Татьяна Зандерсон

Татьяна Робертовна Зандерсон (17 июня 1939, Москва, РСФСР) – радиожурналист, эссеист.

Татьяна Зандерсон (в девичестве Микельсон) родилась в Москве в семье педагога по призванию. Ее отец – Роберт Мартынович Микельсон родился в 1889 году в Мадонской волости Лифляндской губернии в многодетной крестьянской семье. Начальное и среднее образование получил на русском языке. «Это была из тех школ, куда отправляли на неделю, давали бутылку молока, краюху хлеба и живи, как хочешь», – рассказывает Татьяна Зандерсон.

Как ни странно при таких неблагоприятных условиях, тяга к учению возобладала. При определении, кому из детей владеть усадьбой Роберт попросил, чтобы ему дали возможность учиться. По окончании гимназии в Якобштадте/Екабпилсе он получил биологическое образование на естествоиспытательном факультете Санкт-Петербургского университета (1912) и, решив посвятить себя педагогической деятельности, дополнительно закончил Учительский институт.

После революции Роберт Микельсон подвизался на ниве народного просвещения. Не будучи участником революционного движения, чураясь политики, он оказался в эпицентре предпринятых большевиками преобразований в системе образования. С его именем связана деятельность Московской опытно-показательной школы-коммуны им. П.Н. Лепешинского (МОПШК).

Профессиональный революционер Пантелеймон Николаевич Лепешинский являлся одним из инициаторов разработки и авторов "Положения о единой трудовой школе РСФСР" и "Основных принципов единой трудовой школы РСФСР" (1918). Под его руководством были созданы первые советские учебные планы и программы. В 1918 году он основал в селе Литвиновячи Могилевской губернии первую школу-коммуну. Ему удалось осуществить идею широкого самоуправления, сделать труд основой школьной жизни, создать атмосферу основанных на взаимном доверии и товариществе отношений между педагогами и воспитанниками. В 1919 году школа-коммуна переехала в Москву, где на ее базе и была создана МОПШК. Многие из связанных с деятельностью школы-коммуны положений Лепешинского в дальнейшем использовались в практике А.С. Макаренко. Но если Макаренко работал с беспризорниками, то школа-коммуна им. П.Н. Лепешинского работала совсем с другим контингентом. В Могилевской губернии это были крестьянские дети, в Москве к ним присоединились дети ответственных партийных и государственных работников (подробнее см об этом: http://edu.of.ru/mopshk/).

Весной 1920 года отделение школы-коммуны размещается в 35 верстах от Москвы в одном из красивейших уголков Московской губернии – селе Успенское. В здании бывшей барской усадьбы поселились 70 ребят от 9 до 15 лет и десять школьных работников. Роберт Мартынович работал завучем этого подразделения МОПШК. Главным руководящим органом коммуны являлось общее собрание под председательством самих ребят. Собрание распределяло работы в мастерских, на электрической станции, скотном дворе, огородах, сенокосе, в оранжереях, кузнице; организацию и учет производственных работ вел трудком.

«Папа был уверен в том, что это святое дело. Ученики его обожали, приезжали потом к нему в Ригу. Сколько их перебывало у нас дома! Они отмечали годовщину своей школы, хранили о ней память, как о каком-то удивительном, сказочном городе детства. Из этого я заключаю, что папа был педагогом от Бога», – вспоминает Т. Зандерсон.

Среди выпускников этого учебного заведения писатели Анатолий Рыбаков и Александр Шаров (кстати, оба писали сказки), художник Борис Попов и многие другие. Работал Роберт Микельсон и в разных московских школах. Одним из его учеников был поэт Владимир Луговской.

Мама – Мария Николаевна Дрожжина, коренная москвичка, происходила из обедневшей дворянско-купеческой семьи, окончила Библиотечный институт, театральные курсы, какое-то время работала в театре Образцова, а впоследствии была библиотечным работником. Мария Николаевна выросла в семье сестры, которая лет на 12 была старше ее, нянчила троих своих племянников. В 1937 году почти всю семью репрессировали, отправили в ссылку, из которой вернулись уже не все.

