Пропаганда сначала меняет сознание народа, затем — его историю.

Манипуляция общественным сознанием присуща любой власти, даже самой демократической. Для политических заказов используются все инструменты, вплоть до академической науки.Но если при демократическом устройстве у людей все же есть возможность найти альтернативные источники информации, то при тоталитарном строе с его жесточайшей цензурой и подавлением инакомыслия это практически невозможно. Сомнения, критический взгляд на события заглушает психоз толпы, который накручивают штатные идеологи и пропагандисты.

Латвийский историк Каспарс Зеллис выпустил на эту тему интереснейший труд: "Машинерия иллюзий и страхов. Пропаганда в оккупированной нацистами Латвии: власть, медии и общество (1941–1945)". Исследование обширное, в нем много малоизвестных фактов, попробуем сделать хотя бы краткий обзор этой работы.

Сначала — внушение, потом — подчинение

Вся полицейская власть в Третьем рейхе концентрировалась в руках SS, мощной военной структуры, государства в государстве, которая выросла из подразделения личной охраны Гитлера. В 1941 году Главное имперское управление безопасности представляла Спецгруппа А, которой руководил В. Шталекер. Это ведомство занималось и вопросами пропаганды. Шталекер, который ранее подвизался на той же ниве в германском МИДе , прекрасно понимал, какую роль играет промывка мозгов местного населения на оккупированных территориях. В Латвии его подчиненные использовали для этого все возможные каналы информации и коммуникации: периодические издания, книги, брошюры, фотографии, плакаты, карикатуры, выставки, радио, пластинки, музыку, кино, а также агентов оккупационного режима. Публичные выступления должностных лиц, встречи с жителями, деятельность лекторов, фабрикация слухов — все работало на зомбирование обывателей. Гегемония нацистской пропаганды в Латвии была абсолютной. Антифашистские листовки и подпольные газеты в Латвии если и появлялись, то эпизодически и в мизерном количестве, прочитать их могли немногие, никакого влияния на общественную атмосферу они не оказывали.

Газетный бум

Самым действенным инструментом нацистской пропаганды на территории Латвии были газеты. Первая газета по инициативе вермахта вышла буквально спустя неделю после немецкого вторжения в Латвию — 30 июня 1941 года. К осени того же года печатались уже 15 газет и четыре журнала на латышском языке пронацистской ориентации, а к апрелю 1944 года — 18 газет и восемь журналов. Это были и вселатвийские, и провинциальные издания, рассчитанные как на общую, так и на целевую аудиторию. Причем некоторые газеты дожили аж до 8 мая 1945 года, то есть до самой капитуляции Германии.

Тогдашние тиражи поражают. Уже к концу 41–го года совокупный тираж пронацистской периодики на латышском языке достигал 300 000 экземпляров. А весной 1944 года такой тираж имела только одна газета — Tevija! И это при том, что в 1942 году из–за дефицита бумаги тиражи изданий в приказном порядке были сокращены более чем на треть. Хотя спрос на подобную печатную продукцию у читателей был стабильно выше, чем предложение.

Во второй половине 1941 года функции SS в Латвии переняли Полиция безопасности и СД, которые также проявили пропагандистскую активность. Прежде всего "прощупали" всех местных коллаборационистов, руководивших латышскими СМИ, провели цензурную ревизию всех латвийских газет, радиопередач и мониторинг эволюции общественных настроений. Сотрудники СД делали ежемесячные обзоры пропагандистских материалов — плакатов, кинофильмов, радиопередач и т. п. В том числе и вражеских. Они анализировали их ошибки и недостатки. А свои рекомендации и указания направляли в отделы пропаганды гражданских учреждений.

Разрешение на издание прессы предписывалось получать в отделе пропаганды вермахта в Риге на ул. Элизабетес,51. Каждый номер до выхода в свет подвергался цензуре. Курьезным исключением стала лишь одна маленькая газета — Talsu vards. О ее существовании в отделе пропаганды узнали случайно из объявления в другой газете — Cesu vards. Редактор талсинской газеты просто не смог найти в своем городе ту инстанцию, которая бы могла выдать ему "лицензию" и осуществлять цензуру: местной комендатуры в Талси не было, а немецкое начальство не владело латышским. Очевидно, в остальных случаях в цензорах, перфектно владеющих латышским, нехватки не было.

О доблести, о подвигах, о славе

С 1943 года и сама служба СД начала готовить пропагандистские продукты. Под непосредственным влиянием СД была создана организация Lidumnieks, задачей которой было формирование дружественного отношения латышей к оккупантам. В составе организации были как военные, так и гражданские лица из числа местного населения, в том числе прославленный латышский летчик Николай Паулинь.

