Ведущий популярного ток–шоу исчез из латвийского телеэфира, зато появился на российском

Передача Андрея Мамыкина «Без цензуры» недолго продержалась на РенТВ Балтия. Проект закрыт — из–за низкого рейтинга. Просто у этого канала совсем другая аудитория. Политические и общественные дискуссии в студии затерялись между битвами экстрасенсов, сюжетами об НЛО и древних цивилизациях. Андрей Мамыкин исчез из эфира, но не из публичного пространства. Недавно он напомнил о себе, вступив в перепалку с активистом партии Заря Илларионом Гирсом в соцсетях и на портале IMHOclub.lv. Напомним, Гирс обвинил телеведущего в политической проституции. Поводом для выпада стала непроверенная информация о том, что Мамыкин собирается баллотироваться в евродепутаты от «Центра согласия».

Журналист категорически опроверг слух, но попутно, со свойственным ему сарказмом, прошелся по личности Гирса. Соратник Владимира Линдермана счел высказывания Мамыкина оскорбительными и подал заявление в Генеральную прокуратуру.

— Зачем вообще нужно было раздувать эту свару с Гирсом? — спросили «Вести Сегодня» у самого Андрея Мамыкина.

— Гирс? А кто это? "Я один раз написал комментарий «О проституции Мамыкина и честности Гирса» и зарекся больше о нем говорить. Для меня он умер. Скажу эксклюзивно для «Вести Сегодня»: у этого человека есть две симпатичные вещи — бабочка и борода. Но не у всякого человека борода — признак зрелости, а бабочка — признак интеллигентности.

— Хлестко! Но для чего ты написал, что Гирс валялся у тебя в ногах, умоляя, чтобы ты устроил ему встречу с Ушаковым? Можно было бы выразиться помягче.

— «Валяться в ногах» — это фразеологизм, означающий «очень просить». Пусть этот человек не только борется за русский язык, но и подучит его.

— А с чего это он выбрал именно тебя посредником? У тебя что, особые отношения с Ушаковым?

–У меня были отношения — с октября 2009 года он раз в месяц приходил ко мне на канал и давал интервью, и это видели все. Он приходил раз в месяц на «Балтком», на SWН и в «Вести Сегодня» я его интервью видел. Человек в бабочке просил устроить ему встречу с мэром не только меня, но и других журналистов, которые берут у Ушакова интервью. Я знаю этих коллег, но не буду называть фамилии.

— Тебя ведь убрали с 5–го канала, потому что в твоей передаче было «слишком много Ушакова». Где грань между информационной необходимостью и пиаром?

— Не знаю, где грань. Я самоучка. У меня есть высшее образование, но не в журналистике. Я работал на коммерческом канале и видел цифры. Когда приходит Ушаков, его смотрят два с половиной раза больше, чем любого другого гостя, чем любого министра. Он любимец публики — и русской, и латышской. Его любят и смотрят. И ненавидят и тоже смотрят. Мне главное — приклеить зрителя к телевизору, чтобы он сидел и смотрел мою передачу и делал рейтинг, который я потом предъявляю хозяину канала.

— Но согласись, стиль общения тоже много определяет — подыгрывает журналист или нет. Тут важны отбор вопросов, интонация ведущего…

— У нас с Ушаковым были достаточно жесткие баталии. Опытным путем я пришел к тому, что с ним надо выбирать ровную нейтральную интонацию, но задавать честные и конкретные вопросы: а почему вот там–то яма два года не асфальтируется, а почему «Ригас наму парвалдниекс» не делает то–то и то–то?..

Ушаков всегда без бумажки отвечает, из головы выдает все цифры. Он не убегает от вопросов, не закрывается частоколом пресс–релизов и пресс–секретарей и тем интересен для аудитории. Он же приходил и на другие наши программы, и на другие каналы, и на радиостанции и везде его слушают. А вы его в «Вести Сегодня» тоже ставите? Значит ли это, что он вас купил с потрохами? Да он просто интересен публике!