«Родители поженились в 1938 году и со стороны отца это был почти подвиг – взять в жены члена семьи ссыльных. Папа не был членом партии, но он был латышом. Каким чудом он спасся в 1937 году, я не знаю. Может быть, благодаря тому, что не участвовал в деятельности всевозможных латышских обществ и организаций, которых почему-то сторонился», –рассказывает Т. Зандерсон.

Война застала семью Татьяны в Риге, куда в 1940 году отца перевели на работу. С началом войны родители потеряли друг друга из виду. Мария Николаевна с маленькой Таней оказалась в эвакуации в Чувашии, след отца был потерян. Но зимой сорок второго в той же Чувашии мать и отец встретились совершенно случайно, если в таком деле можно говорить о случайности. Встретились у здания почты, куда они с разных сторон шли за много километров узнать, нет ли вестей друг о друге? В 1944 году родился брат Владимир.

– Все полно романтических подробностей. В ощущении какой-то имевшей место быть романтики мы с братом и выросли. Не в рассказах, а в ощущении того, что эти два человека необходимы друг другу.

С тем временем связаны ее первые самостоятельные воспоминания:

– Эвакуацию помню. И голодное детство тоже. А у кого оно было сытое? Вот я сижу на маленькой табуреточке. Табуреточка почему-то поставлена на стол. В руках у меня мисочка с облупленным краем и в этой мисочке – вермишелька. Это безумно вкусно само по себе, но вдруг в этой самой вермишельке мелькнула какая-то полосочка коричневенькая. И я размечталась, что это мясо, и вот когда кончится война... Это был припев всех разговоров: «Когда кончится война»: когда кончится война мы наедимся вдоволь хлеба, когда кончится война, может быть, даже и мясо будет. Это самое яркое воспоминание моего раннего детства. И вот, когда кончилась война, мама сказала: «Мы должны отъесться за все это время. Самое главное в семье – это хорошая еда». На этом мама и сосредоточила все свои усилия. На наш откорм шли все деньги, которые зарабатывал папа.

В Латвию вернулись в 1944 году, сразу после освобождения Риги от немцев.

– При первой же возможности переселились в Межапарк (район Риги). Детям был нужен воздух. Папа согласен был ездить на работу на велосипеде. Мама была согласна ходить пешком за молоком от Зоопарка до Красной Двины. Она еще работала школьным библиотекарем, но в основном занималась домом и детьми, растила нас. Папа продолжал работать в системе народного образования. В 1949 году его назначили замминистра просвещения и заставили вступить в партию. Он согласился со скрипом. Считал, что должность стоит того, чтобы чем-то пожертвовать. У него были хорошие и интересные планы. Лет через двадцать это смогут осмыслить. Он был хорошим организатором. Не разбрасываясь кадрами, смог привить им понимание тех задач, что встали перед латвийской школой, оказавшейся частью советской общеобразовательной системы. В своих воспоминаниях он рассказывает, как объяснял своим слушателям: «Теперь весь этот огромный Советский Союз – ваша страна»; как это помогло им иначе посмотреть на ситуацию с точки зрения небывалого расширения возможностей. Папа работал как одержимый, домой приходил очень усталый. Он читал лекции в Пединституте, занялся научной работой и впоследствии возглавил НИИ школ. Два самых его верных и любимых сотрудника – Б. Инфантьев и А. Лосев, что они всегда подчеркивали. Папе приходилось даже защищать Инфантьева, на которого посматривали косо из-за его несоветского прошлого.

