АБЫЗОВ, ЛОРК И БРЕМЯ
Татьяна Аршавская
Даугава, 2007, №1
Пожалуй, образ Юрия Ивановича Абызова был бы не полным, если не упомянуть о той стороне его личности, которая, так или иначе, отражает его гражданскую позицию. Касаясь этой темы, я не хотела бы быть голословной, поэтому в своем выступлении я буду, в основном, опираться на высказывания самого Юрия Ивановича.
Оглядываясь назад, и отслеживая выступления Юрия Ивановича в период, связанный с ЛОРК, я, выделила бы четыре наиболее ярких папа становления его гражданской позиции.
Первый можно отнести к периоду 1989 —1992 годов, и я условно назвала бы его этапом надежд и эйфории.
ПЕРИОД НАДЕЖД И ЭЙФОРИИ (1989 – 1992)
«Общество ЛОРК возникло в 1989 году, когда начался национально-освободительный подъем в Латвии. Тогда мы действовали совместно, плечом к плечу с латышским народом. У нас были общие цели — освобождение от коммунистической идеологии. Тяготы режима, по существу, были общими. И тогда у нас было полное взаимопонимание», — вспоминает об этом периоде Юрий Иванович и продолжает:
«Умозрительная модель будущего, которая рисовалась в период бурного взлета НФЛ, в период активного противостояния коммунистической партии, привлекла самые широкие круги населения. Мы помним, как хлынули к нам, и не столько к нам, сколько принимая лозунг объединиться на основе свободолюбивой культурной идеи, без опостылевшей идеологии... Во многом это был период иллюзий, восторженных, прекраснодушных проектов». На самом деле, наши единомышленники составляли далеко не основную часть русскоязычного населения Патвии. Отрицательную реакцию русской общественности вызвало заявление инициативной группы, сделанное накануне Форума Народов Латвии о намерении создать ЛОРК. Это намерение воспринималось чуть ли ни как предательство русскоязычных, тем более, что ЛОРК с самого начала четко обозначил свою политическую платформу, заявив о поддержке культурной программы НФЛ, а также о намерении войти в состав АНКОЛ (Ассоциации национально-культурных обществ), созданной при поддержке НФЛ.
Так с самых первых шагов была обозначена идеология и гражданская позиция ЛОРК. Естественно, эта позиция была с воодушевлением принята латышской общественностью, очень нуждавшейся в тот период в поддержке нелатышей. И мы оказывали освободительному движению посильную поддержку. В один из самых драматических моментов, когда в центре Риги чуть не произошло уличное столкновение Интерфронта с колонной НФЛ, Юрий Иванович Абызов выступил по радио с обращением к русскоязычному населению воздержаться от столкновения. Это выступление транслировали репродукторы, установленные на улицах Риги.
Но в основном мы занимались решением своих главных, культурных задач. Уже в первые дни создания ЛОРКа (март 1989 года) в Доме культуры работников искусств проходили регулярные семинары по русской философии и культуре.
Я хотела бы также вспомнить, как Юрий Иванович стал председателем нашего общества. Вначале в рамках АНКОЛ, в который уже входили все национально-культурные общества Латвии, кроме русского. По моей инициативе для создания общества русской культуры была создана небольшая инициативная группа, в которую вошли также трое известных писателей — Марина Костенецкая, Людмила Азарова и Роальд Добровенский. Последний предложил привлечь к руководству обществом писателя Ю.И.Абызова. После одной из лекций Юрия Ивановича по истории русской культуры Латвии мы с Р.Добровенским предложили ему возглавить ЛОРК. Юрий Иванович согласился с условием, что общество возглавит не он один, а группа упомянутых писателей. В результате учредительное собрание избрало четырех вышеупомянутых сопредседателей. Но уже в ноябре 1989 года на отчетном собрании ЛОРК Юрий Иванович пожаловался на то, что М.Костенецкая занята работой в ВС СССР в Москве, Л.Азарова с головой ушла в издание сочинений О.Вациетиса, а Р.Добровенский очень загружен как член правления Фоцда Культуры. «Остаюсь я, — сетовал он, — но нельзя же с меня требовать больше того, на что я способен физически и по моим годам. Кроме того, если бы вы знали, сколько у меня творческих задолженностей! К тому же, на одном энтузиазме далеко не уедешь. Нужны деньги и помещение. Помещение так просто никто не даст. И возникла идея, почему бы не преобразовать наш опорный пункт — Библиотеку Дружбы народов, в которую почти никто не ходил, в культурологическую, сделав ее библиотекой-клубом. Я обратился к министру культуры Р.Паулсу. Тот сказал: «Ура! Я вас приветствую». И нажал на отдел культуры горисполкома». В результате было получено решение горисполкома о передаче нам в вечное пользование здания библиотеки по адресу Юрмалас гатве, а Юрий Иванович стал единственным и постоянным председателем ЛОРК до конца своей жизни.
