На прошлой неделе Бюро по защите Сатверсме представило правительству ежегодный доклад, в котором содержится анализ рисков и угроз для безопасности страны.

Не секретная часть этого документа вызвала бурные дискуссии в СМИ, которые продолжаются до сих пор. Этот доклад стал последним, подписанным нынешним руководителем бюро Янисом Кажоциньшем, который 2 мая покинет свой пост. И в коридорах власти уже началась борьба вокруг кандидатуры его преемника.

«Вести Сегодня» стала первой, кому директор Бюро по защите конституции Янис Кажоциньш дал интервью после своего отчета в правительстве, в разговоре он подвел не только итоги года, но и итоги всей своей десятилетней работы в бюро.

Кто тут у нас шпион?

— Читатели нашей газеты вряд ли тонко разбираются в работе спецслужб. Как бы вы могли понятным языком объяснить, чем занимается Бюро по защите конституции?

— Бюро по защите конституции — учреждение государственной безопасности, которых в Латвии всего три. Это Служба военной разведки и безопасности, Полиция безопасности и Бюро по защите конституции. На первый взгляд может показаться, что для такой небольшой страны, как Латвия, три структуры госбезопасности — это много. Но на самом деле это хорошо. Если объединить хотя бы две из этих трех спецслужб, то получится такой небольшой КГБ. А мне кажется, что никто в Латвии не хотел бы видеть возвращение КГБ.

Чем мы занимаемся конкретно? Во–первых, классической контрразведкой, то есть ловим шпионов.

— А кто у нас сегодня шпионит?

— Шпионами могут быть работники спецслужб других государств, находящиеся в легальной резидентуре, то есть работающие под дипломатическим прикрытием. Есть нелегальные шпионы, работающие совершенно самостоятельно. При этом, для того чтобы заниматься шпионажем, необязательно физически присутствовать на территории Латвии, шпионскую деятельность можно организовывать, находясь и вне Латвии. Пресечение шпионской деятельности — это наша первая задача.

Во–вторых, мы предоставляем высшим должностным лицам страны разведывательную информацию. Она им помогает, ведь для того, чтобы принять самое лучшее для Латвии решение, зачастую необходима более широкая информация, которую нельзя получить из обычных источников. И наконец, в–третьих, мы охраняем государственную тайну Латвии, государственные тайны Евросоюза и НАТО и отвечаем за разного рода шифрованные каналы связи.

— В советском кино Ригу обычно изображали как столицу шпионов. Насколько этот образ соответствует действительности?

— Может быть, в те времена, когда снимались эти фильмы, так и было. Но если мы говорим о дне сегодняшнем, то это не так. И еще один нюанс: сегодня технологический прогресс шагнул настолько далеко, что шпионам не надо находиться в одном конкретном месте, чтобы получить информацию. Секретные ночные встречи с информаторами в темных переулках — это больше сцены из фильмов, но не реальная жизнь. Хотя я не могу сказать, что сегодня такие встречи вообще не происходят.

— И какое место занимает Рига в шпионском мире?

— Соответствующее статусу столицу страны, входящей в Евросоюз и НАТО.

— Недавно вы высказали прогноз, что уже к лету в Латвии ожидается всплеск шпионской деятельности.

— В первой половине 2015 года Латвия станет президентствующей страной ЕС. А информация партнерских спецслужб свидетельствует, что страны, которые выполняют такие обязанности, привлекают к себе намного более пристальный интерес. Как правило, этот интерес существенно увеличивается за 18 месяцев до начала президентства, иногда он продолжается и после сложения полномочий.

Говорите, вас слушают!

— Вы возглавляете Бюро по защите конституции уже десять лет — с 2003 года. Что из того, что было сделано за эти годы, вы считаете самым важным?

— Самое важное — это то, что в 2004 году мы смогли обеспечить вступление Латвии в ЕС и НАТО. Еще в 2003 году это было под вопросом — по соображениям безопасности. Очень важным я считаю и участие в работе Комитета гражданской разведки НАТО, в 2011 году Латвия была в нем президентствующей страной. В течение всех этих десяти лет я старался создать такую спецслужбу, на которую не падала бы даже тень подозрения в незаконной деятельности. О нашей работе мало что известно, и я думаю, что многие читатели вашей газеты и других уверены, что спецлужбы не делают ничего иного, кроме прослушивания разговоров.

— А вы не прослушиваете?

— Давайте рассуждать логически. В Латвии живет два миллиона человек, если каждый из них в день говорит по телефону хотя бы пять минут, это получается миллионы минут разговоров. Кто может все это прослушать и решить, содержится ли там что–нибудь ценное и важное? Это невозможно, да и нежелательно. Основной заказчик прослушки — криминальная полиция, которая для каждого конкретного случая получает санкцию судьи Верховного суда

«Мягкая власть» России

— В отчете за 2012 год особое место уделено России. Действительно ли Латвия представляет для России особый интерес?

— Конечно, президент России не просыпается каждое утро с мыслью: как там, в Латвии, дела? Но в то же самое время надо понимать и то, что долговременные интересы Кремля состоят в том, чтобы вернуть России статус мировой державы. А это означает усиление российского влияния в регионе бывшего СССР, в том числе и в странах Балтии. Президент России Владимир Путин подписал новую внешнеполитическую концепцию России, и в этом документе четко сказано, что Россия будет использовать «мягкую власть» для увеличения своего влияния.