В 1944 году "лидумниеки" начали выпускать официозную газету Lidums. В хорошем полиграфическом исполнении, тиражом 30 тысяч экземпляров, это издание стало одним из серьезных рупоров накачки населения нацистскими идеями.

С 1942 года в латышских полицейских батальонах появились журналисты и литераторы, которые отражали в прессе героическую деятельность подразделений. В частности, Янис Болдулис описывал подвиги "команды Арайса", демонстрировал сплоченность латышских воинов во фронтовых сражениях. Героизация карателей обеспечивала моральную поддержку их "миссии" в глазах соотечественников. Во многом благодаря идеологическому пиару формирование латышского легиона СС, в который были включены и полицейские батальоны, прошло успешно.

Интеллигенция в нацистском строю

После Сталинградской катастрофы многие немецкие офицеры СС заговорили об усилении психологической войны. Нужно было поднять воинский дух солдат и офицеров, а также гражданского населения в Остланде, побудить мужчин к добровольной мобилизации в немецкие вооруженные силы. Для этого были созданы группы военных информаторов (180 человек) из числа латышской интеллигенции — писателей, художников, кинооператоров, фотографов. Они были оснащены современной фото— и кинотехникой. Многие члены агитгрупп прошли обучение на спецкурсах в Берлине, где освоили и военные навыки, и пропагандистские приемы. Информаторы служили и в вермахте, и в СД. Материалы и тех и других регулярно появлялись в латвийском информационном пространстве, хотя между двумя структурами наблюдалось соперничество за сферы влияния. В частности, немецкое руководство не одобряло, если военные информаторы вермахта освещали подвиги легиона SS. И, наоборот, информаторы SS должны были освещать исключительно деятельность легиона SS и полицейских батальонов, не залезая в дела регулярных частей. Но несмотря на эти внутрикорпоративные трения, в целом эта команда действовала эффективно. Газеты, выходившие под эгидой SS — Daugavas Vanagi, Latvju Kareivis, распространялись в латышских частях вермахта, а газета вермахта Junda — в латышском легионе.

К осени 1944 года рота военных пропагандистов существенно увеличилась, хотя и количество случаев их дезертирства возросло. К этому времени эсэсовские "пиар–специалисты" переняли всю пропагандистскую работу на латышском языке. Это связано с тем, что многие из гражданских журналистов эвакуировались в Германию и в местных администрациях возросла роль SS.

Наци с националами не по пути

Есть мнение, что нацисты в первые дни оккупации поощряли инициативу латышских редакторов и журналистов по созданию у читателей иллюзии, что с приходом немцев возвращаются времена независимой Латвии. Но Каспарс Зеллис не разделяет эту точку зрения. Вряд ли в интересах немцев было играть роль освободителей, считает он. На первых порах это, конечно, вызвало бы эмоциональную и практическую поддержку режима, но быстрое разочарование привело бы к активному сопротивлению населения и нестабильности в тылу германских войск. Оккупантам было гораздо выгоднее, считает Зеллис, держать местное население в "мягкой узде". Поэтому направленность не всех газет удовлетворяла немецкое начальство. Например, возобновление выпуска идеологического флагмана латышского национализма газеты Brivo Zemi могло возбудить в латышах ложные ожидания. Поэтому содержание Brivo Zemi в годы войны кардинально изменилось, на страницах издания при немцах проводилась идея наступления в Латвии "новой эпохи".

Однако главной официозной газетой в оккупированной Латвии все же была Тevija, выходившая ежедневно на 6–8 страницах. Интересно, что первым ее редактором стал Артурс Кродерс, известный в Первой республике своим антинемецким настроем и англофильством. Конкурентом Тevija по силе воздействия на умы латышей стал иллюстрированный журнал Laikmets тиражом 100 тысяч экземпляров. В нем публиковалось много содержательных качественных статей на разные темы, но при этом журнал оставался откровенно ангажированным, пропитанным духом прославления великой Германии. И эта двойственность делала его особенно мощным идейным оружием.

