Путь длиною в тысячу лет

Выходит с 1982

№114 январь 2010 г.

====== СООБЩЕНИЯ МЕСТНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ НТС НА ВОСТОКЕ США ======

R.Polchaninov, 6 Baxter Ave., New Hyde Park, NY 11040-3909, USA rpolchaninov@verizon.net

В декабре 2008 г. вышла первая часть книги проф. Сергея Геннадиевича Исакова «Путь длиною в тысячу лет» с подзаголовком «Русские в Эстонии. История культуры».

Первая часть охватывает период с конца Х века до 1940 г., когда Эстония вместе с Латвией и Литвой были присоединены к Советскoму Союзу. В основу этой книги были положены прочитанные в 1994-2005 гг. лекционные курсы для филологов и культурологов в Тартуском университете, Таллинском педагогическом университете и Нарвском колледже Тартуского университета.

В предисловии автор подчеркивает, что эстонские историки обычно рассматривают лишь эстонскую национальную культуру, хотя на территории Эстонии сотни лет сосуществовали и немецко-балтийская и русская культуры, имевшие определенное и немалое влияние на культуру эстонскую.

Мне кажется, что сегодня, в русских средних школах в Эстонии, должен был бы быть обязательный предмет «История русских в Эстонии» и книга проф. С.Г. Исакова должна была быть положена в основу учебника для этого предмета. Без знания истории русских в Эстонии я себе не представляю образованного русского жителя Эстонии. Русские в Эстонии должны знать и гордиться своим вкладом в общую культуру страны. В сегодняшних условиях это просто необходимо.

В предисловии автор пишет, что «хотя книга носит историко-культурный характер – в ней в первую очередь речь будет идти о культуре русских, их литературе, искусстве, - нам все время придется касаться и вопроса о русских в Эстонии вообще, об истории русской общины, ее политической и общественной жизни»

Первая часть охватывает пять периодов истории: 1. Древнейший – с конца Х до начала ХIII в., 2. ХIII-ХVII вв., 3. Остзейский край в составе Российской империи с начала ХVIII в. до середины 80-х гг. ХIХ в., 4. Конец ХIХ – начало ХХ в. и 5. Период независимой Эстонской республики (1918-1940). Вторая часть должна будет охватить 6. Период Советской Эстонии и 7. Новейший период. План грандиозный и С.Г. Исаков блестяще справился с поставленной задачей.

Говоря о древнейшем периоде автор сразу же оговаривается, что «русские как отдельная, особая нация сформировались только в ХIV-ХV вв., до этого был древнерусский этнос, восточные славяне, из которых позже сложились три национальности: русские, украинцы и белорусы. Поэтому, когда далее пойдет речь о русских до XIV в., то на самом деле в таких случаях будут иметься в виду восточные славяне».

С.Г.Исаков ставит вопрос о том, когда русские начали селиться на территории Эстонии, имея в виду Эстонию в сегодняшних границах. Ответ на этот трудный вопрос надо искать в археологии, «в меньшей мере на данных языка и еще в меньшей мере на данных фольклора, как и на данных письменных источников». Споры идут между эстонскими и русскими историками.

Из русской летописи известно, что Трувор в 862 г. обосновался в Изборске, на самой границе эстонских земель. Известно, что в середине XI в. был влиятельный киевский боярин Микула Чудин, т.е.человек из Чуди, древнее русское название для Эстонии. В XII в. в Новгороде была Чудинцева или Чудинецкая улица, где, видимо жили либо эстонцы (чудь), либо новгородцы торговавшие с эстонцами.

Существуют легенды о посещении св.кн. Ольгой (умерла в 969 г.) Принаровья а из летописи точно известно, что в 1030 г. князь Ярослав Мудрый на земли чуди построил город Юрьев (по-немецки Дерпт, ныне Тарту) и, что в древнем Таллине (по-немецки Ревеле) проживали русские, называвшие этот город Колывань (по имени героя эстонского эпоса – Калева).

О древних русско-эстонских связях говорят заимствования русских слов в эстонском языке имевшие место до Х в. Доказательство тому, что в заимствованных словах можно заметить следы носовых гласных – больших и малых юсов,исчезнувших в русском языке еще в середине Х в. Например, малый юс, произносился не как «я», а как «ен». Сына св.кн. Ольги в ту пору звали Свентислав, а не Святослав, как мы его называем теперь.

Русский элемент особенно силен в фольклоре этнической группы сету, искони православных эстонцев с давних пор связанных с русскими.

Половина истории русско-эстонских отношений прошла в годы, когда Эстония принадлежала сперва ливонским рыцарям (XIII-XVI вв.) и затем в XVII в. шведам. В Ревеле, как и в Дерпте, был «Русский конец», - городской квартал, где проживали русские. В Нарве, хоть там и проживало немало русских, «Русского конца» не было.

