Рижская легенда о Маяковском
Юрий Абызов
Дayгaвa, 1996, № 3
Тема "Маяковский в Риге" с годами обросла "художественностью" как снежный шар, который перекатывают из одной публикации в другую, отличающихся лишь ретушью в зависимости от вкусов и темперамента публикатора. Обычно весь рассказ держится на нескольких скудных деталях, происхождение которых туманно, и чаще всего они основаны на том, что кто-то что-то сказал и вспоминая вспомнил. Словом, уже явлена нам легенда, которая держится не столько на фактах, сколько на "художестве". Именно с таким сплавом мнимостей мы имеем дело хотя бы в очерке Сергея Журавлева "Впервые за границей, в Риге" (СМ Сегодня, 17 июля 1993 г.). Почему взят именно этот? Потому что здесь наиболее сочен соус "художественности", дополняющей привычные клише, сомнительные и без соуса. Смотришь на него и испытываешь боязнь прикасаться к "фактам" - не выдержат прикосновения.
Достаточно критически взглянуть хотя бы на "рассказ" о том, как Маяковский из Рижского порта пешком помчался в Межапарк, чтобы проучить запыхавшихся шпиков! Попробуйте мысленно проложить этот маршрут и при этом учтите, что в Риге Маяковский впервые и не знаком с топографией, чтобы мчаться столь стремительно.
Перо "художника" самопроизвольно творит Вторую Действительность. Одно только появление Маяковского, оказывается, поднимает на ноги весь репрессивный аппарат. "Улицы и переулки вновь заполнили шпики и полиция", – пишет Журавлев, как будто своими глазами видел это. Впрочем, здесь примером для него служит и сам Маяковский, который утверждал, что видел первомайскую манифестацию в Риге своими глазами, тогда как прибыл в Ригу 3 мая.
Все это чисто "художественные байки", которые проверить невозможно, а можно лишь брать на веру. Но попробуем вычленить эпизод, который имеет реальные очертания и якобы "подкреплен" якобы свидетельскими показаниями.
Итак, во время пребывания Маяковского в Риге еврейское культурное общество "Арбетергейм" издало его поэму "Люблю", которая была конфискована, а потом "оправдана".
Сам Маяковский писал об этом так:
У нас цензура –
разрешат или запретят.
Кому такие ужасы не претят?!
А в Латвии свободно
печатайся сколько угодно!
Кто не верит,
убедитесь на моем личном примере.
Напечатал "Люблю" –
любовная лирика.
Вещь – безобидней найдите в мире-ка!
А полиция – хоть бы что!
Насчет репрессий вяло.
Едва-едва через три дня арестовала.
Журавлев от неуемного желания, чтобы "было красиво", сочиняет:
"В мае 1922 г. рижское издательство выпустило поэму Маяковского "Люблю", которая писалась тут же, в Риге (как отмечает Б.Янгфельд)".
Но Бент Янгфельд говорит совсем не то: «Поэма «Люблю» писалась во время первого пребывания Л.Ю. в Риге и была готова к ее возвращению домой в феврале 1922 г.» То есть в Риге была Лиля Брик, а Маяковский, сочиняя поэму, находился в Москве. По Журавлеву получается, что поэма написана в Риге где-то между 3 и 12 мая 1922 г. и тут же поэт отнес ее в типографию. На самом деле начата она была в ноябре 1921 и окончена в феврале 1922 г. Более того, она уже успела выйти в Москве.
И вся история с печатанием в Риге излагается так:
"Члены правления "Арбетергейм" предусмотрели возможность ареста книги "Люблю" (здесь и далее подчеркнуты те детали, которые будут опровергнуты документально – Ю.А.) Они применили испытанный у "левых" газетчиков прием: десять обязательных экземпляров передали в политуправление, а остальные в то же утро попали в надежное место, а затем перешли в руки благодарных читателей. По словам М.Шац-Анина, запрет вскоре удалось снять, и издание было выпущено повторно тиражом 10 000 экземпляров. На обложке 2-го издания якобы была надпись: "Первое издание было конфисковано". Однако книга с такой надписью нам неизвестна.