Смешно вспомнить, но мы, поборники русской культуры, вломились в свои владения с топором в руках... А дело было так. Когда мы вместе с тележурналистами торжественно подошли к помещению бывшей библиотеки, двери ее оказались запертыми и опечатанными. Оказалось, что на эти помещения претендует соседний завод, который вскрыл библиотеку, занял ее своим спортивным оборудованием и опечатал дверь. Но у нас на руках была официальная бумага — постановление рижских властей о передаче нам в полное владение дома. Поэтому член нашего общества поэт Арманд Мелналкснис, не долго думая, раздобыл где-то по соседству топор, и, взломав замки, мы вошли в свои новые владения. Вот такими брутальными оказались наши первые шаги в области культуры... В этом доме мы благоденствовали до 2000 года. И о нашей жизни в этот период Юрий Иванович писал так:
«Мы занимаемся издательской деятельностью, а также сохраняем свою библиотеку и даже пытаемся ее расширить. Она у нас культурологического плана: религиозно-философская и мемуарная литература, этническая история. История Прибалтики. Из Парижа мы получили коллекцию книг религиозно-философского плана, из Америки «Ученые записки русской академической группы»: труды русских профессоров, преподающих в американских университетах. Мы получаем воспоминания и фотографии от бывших рижан, живущих в Америке, Германии, Швейцарии и Израиле, традиционные толстые литературные российские журналы и книжные обозрения».
ЭТАП ВТОРОЙ (1992 – 1995). НАРАСТАЮЩЕЕ РАЗОЧАРОВАНИЕ
Но шло время, менялась обстановка в стране и в нашем обществе.
Особое огорчение у Юрия Ивановича вызывало то, что возлагаемая нами надежда на благотворное взаимодействие культур Латвии не сбылась, а национальная политика государства вызывала глубокое разочарование. В высказываниях Юрия Ивановича стали звучать грустные нотки. Вот что он сказал в одном из своих интервью:
«ЛОРК был создан для русско-латышского взаимодействия, для усвоения и пропаганды общих культурных понятий и осмысления происходящих событий с культурных позиций. ...Однако взаимодействия русского культурного пространства с окружающей культурой почти не наблюдается...
Положение местной русской культуры приходиться рассматривать с позиций ее самодостаточности. В 1992 году был закрыт ТЮЗ, в 1993 году ликвидирована русская труппа Театра оперетты и закрыто много городских библиотек. Прекратили издаваться журнал «Родник» и «Балтийская газета», ликвидирована русская книжная редакция в издательстве «Лиесма», закрыт дом творчества писателей в Дубулты, прекратили издаваться сборники «Слово в нашей речи», посвященные языковым и культурно-историческим русско-латышским связям. Прекратилась деятельность опытных переводчиков и редакторов, благодаря которым на русском языке издавалось почти все значительное в латышской литературе».
«В дни Атмоды тревога за судьбу латышского языка... находила полное понимание у русской демократической общественности. Которая соглашалась, что русский язык не должен подавлять латышский. Теперь же создалась иная картина: ради выживания латышского языка русским жителям ниже тоненькой былиночки надо голову клонить, а их «оккупантский» язык загнать в бытовую резервацию».
И далее,-
«Культура теперь понимается не в общечеловеческом смысле, а как исключительно «этнически привязанная идеология», отпихивающая локтями другие культуры... И я ловлю себя на том, как все дальше отодвигается, уже в запасники, все накопленное «латышское», все переведенные книги, персонажи, песни, как тускнеет все это бывшее привычным и заволакивается дымкой равнодушия. Мне интересно все, что можно перетянуть в свой язык, сопоставить на равных со своим, сделать породненным».
«Заглянув в себя, я вижу, как не приемлю разговор со мной в латышских изданиях, который ведется тоном государственной непогрешимости, уверенности в своей безоговорочной правоте. Ведь таким же томом разговаривали со мной... партийные секретари советских лет...»
«Да, мы возлагали большие надежды на возрождение Латвии, мы способствовали переменам, как считали тогда, к лучшему. А сейчас нас оттерли и мы вынуждены уйти в глухую защиту, наше общество в частности. Мы не лезем в митинговщину, в политику. Занимаемся культурологической библиотекой... Стараемся вселить в людей надежду на лучшее, организуем лекции. Ждем, что время все расставит по своим местам».
На этом фоне как светлым лучом и важным событием в латышской культурной жизни Юрий Иванович считал выход в свет журнала «Кентавр XXI», в котором его издатель Леон Бриедис провозгласил равенство всех культур и необходимость усвоения всего ценного, что есть на Востоке и на Западе.
ЭТАП ТРЕТИЙ (1996-2000). ПОПЫТКА ИЗМЕНИТЬ СИТУАЦЮ
Пытался ли ЛОРК как-то изменить ситуацию? Вот что говорил по этому поводу Юрий Иванович:
В период Атмоды «мы не выдвигали требований, не отделяли свои интересы от интересов латышей. Не торговались. И как только с нами перестали считаться, мы обиделись, ушли в сторону. Сами. В этом и есть наше падение. Но если бы я снова делал свой выбор, я сделал бы то же самое, только с более ответственной проработкой важных вопросов, с проработкой альтернатив. Русским сегодня не хватает «самостояния».
