Казна генералов Врангеля - Власова
ЗА СВОБОДНУЮ РОССИЮ
Выходит с марта 1982
Но.108 июнь 2009 г.
===== СООБЩЕНИЯ МЕСТНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ НТС НА ВОСТОКЕ США =====
R.Polchaninov, 6 Baxter Ave., New Hyde Park, NY 11040-3909, USA rpolchaninov@verizon.net
В «Посеве» 2003, Но.2 был напечатан талантливый, а главное правдивый, опыт художественного исследования Константина Михайлова под названием «Золото генерала Власова». В своем послесловии автор пишет:
«Генерал-лейтенант Петр Владимирович Глазенап, последний хранитель остатков Петроградской серебряной кассы (казны), умер в Мюнхене 27 мая 1951 г. в возрасте 69 лет». Далее автор упоминает штабс-капитана Николая Эразмовича Барановского, именовавшего себя «заведующим ликвидацией казны» (?-1973) и капитана вооруженных сил КОНР Анохина, и кончает словами: «Есть косвенные свидетельства о том, что деньги КОНР, «власовское золото» и часть средств Петроградской ссудной кассы в конце 1940-х послужили основанием капитала, частично хранящегося до сих пор на безвестном счете одного из швейцарских банков, а частично использованного в экономике ФРГ. Предположения и домыслы о подлинных владельцах этого капитала мы опускаем».
К сожалению так делают далеко не все. В том же году, в одной ростовской-на-Дону газете было написано:
«В начале 1945 г. около ста (?!) пудов золота и серебра (...) якобы находились при формировавшемся в районе г. Лиенца (Австрия) в составе «Русской Освободительной Армии» корпусе под командованием генерала А.В.Туркула» и затем, «Как мне стало известно сравнительно недавно, в начале 1945 г. 9 ящиков различных золотых и серебряных изделий (...) якобы были переданы на хранение в Кассельский ‘русский комитет’, возглавлявшийся в те годы К.В. Болдыревым. (...) Кассельский ‘русский комитет’, состоявший из членов ‘Народно-трудового союза (НТС)’, уже более 50 лет как не существует. А какова судьба переданных ему на хранение российских ценностей?!”.
Свою статью автор кончает вопросом к К.В. Болдыреву и его сыну Г.К. Болдыреву, (хотя известно, что у Болдырева была дочь, а не сын), и к другим, известным и неизвестным мне лицам, сообщить «о судьбе этих, а возможно и других российских ценностей».
В этой статье нет ни зернышка правды, и даже сам автор часто пишет - «якобы», и ставит вопросительные знаки, не будучи уверенным в достоверности имеющихся у него сведений.
Казна ген.Власова называлась ранее казной ген. Врангеля, состоявшей, главным образом из ценностей Петроградской ссудной казны, принадлежавших частным лицам, хотя были там и другие ценные вещи.
Русско-сербский исследователь истории русских в Югославии Иоанн Николаевич Качаки, в своей статье «Судбина блага Петроградске заложне банке у Jугославиjи1920-1944. године» (Судьба драгоценностей Петроградской ссудной казны в Югославии 1920-1944 гг.) в журнале «Удружење за друштвену историjy» (Общество общественной истории) год VII тетрадь 2-3 – Белград 2000 г., писал, ссылаясь на письмо В.Н.Штрандтмана – М.Н. Гирсу (1), что это было государственным учреждением, либо выдававшим ссуды под залог драгоценностей сроком на год, после чего хозяин драгоценностей должен был вернуть ссуду и уплатить проценты и определенную сумму за хранение, либо принимавшим на хранение драгоценности сроком не более 30 лет.
Н.И. Качаки подробно, на основании документов, описывает всю историю Петроградской ссудной казны, ставшей сперва именоваться Казной генерала Врангеля, а с конца 1944 г. Казной генерала Власова, с первых дней ее прибытия в Котор (Королевство СХС) в июле 1920 г. и с первого случая ее ограбления на сумму примерно 1 400 фунтов стерлингов, при участии югославской охраны, там же в Которе, открытого только в 1923 г. (2).
Среди сдавших на хранение семейное серебро или другие драгоценности была и моя мать. Комиссия её разыскала и прислала ей счёт за хранение, транспортные расходы и оплату труда членов комиссии. Жили мы бедно на небольшое жалование отца, и мать, не имея требуемых денег, была вынуждена отказаться от права на собственность. Таких, как моя мать, было немало. Для тех, у кого были документы, но не было средств на выкуп вкладов, существовала своего рода биржа. Это было несколько предприятий, покупавших у собственников эти бумаги, выплачивая, конечно, только часть стоимости вкладов.