В годы Ливонской войны (1558-1583 гг.), которая началась успешно для русских, начинается быстрый рост Нарвы, которую русские превратили в крупный порт и важнейший центр торговли между Русью и Западной Европой. Если до войны в Нарве проживало 600-800 человек, то к 1581 г. там уже проживало 5-7 тысяч, главным образом русских.

С.Г. Исаков пишет: «Московская Русь ХVI в. считала себя основным оплотом православия в мире. <…> Поэтому русские власти в завоеванных землях старались всячески способствовать распространению православия. <…> Монахи Псково-Печерского монастыря явились проповедниками православной веры на юго-востоке Эстонии. Вместе с православием в жизнь новообращенных входили и начала русской культуры».

Россия проиграла войну, но русские ремесленники и торговцы, остались в Эстонии, которая была присоединена к Швеции. Шведы, с одной стороны, старались ограничить русскую торговлю, но с другой стороны, поощряли и охраняли русских купцов. Так продолжалось до начала Северной войны. В 1700 Петр Великий пытался взять Нарву, но был отбит. Все же к 1710 г. Эстония оказалась в руках русских и присоединена к России по Ништадтскому миру в 1721 г.

Немцы, как в шведское время, так и после присоединения Прибалтики к России, оставались хозяевами. Местные власти пользовались немецким языком и даже отказывались понимать письма написанные по-русски.

Пока еще шла война, Ревель становится в 1710-1720 гг. важной русской военно-морской крепостью. Во всей Эстонии к 1760-м годам насчитывалось до 12 тысяч солдат. Вместе с военными прибывали в Эстонию и торговцы и ремесленники, но власть на местах была в руках немцев, которые в отношении экономики всячески ограничивали как местных эстонцев, так и приезжих русских.

Особую группу русских в Эстонии представляют старообрядцы. Это были крестьяне и рыбаки, бежавшие в Эстонию от преследований на родине начиная с конца ХVII в. и особенно интенсивно в XVIII в. Старообрядцы составляли особую группу русских в Эстонии.

С.Г. Исаков пишет: «Хотя Эстония вошла в состав Российской империи еще в первые десятилетия XVIII в., но тем не менее к началу XIX в. русских в Эстонии по-прежнему было мало. <…> B XIX в. положение постепенно начинает меняться. Медленно, но возрастает число русских в городах Эстонии и – что особенно важно – в крае появляется все больше образованных русских, тех, кого можно назвать представителями русской интеллигенции. Они уже могли оставить след в культурной жизни Эстонии. Более того – в Эстонии формируются интересные русские культурные очаги или центры, сыгравшие немаловажную роль не только в истории местной культуры и общественной жизни, но и в истории всей русской культуры, науки, литературы».

Кроме постоянных русских жителей Эстонии было немало пребывавших там временно, в связи со служебными командировками. Как пишет С.Г. Исаков «последние, быть может, даже более энергично ратовали за сохранение и развитие здесь русской культуры, ощущая себя носителями, проводниками ее. Как раз это чувство,часто отсутствовало у «коренных» местных русских, придавленных немецким засильем в крае и своим нелегким положением. Напомним еще раз, что Прибалтика (или Остзейский край) в первой половине и середине XIX в. оставалась немецким регионом в империи, где власть на местах по-прежнему была в руках остзейцев, прибалтийских немцев, составлявших привилегированные сословия края, и где доминировал немецкий язык».

Против немецкого засилия русские и эстонцы выступали вместе. Автор рассказывает, как в Ревеле в конце 1850-х гг. «складывается кружок прогрессивно настроенной здешней интеллигенции, в который входили и русские (В.Т. Благовещенский), и эстонцы (писатель Ф.Н. Руссов), и немцы (А.Х. Нейс). Всех их объединило критическое отношение к существующим в Прибалтике социальным порядкам с сильными пережитками феодализма, искреннее сочувствие к угнетенному эстонскому крестьянству».

В 1840-е гг., в период широко распространившихся по стране крестьянских волнений, начался массовый переход эстонских крестьян в православие. Это было сложное неоднозначное явление, вызванное вполне земными причинами: переходя в православие, в «царскую веру», крестьяне надеялись получить землю, выйти из-под власти помещиков и вообще улучшить свое положение». В южной Эстонии тогда перешло в православие 17% крестьян, а на острове Сааремаа – даже 30%. Местные немецкие власти назвали это бунтом, а российские власти, не выступая против перехода эстонских крестьян в православие, стремились его ограничить, не давая никаких льгот перешедшим.

