Понятие «этническое меньшинство» в латвийской социологии 1991-2007 годов

Владислав Волков

"Социологические исследования". Москва, 2009 г. №1

Понятие «этническое меньшинство»  (разновидность – «национальное меньшинство») принадлежит к тем научным терминам, без которых немыслима латвийская социология в период восстановленной национальной государственности с 1991 года. Такой интерес латвийских социологов объясняется этнополитической реальностью: Латвия и исторически, и особенно во второй половине 20-го века, и в начале нынешнего столетия выступает этнически многообразным обществом. Так, в 2007 году из 2 275 тыс. латвийцев на долю латышей приходилось 59,0% всего населения страны, русских – 28,5%, а других этнических групп (белорусов, украинцев, литовцев, поляков, евреев и др.) – 12,5%. [1]. Рассмотрение понятия «этническое меньшинство» в латвийской социологии на протяжении всего периода восстановленной латвийской государственности важно и для прояснения конкретного вопроса: каким образом  доминирующий научный дискурс «встраивает» русское этническое меньшинство   в гражданское общество и национальное государство. Предварительно обобщая логику развития содержания понятия «этническое меньшинство» в латвийской социологии, можно утверждать, что она все чаще ориентируется на мультикультурные представления об этнических меньшинствах Латвии.

 

1. Междисциплинарный характер понятия «этническое меньшинство» в латвийском социальном знании.

Латвийская социология заимствует понятие «этническое меньшинство» из трудов представителей западной этносоциологической мысли. Это понятие характеризует этнические группы, постоянно проживающие на территории определенной страны и государства, но отличающиеся от этнического большинства населения. При этом для западной социологии характерно наличие двух основных смыслов в использовании понятия «этническое меньшинство».

С одной стороны, социологи подчеркивают отличия между этническим большинством населения страны и этническими меньшинствами, как отличия в происхождении, культуре, историческом развитии, языке, религии и поведении. В этом случае понятие «этническое меньшинство» нередко заменяется понятием «этническая группа». Так, оксфордское издание 2005 года «Словаря по социологии» трактует этническую группу, как «группу людей, которая характеризует себя или же характеризуется другими, как разделяющая общие особенности, что и отличают эту группу от других этнических групп и проявляются в поведении этой группы» [2]. Из такого определения следует, что культурные и иные характеристики этнических меньшинств (этнических групп) хотя и отличаются от культуры этнического большинства, но при этом не являются менее ценными.

С другой стороны, западная социология справедливо отмечает многочисленные факты неравного распределения социального капитала между этническим большинством и этническими меньшинствами в современных (и постсовременных) обществах. Этнические группы, так же, как и социальные классы формируют сложную систему социальной стратификации и социального неравенства [3]. Поэтому оказывается востребованным и такое понимание социальной сущности этнических меньшинств, как результата притеснения или же стигматизации, в основе которых лежат «расовые, этнические, биологические или иные характеристики» [4].

Анализ трудов латвийских ученых показывает, что социологическая интерпретация понятия «этническое меньшинство» происходила в ситуации сильного влияния четырех гуманитарных дисциплин, также изучающих и истолковывающих этническое многообразие Латвии. К таким наукам относятся:

- социолингвистика;

- политология;

- демография;

- правоведение.

 Более того, правомерно утверждать, что социологический дискурс зачастую активно заимствовал интерпретацию этими дисциплинами понятия «этническое меньшинство».

Существенное влияние на формирование социологической интерпретации понятия «этническое меньшинство» оказали труды латвийских социолингвистов. Причем именно социолингвистика предложила первое научное определение этого понятия в латвийских гуманитарных науках в начале 1990-х годов. С точки зрения социолингвистики под этническим меньшинством следует понимать «социальную группу, которая в определенный период находится в субординированном положении в общественной жизни» [5].

Такое понимание этнических меньшинств связано с тем, что социолингвистика придерживается принципа неравенства (субординации) социальных функций государственного языка и языков этнических меньшинств на территории Латвии в условиях возрождения национального государства. Этот принцип субординации предполагает, что государственный язык и языки этнических меньшинств характеризуются различными социальными функциями в государственной, общественной и частной жизни. Если латышский язык обладает всеми социальными функциями на территории Латвии, то языки этнических меньшинств могут обслуживать часть общественной и частной жизни людей и то в случае, если в среде этнических меньшинств возникает такая потребность. Фактически, разработанное в социолингвистике представление о субординации социальных функций языков выступает объяснительной метафорой и для социологического понимания модели взаимоотношений латвийской нации и этнических меньшинств. Иллюстрируя этот подход, можно сослаться на оценку возможностей нелатышей использовать свой язык в государственной и общественной жизни Латвии: «другие национальности, представители которых постоянно проживают на территории Латвии, но чьи национальные языки всесторонне функционируют на их исторической родине, не имеют ни юридических, ни конституционных, ни моральных прав претендовать на какие-либо привилегии на территории Латвии» [6]. Здесь, конечно, надо иметь в виду, что принцип субординации описывает именно межгрупповые взаимодействия и не распространяется на индивидуальные права людей, принадлежащих к различным этническим группам Латвии.

