Иван Нолькен

Иван-Владимир Станиславович фон Нолькен (28 апреля/10 мая 1866, Ставропольская губерния, Российская империя – 10 сентября 1948, Рига, Латвийская ССР)  – барон, военный юрист,   русский писатель немецкого происхождения, журналист. Секретарь и музыкальный редактор рижской газеты «Слово» (1926-1929).

Семья

Отец, Станислав Иванович фон Нолькен (1823-1895), владелец родового поместья Костюковка, расположенного в Гомельском уезде Могилёвской губернии, всю жизнь сознательно посвятил военной карьере. Находясь на действительной службе в армии дослужился до  звания генерал-майора. Поместье в Могилёвской губернии было пожаловано отцу будущего писателя в 1855 году за верность и преданность на службе короне. Удалившись от дел, Станислав фон Нолькен поселился в имении Костюковка в 1870 году, где провёл оставшиеся годы. В 17 лет он стал рядовым Томского егерского полка, после чего в 1843 году удостоился чина подпоручика, а через четыре года был произведён в поручики. В 1849 году, в чине есаула, Станислав Иванович Нолькен получил назначение в Первый Кавказский казачий батальон, и несколько лет ему пришлось принимать активное участие в боевых действиях, которые вела русская армия против мятежных горцев. За проявленные качества в бою в долине реки Белый Нолькен-старший в 1851 году удостоился ордена Святой Анны 3-ей степени с мечами и бантом. Буквально через два года в рамках затяжной кавказской кампании Нолькен участвовал в кровопролитном сражении у станицы Лабенской. В 1858 году Нолькен-старший  по приказу военного командования назначен сперва командиром одного из горских казачьих полков, а потом и командиром одной из бригад Кубанского казачьего полка. 1 августа 1861 году он со вверенными ему силами даёт решающий бой горцам, в результате которого наносит им сокрушительное поражение; за выигранное сражение Станислав Нолькен был удостоен золотой шашки с посвящением «за храбрость». После заключения перемирия Станислав Нолькен участвовал в строительстве новых хорошо обустроенных станиц на завоёванной в ходе военных действиях территории. Его супруга, Эмилия фон Эссен, мать братьев Нолькен (Карла и нашего героя, Ивана) также происходила из знатного балтийско-немецкого рода.        

Старший брат латвийского писателя-автобиографиста, Карл Станиславович Нолькен, с детства страстно мечтавший о военно-политической карьере, последовал по стопам отца. В раннем возрасте, будучи прикомандированным к военно-торговому флоту, он участвовал в нескольких исследовательских экспедициях к побережью североамериканского континента, о чём с удовольствием вспоминал в будущем. В 1898 году он к удивлению для самого себя бы назначен  полицмейстером Санкт-Петербурга. В 1903 году по приказу начальства переведён в Варшаву, где заступил на более высокую и ответственную должность обер-полицмейстера, а в марте 1905 года террорист-анархист совершил неудачную попытку покушения на Карла Нолькена (автобиографический мотив неудачного рижского покушения на судью Лаврентьева, персонажа романа «Зарево», отчасти отображает фактическую подоплёку описанной попытки расправы над братом писателя). После службы в Варшаве Карл Нолькен получил новое перспективное назначение на должность генерал-губернатора Томска, а с 1908 по 1910 год он занимал пост губернатора Могилёвской губернии, то есть административно-территориальной единицы, на которой располагалось фамильное поместье баронов Нолькенов. Судьба Карла была печальной: судя по косвенным документальным свидетельствам, он был расстрелян по приказу местных органов советской власти после 1917 года. На это указывает информация о том, что в документах департамента, в обязанности которого входило осуществление надзора над представителями дворянского класса, фигурирует Иван фон Нолькен, который назвал себя «братом расстрелянного губернатора»; такая формулировка наводит на мысль о неблагоприятном исходе в отношении Карла, поскольку, согласно архивным данным, он был единственным губернатором по фамилии Нолькен в Российской империи перед Первой мировой войной.      