Как отмечали Б.Пеккер и С.Левитан, "несмотря на постоянное дежурство шпиков у типографии, где печаталась эта книга, основная часть тиража успела разойтись по рукам... В бессильной злобе заправилы полиции наложили денежный штраф на владельца типографии и возобновили судебное дело против ответственного редактора издания".
Впечатляет? Между тем, все, кроме самого факта печатания книги и ее конфискации, выдумано и "художественно" расписано, в чем можно убедиться, взяв переписку Отдела печати и обществ Министерства внутренних дел Латвии (ГИАЛ, ф.3724, оп.1, ед.хр.83). Разумеется, все документы на латышском языке, а здесь даются уже в переводе.
Начать с того, что полиция "едва-едва на третий день арестовала". Арестовала она тираж в тот же день, когда ей приказал министр внутренних дел. Это в Советской России ЧК–ГПУ сочетало в себе и следствие, и суд, и прокуратуру, и тюремное ведомство. А в Латвии законодательная, исполнительная и судебная власть действовали в своих узаконенных рамках согласованно, что и увидит читатель.
Итак, Маяковский в Риге с 3 мая по 12. Еще до его отъезда начинается наша история.
Министерство внутренних дел
11 мая 1922 г. N 187025
Распоряжение
На основании статьи 121311 Уголовного процесса приказываю конфисковать брошюру Маяковского "Люблю".
Конфискованные экземпляры должны быть представлены в Отдел печати и обществ Министерства внутренних дел, Рига, Александровская, N 37/39, комната 62.
Министр внутренних дел А.Квиесиc.
Заведующий отделом печати и обществ К.Вильде
И в этот же день 11 мая в типографию является полицейский чин, составляющий сразу 3 протокола, чтобы все было "по форме".
Протокол
1922 года мая 11 дня я, надзиратель I полицейского участка (фамилия неразборчива. – Ю.А.), на основании телефонограммы из Префектуры от 11 мая за N 1106 начальнику участка явился в типографию Гитель Левин на Господской, N26 с целью обнаружить брошюру Маяковского "Люблю", изданную обществом "Арбетергейм", Тербатас, N15.
После появления в упомянутую типографию вместе с постовым того же участка Эйценбергом владелица типографии Гитель Левин незамедлительно представила и выдала мне одну тысячу девятьсот пятьдесят два (1952) сброшюрованных экземпляра брошюры "Люблю", четыреста десять (410) экземпляров этой же брошюры в листах, сто тридцать (130) экземпляров нефальцованных и два (2) манускрипта брошюры "Люблю". Общим числом две тысячи четыреста девяносто два (2492) и 2 манускрипта.
Принятое мною решение: обо всем имевшем место составить протокол, предоставив принять дальнейшие действия начальнику I участка, а обнаруженные и добровольно выданные 2492 экземпляра брошюры "Люблю" и 2 манускрипта конфисковать и приобщить к сему протоколу в качестве вещественного доказательства.
Надзиратель I полицейского
участка – подпись
Постовой – Эйценберг
Владелица типографии Г.Левин
Протокол
1922 года мая 11 дня я, надзиратель I полицейского участка г. Риги, и постовой Эйценберг в присутствии владелицы типографии Гитель Левин на основании статьи 258 произвели тщательный обыск как в типографии, так и в прилегающих помещениях с намерением обнаружить брошюру "Люблю", но, кроме уже добровольно выданных, ни готовых экземпляров таковой, ни составных частей ее обнаружено не было.
Расписка
Я, нижеподписавшаяся, владелица типографии Гитель Левин, свидетельствую, что при произведении обыска ни в моей типографии, ни в соседних помещениях ничего противозаконного обнаружено не было, за исключением упомянутых в протоколе 2492 экзепляров брошюры "Люблю" и 2 манускриптов "Люблю".
