Леонид Федорович Зуров. Биографический очерк
Александр Стрижёв (Россия)
http://www.
Биографический очерк о Л.Ф. Зурове был опубликован впервые в книге: Обитель: Повести, рассказы, очерки, воспоминания / Сост. А.Н. Стрижев. М.: Паломникъ, 1999. 623 с.
2 Начальный вариант библиографии был опубликован: Стрижев
А.Н. Леонид Федорович Зуров (1902-1971): Материалы к библиографии //
Литературоведческий журнал. № 32. М.: ИНИОН РАН, 2013. С. 286-302.
Произведения Леонида Зурова еще в должной мере не востребованы в России, оттого и мало кем здесь прочитаны. Представленные ниже материалы к библиографии Леонида Федоровича Зурова помогут полнее представить его творчество, православное по мироощущению, глубоко народное в своей сущности.
Зуров, как летописатель событий, давних и тех, кои пережил непосредственно, исключительно достоверен и правдив. Взятое им национально-историческое направление в изображении облика разных эпох своей страны определило и дальнейший поиск главенствующего религиозно-нравственного начала в созидании прочных устоев жизни. Носителю этого начала — народу церковному Зуров посвятил самые трогательные и самые вдохновенные свои страницы. Непревзойденный стилист, мастер психологических интонаций в изображении характеров и пейзажа, писатель, при всем лаконизме и скупости его изобразительных средств, умел так пронизывать свои произведения свежестью лирических чувств, что читатель, вникнув в его повести и рассказы, потом уже неотрывно будет согреваться мечтой еще раз повстречаться с его полюбившимися героями.
Родина Леонида Зурова — Псковщина, город Остров. Земля эта обильно полита кровью ратников, искони воевавших с иноземцами, отстаивая государственный рубеж. Уезд, как и сам уездный городок, овеянный древними преданиями, жил безбедно и благомысленно среди родной природы, наделенной Божиими щедротами. Старинные вельможные и помещичьи усадьбы с их непременными кустами чайных роз, крестьянские дворы, пунктиром крыш ограничивающие пространство сёл, с их крестьянским простодушным бытом; и церкви, часовни, монастыри — святыни. Родился Леонид Федорович Зуров 18 апреля 1902 года в дворянской семье, с детства познал русскую жизнь во всех ее многоразличных заботах, постиг родниковые глубины языка и набрался незабываемых пространственных впечатлений. Всё это затем единым слитком войдет в его произведения, напоенные светом и лиризмом, отмеченные благородными порывами и смирением, присущими православным людям.
Зуров еще и гимназии не закончил, как началось всероссийское трагическое безумие — революция. Неистовые страсти и зломыслие, сопутствуя перевороту, быстро докатились и до этого заповедного уголка России. Переворачивалась страница жизни нормальной, открывалась зловещебагровая, с письменами скорбными и мимобегущими. Зарождалось и ширилось противостояние злодейству, организовалась для отпора Северо-Западная армия Юденича. Юноша Зуров «по долгу совести» (его выражение) вступил добровольцем в эту армию, бойцом пошел освобождать Петроград от красноты. И уже взяли Гатчину, вступили в Лигово, откуда будто бы уже виднелся купол Исаакия Далматского, что у самого Зимнего Дворца, и краснота бежит, и вот бы еще рывок — и столица освобождена. Но не тут-то было: злодеи и возмущенные ими гарнизоны потеснили добровольцев, выхватили из их рук победу. В этих боях Леонид Зуров был дважды ранен, и его, почти домирающего, переместили в Эстонию. Заканчивался 1919 год, а с ним уходила в прошлое Родина. Предстояла бессрочная чужбина.
После поправки здоровья Леонид Федорович задумывается как определиться в жизни. Поначалу он выбирает для себя стезю историка древнерусского искусства, чтобы полнее выразить свое желание послужить памяти предков, исчезающей памяти Отечества. И вот уже юный ревнитель древностей в Праге. В чешской столице он посещает Карлов университет и семинары академика Н.П. Кондакова, слушает лекции его замечательных сподвижников по археологии. Зурову хочется стать ученым, но неотступная нужда — постоянная спутница русских изгнанников не позволила дальше учиться. Найти работу было совсем непросто. Вернулся в Прибалтику, на этот раз в Латвию. Одно время в Риге устроился маляром, а немного погодя — ответственным секретарем детского православного журнала «Перезвоны».
С «Перезвонов» и пойдет отсчет литературной работы Леонида Зурова. Здесь он напечатал первые свои прозаические опыты, близко сошелся с профессиональными писателями и художниками.
А уже в 1928 году в Риге вышла в свет его первая книга «Кадет», куда он включил одноименную повесть и ряд рассказов и очерков. Молодой писатель в ней сразу предстал во всем блеске своего дарования: художественная ткань его прозы была выработана столь тщательно и умело, что потрясла совершенством даже маститых литераторов; своим трепетным пером Зуров ярко отобразил тончайшие душевные переживания, а событийный фон им был выписан так убедительно и достоверно, как это мог сделать лишь живой свидетель и участник описываемых ситуаций. Появились печатные отклики, один из них принадлежал перу Ивана Бунина. «Подлинный, настоящий художественный талант,— именно художественный, а не литературный только, как это чаще всего бывает...» — говорилось в том отклике.