Кроме собственников, которых Комиссия смогла разыскать, были люди, либо погибшие в годы гражданской войны, либо оставшиеся в Советском Союзе, тоже не имевшие возможность выкупить свои драгоценности. Таким образом, оставшиеся драгоценности, после покрытия расходов, были объявлены правительством Королевства СХС (после 1929 г. – Югославии) «Казной ген. Врангеля» и хранились в государственных сейфах.
Одной из ранних продаж ценностей Казны, сделанной по распоряжению ген. Врангеля, была продажа 7 000 кг. серебряных монет, принадлежавших Государственному банку России (3). Затем были официальные и неофициальные продажи драгоценностей, о чем, на основании документов, подробно пишет Качаки. Считается, что в Котор в 1920 г. прибыло 1 618 сундуков драгоценностей (4), а в 1923 г. в Белград только 657 сундуков (5). Из года в год драгоценности неизвестно куда исчезали и количество сундуков сокращалось.
О том, что случилось с Казной ген. Врангеля после 1941 г. у Качаки сказано довольно коротко, с ссылкой на книгу Вл. Маевского Русские в Югославии (Нью-Йорк, 1966). Маевский в своей книге (С.349) пишет, что при очень неясных обстоятельствах германское командование передало ген. Владимиру Владимировичу Крейтеру, начальнику Представительства русских в Сербии (6) 122 сундука с драгоценностями Казны ген. Врангеля.
Некоторую ясность вносит в своих воспоминаниях Юрий Константинович фон Мейер:
«В 1941 году, когда пришли немцы и появилось опасение, что они конфискуют оставшиеся в Министерстве финансов вклады Казны, мне удалось выхлопотать передачу этого имущества Представительству для русских беженцев (...) Белградское Фертрауенсштелле выгодно отличалось от себе подобных в других европейских столицах благодаря получению в свое распоряжение остатков Петроградской Ссудной Казны, оно материально не зависело от немцев, в то время как в других местах – в Берлине, Париже, Брюсселе и Варшаве – немцы содержали эти учреждения на свои оккупационные марки» (7).
Мне кажется, что в том, что жалование служащим Бюро платили не немцы, никакого преимущества не было. Наоборот это было выгодно немцам, покупавшим русские драгоценности на свои оккупационные марки, и не платившим русским служащим жалования. К слову сказать, служащие представительств русских эмигрантов в Берлине получали жалование не в оккупационных марках, а в рейхсмарках, а в Варшаве в злотых.
Кроме оплаты жалования служащим русского Бюро, какая-то часть расходовалась и на нужды русско-сербской гимназии в Белграде и кадетского корпуса в Белой-Церкви. Валентин Николаевич Мантулин, в «Седьмой кадетской памятке юбилейной 1920-1995» в главе «Последние годы корпуса. Немецкая оккупация 1941-1944» (Нью-Йорк, 1997, С.358) пишет:
«Бюджет на учебную часть ассигновывался из средств, получавшихся от распродажи имущества Петроградской Ссудной Казны, изъятой немецкими оккупационными властями у сербов и переданной в распоряжение Бюро для содержания русских учреждений».
В воспоминаниях Ю.Мейера мы находим и ответ на вопрос как Казна ген. Врангеля стала Казной ген.Власова:
«В сентябре 1944 года белградское ведомство для русских эмигрантов было эвакуировано в Вену. К тому моменту ценности Казны находились в 23 ящиках. Н.Э. Барановский поселился в Баварии на Тегернзее и хранил эти ящики при себе. Генерал Крейтер в ноябре 1944 года ездил в Берлин и передал все права на имущество Казны Андрею Андреевичу Власову. В мае 1945 г. Барановский выехал из Тегернзее в эшелоне с частью второй Власовской дивизии, погрузив с собой и ценности Казны. Уже в Австрии пришлось бросить поезд, так как впереди был разрушенный мост, спускаться под кручу, чтобы перейти ручей, и ждать на другом берегу, пока подадут другой поездной состав. Солдаты Власовской части переносили ящики с казной, очевидно, не зная, что в них. Один солдат уронил ящик, который разбился о камни, и из него посыпались серебряные ложки. Таким образом в эшелоне узнали, что везут клад. Барановского с женой высадили на ближайшей станции, а ящики увезли. Их нашли нетронутыми в Мюнхене уже после прихода американцев, и, в конце концов, они перешли в собственность Общественного Русского Комитета в Мюнхене, который продал остатки ценностей Ссудной казны частной фирме. Так закончилось тридцатилетие странствия за границей Петербургской Ссудной Казны» (8).
Автор Ю.Мейер, там где не был свидетелем, повторяет более или менее правдоподобные слухи, и потому на его публикации нельзя полностью полагаться.