Это вызвало необходимость перевода богослужения на эстонский язык, постройку в деревнях храмов и церковных школ с преподаванием русского языка. В 1856 г. стал выходить русско-эстонский журнал «Школа благочестия – Jumala kartuse kool». Тексты печатались параллельно по-русски и по-эстонски. Журнал выходил до 1867 г.

В царствовании Александра III (1881-1894) началась русификация Прибалтики. Основанный кн. Ярославом Мудрым город Юрьев, переименованный немцами в Дерпт, в 1893 г. получил обратно свое русское название. Это было правильно. Русский язык в местной администрации был введен вместо немецкого. Это тоже было правильно, но замена русским языком эстонского, которым пользовались в волостных (деревенских) правлениях, не было правильным. Все учебные заведения, начиная с начальных школ до университетов были тоже переведены c немецкого на русский язык. Это было правильным только отчасти. Далее пишет С.Г. Исаков «началось преследование эстонской печати, национальных обществ, и, как следствие, у коренного населения возникли вполне естественные опасения за судьбу нации, за сохранение эстонской культуры».

Конечно, у русификации Прибалтики были и свои положительные стороны. Эстонская молодежь, с поступлением в немецкие гимназии, всячески онемечивалась. С переходом же гимназий на русский язык, вместе стали учиться эстонцы, русские и немцы. Это сближало молодежь, все чувствовали себя равными, а знание русского языка, как общегосударственного, давало более широкие возможности, чем знание только одного немецкого. Так, в результате сближения русских с эстонцами, в Ревеле в начале ХХ в. на выборах в городское самоуправление победил русско-эстонский блок, перенявший от немцев власть в городе, принадлежавшую им многие столетия. После 1905 г. русификация была прекращена, в начальных школах можно было первые два года учить детей на их родном языке и были разрешены частные гимназии с преподаванием на эстонском языке.

До 24 февраля 1918 г., когда Эстония объявила независимость, русские в Эстонии, хотя и были в меньшинстве, не чувствовали себя национальным меньшинством. Не чувствовали себя национальным меньшинством и пока шла Гражданская война. Было не до того, но после Тартуского мира, заключенного 2 февраля 1920 г., уже в марте 1920 г. состоялся съезд в Таллине, на котором было образовано Объединение русских эмигрантов, но это было объединением эмигрантов, а не русского национального меньшинства. С.Г. Исаков пишет: «Они стали понимать, что они составляют особую этнокультурную группу, отличающуюся и от русских в Советской России, и от русских, например, во Франции. Этот сложный процесс не был завершен из-за событий 1940 г. –аннексии Эстонской Республики Советским Союзом, которая привела к уничтожению почти всей русской интеллигентной элиты в стране, к полному разрушению всей установившейся культурной и общественной системы русского национального меньшинства в Эстонии».

Говоря о вкладе русских в становление государственности и в экономику Эстонии автор пишет: «К сожалению, их роль в этом процессе незаслуженно забыта и никогда не была предметом специального исследования». Далее идут главы, относящиеся к 1920-1930-м годам: «Немного о политической жизни русских», «Общественная и культурная жизнь русских», «Система русского образования», «Русское книгоиздательское дело», «Периодическая печать», «Русская литература», «Русский театр», «Музыка», «Балет», «Изобразительное искусство» и «Архитектура». Автор отмечает, что после переворота 1934 г. эстонское правительство начало постепенную эстонизацию неэстонского населения. В первую очередь сокращалось количество русских школ.

В «Несколько слов в заключение» С.Г. Исаков пишет: «одной из причин слабости современной русской культуры в Эстонской Республике является почти полный разрыв с традициями старой русской культуры а Эстонии, насчитывающими тысячу лет. Этот разрыв восходит к советской эпохе. В послевоенный период новая структура общественной и культурной жизни русских в Эстонской ССР формировалась в полном отрыве от старых традиций местной русской культуры. Они были отвергнуты как классово, идеологически чуждые новому режиму, враждебные коммунистическому строю. Связи с этой культурой карались. В результате даже современный русский интеллигент ее попросту не знает и – что еще более печально – не ощущает особой потребности в ее знании. Для большинства само понятие традиций ограничивается тем, что дает советская эпоха».

Книгу С.Г. Исакова можно было бы поставить в пример русским в Латвии, Литве и Польше, как надо писать историю русских национальных меньшинств в этих странах.

Книга была напечатана на средства, выделенные Эстонским Капиталом культуры. Надо полагать, что и в других странах найдутся деньги для издания истории русских, их культуры и их культурного вклада в странах их пребывания. Умалчивать все это, это искажение своей собственной истории.

С.Г. Исаков. Путь в тысячу лет. Русские в Эстонии. История культуры. Часть I. Таллинн: INGRI, 2008 –312 c (Pyccкий исследовательский центр в Эстонии) Тираж 500 экз. Литература, Указатель имен, Указатель географических названий.