Панорама православного храмостроительства в Латвии
Людмила Клешнина
«В какой чудесной стране мы живем,
где каждый камень свидетельствует
о балто-славянских исторических,
бытовых, культурных контактах ...»
Борис Инфантьев
Культурная среда Латвии подобна «ткани», в течение столетий прочно сотканной из множества связей. Эта «культурная ткань» беззащитна перед ножницами глобализма, стирающего все отличия местных культур. Формообразующим фактором культурной среды является архитектурный контекст. При повреждении архитектурной формы деградирует культурное пространство. В наши дни опасность исходит от самих носителей культуры. Мы не всегда осознаем значение ценностей, которыми владеем, часто не знаем, что и как сохранить, поэтому вопрос изучения региональных культурных пространств по-прежнему актуален, и Латвия в таком аспекте очень интересна.
Православное зодчество Латвии до сих пор не систематизировано. Впервые описание церквей Лифляндии было выполнено православным духовенством по распоряжению Рижского архиепископа Арсения в 1896 году 1. «Выборка изъ сведений» была доставлена Императорскому Московскому археологическому обществу. В 1939 году православные церкви Латгалии по поручению Синода ЛПЦ описал С.П.Сахаров 2. Эти исследования имели историко-статистический характер, архитектура храмов не рассматривалась. В советское время многие храмы имели статус памятников культуры, но в сферу интересов архитектурной науки той поры они не попадали, до провинциальных храмов на периферии православного ареала очередь так и не дошла. В 1979 году с участием российских коллег в Латвии была проведена инвентаризация предметов сакрального искусства, но внимание исследователей привлекли в основном иконы, утварь, сокровища книжницы Гребенщиковской старообрядческой общины, а не архитектура наших храмов. Храмы не были научно описаны.
Первая попытка культурологически охарактеризовать православное наследие Латвии была предпринята в 1993 году. Реферат о православных храмах был прочитан архитектором Я.Зилгалвисом на научной конференции в Польше. Конференция была посвящена политике русификации на западных рубежах Российской Империи 3. Тема конференции определила акценты реферата, который был сильно политизирован. Cтроительство православных храмов рассматривалась автором как результат «намеренной и коварной религиозной русификации Лифляндской губернии», в результате которой якобы происходил механический перенос на балтийскую почву формальных стилистических направлений, популярных в России, но совершенно чуждых местной культурной среде, неприемлемых для латышского менталитета. При этом творчество выдающегося латышского зодчего Яниса Бауманиса в реферате не получило должной оценки. Признавая явный факт взаимодействия культур, автор реферата ошибочно трактовал общехристианские традиции, например, композицию храмов «кораблем», присущую зодчеству всех ветвей христианства, а также проповеди, церковное пение как заимствования православным искусством высококультурных лютеранских обычаев, что явно не соответствует реальностям и истории православных богослужений. Сравнивая более насыщенный у православных и более сдержанный у лютеран декор храмов, автор искал истоки этих тенденций только в рациональном характере жителей и природной среде региона. Символические смыслы архитектурных форм в реферате не рассматривались. Сегодня с таким односторонним и необъективным взглядом на сакральное наследие нельзя согласиться.
Прошло почти 20 лет. В результате новых исследований 4, 5, 6 ликвидированы многие «белые пятна» в истории Православия в Латвии. Сотрудниками Инспекции VKPAI выявлены памятники православной архитектуры в Даугавпилсском и Резекненском районах 7, впервые опубликованы описания сакрального наследия Риги 8. Появилась возможность реконструировать культурологический фон, на котором складывался своеобразный феномен храмостроительства в нашем регионе.
Православие в Латвии имеет древние корни (XI век), но как выглядели в то время храмы, мы не знаем. Изображений древних культовых зданий в Кокнесе (Кукенойсе) и Ерсике (Герсике) не сохранилось. О том, как выглядела Никольская церковь, стоявшая на Русском подворье в Риге в XIII-XVI веках, есть только гипотеза. Поэтому архитектура этих древних храмов в данном докладе не рассматривается. Достоверно история архитектуры православного храмостроительства в Латвии начинается со второй половины XVII века, в Курляндии, с основания монастыря Св. Духа в Якобштадте. Первоначальные храмы монастыря – деревянные Георгиевская и Никольская церкви, вероятно, были рублеными церквями клетского типа. Изображений древней Свято-Духовской церкви тоже нет. Но фотоснимок 1884 года 9, на котором изображен второй деревянный храм-копия, дает представление о внешнем облике первой церкви. Ее формы были решены в стиле «малороссийского барокко», что позволяет предположить, откуда пришли строители храма, и свидетельствует в пользу версии об основании монастыря иноками из Белой и Малой Руси. Монастырь возник как северный форпост в борьбе с Унией, духовно окормлял русских православных жителей города Якобштадта, охраняя их от агрессии униатов.
