На днях рядом с Оперой открыли памятник Марису Лиепе. Сработанный эстонскими художниками–инсталляторами на деньги Фонда Тетеревых при активном лоббировании экс–министра культуры Хелены Демаковой, стальной объект вызвал бурное кипение страстей.

Корреспондент «Вести Сегодня» позвонил известному латвийскому скульптору Глебу Пантелееву и договорился встретиться у спорного объекта — обсудить конкретную работу и ситуацию с памятниками в столичном пейзаже.

«Двойка» за дилетантизм

После тщательного осмотра Глеб Пантелеев наотрез отказался говорить в непосредственной близости от объекта. Разговор состоялся на лавочке у фонтана.

— Основной лоббист памятника Демакова в ответ на все упреки указывала на «концептуальность» и «актуальность» того, что получилось. Что вы можете сказать на это как практикующий скульптор, к тому же профессор Академии художеств?

— Чтобы к чему–то отнестись–прокомментировать, должен быть предмет отношения. В данном случае относиться не к чему. Этот памятник — никакой. Он даже не раздражает — просто оставляет абсолютно равнодушным… Вот великолепно выполненная работа, более ста лет радующая глаз, — Глеб указывает на фонтанирующую Нимфу, сработанную Августом Фольцем в 1887 году. — Здесь нет особой идеи — зато как сделано! После долгой истории и шумной рекламы проекта Юри Оявера и Яана Томмика как концептуального актуального прорыва при участии выдающихся мастеров современности куратор представила нам… пустое место. Не концептуальную пустоту, представленную в работах британского скульптора Рейчел Уайтрид, а принципиальное отсутствие авторского начала как на уровне замысла, так и его реализации.

— Хотя памятник вроде бы посвящен не пустоте, а конкретному лицу — Марису Лиепе…

— Если бы танцовщика изобразили примерно в той же позе, но с профессиональным подходом к форме, то при условии вписанности в пейзаж вышло бы то, что нужно в данном случае. И если уж делать тень из листа нержавеющей стали, то не просто бросить его на постамент скульптуры, а встроить в гранитную плиту на одном уровне с ее поверхностью. Но для этого нужны профессиональные навыки, которых в данном случае как раз не было.

Поэтому все разговоры, что это памятник не конкретному танцовщику, а балету вообще, являются неуклюжей попыткой замаскировать очевидный провал. Начиная работу, всякий профессионал ставит перед собой цель, разрабатывает путь к ее достижению и справляется или нет. В данном случае задача увековечения памяти Мариса Лиепы не решена, тема не раскрыта. Получилась ерунда, стопроцентный дилетантизм, за что авторы заслуживают «двойку».

Тоска по вечности

— Как же вышло, что поднаторелая в современном искусстве Хелена Демакова и сама попала впросак, да еще подставила достойных меценатов Тетеревых?

— Возьмусь предположить, что в результате работы с кратковременными проектами актуального искусства у нее сформировалась своеобразная «тоска по вечности» — жгучее желание оставить свой след в городской среде. Хотя актуальное искусство и городская скульптура — это не всегда одно и то же. Плюс свойственное для г–жи Демаковой жесткое разделение художественного мира на «своих» и «чужих». Сочетание этих факторов и породило убожество у канала. При очевидности того, что объект, веселящий или озадачивающий прохожих в месячной инсталляции, далеко не всегда должен получать «вечную» прописку.

Вообще Демакову раздражает любой профессионал, владеющий спецификой своего жанра. По этой извращенной логике архитектурой и памятниками должны заниматься дизайнеры, живописью — декораторы–интерьеристы, лишь бы было изобретательно и остроумно. А то, что в одних жанрах работают на неделю, месяц, самое большее год, пока данный тренд и прием в моде, а другие на «вечность», — это сторонников подобного взгляда мало волнует. В результате получаем зазеркалье: высокий профессионал, отказывающийся принимать невыносимую легкость такого творческого бытия, выглядит заведомым идиотом.

Случайность у канала

Прошу собеседника просветить, что следует считать концептуализмом, разговорами о котором любит блеснуть перед профанами экс–министр культуры…

— В узком смысле «концептуализм» — это течение конца 1960–х, наиболее яркими представителями которого выступают Роберт Смитсон и Сол Ле Витт. Хотя этот концептуализм как историческое художественное течение давно закончился, сами концепции остались — та или иная устойчивая система, общность взглядов на этику, эстетику, трактовку выразительных средств. В этом смысле объект у канала как раз нельзя назвать концептуальным и актуальным произведением — так, салонной случайностью, маньеризмом.