Образование

В 1884 году Иван Нолькен получил образование во Владимирском Киевском кадетском корпусе; далее следует поступление в Павловское военное училище, которое молодой человек с успехом окончил в 1886 году (по первому разряду). 7 августа 1885 году Нолькен удостоен звания подпоручика. Сразу после окончания Павловского училища он получает назначение в Восемнадцатый стрелковый батальон. Позже Нолькен, испытывавший непреодолимую тягу к изучению права, поступает в престижную Военную юридическую академию; перед ним маячат очертания будущей карьеры, связанной с перспективным направлением в области военной юриспруденции. С 16 сентября 1887 года он подпоручик лейб-гвардии Волынского полка, квартировавшегося в Варшаве.

Литературный дебют

Первый литературный опыт молодого военного состоялся именно в этом городе в 1889 году. Иван Нолькен за свои деньги издал небольшой сборник рассказов под названием «В доме, в корпусе, в училище» (псевдоним Никольцев). Он был посвящён ближайшему армейскому окружению Нолькена, а также его бывшим сокурскникам по Павловскому военному училищу, родственникам и многочисленным знакомым. Тираж этого дебютного опуса достигал 1000 экземпляров, за которые автором было заплачено 600 рублей. Несмотря на то, что Нолькен скрыл себя под псевдонимом «Никольцев», вопрос авторства этой книги вскоре стал секретом Полишинеля. Публикация вызвала массу негативных откликов близких Нолькену людей, которые выразили ему свою обиду и разочарование по поводу того, что в сборнике было отражено слишком много личного и даже интимного, что имело отношение к биографическим прототипам главных героев авторского повествования. В первую очередь известен критический отзыв отца молодого литератора Станислава Нолькена: «Знаешь что, твоя книга прямо невозможна. В ней столько эротики, что ее нельзя дать в руки порядочной девушке». Через короткое время директор Павловского училища генерал Рыкачёв, ознакомившийся с прозаическим сочинением «некоего Никольцева», созвал экстренное офицерское собрание, на котором громогласно выступил с сокрушительным посрамлением автора: «Среди бывших питомцев нашего славного училища нашелся негодяй, который не постыдился изобразить своё родное училище в весьма непривлекательных красках». Официальная литературная критика также оставила по поводу книги в лучшем случае снисходительно-пренебрежительные отзывы за одним только заслуживающим внимания исключением: некий критик из литературной газеты «Дон», выходившей в Воронеже, опубликовал хвалебный комментарий, в котором удостоил книгу сравнения с нашумевшей «Бурсой» Николая Помяловского. Однако Иван Нолькен прекрасно знал автора положительного отзыва, находился с ним в дружеских отношениях, так что его позиция не стала для него открытием.      

Положительный отзыв

Ожидания автора и его юношеского творческого самолюбия оказались удовлетворены: дебютный литературный труд Нолькена-таки удостоился искреннего положительного отклика. Его автором был литературный обозреватель Модест Ильич Чайковский, брат прославленного композитора, который, хоть и отметил малоопытность и незрелость авторского мировосприятия, но похвалил некоторые сценки из жизни закрытых учебных заведений, которые местами отличались излишней и не всегда оправданной скабрёзностью, грубостью и реалистичностью, но зато «вполне удались». Иван Нолькен чрезвычайно дорожил этим хвалебным отзывом, нередко вспоминал о нём, уже серьёзно занимаясь литературной деятельностью в период создания монументальной автобиографической дилогии, состоящей из романов «Зарево» и «В Курляндском замке», а также в своём исповедально-рефлексивном романе «Живые и мёртвые».  

Нолькен решил отправить большую часть своего литературного сочинения в родную деревню Ставропольского уезда, однако крестьяне (в большинстве своём не овладевшие азами грамоты) поместья Нолькенов вырвали страницы из книги и использовали в их для создания «цигарок»-самокруток. Об этом автор сам, не без подкупающей читателя тонкой иронии, поведал в своём автобиографическом труде более позднего периода.

