Экс-советник министра культуры Сармите Элерте: всех ведь не пересажают
06.03.2012 14:21
Политолог и бывший советник Сармиты Элерте Андрей Бердников предлагает жителям Латвии активнее давить на политиков, чтобы выйти из тупика.
В сфере интеграции Бердников трудится почти 10 лет, но имя его сделалось широко известным недавно, "благодаря" сотрудничеству с Сармите Элерте. Став минкультуры, она пригласила Бердникова советником, но уже скоро он заявил о своем желании оставить этот пост. Сейчас преподает в Латвийском университете на факультете социальных наук, пытается "сводить" русских общественников с латышскими и поддерживает: нулевой вариант гражданства!
- Андрей, после референдума говорить о сближении русских и латышей уже просто смешно - в чем тогда смысл?
- У меня тоже нет иллюзий насчет сближения. Последний год я занимался тем, что пробовал свести русские и латышские общественные организации на базе социально-экономических проблем, - не получилось. Русские говорят: сначала надо решить национальный вопрос, чтоб мы говорили с равных позиций. Латыши не могут перейти свои красные линии. Но как решать проблемы, если не общаться? Нужно находить хотя бы маленькие, элементарные пункты, по которым возможно понимание - те же аннотации к лекарствам на русском языке, бесконечные языковые проверки... Многие латыши об этом просто не знают.
- А как общаться, когда политики игнорируют четко заявленное мнение почти всех русских граждан на референдуме?
- Вот потому и надо общаться, что на политиков надежды нет. Они уперлись и стоят на своем. А менять ситуацию все равно надо, причем конституционным путем. И значит, на политиков надо давить более ощутимо, одних русских сил тут недостаточно. Привлечь на свою сторону латышей на базе защиты русского языка невозможно, а вот в вопросах по гражданству диалог вполне возможен.
- Шутите, тут хоть бы добиться прав для неграждан участвовать в местных выборах.
- Не шучу. Во всяком случае, я сужу по той аудитории, с которой общаюсь. Участие неграждан в местных выборах она допускает практически без вопросов. Нулевой вариант - в отношении него еще надо проводить разъяснительную работу, но диалог в общем-то складывается. По русскому языку его просто нет - там полный тупик. Потому что язык - это категория эмоциональная, иррациональная, за которой зов предков и прочее. А гражданство - вещь прагматичная, и страхи там преодолимые.
Люди мыслящие просто некомфортно себя чувствуют оттого, что их соседи - так же, как и они, родившись и прожив всю жизнь в Латвии - оказались ограничены в элементарных правах. В целом многие понимают, что это нарушение международных норм и элементарной справедливости. Другое дело, что в дискуссиях надо снимать распространенные латышские страхи о том, что вдруг русские граждане, получив права, будут голосовать "неправильно". В итоге поменяют геополитический курс страны или присоединятся к России. Таков уровень нашего демократического мышления - мы не умеем доверять друг другу, но ведь можно укрепить конституцию так, чтобы сделать присоединение к России юридически невозможным.
- Но ведь неграждане могут натурализоваться - что вы на это отвечаете?
- Многие не могут по чисто человеческим причинам. Любой экзамен - это стресс. Если человек не связан с интеллектуальным трудом и давным-давно окончил школу, ему психологически трудно осилить экзамен. Второй момент - люди не идут по принципиальным соображениям. Тот же Сергей Крук - он отстаивал независимость Латвии - в ночь путча вещал на радио, рискуя жизнью, и потом ему не дали гражданство. Он перфектно владеет латышским, но не натурализуется принципиально, и таких людей, которые поддерживали Народный фронт, много.
- И все-таки одними дискуссиями прав не добьешься.
- Но с них все начинается. Не только из русской, но и из латышской среды должны появиться новые политические силы, которые не побоятся записать в свои программы права для русских жителей. А для этого в обществе должен возникнуть на это спрос. Конечно, полностью и сразу обновить политическую элиту невозможно, национальный союз в будущем будет получать еще больше голосов, но, я надеюсь хотя бы латышская интеллигенция начнет формировать новый политический заказ. Ведь многие сейчас пытаются искать выход из кризиса, тема остается востребованной в обществе. А вот от консультативных советов при разных руководителях можно спокойно отказаться. Это чисто декоративные структуры, в которых сидят представители русских, оторванные от реальных проблем общины. Приглашать к разговору надо настоящих русских лидеров, как это ни кажется кому-то неприятно. Иначе диалог будет опять показным.
- Жаль, что латыши не видят связи между расколом в обществе и экономическим кризисом.
- Зато политики его видят. Потому и сохраняют раскол всеми силами, что знают: только на этой стезе они удержатся на своих местах. И не дай бог, если русские объединятся с латышами и начнут выдвигать общие социально-экономические требования. Не случайно сейчас даже старая Европа все больше отходит от демократии. Непопулярные социально-экономические инициативы вводятся правительствами без обсуждения обществом.
