Михаил Муратов

Михаил Яковлевич Муратов (Горнштейн; 1885, Кишинёв, Бессарабская губерния, Российская империя – 1944, РСФСР ?) – актер Московского Малого театра с 1910 по 1917 год. С 1921 по 1925 год совладелец антрепризы в Театре русской драмы в Риге.

Михаил Муратов (Горнштейн) родился в зажиточной еврейской семье в Кишинёве. В 1904 году окончил престижную Санкт-Петербургскую первую гимназию из чего можно предположить, что, скорее всего, он крестился. Ещё будучи гимназистом он увлёкся театром. Азы актёрского мастерства познал в школе Брагина у Синего моста в Петербурге. В 1905 г. дебютировал на сцене Пятигорского театра, где на молодого артиста обратила внимание Лидия Яворская, предложившая ему отправиться со своей труппой в зарубежное турне (Вена, Белград, София), на что он с радостью согласился. В сезоне 1906/1907 гг. играл у Собольщикова-Самарина в Казани и Саратове.

В конце 1907 года Михаил Муратов приехал в Ригу, в Русский театр, где в то время в качестве антрепренёра служил Константин Незлобин. Судя по публикациям в газете «Рижский вестник» артист в Риге выступал под фамилией Муратов и впоследствии фигурировал только под этой фамилией. Возможно, это был не только сценический псевдоним, а узаконенная новая фамилия. Сведения, подтверждающие этот факт пока не обнаружены.

Михаил Муратов параллельно с работой в театре учился на юридическом факультете Петербургского университета (окончил 4 курса), а в 1912 г. получил диплом об окончании Московского университета.

Сезон 1909/1910 гг. Муратов провёл в Санкт-Петербурге, где удосужился внимания критики ролью в спектакле «Анфиса» по пьесе Леонида Андреева.

В этом же году Александр Южин предложил Муратову перейти в труппу Московского Малого театра, что последний и сделал, прослужив там до захвата власти большевиками.

Еще в 1919 году, находясь в Константинополе (Стамбуле), Муратов пришел к мысли о необходимости создания постоянно действующего русского театра в изгнании. Муратову удалось собрать труппу и совершить с ней гастроли по Болгарии и Королевству сербов, хорватов и словенцев. Известно, что в 1920 г. муратовская труппа дала несколько прекрасных спектаклей в Люблянском театре. Но это был не тот масштаб театрального дела, о котором мечтал Муратов. В поисках средств он пробирается в Бессарабию, откуда был родом, и где ему удалось получить часть своего имущества. Повезло и его супруге актрисе Елене Александровне Маршевой (1891-1968), которой удалось вернуть часть принадлежавших ей драгоценностей. В итоге, у них сложился капитал в 10 000 долларов и реальная возможность осуществить мечту о постоянном русском театре за пределами России. Первая мысль была о Кишиневе, но в то время это был провинциальный город в недружелюбной по отношению к русским Румынии. И тогда Муратов обратил свой взор на Ригу, известную своими театральными традициями. В знакомый ему город М.Я. Муратов приехал в 1921 году с группой русских артистов, активно взялся за дело и в короткие сроки сумел преодолеть подозрительность со стороны латышского общества. Существенную помощь ему удалось получить со стороны театрального критика Божены Витвицкой и известного театрала Леонида Остроухова. Удалось заручиться поддержкой и со стороны тогдашнего главы Кабинета министров Зигфрида Анны Мейеровица. Узнав о предстоящем открытии театра в Ригу поспешил приехать из Петрограда А.И. Гришин, снискавший известность как администратор. Объединив усилия, им в кратчайшие сроки удалось собрать труппу и договориться об аренде помещения в здании Рижского Латышского общества.

Генрих Гроссен так вспоминал появление в Риге Муратова и Гришина: «Помню, к нам в редакцию «Рижского курьера» явились двое господ: один маленький, кругленький, с пенсне на остром носу, а другой высокий, плотный брюнет – оба изящно одетые. Они явились к заведующей театральным отделом Божене Иосифовне Витвицкой. Она представила Заборовскому и мне этих господ – маленький, кругленький оказался Александром Ильичом Гришиным, а высокий и плотный – Михаилом Муратовым – первый по профессии антрепренер, а второй артист и антрепренер из Кишинева. В редакции, когда узнали, что они организуют в Риге Русский театр, возникло оживление».