Вскоре Бунин получил и другую книгу Зурова — «Отчина», и тоже «прекрасную». Так ярко и так образно никто из русских писателей еще не поведал о далеком прошлом Псково-Печерского монастыря, о его духоносцах и ратниках, отстоявших твердыню в годины вражеских набегов. В повести явно ощущается летописный подтекст, художественный язык аскетичен, стилевая заостренность сродни сказу. «В этой книге, как в золотой чаше, собраны драгоценные слезы, и скорби, и страдания мучеников — истинных воинов Христовых, которые отдали свою жизнь за Дом Пресвятой Троицы и за веру Православную», - напишут спустя несколько десятилетий сестры Пюхтицкой обители на рукописном экземпляре «Отчины», который они подарят братии Псково-Печерского монастыря. Полнее и лучше не скажешь.
Почти весь 1929 год ведется плотная переписка между Буниным и Зуровым. Прославленный писатель приглашает успешного дебютанта погостить в его доме. И в конце ноября того же года Леонид Зуров прибыл в Грасс, что на юге Франции. Там, в Приморских Альпах, Бунин тогда жил достаточно широко, по-русски хлебосольно. При нем чуть ли не на правах члена семьи обитали начинающие писатели — Николай Рощин и Галина Кузнецова. Даровитый, благовоспитанный, эффектный Зуров сразу же пришелся ко двору. Иван Алексеевич предложил ему остаться здесь, продолжить литературные занятия и между тем поработать у него секретарем. Предложение было принято, и с тех пор с небольшими перерывами Зуров до конца дней будет жить у Буниных.
Французский период писателя насыщен трудом требовательным, подвижническим. Отказываясь от частых публикаций в периодике, куда его наперебой приглашали издатели, Зуров до самозабвения работает над романами. Первый из них — «Древний путь» (1934) посвящен разладу русской жизни, затравленной революционной смутой, вспышкам ненависти, раскаяния и милосердия. Четыре года спустя появился новый роман — «Поле» (1938). Действительность взята всё та же — революционная, но планы подачи событий разукрупнены, эпос пронизан чувственным психологизмом. Проза Леонида Зурова достигла нового уровня стиля, и это было большим литературным явлением. Многих взыскательных читателей поражала свежесть, изысканность и красота языка романа «Поле» Георгий Адамович в похвальном слове заметил: «Из всех своих сверстников Зуров один постоянно обращен к родной земле и не страдает никаким отрывом. Его язык блещет оборотами, которые мало-помалу исчезают из нашего городского, а особенно эмигрантски-городского обихода. Его замыслы уходят в глубь народной жизни и как будто растворяются в ней». (Последние новости, 1938, 24 марта.)
В 30-е годы по поручению парижского музея «Человек» Леонид Федорович трижды посетил Прибалтику с этнографической целью. Побывал он тогда и во Псково-Печерском монастыре, где радушно был встречен братией как бытописатель обители. Здесь Зуров изучал летописные источники и художественные сокровища ризницы. Под его началом в обители реконструирован древнейший храм Николы Ратного. Паломнические впечатления писателя отображены им в живых записях, объединенных заглавием — «Обитель».
Тогда же Леонид Зуров начал упорно, по крупицам собирать материалы для задуманного им романа «Зимний Дворец». Обозначилась весомая завязь романа, но замысел осуществить не привелось. Да он был и слишком велик: предстояло изобразить Россию в разломе эпохи; ту, царскую, благословлённую Богом, и яростную, обездоленную ненавистниками. К собранным свидетельствам современников добавлялись новые воспоминания. Замысел усложнялся, менялись акценты. А тут и война началась. За три недели немцы подмяли Францию, вся прежняя жизнь кверху дном. Насущная забота всех — и больше всего это коснулось русских изгнанников — как перемочь голод? А тут еще и слежка гестапо: Зурова забирали и допрашивали. По выходе на волю надо было искать хоть какую-нибудь работу и срочно покидать бунинское жилище. Военные бедствия обострили отношения между этими писателями до предела. К тому же старомодный, расцерковленный Бунин совершенно перестал сочувствовать всему, что писал Зуров. Сшибка непростых характеров привела к разрыву.
И вот Леонид Федорович в Буживале, вдали от всех. Пустырь, гараж, который он сторожит, книги новейших писателей и, конечно же, свое перо. К себе требовательность исключительная, пишется мало. Некоторые рассказы, собранные позже в сборник «Марьянка» (1958) обдуманы и написаны здесь. Сборник Зурова «Марьянка» — последняя его прижизненная книжка с новинками. В ней так много поэзии, света и свежести, она пронизана такой любовью к православной Родине, что хочется ее страницы знать наизусть. Рассказы «Град», «Ксана», «Гуси-лебеди» — несомненные шедевры русской прозы.
Последние годы жизни Леонида Федоровича были омрачены душевным расстройством, житейскими невзгодами. После смерти Бунина он переехал на его парижскую квартиру, хранил, разбирал и публиковал архив Ивана Алексеевича, помогая его вдове. На могиле писателя Зуров поставил каменный крест, наподобие седмивековых псковских. А вскоре и ему рядом нашлось место. Дата кончины Леонида Федоровича — 9 сентября 1971 года.
«Книги Леонида Зурова останутся в русской литературе не в разряде литературных экспериментов, но как важные и правдивейшие свидетельства совестливого и чуткого очевидца русских трагедий и русской стойкости, запечатленные талантливым мастером прозы в полновесном писательском слове» — к такому выводу пришел Николай Ефремович Андреев, видный православный искусствовед, знакомый Л.Ф. Зурова еще по Кондаковским семинарам в Праге. И с его мнением нельзя не согласиться. Произведения писателя наконец возвращаются на Родину.