Еще одним очагом храмостроительства в Курляндии стала Елгава (Митава). Здесь первый православный храм появился в 1711 году во дворце, окормляя герцогиню Анну Иоановну и ее приближенных. Несколько последующих храмов, которые сменяли друг друга на месте нынешнего Симеоно-Аннинского собора, были скромными деревянными фахверковыми постройками 10, характерными для немецкой строительной практики. Как и церковь, построенная по проекту Франческо Бартоломео Растрелли в 1780 году, они мало походили на канонический православный храм. Растреллиевская церковь была однопрестольная, зального типа, с плоским деревянным перекрытием, одной маленькой главкой и невысокой колоколенкой 11. Форма главок и скромный декор фасадов были решены в стиле барокко. Облик церкви напоминал западные образцы христианской архитектуры, вполне вписывался в местную культурную среду, но был чужд идее православного храма.
Несколько по-другому складывалась культурная среда в Лифляндии. После присоединения к Российской империи в 1710 году, Балтийские губернии в течение 18 века жили своей обособленной жизнью, в которую центральная власть мало вмешивалась. Сохранялась местная прибалтийско-немецкая администрация. Усилия по колонизации и направленной миграции русского православного населения российским правительством не предпринимались. Миссионерская работа не проводилась. Нелегально переселявшиеся в XVII и XVIII веках на новые места жительства старообрядцы свою веру исповедовали прикровенно и численно не могли повлиять на перемену вероисповеданий региона. На территории нынешней Латвии православные храмы в этот период строились, главным образом, в Риге и в местах компактного проживания русских - для окормления российских воинских частей, квартировавших в Лифляндии, немногочисленных семей православных чиновников, купцов и мастеровых, временно пребывавших в городе. Духовенства не хватало. Поэтому храмов, в основном деревянных, построенных в XVIII веке, было мало. В 1715 году обустроена домовая Успенская церковь в Рижском замке 12. Несколько раз в 1715-1774 годах возводились деревянные строения Благовещенской церкви. Для военнослужащих в 1731 году была построена гарнизонная госпитальная церковь во имя иконы Божией Матери «Живоносный Источник». Когда возникла необходимость в кладбищенских храмах, были построены Всехсвятская часовня (1774) и Покровская церковь (1777). Для мастеровых и семей военнослужащих в 1791 году возведена Троицкая церковь на Кливерсале 13. Некоторые из этих деревянных зданий были сожжены в 1812 году в связи с угрозой нашествия Наполеона, другие обветшали и не сохранились. По архивным источникам можно представить себе облик этих скромных церквей, совершенно лишенных декора, с высокими колокольнями, увенчанными шпилями, без глав. Возводили их местные мастера, не имевшие опыта строительства православных храмов, поэтому церкви были похожи на местные кирхи.
Каменные храмы XVII века внесли новые черты в рижское зодчество. Первой в 1751 – 1761 годах в стиле барокко была реконструирована гарнизонная Алексеевская церковь 14. Затем в стиле классицизма в Риге были возведены два храма – Преображенская церковь Даугавгривской крепости (1771-1776) 15 и самая значительная постройка этих лет - Петропавловский гарнизонный собор в цитадели (1781 – 1785). Новый план и обновленные фасады Алексеевской церкви были для Риги первым примером создания высокохудожественного сакрального пространства, отвечающего требованиям православного богослужения. К выполнению этого проекта был привлечен Николай Васильев, ученик Бартоломео Растрелли, а проект крепостной Преображенской церкви выполнил петербургский архитектор Александр Вист. Оба проекта отмечены высоким профессионализмом, выполнены в стилях, актуальных для русского храмостроительства того времени. Храмы были предназначены для ограниченного контингента верующих, располагались на закрытых территориях военного ведомства. Несмотря на это, наравне с храмом св. Екатерины в Пярну (1768 г., арх. П.Егоров), этот опыт способствовал ознакомлению прибалтийских мастеров со столичными образцами православного храмостроительства.