Волна большой депортации 1949 года накрыла родню, проживавшую в Мадонском районе. Бабушку с дедушкой раскулачили и выслали на Алтай, дав на сборы один час. После смерти Сталина они вернулись в Латвию, поселились в Тукумском районе. Работали в колхозе. О том, что с ними случилось долгие годы предпочитали не распространяться. Родителей Татьяны, к счастью, репрессии не коснулись. Семилетку она благополучно закончила в Межапарке, а среднее образование получила в 37-й школе в Чиекуркалнсе.

– Школа была новая. Наш восьмой класс был ее первым набором. Училась я хорошо. Положение обязывало. А все каникулы проводила в Москве у маминых родственников. Бабушка (мамина сестра тетя Лиза) и мамины двоюродные сестры меня очень любили. За что, не знаю. За сам факт существования, может быть, как первенца в этой большой семье. Все каникулы – в Москве на все каникулы, а на каникулах обязательно театр. В шестом классе, после того, как я посмотрела «Рюи Блаза» в Малом театре с Царевым в главной роли, еду на эскалаторе из подземки, и меня словно осенило: «Я буду актрисой». Все, точка. Дальше вопросов не возникало. Пошли театральные кружки, в том числе, под руководством актера ТЮЗа Константина Григорьевича Титова. Только после десятого класса, когда я заявила, что еду в Москву поступать в театральный, папа сказал мне: «Мой алгоритм подсказывает, что тебе неплохо было бы получить сначала какое-нибудь базовое образование. Я согласен тебе его оплатить. У меня хватит на это сил. А театральное образование ты получишь сама». Как в воду смотрел. В 1956 году я поступила на филфак Латвийского государственного университета, и не успела окончить пятый курс, как начались приемные экзамены в театральную студию Павла Осиповича Хомского при Русской драме, в которую все мы и поступили. Горжусь, что моим однокурсником был Феликс Дейч. Это было в декабре 1960 года. В 1961 году я закончила университет (дипломная работа «Вопросы инсценирования литературных произведений на театральной сцене» под руководством Зои Моисеевны Гильдиной) и уже работала на радио.

Хомского в театральной студии сменил Олег Эварестович Лебедев, историю театра преподавал Зиновий Нисонович Сегаль, а театральное мастерство – Иосиф Львович Секирин и Агрий Робертович Аушкап. Курс Татьяны заканчивал в 1963 году постановкой «Мещан» Горького. Ей выпало там играть роль матери – одну из центральных. Однако, выбирая между радио и театром, она выбрала семью.

– Муж сказал: «Или театр или семья. Я знаю, что это такое. Я бы этого не хотел». (У Алниса отец был актер Рихард Зандерсон). Но это, конечно, было мое решение. К концу обучения в театральной студии я поняла, что семью хочу гораздо больше, нежели играть на сцене. Да и что делать в театре человеку с амплуа характерной актрисы? Ждать пятидесятилетия?

В 1964 году Татьяна вышла замуж, сменив звучную фамилию Микельсон на не менее звонкую Зандерсон. Под этим именем она и завоевала многотысячную аудиторию латвийских радиослушателей. Работе на радио замужество не помешало. Первые восемь лет Татьяна отработала в новостях.

– Шикарная школа – револьверная журналистика, работа с колес. Через день ты то редактор, то корреспондент. Редакция была одна, а передачи на двух языках – латышском (Первый канал) и русском (Второй канал). Я всю жизнь боролась за то, чтобы русские журналисты и программы на русском языке были внутри латышской редакции, будучи ее органичной частью. В 1969 году я перешла в «Dzirkstele» («Искра»), как называлась молодежная программа. Проработала в ней около 15 лет. С 1978 года у меня начался, так сказать, период польского радио, когда я стала внедрять в своей программе бестекстовое ведение передачи, обсуждение самых разных животрепещущих проблем. До этого все радиостанции, включая такие, как «Радио Свобода» и «Би-Би-Си» работали по тексту. С началом «перестройки» мы создали «Русскую службу Дзиркстеле», из которой потом выросла программа «Экспресс-Свобода» (1989).

