Участие представителей русской общины Латвии в антинацистском сопротивлении в 1941-1945 годах
Александр Гурин
19 февраля в Риге фондом «Институт Евразийских исследований» и Благотворительным фондом развития культуры была проведена международная научная конференция «Великая Отечественная война в Прибалтике».
Предлагаем вашему вниманию прочитанный на ней доклад кандидата исторических наук Александра Гурина «Участие представителей русской общины Латвии в антинацистском сопротивлении в 1941-1945 годах».
Весьма возможно, что нынешний доклад является первым публичным выступлением по данной теме. Говорю об этом лишь для того, чтобы подчеркнуть неизученность темы.
В советское время подчеркивалось, что с нацистами боролся единый советский народ, но в Латвии основное внимание уделялось участию латышей в борьбе с нацизмом. Не случайно самое, пожалуй, фундаментальное исследование о Великой Отечественной войне в Латвии, изданное в советское время, называется «Борьба латышского народа в Великой Отечественной войне». Не латвийского народа, не народа Латвии, а именно латышского народа. Хотя в самой книге рассказывается о борцах с нацизмом разных национальностей. В Советской Латвии о Великой Отечественной войне было издано немало книг и статей. Естественно, писали и о конкретных русских людях — участниках антинацистского сопротивления. Но я не встречал ни одного исследования, темой которого было бы участие именно русских в движении Сопротивления. Нигде не видел обобщающих данных по этой проблеме. После развала СССР объем исследований и публикаций о борьбе жителей Латвии против нацизма резко уменьшился.
Чтобы оценить участие русских в движении Сопротивления в Латвии, следует рассмотреть, что из себя представляла русская община перед войной. В 1940-1941 году миграция еще существенно не повлияла на национальный состав населения (парадокс, ощутимое перемещение славянского населения в Латвию произошло во время гитлеровской оккупации, так что при желании Гитлера можно назвать русификатором Латвии). На 22 июня 1941 года взрослое гражданское население Латвии за редчайшим исключением состояло из тех, кто жил до 1940 года в независимой Латвийской Республике.
Что же представляла из себя русская община Латвии в то время? Доктор истории Татьяна Фейгмане в книге «Русские в довоенной Латвии» приводит такие данные: согласно переписи населения 1935 года (то есть за 6 лет до начала войны), в Латвии проживало 206 тысяч русских, 26 тысяч белорусов и менее 2 тысяч украинцев. Восточнославянское население составляло около 12 процентов от общей численности населения Латвии.
Доктор истории Т. Фейгмане отмечает, что почти три четверти русского населения Латвии проживали в Латгалии, где они, по данным переписи населения, составляли 27,15 процента от всего населения региона.
Отметим, что значительную часть русского населения Латвии в то время составляла такая группа как староверы. Напомним, староверы еще в 17-м веке бежали в Латгалию из государства со столицей в Москве, и их исторический опыт, как и их религия, бесспорно влияли на их особую идентичность. Еще одну часть населения составляли представители белой эмиграции, которым не за что было любить СССР. Крестьяне Латгалии (то есть большинство русских Латвии) не находились много лет под воздействием советской пропаганды, как это было в «старых» республиках СССР.
В годы годы нацистской оккупации в русской среде в Латвии проявлялось разное, порой прямо противоположное отношение к происходившем событиям. В Латгалии были сформированы несколько русских батальонов, служивших нацистам. В то же время обращает на себя внимание то, что в антинацистском сопротивлении участвовало немало представителей русской общины.
В Риге, по переписи 1935 года, проживали 28 тысяч русских. Однако в обстоятельной книге латышского историка Яниса Дзинтарса «Тайны рижского подполья» приводятся, по подсчетам автора данного доклада, свыше двухсот русских фамилий участников рижского сопротивления, причем это, несомненно, далеко не все русские рижане, участвовавшие в движении Сопротивления.
Автор данного доклада при его подготовке столкнулся с проблемой, которую сформулировал еще Козьма Прутков «Нельзя объять необъятное». Действительно, невозможно в одном докладе рассказать о действиях сколь нибудь значительной части партизан и подпольщиков — русских латвийцев. Поэтому ограничусь только несколькими наиболее яркими или наиболее характерными примерами.
Уже в 1941 году в Латвии в нелегких условиях оккупации, при отсутствии опыта такого рода работы создаются небольшие партизанские отряды. Одним из них был отряд Александра Грома. Он установил связи с партизанами Белоруссии, направлял туда, в густые леса, в которых легче было вести борьбу, латвийских антифашистов.
Позднее русские латвийцы принимали активное участие в деятельности целого ряда партизанских отрядов. Необычный факт: в самой латышской в то время части Латвии — Курземе - наиболее крупный в регионе партизанский отряд (и один из самых эффективно действовавших в Латвии) был создан русскими латвийцами, которые и осуществляли руководство им.