Новые художественные и конструктивные приемы были творчески осмыслены рижскими зодчими Сигизмундом Зеге и Кристофом Хаберландом при строительстве Петро-Павловского собора. Высокая колокольня со шпилем и детали фасада делали собор похожим на лютеранскую церковь, но принципиальным отличием собора от других культовых зданий Риги, стоявших в тесной средневековой городской застройке, было пространственное решение нового храма, богатое объемами и ярусностью построения, расчитанное на восприятие здания во всех сторон. Все фасады храма одинаково выразительны, колокольня имеет явную и богатую ярусную структуру. Эти новые для Риги, но характерные для русского зодчества приемы объемной композиции в местном исполнении получили особую тщательность профилировки, ясную пропорциональную систему, изысканность. Конструктивным новшеством для рижан был шпиль, выложенный из кирпича, а также приплюснутый купол над основным объемом, каноническая крестово-купольная структура внутреннего пространства, русская система пропорций. Получился сплав нового композиционного решения, излюбленного в древнерусском зодчестве, с западной «визуальной логикой» - точным и логически обоснованным исполнением всех архитектурных деталей, что в дальнейшем стало характерной чертой православного храмостроительства в Латвии. При всех новшествах и художественном родстве с русским зодчеством «...стройность форм колокольни позволила ей прекрасно вписаться в исторически сложившийся силуэт Риги, в котором она являлась крайней северной вертикалью. Колокольня оказалась родственной ажурным иглам шпилей рижских средневековых церквей» 16.
Строительство православных храмов получило несколько новых импульсов в следующем, XIX веке. Культурная среда, в которой развивалось храмостроительство, была очень многоплановой. В первой трети столетия в основном устранялись последствия войны с Наполеоном. В Риге в эти годы восстанавливаются храмы, сожженные вместе с предместьями в 1812 году, это Благовещенская церковь (1818, арх. Т.Г.Шульц), церковь св. Александра Невского (1825, арх. К.Ф.Брейткрейц), Всехсвятская деревянная церковь (1815). Все три храма построены в стиле классицизма, интересны конструктивными решениями. В них идея православного храма ярко выражена в интерьерах, а снаружи декоративное оформление фасадов решено в рамках стиля, не вникая в символические смыслы форм. Подобным образом были решены в силе ампир и фасады четырех одинаковых деревянных церквей «округа пахотных солдат» в Латгалии – Граверской, Липинишской, Малиновской и Шкельтовской (1836), из которых первоначальный облик сохранила до наших дней только Свято-Никольская церковь в Шкельтове.
После присоединения Инфляндии к России (1772) в этом крае стали актуальными вопросы ограничения католического влияния и воссоединения униатов с православными, появилась необходимость миссионерской работы по искоренению раскола. В 1800 году императором Павлом было узаконено единоверие. В 30-х годах усилились репрессии по отношению к старообрядцам, строить моленные было запрещено. Однако эти новые задачи не послужили причиной строительства новых православных храмов, единоверческие приходы и воссоединенные бывшие униатские располагались в переданных им старых зданиях. Период интенсивной миссионерской работы в Латгалии наступил гораздо позже – в 1870-е годы, когда здесь трудились такие известные духовные лидеры как епископ Викторин (Любимов), иеромонах Мелитон, священник Алексей Попов, которые в целях миссии посещали с беседами-дискуссиями староверов, умиротворяли отношения между православными и католиками. Свидетелями этой работы остались единоверческие храмы, построенные в староверских поселениях, например, Свято-Троицкая церковь в Тискадах (Резекненский район, 1878) и Петропавловская церковь в Данишевке (Даугавпилсский район, 1871-1903). При сдержанности внешнего декора единоверческие церкви отличались особенно тщательным исполнением канонических требований в построении объемных композиций. А раньше, в первой половине XIX века знаком официального утверждения православия в Латгалии стали новые соборы в уездных центрах - Лудзе (1845), Резекне (1846), построенные в стиле позднего классицизма, а также яркий образец официального русско-византийского стиля - Александро-Невский собор (1856-1864, арх. Иван Таманский) в Двинске, который можно отнести ко «второй линии» тоновских церквей 17.