В контексте российско–латвийских отношений очень чувствительной темой была и остается история. И поэтому меня очень удивляет, что такой интеллигентный, уважаемый человек и опытный дипломат, как посол России в Латвии господин Вешняков, в течение этого года дважды поднимал вопрос об оккупации, категорически заявляя, что Россия никогда не признает оккупацию Латвии. Не знаю, почему он посчитал необходимым внезапно актуализировать этот вопрос…

Я как выросший на Западе человек в вопросе об истории Латвии опираюсь на выводы конгресса США 1954 года, в которых есть отдельный абзац под названием «Оккупация Латвии». Убежден, что нам не следует обострять историческую тему. Оптимальными были бы прагматичные, экономически взаимовыгодные отношения, когда ни одной стороне не надо опасаться другой. А Россия смотрит на Латвию как на страну НАТО и как на угрозу для себя. Почему — трудно понять, ведь наш военный потенциал и потенциал НАТО не направлены против России.

— В докладе говорится и о том, что Россия расширяет свое влияние через общественные организации. Но разве можно провести границу: вот до этой черты идет деятельность общественной организации, а дальше уже расширение влияния России?

— Поэтому «мягкая власть» и является таким мощным оружием, что ее проявления очень трудно объективно оценить. Есть, например, такая организация «Мир без нацизма», и ее представители, опираясь только на события 16 марта, сообщают, что в Латвии возрождается нацизм. Хотя все мы прекрасно знаем, что этого нет. Но такая тенденциозная информация распространяется в мире.

 — Если уже мы заговорили об истории. Приближается 9 мая, и в латышских СМИ зачастую можно прочесть, что все, кто приходит 9 мая к памятнику в Пардаугаве, являются чуть ли не врагами Латвии. Вы тоже так считаете?

— Ни в коем случае. Я понимаю, почему для очень многих в Латвии, и в особенности для представителей старшего поколения, 9 мая — святой день. В этот день они вспоминают своих близких и однополчан, погибших в войне с фашизмом. И я думаю, что инициатива президента Берзиньша попытаться сблизить воинов, сражавшихся по обе стороны фронта, у каждого из которых есть своя правда, является очень важной и актуальной.

Как сохранить тайну

— Одна из функций Бюро по защите конституции выдача разрешений для работы с информацией, содержащей государственную тайну. Это разрешение получают не все. Как вы выбираете надежных людей?

— Согласно закону «О государственной тайне», где перечислены причины, по которым человек не может получить доступ к информации, содержащей гостайну. Это лица, которые отказались от гражданства Латвии, являлись агентами служб безопасности СССР, состоят на учете в лечебном учреждении по причине зависимости от алгокольных, наркотических, писхотропных или токсических веществ, являются душевнобольными, привлекались к уголовной ответственности, были осуждены за умышленные преступные деяния.

Отмечу, что в прошлом году на более чем тысячу запросов на доступ к гостайне только в 26 случаях был дан отказ. Иногда тех, кто получает отказ, просто жалко — приятные люди, осужденные за незначительные нарушения по юношеской глупости… Но закон есть закон.

Однако есть и другая категория лиц, которым мы отказываем. Это люди, вступавшие в контакты с т. н. легальной резидентурой — идентифицированными работниками спецслужб, работающими в Латвии под дипломатическим прикрытием — и обманывавшие нас по поводу этих своих контактов. Есть люди, которые скрывают какие–то факты о себе. Если они что–то скрывают — значит, их можно шантажировать. А тем, кого можно шантажировать, доверять нельзя. Так что, как видите, категорий довольно много.

— Можно ли считать, что гражданин Латвии, не получивший доступ к гостайне, — плохой гражданин?

— Я бы сказал так: доступ к гостайне — это привилегия, а не право. Права на доступ к гостайне нет ни у кого. Если кому–то разрешения не дают, это не значит, что он плохой человек или что он не является патриотом. Именно поэтому мы и не оглашаем причин отказа. Это было бы нечестно по отношению к этому человеку.

— А какая информация у нас считается секретной? К каким сферам жизни она относится?

— Я приведу вам один пример. Сейчас Евросоюз участвует в переговорах с Ираном о программе ядерного оружия. Латвия — участница ЕС, мы знаем позицию ЕС по этому важному вопросу, потому что сами участвуем в ее формулировании. Если бы Иран знал, каким является мнение ЕС, в какой степени ЕС готов идти на уступки и где проходят красные линии, ему было бы намного легче подготовить свою позицию. Это гостайна на уровне ЕС.

Если ЕС говорит о торговле с Китаем, то позиция ЕС является гостайной. Если мы, Латвия, говорим о вопросах энергетики или торговли со своими партнерами, наша позиция является гостайной. Так проще вести переговоры и добиваться принятия выгодных именно для нас решений. Так что гостайна охватывает целый спектр тем: от экономики через политику к вопросам безопасности и военным вопросам.

— В докладе упомянута только одна конкретная книга — Александра Гапоненко о Латгалии. Не слишком ли большое внимание уделено одному далеко не массовому изданию?

— Может быть, и слишком большое. Но это не единственный случай, когда Россия актуализирует вопрос о независимости Латгалии. Этот вопрос возник не в Латгалии, он идет из России. И поскольку этот конкретный пример был очень наглядным, мы его упомянули.

— А референдум о русском языке как втором государственном, на ваш взгляд, тоже был инспирирован извне?

— Там переплелось очень много причин, но я не считаю, что это вопрос учреждений госбезопасности. Это политический вопрос, пусть его обсуждают политики и журналисты.