Работа в московском отделении Русского музыкального общества

Иван Нолькен с юных лет (благодаря разумному подходу со стороны родителей и родственников) обладал утончённым музыкальным вкусом, занимал должность сопредседателя московского отделения Русского музыкального общества, что позволяло ему поддерживать тесные культурные контакты с ведущими композиторами, исполнителями и музыкальными критиками дореволюционной эпохи. Он был близким советником и единомышленником таких мэтров российской эстрады, как Фёдор Шаляпин и Леонид Собинов; сдружился с виртуозным композитором Сергеем Рахманиновым, очень много и плодотворно общался с пианистом Эдуардом Фреем. В поздних воспоминаниях периода эмиграции (когда и были написаны все примечательные литературные произведения Нолькена) он зафиксировал в своей непринуждённой иронично-бытовой форме некоторые случаи из жизни своих друзей и знакомых, имевших прямое отношение к музыке.

Этапы военной и юридической карьеры

Помимо интенсивной деятельности в области «продюссирования» и курирования событий музыкальной культуры России, Нолькен продолжал продвигаться по военно-юридической карьерной лестнице, которая являлась определяющей для будущего романиста-мемуариста. Вот перечень его продвижения  по карьерной лестнице вплоть до судьбоносного 1917 года: военный следователь Приамурского военного округа (с 3.04.1898 по 31.05.1901), помощник военного прокурора Военно-окружного суда в губернском городе Вильно  (с 31 мая 1901 года по 17 июня 1905 год); далее помощник военного прокурора Военно-окружного суда в Санкт-Петербурге  (с 17.06.1905 года по 18.01.1906 года). Позднее он занимает должность военного следователя в этом же судебном ведомстве (с 18 января 1906 года до 10 августа 1908). С 10 августа 1908 года до 28 мая 1909 он находился в запасе. После девятимесячного пребывания в резерве Нолькен становится помощником военного прокурора Московского военно-окружного суда (с 28 мая 1909 года по 16 сентября 1910 года). Затем Нолькен возвращается на старое место работы (Виленский военно-окружной суд), но в более высоком чине военного судьи, где работает с 16 сентября 1910 года по 18 марта 1911 года. 18 марта 1911 года он получает перевод на пост военного судьи в Московский суд,  в котором работает три года, после чего 28 марта 1913 года он уходит в отставку.

В связи с началом Первой мировой войны Иван Нолькен, руководствуясь чувством искреннего патриотизма отправился на фронт, где принимал участие в боевых действиях, и в итоге получил назначение на высокий и ответственный пост инспектора головных и тыловых эвакуационных пунктов и госпиталей Западного фронта (должность занимал до 10 июля 1916 года). Известно, что Иван Станиславович Нолькен особо отличился в боях против кайзеровской армии, которые происходили под Гродно и Варшавой, что было отмечено во всех доступных биографических источниках. В военных условиях Иван Нолькен занял пост военного судьи Казанского военно-окружного суда (до Февральской революции 1917 года). После Октябрьской революции примыкает к Белой армии и принимает участие в боевых действиях с лейб-гвардейскими формированиями своего родного Волынского полка.