Политология сформировала наиболее распространенный и разработанный дискурс осмысления понятия «этническое меньшинство».  Для него характерны научные обобщения, установление взаимосвязей понятия «этническое меньшинство» с такими фундаментальными понятиями, как «латвийская нация», «латышское национальное государство», «мультикультурное общество», «демократия», «права человека», «права меньшинств», «интеграция общества» и т.д. В целом политологический дискурс задавал системный подход к анализу латвийских этнических меньшинств в структуре латвийской нации и национального демократического государства. Этнические меньшинства рассматриваются как органическая часть народа Латвии, восстанавливающего демократическое национальное государство [7].

Определения понятия «этническое меньшинство» схожи с теми, которые приняты в латвийской социолингвистике. Однако в них в меньшей степени исследователи выделяют момент неравенства и субординированного социального положения этнических меньшинств по сравнению с  латвийской нацией. В основном отмечается момент культурных различий между этническим меньшинством и нацией. Этническое меньшинство – «это социальная группа, которая своим происхождением ил иными особенностями отличается от этнического большинства» [8]. Политологи определяют этническое меньшинство, как «группу людей, у которой со страной проживания сложились длительные и постоянные связи. Будучи малочисленной по сравнению с основной нацией, этническое меньшинство все же достаточно репрезентативно. Для этнического меньшинства характерны специфические особенности (язык, происхождение, религия, культура) и желание эти особенности сохранить».  Профессор И.Апине показывает, что в политологической науке существует гибкое отношение к применению этого термина. Во-первых, понятие «этническое (национальное) меньшинство» употребляется в строго академическом смысле, как обозначение групп нелатышей, являющихся латвийскими гражданами. Во-вторых, существует и прагматически-политический смысл: в этом случае этническое меньшинство – это «все постоянно проживающие в Латвии нелатыши, за исключением персонала иностранных вооруженных сил и приглашенных сезонных рабочих» [9].

Для политологического подхода характерно построение классификаций этнических меньшинств Латвии, в основе которых такие признаки, как численность и доля в населении, характер исторических связей с Латвией, развитостью идентичности и культурной жизни, наличие «своего» национального государства [10]. В рамках политологии встречаются представления о Латвии в духе мультикультурализма, как о «мультикультурной многообщинной стране, в развитии которой на разных этапах истории доминировали различные общины» [11]. Или же говорится о «политической представительности этнических групп» [12]. Правда, эти идеи не получили развернутого освещения в политологических исследованиях 1990-х годов.

Политология опробовала понятие «меняющаяся идентичность» к объяснению особенностей латвийских этнических меньшинств. Причем в таком контексте предложено рассматривать «меньшинство» как ценностную категорию, которая противопоставляется «нормальности», «конформности», «универсальности» [13]. Меняющаяся идентичность меньшинств приводит и к коррекции набора этнодифференцирующих признаков. Так, если в 1990-е годы ученые называли такой традиционный набор признаков этнических групп, как язык, этническое происхождение, культура и традиции, то в 2000-е годы все чаще стали говорить о том, что этнические границы между группами в Латвии создает и различная интерпретация истории Латвии и исторической родины этих меньшинств [14].

Влияние политологии в 1990-е годы на социологические интерпретации понятия «этническое меньшинство» проявилось и в обобщающих работах. Так, О.Пейпиня в докторской диссертации «Проблемы социально-этнической интеграции в Латгалии в 1990-е годы» ссылается именно на работы политологов Э.Вебера и Л.Дрибина, которые аналитически отделяли традиционные этнические меньшинства от групп послевоенных мигрантов [15].

В рамках правоведения, как ни в какой иной научной дисциплине, рассматривающей проблематику этнических меньшинств Латвии, наиболее последовательно проводится либеральный подход в отношении прав представителей этих групп населения. Правоведы считают, что права этнических меньшинств выступают проявлением индивидуальных прав человека, тем самым косвенно выступают против претензий приверженцев мультикультурализма дополнить либеральную этнополитику «политикой признания» [16].  

