что-то такое, преимущественно неуклюжести и опечатки, и перо еле-еле ползало по бумаге. Ну, а мысль и не просыпалась. А ведь, казалось бы, псевдоним Василиск Краснобаев обязывает. Ведь так назывался мифический чудовищный змей, взгляд и дыхание которого испепеляли все живое. Но здесь и Василиск какой-то вяловатый, вполнакала.
Если нет императива читать обозреваемые журналы, то откуда взяться императиву деловито высказаться по поводу прочитанного?! Тут уж никак не заинтересованность в судьбах русской словесности. Скорее всего нашел себе выражение снобизм местного розлива. Хотя разговор Василиск ведет исключительно о прозе журнала «Даугава», но и заголовок и умозаключения как бы объемлют облик журнала в целом. А ведь в нем содержатся и материалы публицистического, аналитического и мемуарного характера. Но давно уже замечено, что второй половины журнала предпочитают не касаться: еще скажешь что-нибудь не так и – попадешь впросак. Это же еще вникать надо, а если мне это неинтересно! Не интересны письма К.Бальмонта. Не интересна, пожалуй, первая после долгого перерыва реконструкция творчества художника С.А.Виноградова на фоне латгальских Афин. Не интересна и отменная статья профессора В.Зинченко о познании и усвоении знания. А уж как не прочитать бы републикацию К.Барановского о феномене межнациональных распрей, когда мы и живем-то в самой их гуще.
Но «мы ленивы и нелюбопытны».
Конечно, легче легкого небрежно прищуриться на немудрящую прозу – а другой-то у нас нет! – и с видом хорошо потрудившегося работника пера предаться отдохновению, пытаясь краем уха уловить чей-нибудь возглас: «Читал, как Василиск «Даугаву» приложил?! Во дает!» Нет ничего легче разносных критик и рецензий. Поэтому опытные шеф-редакторы после таких проб пера предлагают – а теперь покажи, как ты положительную рецензию можешь написать. С резонами и аргументами. С размышлениями. То есть не непременно хвалебную, а именно размышляющую.
А вот с размышлениями-то у нас туго. Казалось бы, сама обстановка и время заставляют призадуматься, почему же у нас никак беллетристический каравай не выпекается? Тесто еще не взошло? Дрожжей нет? Иль пироги печет сапожник? Иноязычный, иноэтнический прессинг ничего не доказывает. Идеологический прессинг был пострашнее – и все же создавали люди что-то стоящее. Вопреки и несмотря на… Потому что задумывались о смысле своего бытия и пытались «предугадать, как слово наше отзовется». А не инфантильной игре в бисер предавались. Чувствуется по дыханию Василиска, что ему не будет очень грустно, если «Даугава» прекратит свое существование. И невольно вспоминается Александр Галич:
Ну, а если б я гнил в Сучане,
Вам бы легче дышалось, что ли?
Легче ли вам будет без журнала?
Культурной средой можно назвать только ту среду, где творческое начало сопряжено с активным его восприятием, восприятием так называемого потребителя. Только при этом что-то завязывается и что-то из этого произрастает. Сами по себе музеи, в которые не ходят, и журналы, которые не читают, - уже не культура.
Даугава, 5/6, 1999