Тяжелое положение крестьян в 1841-1848 годы в Лифляндии стало причиной массового (17%) перехода коренного населения в православие. Это движение было актом духовного, национального, политического и экономического протеста. Крестьянское движение было стихийным, правительство Николая I избегало прямого вмешательства в дела губернии. Но появление многочисленной паствы потребовало решения организационных вопросов, в том числе возникла острая потребность в церковных зданиях. К концу 1848 года число православных приходов достигло 67, они появились во всех городах губернии и в сельской местности. Временные храмы размещались в приспособленных помещениях или были построены наспех, поэтому быстро ветшали. До 1850 года казенное финансирование было скудным. Хотя в 1846 году был утвержден образцовый проект деревянного храма для Лифляндской губернии, но храмов по нему не строили. Владыка Филарет (Гумилевский), возглавлявший Рижское викариатство в 1841-1848 годах, считал, что духовное руководство новой паствы надо передать в руки таких священников и учителей, которые происходят из среды самих латышей. По его поручению были выполнены переводы на латышский язык богослужебных книг, открыто Духовное училище. Надо отметить, что строительство храмов также было доверено местным архитекторам и подрядчикам. Кроме материальных трудностей, приходилось преодолевать сопротивление прибалтийско-немецких сословий, воспринявших факт образования самостоятельной Рижской епархии в 1850 году как прямое вмешательство во внутренние дела края. Казенной земли в губернии было мало, а помещики-лютеране не хотели выделять землю своих имений под такое строительство. Православные латыши терпели притеснения от немцев-помещиков, что вынуждало их возвращаться обратно в лютеранство. Эти тенденции побудили в 1864 году архиепископа Платона (Городецкого) предложить ряд мер для укрепления Православия в прибалтийском крае, но на постройку и ремонт храмов из казны были получены лишь небольшие средства. Для решения наболевших проблем своими силами, в 1867 году при содействии архиепископа Платона в Риге было учреждено Петропавловское братство, позже в других городах губернии – еще несколько православных братств, которые взяли на себя всю работу по сбору средств и организации строительства храмов и школ. Расцвет деятельности братств пришелся на 80-90-е годы XIX века и способствовал расцвету православного храмостроительства в Латвии.
Кроме деревянных, в 1863 – 1870 годах в латышских приходах было построено более десяти новых каменных храмов – в Адеркаши, Эргли, Заубе, Лаздоне и др. Все эти однотипные церкви построены по одному проекту, разработанному архитектором немецкого происхождения Робертом Пфлугом (1835-1885). Церкви имеют стены из булыжных камней, обложенные внутри кирпичем, снаружи и внутри оштукатуренные. Вытянутый объем с двускатной крышей и небольшой башенкой, пристроенная к нему с запада невысокая шатровая колокольня, отсутствие декора на фасадах, плоское перекрытие интерьера – такое решение мало похоже на православный канон, облик позаимствован у лютеранских церквей. Только православные кресты и маленькие одноярусные иконостасы скромно напоминают, что эти храмы православные.
Следующее десятилетие 1870-80 годов в православном творчестве Р. Пфлуга отмечено осмыслением церковного канона и поиском своеобразных региональных форм для его воплощения. Именно такие характерные черты имеют построенные им в эти годы для латышских приходов храмы в Лидере, Салацгриве, Калнснаве, Ледурге, Янюциемсе, Кокнесе. Архитектурный образ этих церквей в сочетании красного кирпича и грубой бутовой кладки по духу родственен храмам Яниса Бауманиса, возведенным в те же годы, что говорит об общих задачах поиска нового стиля, поставленных священноначалием Православной Церкви перед местными зодчими. Они великолепно решили эту задачу, причем сохранили каждый свое творческое лицо. Работы Р. Пфлуга в рамках канона более рациональны, пропорции колоколен более вытянуты к небу, а работы Я. Бауманиса узнаваемы по наполненности форм символическими смыслами, суггестивности, чему он явно придавал особое значение.