Известно, что после конца войны эта казна оказалась в руках американцев, и что они передали её в русские руки, только не в никогда не существовавший «Кассельский русский комитет», ни в НТС, ни К.В.Болдыреву, ни в Общественный Русский Комитет, а проживавшему в Мюнхене русскому генерал-лейтенанту Петру Владимировичу фон Глазенапу.
Об этом Маевский в своей книге, цитируя слова Ю.Сербина, сопровождает их своими примечаниями на стр. 350-351:
«После оставления Белграда немцами, 20 ящиков с остатками ценностей попало в Вену (это после ранее вывезенных высоко ценных вещей – примечание РВП) и затем должны были быть переданы ген.Власову, для чего ящики послали в Мюнхен. После занятия Мюнхена американскими войсками эти ящики 7 октября 1948 года были переданы генералу Глазенапу, который должен был определить дальнейшую судьбу этого имущества». Спрашивается почему именно ему? Думаю, что тут сыграли роль его связи с германско-американской разведкой ген. Гелена, о чем будет сказано ниже.
О судьбе Казны генерала Власова говорилось и в гамбургском немецком иллюстрированном журнале «Der Stern» Но.9 от 26.2.1950 на С.29. Под одной из фотографий надпись: «400 ящиков полных серебра и икон первоначально были переданы русским эмигрантам. Теперь их только 18. Драгоценности в сундуках с надписью «Власов» должны быть проданы в США. Бесподданным русским нужны деньги для жизни». На фотографии около ящиков сняты ген.Глазенап, справа, как мне кажется, Арцюк, а слева - неизвестный. Кто передал русским эмигрантам 400 ящиков, и почему «теперь их 18», в журнале не сказано.
На другой фотографии двухэтажный особняк с мезонином в Мюнхене (Villa Piezenauer Strasse 30 im Herzogpark), в котором разместился штаб САФ - Союза Андреевского Флага и редакция и типография газеты «Сегодня» (показана на фотографии). Откуда у САФ особняк, не сказано. Во главе САФ стоял ген. Глазенап, и при нем заметную роль играл Евгений Николаевич Арцюк (псевдоним – Державин), глава РОНДД – Русского обще-народного державного движения, который безуспешно пытался ещё возглавить, и русских скаутов и вообще всю русскую эмиграцию в Германии. Русская общественность относилась к нему отрицательно, но он пользовался поддержкой американцев. Говорилось, что он продал переданную ген. Глазенапу казну ген.Власова знакомым ему американцам и немцам, а на вырученные деньги выплатил жалования себе и охране. Позднее американцы разоблачили его, как двойного агента, и он загадочно погиб в автомобильной катастрофе.
Существует «Извещение от Национального представительства российской эмиграции в американской зоне Германии» датированное апрелем 1951 г. сделанное от имени Совета НПРЭ, без указания из кого он состоит, что, конечно, умаляет его ценность. В этом извещении про Казну ген. Власова сказано:
«Эти ценности в конце 1948 года американскими военными властями были переданы С.В. Юрьеву, который с организованной им комиссией /гг.Арцюком, Гетмановым, Голубинцевым и Миловым/ принял 18 ящиков серебра, икон и других ценностей и передал все это на хранение г. Глазенапу. (...) Теперь все ценности ЦПРЭ (9) продало за 40 000 немецких марок. Из них около 30 000 нем. марок переданы организации РОНДД, возглавляемой достаточно известным с моральной стороны г. Арцюком, а остальные распределены между разными лицами, состоящими в ЦПРЭ и примыкающими к нему».
Говорят, что ген. Глазенап, проживавший с 1920 г. в Германии, был хорошо известен начальнику немецкой разведки генералу Гелену (10), и когда американцы предложили Гелену организовать немецкую или немецко-русскую разведку, то Гелен привлек своего старого знакомого ген. фон Глазенапа, а Глазенап привлек Арцюка. Арцюк до 1939 г. проживал в Лодзи (Польша) и как и где с ним познакомился ген. Глазенап, сказать трудно.
Не на все вопросы можно дать исчерпывающие ответы, но мне кажется, что на вопрос, как Казна ген. Врангеля стала Казной ген. Власова, и что с ней случилось, собранные материалы проливают некоторый свет.
Очень интересную подробность сообщил мне И.Н. Качаки в письме от 1 августа 2008 г.: «Я в Белграде, в архиве Министерства иностранных дел Югославии три года тому назад нашел, что правительство СССР в 1947 г., потребовало от югославского правительства данные о Ссудной казне. Югославское Министерство иностранных дел послало акт Национальному банку требуя эти данные. Банк ответил, что после исследования утверждено, что у них ничего нет, а во время немецкой оккупации, Министерство финансов правительства Недича, по приказу немецких оккупационных властей, передало все имущество в Бюро по защите интересов русских эмигрантов. В течение этой передачи, комиссия Министерства финансов сделала исчерпывающий каталог всего имущества, но в бомбардировке Белграда 1944 года, здание Министерства и архив сгорели».
