На улице Пуйкулес, 2, у самого леса — скромный одноэтажный дом из старенького газобетона. Внимательный прохожий заметит во дворе — у крыльца, у стен, под навесами — множество скульптур и барельефов. Это авторские работы выдающего скульптора Игоря Васильева.

На пороге приветливо улыбается хозяйка дома Ирина Михайловна — мама скульптора.

— Знаете, сколько мне лет? — спрашивает она, когда мы заходим в помещения. — В феврале исполнилось 99. И я мало чувствую возраст. Очков не ношу, читаю, пишу.

Четкость мысли далеко не молодого человека, великолепная речь действительно поражают.

— Старческий маразм подкашивает тех, кто перестает мыслить. Мысль, духовность — вот что не дает стареть, — продолжает Ирина Михайловна.

В самой просторной комнате десятки скульптур. Ван Клиберн, Борис Пастернак, Алексей Арбузов, Василий Ливанов, Марис Лиепа, Геннадий Горбанев, Зита Эрса, Святослав Рерих… Многих своих героев скульптор ваял в этой самой мастерской…

В соседней комнатке над камином фотография Игоря Васильева. Рядом — ваза с цветами. Жизнь мастера трагически оборвалась в 1997 году. Сейчас хранитель этой необычной экспозиции — его мама.

Васильевы — из Москвы. В Ригу перебрались после смерти Сталина — в 1953–м. Тут жила мама Ирины Михайловны — скульптор Ольга Пенерджи. Необычной фамилии и внешности они обязаны караимским корням. Состоят в родстве и с Майкапаром — табачным королем довоенной Латвии, сосланным в 1941–м в Сибирь. В ссылке оказалась и моя собеседница.

— В 1934–м я училась в Москве, в институте. После смерти Кирова с однокурсниками решили написать роман о террористической организации. По сюжету террористы пытаются убить не одного человека — Кирова, а все правительство. Писали вшестером, решили перещеголять Ильфа и Петрова. Кто–то донес. Нас обвинили в том, что это мы террористы. В ссылке в Казахстане я оказалась в 20 лет.

Но Ирина Михайловна не сетует на судьбу. Напротив, в Казахстане она познакомилась со многими удивительными людьми, влюбилась в природу этого края. Там и встретила своего будущего мужа.

Еще до войны вернулась в столицу. Муж был тренером по верховой езде, участвовал в скачках, был близко знаком с Василием Сталиным — сыном вождя. Учил того верховой езде, помогал делать ставки на скачках. Василий в знак признательности подарил ему щенков своей любимой собаки. Но в 1953–м, после смерти вождя, семья не долго думая решила оставить Москву.

Когда родители переехали в Ригу, Игорю было 13 лет. Его способности к ваянию заметили еще в столице. Фигурки зверей оценил скульптор Ватагин. Особенно ему понравился вырубленный в дереве гималайский медведь. Старший наставник много рассказывал об Индии, и ученик еще тогда заболел мечтой побывать в сказочной земле. Позже она осуществится.

В Риге бабушка показала работы внука академику Залькалну. Того поразили необычные способности мальчика, и ему разрешили посещать занятия в Латвийской академии художеств как вольнослушателю. Случай небывалый в истории академии — абитуриент учился в 7–м классе.

Первая работа Игоря, которую увидели рижские любители скульптуры — бюст Вана Клиберна. С американским пианистом, победителем конкурса Чайковского, он познакомился в Московской консерватории. А бюст, выставленный на республиканской экспозиции профессионального искусства, Васильев выполнил еще студентом 3–го курса.

…Мы с Ириной Михайловной идем от композиции к композиции, от скульптуры к скульптуре. Джавахарлал Неру, Индира Ганди, Рабиндранат Тагор, Николай Рерих… В 1975–м сбылась юношеская мечта скульптора — увидеть Индию. Тогда он поехал как турист, а в 1983–м его уже пригласили в Дели как мастера, любящего и знающего Восток. В своей резиденции его принимала сама премьер— министр Индира Ганди, встречался он и со Святославом Рерихом.

…Необычен любимый материал, с которым работал скульптор — красное дерево. Есть композиции в камне, металле, но их немного.

— Большинство своих героев Игорь ваял прямо в этой мастерской, — продолжает хозяйка дома. — Вот видите — бюст Василия Ливанова. Он приезжал к нам, когда в Риге снимали «Шерлока Холмса». Жил в домике во дворе. Бывал здесь и Марис Лиепа. Очень понравился ему наш домашний торт.

Гостили в доме Васильевых драматург Алексей Арбузов, композитор Арам Хачатурян, скрипач Гидон Кремер, шахматистка Нонна Гаприндашвили, балерина Зита Эрса, танцовщик Геннадий Горбанев…

— Построили этот дом мы вдвоем с сыном в 1960–м. А в Вецаки стали приезжать еще с середины 1950–х. Вначале снимали комнату у Вецдаугавы, потом — у моря. В 1960–м появился собственный небольшой участок. От мастеров отказались: они получили аванс и сразу напились. Тогда решили, что без них обойдемся. У Игоря золотые руки. Вон и я сама на крыше над мастерской стекловату укладывала, — показывает Ирина Михайловна.

Сколько выдающихся людей побывало в этой мастерской! Я не люблю высокопарных слов, но, оказавшись в этой комнате, чувствуешь энергетику. И тех, кто здесь был, и самого Мастера.

Ирина Михайловна вспоминает, что женщины боготворили сына. А у него было мало времени на них, хотя он дважды был женат.

Как–то позировала в мастерской одна барышня. Очень хотела понравиться скульптуру и все рассказывала про любимого поросенка, который жил у них в доме. И играли с ним, и на кровать он залезал ко всем. В общем, ручной, домашний зверь. А потом, обыденно говорит барышня, мы его зарезали и съели…

На этом сеанс был закончен. Васильев больше не мог продолжать работу над образом дамы.

Скульптор ушел на пике известности, в 1997 году. Побывал в Израиле, поклонился святым местам и привез непонятную болезнь.

— Сгорел за 20 дней, — рассказывает Ирина Михайловна. — Никто не мог понять, в чем дело. Шла кровь отовсюду. Кашляет — с кровью. Порежется — кровь не остановить.

Васильеву было 57 лет. Прах, по его завещанию, опустили в волны Рижского залива…

…Работы мастера сегодня есть в Третьяковской галерее, в рижском Домском соборе и церкви Петра, в западных музеях и частных коллекциях. Но львиная доля здесь — в Вецаки, в скромном одноэтажном домике на улице Пуйкулес, у самого леса. Когда–нибудь здесь откроют настоящий музей, и сотни людей со всего мира будут приезжать в этот уголок.

— Ирина Михайловна, а какая самая дорогая для вас работа? — интересуюсь перед уходом.

— Иисус Христос с любимым учеником.

И она любовно гладит композицию из красного дерева