Самая значительная работа Р.Пфлуга – пятиглавый Христо-Рождественский собор (1875 – 1883) в Риге, построенный к концу 1883 года в каноническом византийском стиле. Византийский стиль в рижскую архитектуру был внесен как проявление стилизаторства и историзма, в рамках которого в России этого времени происходил поиск национального стиля. Любимый стиль императора Александра II отразил идею славянского единства под эгидой России 18. В конкурсе проектов на строительство нового кафедрального собора выбор был сделан в пользу этой актуальной идеи. Лично сам Император Александр II указал место для строительства рижского собора и утвердил его проект. По Высочайшему распоряжению из Государственного Казначейства Рижской епархии были выделены 900 000 рублей, из которых на новый собор были истрачены 2/3 этой суммы. В ходе строительства Александр II подарил собору 12 колоколов. Строительство собора было большим государственным заказом, который требовал точного исполнения с учетом коррекций, вносимых заказчиком по ходу строительства. Строгое следование канону не помешало создать оригинальную пространственную инетерпретацию византийского стиля и придать архитектуре собора региональные черты : сомасштабность рижской застройке, тщательность проработки всех деталей - литого бетонного декора, нарядных майоликовых фризов. Одновременно с собором и в том же византийском стиле Р.Пфлугом была построена Покровская церковь (1879). В этих храмах во всей красе рижанам раскрылась каноническая крестово-купольная структура православного храма. Интересный сакральный комплекс с участием зодчих Р. Пфлуга и А. Кизельбаша был возведен в Екабпилсском монастыре, реконструированном в 1885-1888 годах. Здесь византийские мотивы были интерпретированы в рамках малороссийского барокко. Обстоятельства строительства колокольни, часовни, Свято-Духовской церкви были связаны с большом духовном подъемом среди верующих, который «захватил» и зодчих. Внешне храм повторяет прежний сгоревший деревянный, а внутри, в интерьере открывается крестово-купольное пространство. В рамках заданного образца архитекторам удалось создать новый архитектурный образ, формы которого суггестивны, наполнены символическими смыслами. Сакральный комплекс хорошо вписался в масштаб провинциального города.
В 1856 году было основано латышское культурно-просветительское движение младолатышей, идеолог которого Кришьянис Вальдемарс (1825-1891) и его соратники в течение 30 лет боролись за популяризацию идей национального возрождения, сотрудничая в этом с русскими славянофилами. Надо отметить, что на эти годы приходится и плодотворная деятельность Яниса Бауманиса (1834-1891) - первого латышского архитектора с академическим образованием. Будущим исследователям еще предстоит рассмотреть идеологические истоки его поисков национального своеобразия православных храмов Лифляндии. Должность губернского архитектора Янис Бауманис занимал в 1870-1880 годах. Его вклад в православное храмостроительство Латвии трудно переоценить. За двадцать лет по его проектам в Лифляндии построено около двадцати церквей, в которых ярко проявились характерные черты творческого почерка зодчего. Первая их них в Мали (Цесисский р-н) датирована 1874 годом, одна из последних – Рижская Свято-Троицкая Задвинская церковь освящена в 1895 году, уже после смерти архитектора. Построенные в эти годы маленькие сельские храмы (в Марциене, Нитауре, Бауске и др.) прекрасно вписались в местный ландшафт благодаря точно найденному региональному образу. Сочетание булыжного камня с окантовкой кирпичем или штукатуркой, четкое построение объемных композиций и традиционной анфилады планов, продуманная символика деталей – все в этих храмах говорит об уважении традиции, о глубоком осмыслении канонических форм, об умении творчески их переработать согласно региональному контексту. Экстерьер этих храмов решен, как правило, в неороманском стиле, интерьер перекрыт сомкнутым сводом, иногда поднятом на четверике или восьмерике. Часто свод прорезан в центре круглым отверстием, над которым стоит световая глава. Пятиглавие во многих храмах решено строго канонично - установкой глав на углах основного объема. Зодчий профессионально работал и в русском стиле - в 1885-1888 годах по проекту Я. Бауманиса была реконструирована Гребенщиковская моленная, цельный архитектурный образ которой решен в традициях старообрядческой культуры. Но наиболее яркое произведение зодчего – храм Всех Святых в Риге (1869-1884), где неороманский стиль фасадов органично сочетается с канонической крестово-купольной структурой внутреннего пространства. Великолепно продуманная система естественного освещения, оригинальное завершение купола и колокольни в виде потира говорят о влиянии идей неоромантизма, которые были актуальными в те годы в среде петербургских архитекторов, с которыми рижский зодчий был лично знаком 19. Можно предположить, что Я. Бауманису были близки поиски метафизических смыслов исторических стилей и научно обоснованных методов их реконструкции 20, которые он умел наполнить региональными чертами. Высочайшим профессионализмом отмечен и проект Свято-Троицкой Задвинской церкви, над которым зодчий работал до самого последнего дня своей жизни, будучи уже смертельно больным. В этой церкви сомкнутый купол поднят на высоком четверике, который стоит на арках и четырех столпах. Объемная композиция церкви канонически четкая и ясная, рассчитанная на восприятие со всех сторон. Интерьер решен в виде пространственного креста, пропорции которого сомасштабны человеку, создают уютную среду приходского храма.