И еще об одной подробности сообщает И.Н. Качаки в упомянутом письме: «Несколько лет тому назад, Этнографический музей в Белграде (почему он, Бог его знает) готовил большую выставку русского серебра времен до Октябрьского переворота. Будучи в Белграде, я случайно узнал о готовящейся выставке, а также, что у них нет экспертизы по русскому серебру. Так как я собираю русское серебро, я предложил кустосу музея, молодой даме, свою помощь. В складе музея я увидел огромную кучу серебра, из которой, после очистки, кое что было отобрано для выставки. На мой вопрос, откуда это у них, я получил неофициальный ответ, что приблизительно в 1947 г. музей получил несколько ящиков этого серебра из Национального банка. Я уверен, что это серебро, которые сейчас хранятся в Этнографическом музее, последняя уцелевшая часть Ссудной казны, которое правительство Недича утаило от немецких оккупантов». Выставка состоялась в 2000 г.
А.Арсеньев в своем письме от 14.12.2008 г. пишет: «В каталоге выставки (11) 70 номеров, а было выставлено 322 штуки серебряных предметов. В каталоге указывались инвентарные номера музея. Самый низкий (малый) порядковый инвентарный номер - 41.048, а самый высокий (большой) – 43.227, это значит, что русским серебряным предметам было присвоено минимум 2.200 инвентарных номеров, причем, один номер присваивался одинаковым предметам, которых могло быть и 6, 12, даже 94 штуки (94 вилок зарегистрировано под инв. номером 41.672, 12 ножей – под Но.43.227)».
Письмо А.Арсеньева, вероятно, последняя страница этой, окутанной тайнами, истории.
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. Письмо от 25.8.1922, Но 21 (Hoover, Girs coll., 47/5) Василий Николаевич Штрандман (или Штрандтман, 1877-1963) быв. посол России в Сербии и до 1941 г. делегат, ведающий интересами русской эмиграции в Югославии. Михаил Николаевич Гирс (1856-1932) бывший старший дипломатический представитель в комитете защиты русских беженцев во Франции, после 1920 г. председатель Совещания послов.
2. М.Jовановић, Досељавање руских избеглица у Краљевину СХС 1919-1924, Београд 1996, С.259.
3. К.А., «Серебрянные операции Врангеля», Дни, Но 195, Берлин, 23.6.1923; также и: Ссудная Казна – продажа серебрянной монеты. 18.3.1921 (Hoover, Wrangel coll. 154/57); и: Ссудная Казна – Руссосерб, 13.7.1921 (Hoover, Wrangel coll. 154/57).
4. “40 hiljada kg. Zlata I srebra. Blago ruskih izbeglica – Odvezli ga Englezi – Delegat Min. Financ. Požuruje izvoz”, Večernja pošta, No341, Zagreb, 23.8.1922.
5. 27-ой Протокол. Перевод. Сост.7.12.1923, Белград. (Hoover, Girs coll.47/7).
6. То, что Маевский назвал «Представительством» официально называлось: Бюро по делам Русской эмиграции в Сербии, или по-сербски Пуномоћни биро за заштиту Руске емиграциjе у Србиjи, или по-немецки Vertrauensstelle fűr die Russische Emigration in Serbia.
7. Мейер Ю. Русские беженцы в Югославии, Новое русское слово, Нью-Йорк 5.9.1982
9. ЦПРЭ – Центральное представительство российской эмиграции. Эта организация существовала одновременно с НПРЭ – Национальным представительством российской эмиграции. Обе утверждали, что только они являются законными представителями российской эмиграции в американской зоне Германии. В дальнейшем в ЦПРЭ произошел раскол. В газете «Воскресение», которую издавал Лейдениус в Эсслингене в 1963 г. в Но.57-61 за апрель-август на первой странице было «Оповещение» ЦПРЭ, в котором говорилось о попытке Арцюка захватить в свои руки ЦПРЭ и о его переходе на позиции советского патриотизма.
10. Прянишников Б. Новопоколенцы, 1986. С.206.
11. Ирена Гвозденовић: Руско сребро. Етнографски музеj у Београду. Београд, 2000. стр.57. Штампа: Чигоjа, тираж 500 примерака.
Благодарю Иоанна Николаевича Качаки и Алексея Борисовича Арсеньева за помощь при составлении этой главы.