Г.Левин
Протокол
1922 года мая 11 дня я, надзиратель I полицейского участка г. Риги, снял показания с владелицы типографии Гитель Ильиничны Левин, каковая предъявила латвийский паспорт А 27769, выданный 1/XII 19 г., и показала следующее:
Мне 29 лет, я гражданка Латвии, незамужняя, владелица типографии...
Отпечатанную брошюру "Люблю", обнаруженную в моей типографии, заказало мне общество "Арбетергейм", ул.Тербатас, N 15/17, примерно неделю назад в количестве 3000 экземпляров, изготовление которой закончилось в понедельник, 8 мая, и в тот же день десять экземпляров брошюры "Люблю" было отправлено в Министерство внутренних дел, а 500 экземпляров выдано обществу "Арбетергейм", что видно из расписки, выданной 8 мая с.г.
О том, что брошюру "Люблю" печатать запрещается, я не знала. Больше сообщить ничего не имею. Протокол читала, признаю его верным.
Г.Левин
Как видим, полицейский явился лишь после того, как Квиесис ознакомился с представленным ему экземпляром, никакие шпики не могли знать, что в типографии печатается. А если бы знали – что бы это меняло? Ничто никуда тайно не переправлялось, а сколько было заказано, столько и имелось в наличии (см. следующий протокол).
Протокол N 100
1922 года мая 11 дня я, полицейский надзиратель III участка г.Риги Озолинь, на основании телефонограммы из Рижской префектуры от 11/V с.г. за N 1106 в связи с предписанием Министерства внутренних дел за N 187025, по которым подлежит конфискации брошюра Мойевскоски (sic!) "Люблю", явился в общество "Арбетергейм", каковое издало упомянутую брошюру, где я сообщил интенданту общества Моисею Берковичу причину своего прихода и потребовал выдать находящуюся в конторе вышеупомянутую брошюру. После чего Беркович открыл шкаф, где находились две пачки с этой брошюрой общим числом 492 штуки. Беркович заявил, что о других брошюрах ему ничего не известно. Я обыскал помещение конторы и больше ничего не обнаружил. Принял решение конфисковать брошюры и вместе с протоколом передать в распоряжение начальника участка.
Полицейский – Озолинь
Понятые – подписи
Интендант – Беркович
Вместе с 2984 экземплярами брошюры "Люблю"
В отдел печати и обществ Министерства внутренних дел на основании предписания Префектура представляет 2984 экземпляра конфискованной брошюры "Люблю".
Помощник рижского префекта –
подпись
Делопроизводитель – Озолинь
Рига, 15 мая 1922 г.
N 7543
Дополнение
к рапорту от 12 мая 1922 года
Конфискованные 11/V с.г. в помещении общества "Арбетергейм" Тербатас N 15/17 – 492 экземпляра брошюры "Люблю" на русском и еврейском языках, каковые 12/V представлены в III участок префектуры.
Начальник III участка.
На еврейском языке напечатана только последняя страница с указанием, какие имеются издания в "Арбетергейме".
Далее следует попытка Квиесиса узаконить свое решение, наложить арест на книгу. Резон, конечно, смехотворный, но сделано опять-таки "по форме".
Прокурору Рижского Окружного суда
Отдела печати и обществ Министерства внутренних дел
Жалоба
на председателя еврейского культурного общества "Арбетергейм" Арона Воробейчика, прожив. Рига, Смоленская ул. N2, кв.3, и секретаря того же общества Якова Берлина, прожив. Рига, ул, Паулуччи N9, кв. 5.
На основании статьи 121311 Уголовного процесса я отдал распоряжение конфисковать футуристическую брошюру Маяковского "Люблю", которую издало общество "Арбетергейм". В соответствии со статьей 121312 я ставлю вопрос об окончательном решении дела о конфискации, а также прошу призвать к ответственности этих издателей и на основании статьи 281 закона.