Латвийская демографическая наука использует понятие «этническая группа», не делая различий в правовом статусе ее представителей. Тем самым в рамках этого подхода не показываются различия понятий «этническое меньшинство» и «этническая группа». Для этой науки оказывается важным проанализировать этнические (групповые) различия в демографическом поведении латышей и нелатышей [17], влияние миграции/эмиграции нелатышей на ситуацию на рынке труда [18]. Для демографии оказывается важным показать количественные размеры и удельный вес этнических групп в структуре населения для объяснения такой особенности больших этнических групп как способность ассимилировать малые этнические группы. В этом смысле демографы говорят о наличии в Латвии „двух численно больших национальностей, которые интенсивно ассимилируют меньшинства”. Поэтому в демографии встречается иное, чем в политологии и истории, структурирование этнического пространства. Известные латвийские демографы академик П.Звидриньш и профессор Л.Эзера полагают, что для Латвии характерно наличие двух численно больших народностей (латышей и русских) и множества небольших народностей (белорусов, поляков, украинцев, литовцев и т.д.) [19].

 

2. Социологическая интерпретация понятия «этническое меньшинство».

Латвийские социологи рассматривают понятие «этническое меньшинство» как частное проявление понятия «этническая группа», отражающее свойства коллективного субъекта этнического сознания, культуры и поведения.  Для этого подхода характерно акцентирование внимания именно на различиях в ментальности и поведении латышей и представителей этнических меньшинств по отношению к утвердившимся в обществе латышским национальным ценностям во всех сферах общественной жизни.

Понятие «этническое меньшинство» применительно к ситуации в Латвийской Республике связывается с понятием «латвийская нация». Абсолютное большинство публикаций трактует эту связь, исходя из либеральных представлений о современной нации как «гражданской общности», которая создает и в свою очередь активно формируется демократическим национальным государством. Поэтому гражданская нация противопоставляется  «этнической, культурной общности», характерной для традиционного типа обществ [20].

Либеральная традиция, которая доминирует и в латвийских социологических исследованиях, рассматривает нацию, прежде всего, как гражданскую общность людей, для которых общегражданские ценности превыше их религиозной, этнической или социальной принадлежности. Именно эта гражданская общность является основой для национальной демократической государственности [21]. Поэтому и этническое меньшинство выступает именно такой этнической группой в современной гражданской нации, которая считает общегражданскую идентичность базовой, а «свою» этнокультурную идентичность – как дополнительную по отношению к общегражданской идентичности. 

В то же время на утверждение либерального прочтения понятия  «этнического меньшинства» в латвийской социологии 1991-2007 годов важнейшее влияние оказывает исторический, политический и этнодемографический контекст, в котором происходит  восстановление латвийской нации. Сложность этого процесса обусловлена тем, что в условиях инкорпорации Латвии в состав СССР и массовой миграцией представителей в основном восточнославянских народов (русских, белорусов и украинцев) сформировалась большая русскоязычная община. При этом часть представителей этой общины и в конце 1980-х годов, и в настоящее время полагают, что необходимо законодательно закрепить права латвийских русских (или русскоязычных) как «странообразующей общины» [22].  Однако в латышском сознании в отношении подобных политических проектов существует консенсус: подобное признание политических прав русской общины закрепляет общинный раскол Латвии [23]. На этом фоне выделяется позиция либерально настроенной русской общественности Латвии, а также значительной части латвийских евреев, поляков, литовцев, эстонцев, цыган,  рассматривающих себя именно в качестве этнических меньшинств страны.

Именно поэтому многие  латвийские ученые в качестве базового понятия в связке «этническое меньшинство» нередко рассматривают понятие «этническое» [24]. Этническая идентичность, как социальная ценность многоэтнического и многокультурного латвийского общества, противопоставляется  позиции представителей той части «русскоязычной общины», претендующей на политико-правовое признание. В таком случае понятие «этническое меньшинство», которое распространяется на «численно небольшие этнические группы с ярко выраженной идентичностью, например, поляки и др.», вовсе не противопоставлено понятию «латвийская нация» [25].

Анализ трудов латвийских социологов, а также представителей других научных дисциплин, изучающих этнические меньшинства страны, показывает, что появляются следующие тенденции в анализе этнических меньшинств Латвии:

1. наиболее оптимальная модель латвийской нации выступает вариант «латыши + этнические меньшинства»; тем самым проявляется негативное отношение к дополнению этой модели еще за счет «самодостаточной  русскоязычной общины»;

2. постепенно признается значимость понятия «этническое меньшинство» не только при анализе политического пространства в Латвии, но и при изучении особенностей экономической жизни, социальной стратификации, информационного пространства и сетей социальной коммуникации.