По проекту фасады этого храма были решены в неороманском стиле, архитектурный образ в общих чертах напоминал рижскую Всехсвятскую церковь 21. Но после смерти архитектора, случившейся в 1891 году, стройку продолжили гражданский инженер Б. Эппингер, епархиальный архитектор А. Эдельсон и губернский архитектор В. Лунский. Вероятно, им принадлежит новое решение по оформлению фасадов церкви, которые выполнены как стилизация архитектуры московских посадских церквей 17 века, называемых «узорочьем времен Алексея Михайловича». Готовый архитектурный объем был декорирован деталями этого характерного стиля. Имя Я.Бауманиса отсутствует на памятной доске строителей, установленной в храме. Вероятно, такая несправедливость была допущена в связи с политическими реалиями конца XIX века. После 1881 года политика правительства Александра III, основные положения которой были сформулированы обер-прокурором Св.Синода К.П.Победоносцевым, была направлена на русификацию местного населения прибалтийских губерний. На русский язык было переведено народное образование и официальное делопроизводство. К реализации идей развития русского национального самосознания было призвано и массовое строительство храмов, развернутое к концу столетия. Однако, реалии этого своеобразного строительного бума свидетельствуют, что культурная среда в те годы складывалась не так однозначно, как в наши дни оценивается политика тех лет : во всех ветвях местной культуры проявлялось взаимное влияние востока и запада, обогощавшее друг друга.
Во-первых, «молодая» Рижская епархия наконец-то обрела свои монастыри, что было большим духовным достижением. В XIX веке материальное положение монастырей в Рижской епархии было очень тяжелым. Екабпилсский Свято-Духов мужской монастырь после войны с Наполеоном находился в бедственном состоянии и в 1817 году был закрыт. Илуксткий мужской монастырь был заштатным. Монастырская жизнь обновилась лишь в конце века. В 1880-1890 годы в Рижской епархии были основаны три монастыря – женский Свято-Успенский в Пюхтице (Эстония), мужской Свято-Алексеевский Рижский и женский Свято-Троице-Сергиев в Риге. При преобразованной Илукстской женской обители было открыто духовное училище для девочек. Проблемам народного образования и просвещения в рамках новой политики уделялось очень большое внимание. Правительственная помощь оказывалась для укрепления православных церковно-приходских школ, шла работа над подготовкой и изданием на латышском языке учебников, а также богослужебной литературы. В 1887 году началось издание «Рижских Епархиальных Ведомостей», в которых стало возможным публиковать исторические и археологические исследования прибалтийского края. В 1896 году были собраны описания всех церквей епархии. В начале 20 века массовым явлением стало паломничество местного населения в Спасо-Преображенскую пустынь. Широко развернулась благотворительность частных лиц. Семья Мансуровых, кроме духовных сил и материальных средств, отданных созданию рижского женского монастыря, щедро жертвовала на поддержку школ, детских приютов и богаделен. Многие новые храмы строились на пожертвования, собираемые по всей России. Каждый из храмов, построенных на рубеже XIX и XX веков, своеобразен, имеет собственный «лик», что существенно обогатило местное культурное пространство.