Точно также часто зовут мэра Вентспилса. Хотя Вентспилс не Рига, маленький город. Но журналистам тоже интересен этот человек.

— Увидим ли мы еще тебя «в телевизоре»?

— Мы сейчас с коллегами, операторами и продюсерами работаем над одним проектом — это все, что я смогу сказать. Не хочу болтать, чтобы не сглазить.

— В будущем проекте твой излюбленный прием провокация сохранится?

— Я никогда не занимался провокациями! Приходит пациент к доктору с жалобами на боль в животе. И доктор ему жмет на живот, чтобы установить диагноз. Пациент орет от боли. Кто осмелится в этот момент назвать доктора провокатором? Я жал на болевые точки, чтобы показать всей стране, где болит и что надо лечить.

— Но ты же часто выставляешь людей полными дураками. Поэтому они к тебе и боятся идти в эфир…

— Если премьер–министр торгует землей, я об этом говорю. Если депутат Максим Толстой, работая в думе, продолжал в детском саду сторожем числиться, я тоже об этом говорю. Если Каспарс Герхардс обещал говорить в студии на русском, но пришел и отказался, у меня как у журналиста нет к нему вопросов.

— Из–за своего острого языка ты из судов не вылезаешь…

— И все процессы выиграл!

— У тебя ведь еще есть ток–шоу «Без цензуры. 60 минут с губернатором» и в Калининграде. Тебя пригласили, потому что следят за латвийским ТВ и ты им пришелся ко двору?

— Наша команда на ТV5 давно и много снимала в Калининграде то, что объективно интересно нашим зрителям. Например, 450 студентов из Латвии учатся в федеральном университете им. Канта, из них 150 — этнические латыши, для которых латышский родной язык. Вот чего они поперлись в оккупантскую Россию? Путину сандалии целовать? А у них серьезная мотивация: они пошли за образованием на русском языке по европейским стандартам. В декабре прошлого года мы снимали серию интервью с разными деятелями Калининграда, в том числе с его мэром Александром Георгиевичем Ярошуком. Он мне тоже очень симпатичен своей искренностью и желанием сделать лучше город, которому очень не везло и в советское время, и в девяностые годы на толкового хозяина.

Потом помощница Ярошука Елена Николаевна Волова стала вице–премьером области по внутренней политике и пригласила меня вести в прямом эфире встречи с губернатором. Она сказала: мы перебрали все кандидатуры и выбрали вас. Мы хотим, чтобы передача называлась «Без цензуры».

— Так тебе приходится вникать во все нюансы тамошней жизни?

— Да, я уже знаю о проблемах города Гурьевска, о том, как в Джеходке новый КПП открыли, о том, какая ужасная улица Заводская, которую не ремонтируют черт знает сколько лет и люди по ней ходят в болотных сапогах.

Так получилось, что в Калининград я с 2006 года езжу два–три раза в год — то на конференцию, то на курсы, которые немцы поводили для журналистов, то на запись интервью с интересными людьми. И постепенно я стал вникать в местную информационную среду, хотя в их политической кухне еще плаваю. Но калининградцев подкупает, когда журналист–иностранец задает губернатору наивные вопросы. И тот не уходит от ответов.

— А из латвийских политиков кого ты уважаешь как достойного партнера в дискуссии?