Анализ работ латвийских социологов, которые изучали этническое многообразие страны с 1991 года, показывает, что можно выделить две основные объяснительные модели для интерпретации понятия «этническое меньшинство». Во-первых, этническое меньшинство понимается как субординированная социо-культурная группа (явное влияние латвийской социолингвистики). Этот подход выражал нормативные представления о латвийской нации, которым «не соответствует» этническая реальность Латвии, сложившаяся еще во времена СССР.  Такое понимание было характерно в основном в 1990-е годы, когда шел активный процесс восстановления национальной государственности. Именно в этот период в Латвии принимается  комплекса законов (связанных с институтом гражданства, в языковой и образовательных сферах), направленых на развитие институтов национального государства в мультикультурной среде. Во-вторых, в 2000-е годы происходит постепенный отход от нормативных представлений 1990-х годов. Сейчас все активнее этнические меньшинства Латвии стали интерпретироваться, как этнические группы, выражающие и формирующие мультикультурную специфику общества.

Так, в 1990-е годы основным контекстом раскрытия понятия «этническое меньшинство» были такие темы, как:

- отличия сознания и общественных практик представителей этнических от сознания и социального поведения латышей;

- неравномерная степень развитости этнической идентичности у различных этнических меньшинств;

- различия в ценностных ориентациях представителей этнических меньшинств в латышской культурной среде;

- перспективы и проблемы становления политической нации в многоэтнической среде Латвии;

- политическая дистанция между латышами и представителями других этнических групп и т.д.

Для латвийской социологии 1990-х годов характерны исследования, в которых проводится четкая методологическая граница между понятиями «этническое меньшинство» и «этническая группа». Так, понятие «этническое меньшинство» оказывается более предпочтительным, та как оно четко очерчивает ожидаемое и социально одобряемое поведение представителей нелатышских групп населения. Понятие «этническая группа» не несет такой смысловой нагрузки, связанной с политическим контекстом восстановления латвийского национального государства. Нормативная модель предполагает, что понятие «этническая группа» может включать в себя как граждан государства, так и неграждан. В то время, как понятие «этническое меньшинство» связано с принадлежностью человека к гражданской общности.   Учет таких понятийных различий был важен, чтобы показать, например,  различную степень лояльности нелатышей по отношению к латвийскому государству. Так, профессор Б.Зепа показывает, что статус гражданина Латвии позитивно влияет на степень развитости гражданского сознания нелатышей, повышает уровень их политической лояльности [26]. 

Следует отметить, что исследования социологов, проводимые в основном в первую половину 1990-х годов, не всегда выделяли «этнические меньшинства» из многочисленных «этнических групп» нелатышей. Нередко понятия «этническое меньшинство» и «этническая группа» использовались как синонимы. Прежде всего, это касалось русских (русскоязычных) жителей страны. Но при этом сохранялся общий нормативный контекст по отношению к этнической реальности, требующей отхода от унаследованной советской модели и преобразования в соответствии с идеей латвийского национального государства.   Так, например, исследование T.Вилциньша показывается, что русские (и русскоязычные) больше, чем латыши, оценивают престиж таких профессий, как продавец, официант, шофер грузовой машины. Автор исследования это объясняет именно укорененностью в сознании русской этнической группы «мигрантской психологии и жизненных представлений» [27]. Р.Рунгуле показывает, что нелатыши (русские, белорусы, украинцы, поляки и др.) относятся к среде проживания, как «иммигранты». Для  них оказываются важны такие ценности, как забота о доме, заработке, работе, а вовсе не об экологической ситуации в месте проживания [28].  

В то же время есть пример дифференциации этнической группы русских. Так исследование Д.Фишмейстере 1992 года «Адаптация иммигрантов», показывает различия в психологической адаптации к Латвии со стороны «мигрантов», с одной стороны, и членов русских национально-культурных обществ - с другой [29]. Понятно, что выбранное разделение респондентов полностью не отвечает строгому аналитическому разграничению понятий «этническая группа» и  «этническое меньшинство». Но в то же время видно, что латвийские социологи уже в начале 1990-х годов считали важным использовать понятия, близкие по своему содержанию к понятию «этническое меньшинство».