На первом–втором курсе академии наши ребята с легкостью выдают подобные работы, за что получают заслуженную критику. Но дело даже не в этом. В конце концов, для актуального искусства не суть важно, как и в каком материале реализован проект. Предъявите собственно концепцию — повествование и систему взглядов! Чего здесь как раз и не наблюдается.

Что делать

— Каким путем следует идти, чтобы впредь избежать подобных конфузов?

— Тут нет королевского пути. Бывают безобразные открытые конкурсы и безумные заказчики, осуществляющие «продюсерский» подход, когда приглашается один или несколько избранных мастеров. По моему опыту, главная составляющая успеха — знания и коммуникативные навыки организатора проекта, будь то конкурс или «продюсирование».

В качестве примера удачной организации могу привести опыт сотрудничества с Гиртом Валдисом Кристовскисом над памятником первому главкому латвийской армии Оскару Калпаксу на Эспланаде. При всей амбициозности политика он не претендовал на профессионализм в области городской скульптуры и не боялся консультироваться с музейщиками, скульпторами и архитекторами. При работе с фанерным макетом, куда были приглашены самые разные эксперты, долголетний главный архитектор Риги Гунар Асарис заметил, что верхняя точка памятника совпадает с осью симметрии аллеи — выходило слишком сухо и геометрично. В результате лезвие немного «завалили», что придало памятнику особую динамичность… Вот из таких подробностей, авторских прозрений и профессиональных советов со стороны складывается процесс создания памятника в городском пейзаже. Поэтому лично я — за худсоветы.

— Парковые работники частенько жалуются, что зеленая зона исторического центра все больше превращается в некрополь различных знаменитостей, попросту — в кладбище…

— Далеко не всякий портретный памятник навевает кладбищенские настроения — иначе рижанам не полюбились бы памятники художникам Карлису Падегсу у Верманского сада и босоногому Ирбите на углу Миера и Бривибас. Вероятно, таким они хотели бы видеть и Мариса Лиепу. Другое дело, что не всякую дареную вещицу стоит непременно устанавливать у канала. И абсурдно создавать зону избыточного скульптурно–мемориального давления в центре, совершенно игнорируя другие районы, где, кстати сказать, тоже живут люди.

Как избежать конфуза при установке городских памятников

1. В эпоху демократии было бы странным игнорировать глас народа. При этом профессионалы через СМИ и в Интернете должны разъяснять плюсы и минусы каждого предложения, чтобы несовпадение взглядов вело не к войне, а к интересному содержательному обсуждению и адекватному решению. Что важно не только в контексте памятников: существует прямая связь между эстетическим и политическим вкусом. Формированием обоих должна заниматься школа.
2. Во всех надзирающих советах золотая акция должна принадлежать независимым экспертам, а не политикам. И чтобы эксперты были представлены в широком спектре, а не из одного клана.
3. Руководствоваться принципом децентрализации городской скульптуры. Чем больше памятников за пределами перегруженного центра, тем лучше.

Три мировых примера удачной городской скульптуры от Глеба Пантелеева

1. «Безымянная библиотека» (2000) — памятник жертвам Холокоста в Вене скульптора Рейчел Уайтрид. Храм книжности посередине еврейского района со стенами–полками, уставленными безымянными книгами корешками внутрь. Пример удачной работы с концептом материализованной пустоты.
2. «Облачные врата» (Cloud Gate) (2006) в парке Миллениум в Чикаго Аниша Капура. Гигантская капля ртути, собранная из 168 стальных панелей и тщательно отполированная, причудливо отражает урбанистическую среду.
3. «Квантовое облако» (Quantum Cloud) (1999) в лондонском районе Доклэндс скульптора Энтони Гормли. Сюжет 30–метровой скульптуры навеян идеями квантовой физики.

«Список Демаковой»: продолжение следует

При поддержке доверчивого Фонда Тетеревых в ознаменование евростоличности Риги в разных местах города будут установлены четыре композиции художников из «списка Демаковой». На неопределенный срок, а возможно, и навсегда.