— Вайру Вике–Фрейбергу. Хотя у меня было только два презентационных интервью с ней, и я не очень ее «мочил». Одно было перед Новым годом, второе — когда она тяжело болела. Я видел, с каким трудом она поднимается к нам студию на больных ногах, и у меня половина заготовленных острых вопросов пропали. Можно не любить ее, смеяться над тем, как она забежала к Бушу в самолет, но она была интересным собеседником и сильным политиком, на международной арене ее уважали. Мне было не стыдно за страну. Тем более что потом пришел дядя Затлерс… Ну, прости господи, несравнимые масштабы личности. Мне симпатичен президент Андрис Берзиньш. Он подкупает своей искренностью. Когда он сказал, что ему хватит пенсии в четыре с половиной тысячи латов, поэтому зарплату президента он будет отдавать школам, он был искренен. Ему действительно хватит четырех с половиной тысяч. Да, над ним с ненавистью иронизировали пенсионеры Латвии, которые в среднем получают от 200 до 400 латов. Но мы помним скандалы, когда люди получали по 400 тысяч латов в каких–то окологосударственных структурах вокруг «Латтелекома» и при этом еще себе премии выписывали. На этом фоне поступок Берзиньша заслуживает уважения.

Мне было интересно слушать и говорить с Владимиром Линдерманом. Никаких внутренних предубеждений для приглашения его в студию у меня не было.

А из министров — Килис. Он умный. Я подпал под очарование его интеллекта.

Больше не могу назвать никого из политиков, которые бы запомнились как яркие личности.

— Тем не менее ты с ними столько лет общаешься, может, в определенных партийных кругах рассматривают твою кандидатуру, отсюда и слух, что тебя выдвинут в евродепутаты?

— Меня регулярно куда–то зовут. Шлесерс звал меня в свою партию — «управлять с страной», как он мне сказал. Аболтиня приглашает в новую партию Репше, Линдерман звал к себе в «Зарю». Просочился слух, что я должен быть — о ужас! — вместо Гирса. Я всем говорил «нет». Я верил, что могу заниматься этим чертовым телевидением, будь оно неладно! Сидеть в студии и задавать глупые, но честные вопросы, показывать людей и власть имущих, которые живут за счет наших налогов. Я думал, что я в своей профессии еще пригожусь. Но получилось так, что меня выперли с ТV5 и я не могу абсолютно по коммерческим соображениям работать на канале РенТВ Балтия. В Балтийском медиаальянсе ко мне очень хорошо относятся, меня ценят. С некоторыми коллегами сложились не просто товарищеские — дружеские отношения. Там хорошая и очень профессиональная, с точки зрения телевизионного бизнеса, команда. Но моя передача там просто растворяется — ее объективно нет. Дружба дружбой, но если продукт не идет, его надо закрыть. Как говорится, ничего личного. И я вот теперь на распутье.

— Так выход один — идти в политику?

— Я не захочу туда идти, да никто ни официально, ни полуофициально и не предлагал.

— А если предложат?

— Пусть вначале предложат, а посижу, посмотрю. Шлесерс и Линдерман предлагали, я отказал. Пусть другие предлагают.

— Ну ты прямо девушка на выданье… Твоя популярность с одной стороны плюс, а с другой — минус: кому нужен сильный конкурент в списке?

— Да я понимаю, даже наш журналистский цех — не институт благородных девиц, а уж в партиях — змеиное гнездо. Мне когда–то покойный Леонид Леонидович Курдюмов, которого я очень уважал и где–то по–сыновьи даже любил, сказал с горечью: почему в политике невозможно дружить? Мы на фотографиях улыбаемся и лозунги у нас общие, но мы не можем создать дружеские отношения.

— Так конкуренция…

— Ну вот я никогда не получил никаких журналистских наград, но если мой коллега в номинации телевидения что–то получит, я искренне за него порадуюсь.

— Насмешил твой домашний клип, который ты сделал на конкурс дикторов метеопрогноза на ТV5. Может, тебе пародийную передачу придумать?

— Это же не кормит! Это был разовый выстрел — протест против политики ТV5. Но они и этого испугались, после того как я разместил ролик на Фейсбуке, поменяли правила конкурса, теперь там только девушки могут принимать участие. Испугались Мамыкина.

— Да, опять ты пролетел… Но все же будем ждать твою новую передачу. Как долго?

— Нам еще месяца два ее готовить.

–Что ж, творческой удачи тебе и всей вашей команде!