Литераторам дан приказ

Одновременно нацисты старались ликвидировать любые источники, которые могли бы способствовать инакомыслию. Была проведена массовая зачистка библиотек и книгохранилищ и они были "освобождены" от запрещенной в Третьем рейхе литературы. В первую очередь выбросили и уничтожили книги авторов–евреев, а также и латышских писателей, уехавших в СССР (Андрея Упита, Яна Судрабкална, Арвида Григулиса, Валдиса Лукса и других). До июня 1942 года в Латвии было изъято и уничтожено более 250 тысяч печатных экземпляров. И эта "работа" продолжалась в последующие годы оккупации. Латышским писателям была дана строгая установка в своих произведениях никоим образом не дискредитировать немецкий народ, ничего не писать о целях войны, которую вела Германия, и не ухудшать отношений между немцами и латышами. Большая часть художественной литературы, выходившей в Латвии в период немецкой оккупации, была аполитичной. Но в то же время печатались вещи антисемитского и антибольшевитского характера, а также направленные против "англо–американской плутократии".

Три стадии ксенофобии: недоверие — неприязнь — ненависть

Антисемитизм был неотъемлемой частью нацистской идеологии. Не чужд он был и довоенной Латвии, что нашло отражение в дайнах. Но антисемитизм у латышей носил характер бытовой, религиозный, хозяйственный или политический, но не расистский. Впрочем, в Первой республике, особенно во времена Карлиса Улманиса, антисемитские настроения начали нарастать. В СМИ евреев обвиняли в том, что они заработали свои капиталы на спекуляциях и в результате в их руках при независимости "оказалось 80% заводов и торговли".

Однако именно пропаганде нацистов и их местных идейных пособников нужно поставить в заслугу разжигание у обывателей ненависти к еврейским согражданам и развязывание в Латвии Холокоста.

Каспарс Зеллис предполагает, что идеологию антисемитизма распространяли в Латвии люди из SS. Задача была — переложить на "аборигенов" всю грязную работу по решению еврейского вопроса и ответственность за геноцид.

В самых радикальных формах антисемитизм сначала проявился в издаваемой начальником штаба елгавской Службы безопасности газете NacionalajA ZemgalE. Процесс пошел. Наряду с публицистами в него включились и отдельные латышские литераторы. Первый фундаментальный антисемитский труд на латышском языке был подготовлен организацией "Перконкрустс" — "Жидовский план покорения мира" Яниса Дависа и Германиса Лусиса.

Через все доступные каналы, прямо и косвенно, населению вбивали в мозги: во всех бедах Латвии виноваты евреи. Эскалация антисемитской пропаганды в газете Tevija максимально усиливается во второй половине 41–го года. И хотя позже эта тема в газете эксплуатируется реже, но знамя подхватывают другие издания, которые в дополнение к статьям начинают печатать и распространять антисемитские брошюры.

Поначалу евреев в них представляют марионетками большевиков, прислужниками советской власти. Но в 1942 году в этой концепции происходит перелом: выходят пропагандистская книга Baigas gads, фильмы Sarkana migla, M???gais ?ids, ?ads ?ids и другие.

Кино, которое дало ядовитые всходы

В этих работах образ еврея уже прочно связывается с ужасами большевизма. Пресса тиражирует стереотипы: жид — коммунист, жид — чекист, жид — предатель Латвии и т. п. Из сочувствующих коммунистам евреев перевели в статус главных виновников преступлений сталинского режима и возложили ответственность за репрессии НКВД.

Антикоммунистическая пропаганда легко усваивалась потребителями — ведь она опиралась на свежие воспоминания о ссылках в Сибирь. Муссирование этой темы в печати гарантировало карьерный рост авторам статей из числа чиновников. Записной публицист Альфред Цейшнер, выполнявший заказы немецких покровителей, получал за свои работы по антибольшевистской тематике значительные гонорары.

Полная дегуманизация евреев во всех сферах была произведена "документальным" фильмом "Вечный жид" — о роли евреев в истории. Это стало заключительной стадией антисемитской истерии. Произошла полная демонизация евреев. Их изображали паразитами, которые сидят на шее народа, кровососами, которых готовы продать все самое святое за власть и деньги.

После этого стали возможными массовые казни мирных еврейских жителей. Латышское население восприняло эти карательные акции "адекватно" и делегировало внушительное число исполнителей.

* * *

Чему учит нас работа Каспарса Зеллиса? Тому, что пропаганда нетерпимости к инакомыслящим и инородцам — не менее опасная вещь, чем оружие. Взращивая в сознании общества образ внутреннего врага, она очень быстро подводит массы к моральному оправданию насилия над невинными людьми и успешно рекрутирует безобидных обывателей на личное участие в преступлениях режима. Сегодня в Латвии тоже там и сям прорастают сорняки ксенофобии. Если их не выпалывать, они быстро заглушат гуманизм и толерантность — ценности, к которым Европа пришла через многомиллионные жертвы.