В социологии нередко употребляется такая характеристика респондентов, как «инородец» (cittautietis), которая включает в себя представителей всех нелатышских этнических групп Латвии, причем, как ее граждан, следовательно, представителей этнических меньшинств, так и неграждан, которые не попадают под строгое определение «этнического меньшинства». Так, исследование Б.Зепы „Общественное сознание Латвии в переходный период: динамика представлений латышей и инородцев (1989-1992)” показывает, что существенные различия взглядов по отношению к утвердившемуся государственному статусу и государственным институтам Латвийской Республики, экономическим реформам связаны с разделением в обществе на латышей и нелатышей [30]. Социологи отмечали и различную роль латышей и нелатышей в восстановлении независимости Латвии [31].

Однако, несмотря на доминирование в латвийской социологии 1990-е годы нормативной модели понятия «этническое меньшинство»,  встречаются и такие работы, в которых чувствуется заметное дистанцирование от такой модели. Были попытки рассмотреть латвийское общество, как объединение двух этнических общин – латышей и русских. Так, исследование Г. Кениньша (Кинга), Дж. Тэд Барнова и С.Баньковской „Индивидуальные ценности руководящих русскоязычных работников в Латвии” (1992 год) показывает, что в латвийской предпринимательской культуре существуют автономно ценности, как латышей, так и русской этнической группы. Более того, авторы исследования считали важным формирование общих ценностей латвийской предпринимательской культуры на основе сотрудничества руководителей предприятий, как латышей, так и русских (русскоязычных): „Очень важно, чтобы политики приняли бы во внимание, как ценности русскоязычных жителей Латвии, так и латышей и других групп населения” [32]. Фактически, это исследование реализовывало представление о латвийском обществе как многообщинном мультикультурном образовании.

В 2000-е годы происходят некоторые изменения в социологической интерпретации понятия «этническое меньшинство». В это время все чаще звучит идея о том, что сама по себе принадлежность нелатышей к этническим меньшинствам вовсе не гарантирует целостности латвийской нации. Поэтому столь важный документ в общественно-политической жизни Латвии, как Государственная программа интеграции латвийского общества (2001), переносит акцент именно на интеграцию, как характер связи между латышами и всеми нелатышами, как гражданами Латвии, так и негражданами. Если в 1990-е годы считалось, что угроза целостности латвийской нации в форме двухобщинного государства исходит от русскоязычной общины, представители которой не являются латвийскими гражданами, то в 2000-годы такая причина уже видится в существовании самодостаточного русскоязычного пространства (информационного, ценностного) [33]. Понятно, что самодостаточность русскоязычного пространства в общественной жизни Латвии может воспроизводиться не только негражданами, но и гражданами Латвии. Социологи отмечают факт этнической мобилизации среди нелатышей, как граждан Латвии, так и негражан [34]. Очевидно, что в этом случае понятия «этническое меньшинство» и «этническая группа» можно употреблять, как синонимы. Поэтому относительно снижается методологическое значение понятия «этническое меньшинство» по сравнению с другими понятиями, чтобы подчеркнуть идею целостности нации и национального государства.

Можно назвать различные социологические исследования 2000-ых годов, в которых проблематика интеграции латвийского общества фактически приводила к отождествлению понятий «этническая группа» и «этническое меньшинство». Так, И.Шупуле в статье „Этнические отношения и процессы аккультурации в Латвии: отношение жителей к различным стратегиям аккультурации” показывает значимость для респондентов исследования сохранению своей этнической культуры. Причем в качестве таких респондентов рассматриваются как латыши, так и русские, не зависимо от того, являются ли они гражданами Латвии или негражданами [35]. В исследовании «Культуры. Молодежь. СМИ» так же в качестве целевой аудитории выбираются посетители многих русскоязычных порталов интернета, не зависимо от того, являются ли они представителями «этнических меньшинств», либо группы неграждан [36].

2000-е годы для латвийских социологов, анализирующих социальное положение и роль этнических групп и  меньшинств в обществе – это время, когда происходит апробации новых идей связанная с более пристальным анализом реального многообразия этнической жизни в Латвии. Например, в анализе места русского этнического меньшинства все чаще употребляется понятие большая языковая община, которая, как и латышская языковая общность, формирует свой этнополитический дискурс [37]. Профессора А.Табунс и Н.Муйжниекс полагают, что необходимо рассматривать социальное положение этнических меньшинств в контексте «обеспечения этнического равноправия». В данном контексте ученые считают важным «пересмотреть понятие этнической культуры, включив в него также различные проявления современной культуры, а также – и принцип взаимосвязи культур» [38].

В условиях относительной переоценки значения понятия «этническое меньшинство» с целью  показать интеграционную перспективу латвийской нации, социологи все чаще обращаются к более широкому контексту анализа этнической реальности в Латвии – к анализу идеологии этнополитики государства, а также к идейным построениям, которые присутствуют в общественном сознании. Наиболее часто рассматриваемые идеологии – это либерализм, мультикультурализм, национализм [39]. Социологи обращают внимание и на специфику Восточной Европы, для которой характерно формирование демократических наций на основе, как государства и гражданского общества, так и этничности.