Собственно говоря, Татьяна Зандерсон ее и создала. «С непрерывным поиском – как в области радиоязыка, так и в желании персонифицировать эфир», – характеризует коллегу Райтис Калниньш.

«Это была полная самостоятельность», – вспоминает сама Татьяна. И уже тогда ее занимала диалектика свободы.

«Мы только начинаем приближаться к свободе, и в то же самое время она мчится вперед неудержимо, совсем как курьерский поезд. И здесь нам самим дано решить – сесть в него или нет. Мы ведь и сами еще очень неясно представляем себе, какая она в действительности, эта свобода? От нас самих зависит, сможем ли мы воспользоваться ею достойно», – словно пророчила Т. Зандерсон в интервью русской газете «Атмода» (28 августа 1990 года).

В том же интервью она подчеркивала принципиальное значение диалоговой формы ведения радиопередач: «Мышление и общение в форме монолога – одна из главных примет тоталитаризма, коренящаяся в нашем советском прошлом. Только вспомните, как мы общались. Спешили высказаться сами. И было все равно, слушает ли нас кто-нибудь вообще. Только теперь мы начинаем приближаться к диалоговой форме человеческих отношений. Наконец пытаемся учиться видеть в собеседнике свободно думающую личность. С этой точки зрения, наша радиопрограмма многие годы действительно была уникальна».

В 1994 году Татьяна Зандерсон как автор и руководитель программы «Экспресс-Свобода» впервые в Латвии удостоилась премии Фонда Сороса «За достижения в гармонизации межнациональных отношений».

На проходившей в Рундальском дворце церемонии вручения награды Татьяна говорила об ответственности, утверждая свое кредо: «Выстраданная нами свобода обернулась непривычной свободой выбора, от которой нас старательно отучали 50 лет. Это оказалось самым трудным. Не искать врагов с целью освободить себя от ответственности, не завидовать тому, кто оказался более приспособлен к новой жизни, но учиться открыто и смело воспринимать жизнь и перемены. Нам нужно найти в себе мужество начать все сначала, найти в себе силы принять неизбежное и идти дальше. Выживет тот, кто изменится, и едва ли вражда и злоба будут в этом лучшими помощниками. Путь перемен выдался каменистым. Вдоль дороги ползучие растения – наши предрассудки, которые временами душат нас. Да, не всегда мы можем полюбить своего соседа, который идет той же самой дорогой перемен. Такая жизнь, такие мы. Признать этот факт, постараться начать движение навстречу друг другу и верить свету, что мерцает в конце тоннеля. Пусть нас всех вдохновляет категорический императив Канта – "Звездное небо над нами и нравственный закон внутри нас”».

В том же 1994 году появилась новая программа Т. Зандерсон «Стиль жизни».  В разное время с Зандерсон работали и учились у нее профессии Кирил Шахнович, Сергей Морейно, Андрей Яхимович, Леонид Глезер.

В период расцвета русской печати в Латвии – он завершился вместе с «перестройкой» и обретением независимости – Татьяна Зандерсон регулярно выступала и как эссеист. Ее перу принадлежат печатавшиеся в журнале «Даугава» и выходившие в сборниках (например: Портреты. – Рига: «Лиесма», 1986) статьи о деятелях латвийской культуры, прежде всего литераторах – Ояре Вациетисе, Людмиле Азаровой, Лидии Ждановой и других.

Стихия слова, в том числе, слова поэтического, подвластна Татьяне Зандерсон, как никому другому. С вдумчивой осторожностью она подходит к рассматриваемому ею явлению, прикосновения ее легки и всегда точны. Так, человек бесконечно любящий природу идет по лесной тропинке, стараясь не наступить, не потревожить, и та отвечает ему взаимностью. Не всякому дан дар сочинительства, но и людей способных услышать, осмыслить природа отбирает по квотам.

Александр МАЛНАЧ (14.11.2012)

Татьяна Зандерсон: «Моей дорогой вдохновительнице с нежностью»