В эти годы полностью перестроены церковь св. Симеона и Анны в Елгаве (арх. Н.Чагин, 1890-1892), Свято-Вознесенская церковь в Риге (арх.В.Лунский, 1897-1903), которые приобрели своеобразный и интересный облик. Многие храмы были построены в русском стиле - церкви в Кемери (арх.В Лунский 1892-1893) и в Дзинтари ( (1894-1896), храмы в Спасо-Преображенской пустыни (арх. В. Лунский, 1899 и 1908), Вентспилсе (1899-1901), Стамериене (1902-1904), Вецслободе (арх. Коршиков 1906-1908), Крустпилсе (1908) и другие. Военным ведомством были возведены величественные Свято-Никольский собор в Либаве (арх. В.А. Косяков, 1900-1903) и Борисо-Глебский собор в Двинске (1905), небольшой, но яркий образец ропетовской национально-фольклорной линии – Александро-Невская церковь в Двинске (1897). По проекту В. Лунского в русском стиле началось строительство грандиозного Иоанновского собора на Ивановском кладбище в Риге (1913). Интересная местная интерпретация канонических форм с элементами стиля модерн появилась на территории Свято-Троице-Сергиевой обители - Свято-Троицкий собор (арх. К.Пекшенс, 1902-1907). В этом величественном храме получился сплав пространственных идей храма Святой Софии Константинопольской и официального пятиглавия. В особую группу можно выделить ряд небольших церквей с прибалтийским рационально четким построением объемов, сдержанным декором фасадов и уютным внутренним пространством, как например, работы арх. А. Эдельсона - кладбищенская церковь Нерукотворного Образа Спасителя (1891-1892) и единоверческая церковь Архангела Михаила в Риге (1894-1895).
Нарядные новые храмы вписались в культурную среду Лифляндии, так как в каждом из них можно увидеть характерные региональные черты, возникшие в результате взаимодействия культур – подчеркнутая правильность объемных композиций, точность линий, строгий подбор символических деталей. Облик новых храмов подсказывает, что обращение к формам русской архитектуры не было механическим копированием, а понималось как приобщение к православному канону, к соборному творчеству Церкви, что не препятствовало его творческой адаптации в региональном контексте. Такое развитие храмостроительства следует признать удачным, ведь местная паства признала эти храмы «своими», а Церковь сумела сохранить своих прихожан даже в тяжелые годы войны и революции.
В 1883 году был утвержден новый закон о старообрядцах, ослабивший репрессивные меры к ним со стороны правительства. Манифестом 1905 года была провозглашена веротерпимость. К этой эпохе относится расцвет строительства моленных, который позволил во всей красе проявиться творческому потенциалу староверия. Толерантность и вдумчивое осмысление православного наследия были присущи работам известных рижских зодчих Рейнгольда (1840-1917) и Александра (1877-1961) Шмелингов, много сил отдавших комплексу Рижской Гребенщиковской старообрядческой общины. Забор с воротами и часовней, школа-приют, новая колокольня (1906) сложились в цельный архитектурный образ с оригинальной интерпретацией традиционных форм. Несколько каменных моленных были построены в Латгалии, в том числе - храмы Новостроенской (1908-1926) и Гайковской (1886-1907) общин в Даугавпилсе, а также множество деревянных моленных. Стилистика этих зданий решена в русле стиля модерн с элементами русского декора. Культурный импульс был так силен, что вплоть до 1940-х годов в Латгалии процветало плотницкое искусство и продолжалось возведение деревянных храмов, суровая и своеобразная красота которых была органичным выражением староверской традиции.
Короткое двадцатилетие между мировыми войнами было трудным временем для строительства храмов, так как строить приходилось в основном на пожертвования, из казны поступали небольшие средства. Но и тогда по ходатайствам приходов из государственного фонда выделялись земельные участки для новых храмов и кладбищ. Изменения государственной границы стали причиной больших неудобств для повседневной жизни прихожан. Пришлось строить новые храмы взамен тех, доступ к которым стал невозможен. Творчество арх. Владимира Шервинского (1894-1975), по проектам которого построены десять деревянных церквей, в том числе - в Тюршино (Педедзе 1927), Абрене (Пыталово 1928), Шкильбены (1929), Грешиной Горе (1937), Муравее (Яунскрунда 1938), было ориентировано на традиции северо-русского деревянного зодчества. Архитектор в своих воспоминаниях позже писал, что выбрать такой стиль его побудили известия из Советской России о разрушении там многих древних памятников церковного зодчества. Архитектор решил запечатлеть для будущего прекрасные древние архитектурные формы 22. По мотивам древнерусского зодчества им была запроектирована каменная Всехсвятская церковь в Ливанах (1937-1939). Скромный Свято-Никольский храм для латышского прихода в Лиелварде (1928) был задуман В.Шервинским как большой хуторской дом с явными региональными чертами. Монументальный образ получился благодаря удачно найденным пропорциям объема и небольшой колоколенки 23.