В 2000-е годы при сохранении интереса ко многим темам 1990-х годов, контекст рассмотрения понятия «этническое меньшинство» расширился за счет включения таких вопросов, как:

- влияние гражданского и этнического национализма на понимание социальной природы этнических меньшинств;

- влияние политики интеграции латвийского общества на сближение содержания понятий «этническое меньшинство» и «этническая группа»;

- апробация новых понятий – «этнокультура», «две языковые группы (латышскоязычная и русскоязычная)», «социально-культурная инфраструктура этнических меньшинств»;

- элементы критики априоризма в понимании связей «нация-этнические меньшинства»;

- изучение социальных позиций этнических меньшинств Латвии в системе социальной стратификации, в предпринимательской культуре, в распределении социального капитала и социальной компетентности, в функционировании сетей гражданского общества, в развитии билингвальной среды.

В качестве причин эволюции взглядов латвийских социологов при анализе понятия «этническое меньшинство» можно выделить следующие.

1. Опыт восстановленной государственности Латвии с 1991 года свидетельствует о том, то функционирование институтов национального государства происходит в постоянном взаимодействии с гражданским обществом, в котором зримо представлено мультиэтническое и мультикультурное разнообразие страны. Это разнообразие рассматривается многими людьми, прежде всего представителями этнических меньшинств, как важнейшая ценность всего латвийского гражданского общества. Этнические меньшинства Латвии, прежде всего, латвийские русские, за годы восстановленной государственности страны смогли создать социально-культурную инфраструктуру (средства массовой информации, частные учебные заведения (средние и высшие)), функционирующую на языках этих этнических групп. Значительная часть предпринимательской среды Латвии функционирует на русском языке. На русском языке осуществляется и часть научных исследований. Этнические меньшинства смогли создать и «собственные» политические партии и объединения, представленные в парламенте («За права человека в единой Латвии» и  «Центр согласия»). Причем доля депутатов Сейма от этих политических объединений соответствует доле граждан нелатышей в стране. Именно яркое «присутствие» этнических меньшинств в публичном пространстве Латвийской Республики является важнейшим фактором определенной эволюции взглядов социологов в анализе понятия «этническое меньшинство». К тому же процессы внутриэтнической консолидации этнических меньшинств нередко оказываются более сильными, чем процессы гражданской консолидации этих этнических групп и всего гражданского общества.

2. Большая доля представителей этнических меньшинств в структуре латвийского населения непосредственно влияет и на особенности социально-классовой стратификации, системы экономического неравенства, территориальной мобильности населения, информационного пространства, сферы политической жизни Латвии. Многочисленные социологические исследования этих социальных сфер в 2000-е годы показывают необходимость исследование и «этнического измерения» социальных рисков в эволюции институтов рыночной экономики.

3.  Для Латвии все еще актуальна задача формирования единой политической нации (гражданской нации), объединяющей всех граждан, не зависимо от их этнического происхождения и культивируемой этнической идентичности. В этих условиях важен общественный консенсус в отношении политико-правового статуса лиц, кто желает дополнить свою гражданскую идентичность также и элементами этнической идентичности, отличающейся от идентичности латышей. Именно этот статус этнического меньшинства, регулируемый и защищаемый международным и латвийским законодательством, позволяет соблюсти уважение к институтам и базовым ценностям латвийского национального государства и неотъемлемым правом человека на сохранение своей культурной и этнической идентичности.    

В целом, можно сказать, что для современного этапа этносоциологических исследований в Латвии, в частности, в анализе социальной природы этнических меньшинств, все более характерны мультикультурные представления ученых. Но нужно иметь в виду, что в современной латвийской социологии, как и в обществознании в целом только в настоящее время разворачиваются научные дискуссии о приемлемости мультикультурных моделей для общественно-политического устройства латвийского национального государства. Пока и в общественном сознании, и в гуманитарных научных исследованиях доминирует идея «интеграции латвийского общества», которая оказывает значительное влияние на понимание характера взаимоотношения латвийской нации и этнических меньшинств.  Однако в латвийском социологическом сообществе все заметнее проявляется интерес дополнить этот «интеграционный» подход в понимании этнических меньшинств идеями, представленными в разных вариантах западного либерализма и мультикультурализма.