Отношение к революционным событиям

Крах монархии и приход к власти Временного правительства барон фон Нолькен встретил крайне отрицательно, восприняв в штыки все преступные начинания присяжного поверенного Керенского, отметив всеобщее ощущение необъятного катастрофизма, который заключён во всех действиях новой власти. В своём мемуарном сборнике «Быль и быт», опубликованным в Риге в 1931 году, Нолькен в своей традиционной трезво-иронической манере (сформировавшейся ещё в период той «интимной книги», написанной в 1889 году) несколькими выпуклыми штрихами написал портрет А.Ф. Керенского. Можно отметить, что автор также отрицательно встретил последовавшую вскоре Октябрьскую революцию; своего подчёркнуто негативного отношения к новой политэкономической модели существования общества он никогда не скрывал. В этой же книге Нолькен с острой критикой обрушился на советскую систему внутренних дел, отозвавшись о создателях новой модели следующим образом: «Все эти Дзержинские, Менжинские, Ягоды и прочие знаменитые палачи современности, по-моему, душевно больные люди. Конечно, здоровая часть человечества обязана употребить все старания, чтобы подобных людей обезвредить, лучше всего изъять из обращения, но относиться к ним можно лишь как к больным, представляющим громадную опасность для всех, с кем им приходится соприкасаться». Естественно, подобные радикальные суждения, которые высказывал барон Иван фон Нолькен в своём мемуарно-философском произведении романной формации, не могли прибавить ему популярности среди сотрудников народного комиссариата внутренних дел Советской России.  
В сочинении «Быль и быт» И.С. Нолькен полушутя-полусерьёзно озвучил любопытный футурологический прогноз, согласно которому в отдалённой перспективе «человечеству удастся путем хирургического вмешательства или каких-либо прививок излечивать не только физические недуги, но и недуги душевные, в корне изменяя наклонности и психику человека». Такие сравнительно щадящие меры Нолькен задумывал для будущего  человечества в противовес общепринятым массовым расправам и репрессиям, яркий пример которых был у барона-скитальца перед глазами. И далее автор продолжал: «Подобная мечта, конечно, химера, но то, что сегодня считается химерой, завтра может сделаться достижением человеческого ума, человеческой культуры». Занимая попеременно посты служебного следователя и военного офицера, Нолькен был непосредственным очевидцем кровавых действ в рамках суматошного военного времени, он находился в центре бушующего водоворота беспрецедентной мировой бойни, которая порождала вокруг себя вселенский хаос, безжалостно и с садистским удовольствием разрушая старый, привычный уклад, перемалывая в своих жерновах человеческие жизни и судьбы, так что человеку, пережившему эту масштабную катастрофу, не суждено было вернуться в прошлое.  

С начала 1920-ых Нолькен безвыездно проживал в столице Латвийской республике - Риге, где по зову сердца и ума вернулся к занятиям литературным творчеством. Именно в период латвийской миграции он создал свои основные автобиографические беллетристические произведения, которые обеспечили ему славу незаурядного писателя-романиста и интерес со стороны исследователей-филологов, который неизменно пробуждается в последние годы. Во второй половине 1940 года в возрасте 74 лет Иван Станиславович Нолькен был допрошен следователями НКВД, однако, в связи с преклонными годами, аресту не подвергся.

Александр Филей

Дополнение к статье

Книги, написанные и изданные в Риге бароном Нолькеном:

ЗАРЕВО. Роман. Издание автора. Рига, 1927.

«ЖИВЫЕ И МЁРТВЫЕ». Роман. Издательство М. Дидковского. Рига, 1927.

В КУРЛЯНДСКОМ ЗАМКЕ. Роман. Издание автора. Рига, 1928.

ГРАФИНЯ ДЮМОНТЭЛЬ. Роман эмигрантки. Издание автора. Рига, 1928.

СТРОПТИВЫЙ ГЕНЕРАЛ-АДЪЮТАНТ ИЗ ПРОШЛОГО. Издательство М. Дидковского. Рига, 1929.

РОМАН ПИАНИСТА. В двух частях. Издательство «Школа жизни». Рига, 1930.

БЫЛЬ И БЫТ. Из Минувших лет. Издательство «Школа жизни». Рига, 1931.

В 1920-е годы Иван Нолькен регулярно публиковался в латвийских изданиях. В газетах: «Вечернее время» (1924, 1925), в иллюстрированном приложении к газете «Русская мысль» (1924), «Русская жизнь» (1924), «Либавское русское слово» (1925), «Воскресенье» (1927), «Слово» (1926-1929), «Новости» (1926), «Сегодня» и «Сегодня вечером» (1930, 1932). В журналах: «Перезвоны (1924, 1925),  Искра (1924), «Мир» (1924), в «Балтийском аьманахе” (1924, 1928).

Источник информации:

Юрий Абызов. Русское печатное слово в Латвии. 1917-1944 гг. Био-библиографический справочник. Часть III. Stanford, 1991, стр. 140-146.