О первом командире этого отряда — даугавпилчанине Владимире Семенове известно довольно мало. По его собственным словам, в 1940-м году он приехал в Ригу из Даугавпилса в поисках работы. Во время войны получил повестку на принудительные работы в Германию. Чтобы не работать на немцев, вступил в «добровольческий» батальон с целью как можно скорее дезертировать и перейти в Красную армию. Дезертировал в 1944 году не один, а во главе группы из 19 человек, которая сумела прихватить с собой не только оружие, но даже медикаменты. (Что оказалось потом весьма ценным, ведь в курземских лесах на деревьях растет многое, но только не лекарства).
Через линию фронта группа перейти не смогла и оказалась в Курземе. Там к ней присоединился еще один участник Сопротивления с необычной судьбой: Михаил Николаевич Стрельников. В 1941 году Стрельников был батальонным комиссаром погранотряда в Руцаве. Как раз 22 июня его обязали прочесть лекцию о том, что Германия будет верна мирному договору с СССР. Нападение Германии лекцию отменило.
Батальон, в котором Стрельников был комиссаром, понес тяжелые потери. А Стрельников к тому же повредил ногу. В результате, он оказался один в курземском лесу. На хуторе Алекса Силиньша он попросил помощи. В 41-м в такой ситуации всякое могло случиться. Но Силиньш Стрельникова не выдал, а почти три года помогал ему прятаться.
Летом 1944 года Стрельников встретил группу Семенова, а осенью они познакомились с руководителем заброшенной в Курземе советской разведгруппы, у которой была рация. Партизанский отряд стал действовать более активно. Так, бойцы отряда «Саркана Булта» («Красная стрела») разоружили группу шуцманов, захватив три пулемета, автомат, семь винтовок. Но оружия не хватало. С самолета партизанам сбросили 30 автоматов, пистолеты, несколько снайперских винтовок, 135 ручных гранат, 30 мин, более тонны тола... Тогда казалось, что это много, никто ведь не знал, что «Саркана Булта» быстро увеличится до более чем 300 человек.
Первым командиром отряда «Саркана Булта» был Владимир Семенов, его заместителем — даугавпилчанин Виктор Столбов, комиссаром — Михаил Стрельников. К русским партизанам присоединилось много латышей, в том числе, около 80 человек — остатки отряда генерала Курелиса, который немцами создавался и немцами же был разгромлен. Присоединились к отряду «Саркана Булта» и остатки партизанского отряда Андрея Мацпана, в него вступали местные жители, дезертиры из легиона SS...
Зимой погиб Владимир Семенов, командиром отряда стал Виктор Столбов.
Партизанский отряд «Саркана Булта» нанес существенный урон нацистам. Что примечательно, последний серьезный бой «Саркана Булта» выдержала уже после самоубийства Гитлера - в ночь на 1 мая 1945 года отряд успешно сражался с противником, силы которого, как утверждается в книге «Борьба латышского народа в годы Великой Отечественной войны», составляли два батальона.
Как уже говорилось, немало русских участвовали в подпольных организациях в Риге. Назову для примера лишь одного подпольщика. Это – Борис Васщенок, бывший курсант Рижского пехотного училища. Он родился в 1918 году в семье рижского рабочего. Во время войны, летом 1941 года отступал вместе с другими курсантами училища от Риги до Пскова. В июле был направлен обратно - в тыл врага. По его инициативе в начале сентября 1941 года около десяти подпольных групп в Риге объединились в «Рижскую антифашистскую подпольную организацию». Васщенок и стал ее руководителем.
В обзоре немецкой «эйнзацгруппы-А» от 15 октября говорится, что подпольная организация собиралась напасть на Рижскую центральную тюрьму и освободить заключенных. Антифашистская подпольная организация собирала информацию о дислокации воинских частей в Риге, прибытии и отбытии судов в Рижском порту, размещении складов. Сведения передавались разведке советского Балтийского флота по рации.
Как пишет латышский историк Янис Дзинтарс, подпольщикамии были завербованы немецкие солдаты Герман Бинк, Ганс Поммереке, Гельмут Рогов, Эрвин Перкун. По ночам на улицах Риги совершались нападения на немецких солдат. Под Ригой группа подпольщиков атаковала немецкий грузовик, но была отогнана автоматным огнем.
11 ноября 1941 года подпольщики пытались взорвать железнодорожный мост через Даугаву. Немецкий часовой случайно заметил горящий бикфордов шнур и в самый последний момент предотвратил взрыв.
На военных предприятиях и на аэродроме «Спилве» непосредственными усилиями подпольщиков, а также благодаря их пропаганде происходили акты саботажа.
Осенью 1941 года были сформированы три боевые группы численностью в 56 человек. Однако в состав подпольщиков внедрился провокатор. 1 ноября начались аресты подпольщиков. Всего было арестовано 136 человек, что показывает размах деятельности лидера подпольной организации Бориса Васщенка.
В заключение отмечу, что эта тема нуждается в тщательном исследовании. К сожалению, нельзя исключить, что оно уже никогда не будет проведено.