 

Список литературы

  1. Latvija 2008 – http.://www.li.lv/index.php?lang=ru (10.01.2008.) 
  2. Ethnic group //A Dictionary of Sociology.  Oxford. 2005, p.197  
  3. Смелзер Н. Социология (пер. с англ.). Москва: «Феникс». 1994, с. 304-327
  4. Minority group //A Dictionary of Sociology. Oxford. 2005, p. 415 
  5. Druviete I. Latvijas valodas politika Eiropas Savienības kontekstā. Rīga: LU Latviešu valodas institūts. 1998, p. 47
  6. Skujiņa V. Valsts valodas izpratne Baltijas valstu kontekstā //Latvijas Zinātņu Akadēmijas Vēstis. 1992, Nr.1, p. 23
  7. Apine I., Vēbers E. Demokrātija un etnopolitika // Latvijas Zinātņu Akadēmijas Vēstis. 1992, Nr.10, p.1
  8. Dribins L. Etniskās un nacionālās minoritātes Eiropā. Rīga: Eiropas Padomes informācijas birojs. 2004, p. 11
  9. Apine I. Latvijas minoritātes integrācijas procesa kontekstā. // Nacionālā politika Baltijas valstīs (E.Vēbera un R.Kārkliņas red.). Rīga: Zinātne. 1995, p.66
  10.  там же, p.67 
  11.  Kļockins Ā. Nacionālā politika Latvijā // Nacionālās attiecības un nacionālā politika Latvijā. Domas un vertējumi. Latvijas inteliģences apvienības XIX konference.  Rīga: Latvijas inteliģences apvienība. 1998, p.19-20 
  12.  Muižnieks N.( red.) Latvija. Pārskats par tautas attīstību. Rīga: UNDP. 1995, p. 22-23
  13.  Rozenvalds J. Identity Changes and Interaction in Latvia: Europeanization and/or EU-ization // Politikas zinātne. Identitātes maiņa, parklāšanās un mijiedarbība.  Rīga: LU raksti. 680. sējums. 2005, p. 45
  14.  Dribins L. Latvijas vēstures faktors sabiedrības integrācijas procesā // Pretestība sabiedrības integrācijai: cēloņi un sekas. Rakstu krājums. (L.Dribina un A. Šņitņikova red.).  Rīga: LU  Filozofijas un socioloģijas institūts. 2007, p.45
  15.  Peipiņa O. Sociāli etniskās integrācijas problēmas Latgalē deviņdesmitājos gados. Promocijas darba kopsavilkums (Socioloģija). Viļņa: Lietuvas filozofijas un socioloģijas institūts. 1999, p.10-12
  16.  Ziemele I. (red.) Mazākumgrupu (minoritāšu) integrācijas aspekti Latvijā. Rīga: LU Juridiskās fakultātes Cilvēktiesību institūts. 2001, p. 33
  17.  Zariņa J. Jaundzimušo rīdzinieku pataloģijas biežums saistībā ar māmiņu sociāldemogrāfisko raksturojumu // Latvijas Zinātņu Akadēmijas Vēstis. 1993, Nr.1, p. 14-15
  18.   Eglīte P. Latvijas izglītības potenciāla paredzamās pārmaiņas iedzīvotāju sastāva ietekmē // Latvijas Zinātņu Akadēmijas Vēstis. 1994, Nr.7/8, p.6
  19.  Ezera L., Zvidriņš P. Etniskās asimilācijas izpete Latvijā //Latvijas Zinātņu Akadēmijas Vēstis. 1994, Nr.11/12, p. 32-34
  20.  Levits E. Valstnācija un kultūrnācija – franču un vācu nācijas vēsturiskie modeļi // Pilsoniskā apziņa (E.Vēbera red.).  Rīga: LU Filozofijas un socioloģijas institūts, Etnisko pētījumu centrs.1998, p.79
  21. См.напр.: Dribins L. Nacionālās valsts un minoritātes kā Eiropas un arī Latvijas problēma // Latvijas Zinātņu Akadēmijas Vēstis. 1995, Nr.5/6, c.39; Pabriks A. Komunitārisma un individuālisma vertību ietekme uz politiskās nācijas veidošanos Latvijā.- Pilsoniskā apziņa (E.Vēbera red.) // Rīga: LU Filozofijas un socioloģijas institūts, Etnisko pētījumu centrs. 1998, p.104.-105; Vēbers E. Latvijas valsts un etniskās minoritātes. Rīga: LZA Filozofijas un socioloģijas institūts. 1997, p.8
  22. Гущин В. Русские в Латвии: диаспора, национальное меньшинство или странообразующая община // Российские вести, 9-16 апреля 2008 г.