27 сентября 1921 года русский театр в Риге возобновил свою работу премьерой комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума». С 1921 по 1925 год театр существовал как частная антреприза М.Я. Муратова и А.И. Гришина. Муратов в Риге выступал также и как актёр и режиссёр Однако с самого начала отношения между антрепренёрами не сложились. В 1925 году, когда театр оказался в тяжелом экономическом положении, М.Я. Муратов покинул сою антрепризу и уехал из Латвии. Однако связи с Латвией он не прерывал, да и рижские театралы с теплотой вспоминали о нём.

В 1926 г. Муратовым была предпринята неудачная попытка дебюта на сцене Еврейского театра в Париже. В том же году, в Таллине, он стал художественным руководителем Русского театра. Известный в межвоенной Риге публицист Пётр Пильский так характеризовал работу Муратова в Эстонии: «...опытный организатор и хороший актер. В режиссуре ему не хватает оригинальности, находчивости, выдумки. Он не смел». Однако ещё до появления этой статьи в газете поступило известие об увольнении из театра Муратова и его супруги, проработавших там лишь несколько месяцев.

В 1927 г. супруги с успехом гастролировали в Кишинёве. В 1929 г. с Муратовым был подписан контракт на постановку трёх пьес с дирекцией городских театров во Львове. Однако надежда на создание постоянного русского театра не покидала их. В 1930 г. была предпринята ещё одна неудачная попытка создания Русского театра в Варшаве.

Видимо, отчаявшись закрепиться на русской сцене, М.Я. Муратов выучил румынский язык и был приглашён в качестве режиссера в лучший бухарестский театр «Регина Мария» для постановки пьесы Горького «На дне». Румынская печать приветствовала появление М.Я. Муратова на бухарестской сцене, видя в нем талантливого и культурного режиссера.

«Постановкой «На дне» собственно и ознаменовалось «боевое крещение» М.Я. Муратова на румынской сцене. Выбор Зики Александреску оказался весьма и весьма удачным. Театральная критика после «На дне», не преувеличивая, походила на московскую критику времен открытия Художественного театра постановкой «Царя Федора Иоанновича». В оценке постановки «На дне» вся румынская театральная критика была единодушна и признала, что более удачной и более художественной постановки, чем «На дне» румынская сцена не знает», – отмечалось в публикации в газете «Сегодня» от 20 февраля 1940 года.

Согласно данным Е.А. Вахрушевой (Дорога исканий. Рига, 1958, стр. 75-76) М.Я. Муратов с супругой и сыном во время Второй мировой войны оказались на территории СССР (возможно семья была депортирована). С её слов известно лишь, что сын погиб на фронте, а Е.А. Маршева после смерти мужа продолжала выступать на сцене.

Татьяна Фейгмане

Источники информации:

Театр и музыка. – Рижский вестник, № 217, 22-09-1908;

М.Я. Муратов. – Вечернее время № 327, 20-04-1925;

«Еврейское зеркало» в Париже. – Сегодня, № 9, 13-01-1926;

В Ревеле создан Русский театр. – Слово, № 308, 24-10-1926;

Пётр Пильский. Русский театр в Эстонии. – Сегодня, № 25, 02-02-1927;

М.Я. Муратов и Е.А. Маршева в Кишинёве. – Сегодня, № 126, 09-06-1927;

Михаил Муратов. Кем и как был создан Театр Русской Драмы в Риге. – Слово, № 922, 19-07-1928; № 923, 20-07-1928, № 924, 21-07-1928; № 925, 22-07-1928;

М.Я. Муратов во Львове. – Сегодня, № 253, 12-09-1929;

Театр и искусство. Русский театр в Варшаве. – Сегодня, № 76, 17-03-1930;

Владимир Благов. Юбилей М.Я. Муратова. – Сегодня, № 119, 30-04-1934;