Вторая Мировая война и новые политические реалии надолго прервали естественный ход развития храмостроительства, несколько храмов было снесено. Подводя итоги построенного за 300 лет, можно отметить, что идея православного храма «пришла» в Латвию из России, но на местной культурной почве была глубоко осмыслена и адаптирована местными мастерами, обогатилась новыми нюансами, приобрела региональные черты. К строительству православных храмов привлекались лучшие архитектурные кадры. Местные зодчие умели «духом проникнуть в традицию». Веротерпимость и сосуществование рядом нескольких христианских конфессий не помешали сохранить ясность канонического архитектурного образа – православные храмы узнаваемы среди застройки, они стали неотъемлемой частью городов и ландшафта Латвии. Среди них мы имеем несколько великолепных образцов храмостроительства, не похожих на другие аналоги в православном мире : Всехсвятский храм в Риге, комплекс Свято-Духова монастыря в Екабпилсе, Симеоно-Аннинская церковь в Елгаве, деревянные старообрядческие моленные Латгалии и комплекс Гребенщиковской старообряческой общины.
Сегодня сакральное наследие находится под угрозой евроремонтов и ненаучной реставрации. Примитивные архитектурные образы новых храмов способствуют деградации культурной среды, вносят в нее черты псевдодуховности. Остановить эти тенденции может только вдумчивое, строго научное изучение нашего наследия, которое необходимо продолжить.
2012 г.
Источники информации и примечания.
1. «Выборка изъ сведений ....», Москва, 1896.
2. Сахаров С.П. «Православные церкви въ Латгалiи», Рига, 1939.
3. Latvijas vēstures institūta žurnāls, Rīga «Zinātne» 1994, C. 41- 52.
4. Гаврилин А. «Очерки истории Рижской епархии. 19 век», Филокалия, Рига, 1999.
5. Гаврилин А.В. «Люцинское (Лудзенское) благочиние Полоцко-Витебской епархии во второй половине XIX – начале XX века», Филокалия, Рига 2004.
6. Православие в Латвии. Исторические очерки». Выпуски 1 – 7, Филокалия, Рига, 1993 – 2008.
7. Kaminska R., Bistere A. «Sakrālās arhitektūras un mākslas mantojums Daugavpils rajonā», Rīga, Neputns 2006.
Kaminska R., Bistere A. «Sakrālās arhitektūras un mākslas mantojums Rēzeknes pilsētā un rajonā», Rīga, Neputns 2011.
8. «Rīgas dievnami. Arhitektūra un māksla», Zinātne, Apgāds mantojums 2007.
«Наследие сакрального искусства и архитектуры Риги», Rīga, Neputns 2010.
9. Бескровных С. «Екабпилсский Свято-Духов мужской монастырь», Екабпилс 2004, с. 23.
10. Выборка изъ сведенiй ...», Москва 1896, с. 101, 102.
11. «Jelgavas baznīcas», Jelgava 1992, с.7.
12. Caune M. «Rīgas pils – senā un mainīgā», Jumava 2004, с. 97.
13. «Rīgas dievnami. Arhitektūra un māksla», Zinātne, Apgāds mantojums 2007, с. 451, 465, 489, 529, 475.
16. Васильев Ю. «Классицизм в архитектуре Риги», издательство Академии наук Латвийской ССР, Рига 1961, с. 120 -123.
17. Подробнее см. Клешнина Л. «Храм-часовня Св. Александра Невского в Даугавпилсе», «Православие в Латвии. Исторические очерки». Выпуск 5, Филокалия, Рига, 2006, с. 51-66.
18. Кишкинова Е.М. «Византийское возрождение» в архитектуре России», Санкт-Петербург, «Искусство-СПБ», 2007.
19. Kampe P. «Architekts Jānis Fridrichs Baumanis», 1927.
20. Подробнее см. Клешнина Л. «Два храма в неороманском стиле», «Православие в Латвии. Исторические очерки». Выпуск 6, Филокалия, Рига, 2007, с. 120-135.
21. «Rīgas dievnami. Arhitektūra un māksla», Zinātne, Apgāds mantojums 2007, с.476.
22. «Православие в Латвии. Исторические очерки.» Выпуск 7, Филокалия, Рига, 2008, с. 112-134.
23. Подробнее см. Клешнина Л. « Хутор «Svētiņi» (Священный)», «Православие в Латвии. Исторические очерки.» Выпуск 7, Филокалия,