Но уйти в сторону не позволяла совесть. Претензий к национальной политике второй половины 90-х годов было немало — отсутствовала подготовка учителей для школ нацменьшинств, Министерство образования и науки ликвидировало структуру, ответственную за школы национальных меньшинств. Отсутствовали механизмы вовлечения меньшинств в решение вопросов, связанных с их судьбой.
15 марте 1996 года Юрий Иванович вместе с другими членами ЛОРК (М. Костенецкая, Л.Азарова и я) были в числе 13 представителей русской и латышской интеллигенции, которые в небезызвестном письме на имя Президента Латвии Гунтиса Улманиса выразили обеспокоенность государственной политикой по вопросам национальных меньшинств и указали на ряд проблем, мешающих интеграции латвийского общества.
Вот как вспоминает об этом Юрий Иванович:
«Нельзя сказать, что ЛОРК ничего не пытался сделать. Мы не раз высказывали свою позицию, призывая власти отказаться от насилия в национальной политике. Но власти никогда не воспринимали нас как оппонентов. Наши попытки разговаривать с МОН были безуспешными».
«ЛОРК является учредителем Ассоциации преподавателей русского языка и литературы (ЛАПРЯЛ). Совместно с ним ЛОРК разработал проект Альтернативной концепции русской школы. Суть Концепции сводится к тому, что освоение государственного языка возможно без пространственного ограничения русского языка, что необязательно развивать одну культуру на костях другой».
В тот период общественная организация ЛАШОР, внимательно изучившая документы МОН, обнаружила, что Реформа образования в своем первоначальном варианте обосновывалась необходимостью решить с ее помощью отнюдь не образовательную, а... этнодемографиче-скую проблему!
То есть в утвержденном правительством документе реформа была откровенно нацелена на то, чтобы нелатыши, пройдя сквозь систему образования, стали осознавать себя латышами.
Можно ли было в такой ситуации оставаться в стороне? ЛОРК и ЛАПРЯЛ выступили с резкой критикой подобных ассимиляционных идей. Реагируя на правительственные планы конструктивно, ЛОРК и ЛАПРЯЛ предложили альтернативную концепцию реформы русской школы. Она была обсуждена на международной конференции русских обществ трех стран Балтии и предложена на рассмотрение МОН, но была им отвергнута.
Позднее эту идею развил ЛАШОР, разработав на базе нашей концепции конкретные программы для основной и средней школы.
В 1999 году ЛОРК сделал также попытку получить поддержку АНКОЛ, чтобы вместе напомнить правительству об обещаниях, которые НФЛ давал национальным меньшинствам. Ведь польские общества, поверив этим обещаниям, активно переводили образование в своих школах, в том числе и в старших классах, на польский язык, в то время как реформа образования грозила свести на нет их многолетние усилия. | Однако по условиям польско-латвийского соглашения по вопросам образования поляки получили некоторые преимущества перед русскими школами. Поэтому они молчали. Не поддержало нас и руководство АНКОЛ, а его председатель Р.Хараджанян заявил, что для русского населения вполне достаточно и воскресных школ на родном языке. Тогда ЛОРК принял решение выйти из АНКОЛ. Этот шаг привлек внимание и прессы, и властей. В результате нас пригласили на беседу в Президентскии дворец, а вскоре был создан Консультативный совет нацменьшинств при Президенте Латвии, а затем при МОН.
Таким образом, позиция ЛОРК с первых дней его существования оставалась неизменной. Что же касается государственной политики по вопросам образования и культуры национальных меньшинств, то ЛОРК едва успевал следить за ее дрейфом и как-то реагировать на это, несмотря на то, что наши усилия почти не принимались властями в расчет.
ЭТАП ЧЕТВЕРТЫЙ (2001 – 2005). УХОД В СЕБЯ
Этот этап Ю.И. охарактеризовал так:
«Мы уже не лезем в политику, а занимаемся издательской деятельностью и культурологической библиотекой. Ждем, что время все расставит по своим местам, ибо культурам не бывает тесно вместе...
И нам остается пока одно — сохранить свое достоинство и не давать вовлечь себя в грязное политическое действо, чтобы, когда схлынет мутное половодье и поток войдет в нормальное русло, когда нас спросят, с кем мы были, мы могли бы ответить, мы были с Мамардашвили, Бердяевым, Лихачевым, Ортега-и-Гассетом и Аверинцевым».
Так или иначе, его окончательный вывод был весьма оптимистичен:
«Необходимо раз и навсегда понять, что русское тело в условиях Латвии не артефакт, а самый несомненный и подлинный факт, с которым приходилось, приходится и еще придется считаться».