  23. Birkavs V. The Goverment and Society: the Problem of Legitimicy in the Context of Transition // Ceļā uz demokrātiju: Latvija un pasaules pieredze (E.Semaņa red.). Rīga: Latvijas Universitāte. 1994, p.5
  24. См.напр.: Dribins L. Nacionālās politikas trīs modeļi.- Latvijas Zinātņu Akadēmijas Vēstis. 1998, Nr.1/2, p.7; Иванов А.  Выживание этнической идентичности в инонациональной среде (Теоретический подход и частный пример ситуации в Даугавпилсе) // Latvijas Zinātņu Akadēmijas Vēstis, 1993, Nr.5, p.44-45
  25. См.напр.: Zepa B. Sabiedriskā doma pārējas periodā Latvijā: latviešu un cittautiešu uzskatu dinamika (1989-1992) // Latvijas Zinātņu Akadēmijas Vēstis. 1992, Nr.10, p.26; Laķis P. Nacionālās kultūras identitāte un multikultūras sabiedrība // Integrācija un etnopolitika (E.Vēbera red.). Rīga: LU  Filozofijas un socioloģijas institūts. 2000, p.387
  26.  Zepa B., Kārkliņa R. Latvija un Eiropa: konkurējošas un saskanīgas identitātes // Nacionālā politiks Baltijas valstīs (E.Vēbera un R.Kārkliņas red.). Rīga: Zinātne. 1995, p.43
  27. Vilciņš T. Attieksme pret zinātni un zinātniekiem Latvijā: izmaiņas 1965.-1990. gadā // Latvijas Zinātņu Akadēmijas Vēstis. 1992, Nr.3 , p.37 
  28. Rungule R. Olaines dažādu tautību iedzīvotāju attieksme pret dzīvesveidi savā pilsētā // Latvijas Zinātņu Akadēmijas Vēstis. 1992, Nr.10, p.28
  29. Fišmeistere D. Imigrantu adaptācija Latvijā // Latvijas Zinātņu Akadēmijas Vēstis. 1993, Nr.3, p.1-5
  30. Zepa B. Sabiedriskā doma pārējas periodā Latvijā: latviešu un cittautiešu uzskatu dinamika (1989-1992) // Latvijas Zinātņu Akadēmijas Vēstis. 1992, Nr.10, p.22
  31. Zepa B., Kārkliņa R. Latvija un Eiropa: konkurējošas un saskanīgas identitātes // Nacionālā politiks Baltijas valstīs (E.Vēbera un R.Kārkliņas red.). Rīga: Zinatne. 1995, p.177-179
  32. Ķeniņš G.J. (Kings), Teds Bārnovs Dž., Baņkovska S. Krievvalodīgo vadošo darbinieku individuālās vērtības Latvijā // Latvijas Zinātņu Akadēmijas Vēstis. 1995, Nr.1/2, p.15
  33. См.напр.: Kruks S., Šulmane I. Pilsoniskās sabiedrības attīstība un sabidrības integrācija.- Rīga: LU Komunikācijas studiju nodaļa. 2002, p.7; Tabuns A. (red.) Kultūras. Jaunieši. Mediji. Rīga: LU Sociālo zinātņu fakultāte. 2006, p.56
  34. Šņitņikovs A. Ievads. Valsts, etnicitātes un pilsoniskās sabiedrības mijiedarbība integrācijas procesā // Pretestība sabiedrības integrācijai: cēloņi un sekas. Rakstu krājums. (L.Dribina un A. Šņitņikova red.).  Rīga: LU  Filozofijas un socioloģijas institūts. 2007, p.10
  35. Šūpule I. Etniskās attiecības un akulturācijas procesi Latvijā: iedzīvotāju attieksmes pret dažādām akulturācijas stratēģijām // Latvijas Universitātes raksti. 714. sējums. Socioloģija. 2007, p.36
  36. Tabuns A. (red.) Kultūras. Jaunieši. Mediji. Rīga: LU Sociālo zinātņu fakultāte. 2006, p.4
  37. Kļave E. Kritiska diskursa analīzes lietojums etnopolitisko diskursu izpētē // Latvijas Universitātes raksti. 714. sējums. Socioloģija, 2007
  38.  Muižnieks N., Tabuns A. (red.) Nacionālo minoritāšu konvencija – diskriminācijas novēršana un identitātes saglabāšana Latvijā. Rīga: LU Akadēmiskais apgads. 2007, p.17, 51-52
  39. Zepa B. „Nacionālisma” konstruēšana Latvijas integrācijas politikā // Latvijas Universitātes raksti. 714. sējums. Socioloģija. 2007, p.44