- Приходится признать, что у наших политиков светлые перспективы, вряд ли русские и латыши скоро объединятся. Интересно, что и общественники, попадая в их ряды, быстренько перекрашиваются. Та же Лолита Чигане - будучи активистом Delna, она яростно защищала демократию, а став депутатом сейма, в компании радикалов призывала запретить референдум, самую что ни на есть демократическую процедуру.
- Я на своей шкуре испытал: когда попадаешь внутрь политической машины, тут же лишаешься свободы выбора. Поэтому я жду, когда свою активность начнут проявлять общественно активные люди - не ради того, чтоб стать политиками, а чтобы влиять на власть.
- Потому так быстро поменялась ваша позиция - еще недавно в качестве советника Элерте вы поддерживали перевод русских школ на латышский язык, а теперь выступаете за нулевой вариант гражданства...
- Относительно школ мое мнение исказили. Я выступал с опровержением, но его СМИ не тиражировали. Я предлагал смешанные школы, в которых русские и латышские дети учились бы сообща и педколлективы были бы тоже смешанными. Единые школы - это единственный способ в будущем преодолеть сегрегацию общин и по-настоящему сблизить русских и латышей. Но от этой идеи я отказался, поняв, что ее не поддерживают ни русские, ни, что удивительно, латыши. Тот же Райвис Дзинтарс ведь чего хотел - перевести русские школы на латышский язык, но латышских и русских детей учить раздельно. И в чем тут смысл? Когда в США в школах перемешали белых и черных детей, это была огромная победа демократии, у нас же этому отчаянно сопротивляются обе стороны. У нас в стране реальная сегрегация - не только сады, школы, коллективы, но даже общественные организации поделены на русские и латышские.
- Потому что каждая школа формирует определенный менталитет своих учеников. Мои знакомые отдали сына в латышскую школу и в старших классах увидели результат: учитель истории в кругу учеников на фотографии позировал, вскинув руку в приветствии "хайль Гитлер!". Какой русский согласится с таким бредом?
- Я по личному опыту знаю, как у нас все непросто. Моя младшая дочь ходит в латышский садик. Большинство латышских мам рады, что их дети общаются с русскими детьми на русском языке и так учат язык, но есть и такие, которые против. Получается, на человеческом уровне мы можем договориться даже о языке, а на политическом - нет.
- А вы из каких побуждений отдали дочь в латышский садик?
- Из-за языка, конечно. Но в школу она пойдет русскую. Похожая ситуация у нас была со старшей дочерью, она даже первый класс окончила в латышской школе, но потом мы перевели ее в русскую. Стало ясно, что нужно определяться с менталитетом, а мы не хотели, чтоб она потеряла свою русскость. Думаю, это было б неизбежно с появлением в старших классах таких предметов, как история.
- А сами в Латвии давно и как попали в "интеграцию"?
- Я из староверов, потомственный гражданин, а супруга моя натурализованная гражданка. Мама ее до сих пор остается негражданкой, так что о проблеме неграждан знаю не понаслышке. Так вышло, что я всегда работал в латышских коллективах, там и язык выучил, а первый мой интернациональный опыт - Министерство интеграции под управлением Нила Муйжниекса. Я работал там с западными латышами - это был своего рода хитрый ход по сближению консервативной публики с "радикалом", как латыши в Западной Европе и Америке нередко понимали русских. И воспринимали меня неплохо. Но после этого второй раз в сектор госуправления я не хочу. Я руководил маленьким отделом, но интервью все же давать приходилось. А установка была такая: говори что хочешь, только чтоб это не противоречило позиции министра.
В партиях я никогда не состоял и не работал с ними, но так понял, что в политике люди не свободны. Сколько раз Муйжниекса вызывали на ковер правящие за то, что позволял себе некоторую свободу взглядов. Самая большая проблема Латвии - это слабые общественные организации. Во всех западных странах все прогрессивные перемены политиками принимались только под давлением общественности. Они боятся высовываться с инициативами, ведь это риск потерять свои кресла. Они ничего не хотят менять до тех пор, пока общество не станет этого громко требовать. В этом смысле показателен пример Урбановича, который предложил русским самим организовывать движение в защиту своих прав, а они, депутаты, мол, связаны клятвой. Но если клятва мешает тебе отстаивать интересы избирателей, сложи мандат и возглавь народное движение - так должны поступать ответственные политики. Но наши даже не скрывают, что интересы партий для них превыше интересов избирателей.
- А на какой почве вы сдружились с Элерте?
- Это мое несчастье, что я попал на публичную поверхность, сотрудничая именно с Элерте, хотя пришел в "интеграцию" в 2003-м и все это время довольно активно работал на сближение русских и латышей. Когда Элерте стала будоражить общественность своими тезисами, я некоторое время ждал, что после обрушившейся на нее критики она начнет меняться. Мне почему-то казалось, что она на это способна. Но когда понял, что человек менять в своих установках ничего не хочет, написал заявление об уходе. Ее коммуникация с обществом стала расходиться с моим представлением о том, как должна развиваться демократия. Главное, против Элерте тогда встала и часть латышской общественности, многие мои коллеги по факультету ее открыто критиковали. Каждый сделал свой выбор.