Аморальное воздействие в брошюре особенно ярко выражено в стихах "Юношей" (9 стр.) и "Взрослое" (15 стр.). Первое издание этой брошюры вышло в Москве в 1922 г., а посему второе издание этой брошюры в Латвии – это косвенное нарушение распоряжения Министерства внутренних дел, по которому запрещено ввозить и распространять в Латвии все изданное в Советской России ("Валдибас Вестнесис", N 218, 1920 г., 24 сентября).
Неизвестно, находится ли автор брошюры в Латвии, поэтому я ставлю вопрос о привлечении последнего к ответственности, буде выяснится, что виновный подлежит нашей юрисдикции.
Исходя из вышесказанного, прошу привлечь к ответственности на основании статьи 281 обвиняемых Арона Воробейчика и Якова Берлина.
Приложение: брошюра "Люблю".
Министр внутренних дел А.Квиесис
Зав. отделом печати и обществ К.Вильде
Копия
Решение
29 мая 1922 г.
Рижский окружной суд
Уголовный отдел, судебное заседание, в котором участвовали:
Товарищ председателя: Я.Крукланд
Судьи: Х.Редерс, Я.Балодиc
Товарищ прокурора: Е.Вегнер
Секретарь: Я.Юргис
Заслушав: Заключение прокурора от 26 мая за N 16695 по поводу наложения ареста на брошюру Маяковского "Люблю" и находя, что в содержании названной брошюры нет предусмотренного статьей 281 Уголовного процесса состава преступления, а посему, заслушав заключение товарища прокурора и основываясь на статье 121315 Уголовного процесса, суд вынес решение:
1) Отменить наложенный Отделом печати и обществ Министерства внутренних дел арест на брошюру "Люблю" и 2) копию сего решения и один экземпляр упомянутой брошюры направить прокурору для исполнения.
Подписи
Копия верна:
Секретарь – Юргис
Распоряжение
2 июня 1922 г. Я, министр внутренних дел, на основании решения Рижского Окружного суда об отмене ареста, наложенного на брошюру Маяковского "Люблю", отменяю свое приказание от 11 мая с.г. и приказываю конфискованные брошюры вернуть владельцам.
Министр внутренних дел А. Квиесис
Зав. отделом печати и обществ К.Вильде
Сия расписка дана мною, что я получил из Отдела печати и обществ две тысячи девятьсот восемьдесят четыре экземпляра брошюры "Люблю".
9/6 1922 г. Давид Йецен
Итак, месяца не прошло, как дело, пройдя все нужные инстанции, нашло свое разрешение, благополучному концу которого не смогла воспрепятствовать эстетическая невежественность государственного сановника, потому что на нем власть не сосредоточивалась.
Теперь что касается повторного издания и тиража. Легенда о втором издании рождена простым недоразумением. Квиесис подчеркивает тот момент, что рижское издание является по сути вторым после московского. Кроме того, имело место просто воспроизведение московской обложки: Люблю. Изд.2. М. Изд.Вхутемаса, 1922, 48 стр. МАФ. Серия поэтов N 1. Абсолютное повторение, только в Риге добавлено "Арбетергейм".
Не было в Риге второго издания – да и зачем, ведь тираж был возвращен. Не было и тиража в 10 000, поскольку для Риги и 3000 было тиражом громадным: ни одна книга на русском не превышала этого потолка. Не было денежного штрафа на Гитель Левин – спрашивается, за что? Ведь состава преступления суд не усмотрел. Не было судебного дела "против главного редактора издания", поскольку и редактора-то никакого не было.
Карточный домик, построенный расхожими "маяковедами" еще в советские времена, рассыпается при одном соприкосновении с документами. И это показывает, что документ интереснее, богаче и содержательнее любых "художественных арабесок" и что устная традиция всегда предполагает возможность ее опровержения, поэтому, прибегая к ней, следует лишь ограничиваться ею, не привнося ничего от себя.
