Капитану дальнего плавания Леониду Дмитриевичу Брагину исполнилось 80 лет. Его не надо подбадривать песенкой: "Капитан, капитан, улыбнитесь…" — и без этого доброжелательная улыбка, так скрашивающая судовые будни экипажа, характерна для Леонида Дмитриевича. С улыбкой капитана Брагина я познакомился еще в 1964 году, когда работал камбузником на танкере "Артем"…

Полтора десятка судов ходили по мировым морским путям под командой Брагина. Ему есть что рассказать.

А армию не засчитали

— Вышел я из большой крестьянской семьи: 4 брата и 3 сестры. Моя мама умерла в 1941 году. Семье было трудно сводить концы с концами. Как–то в деревню приехал в отпуск наш дальний родственник — моряк. Он рассказал мне, пятнадцатилетнему, о море, о пароходе "Каховский", где он был кочегаром. "А ты, Леня, молодой, сметливый. Поступай в мореходку, — посоветовал моряк, — станешь штурманом, а потом и капитаном!" Так что в 1949–м, окончив семилетку, я поехал в Архангельск, подал документы в мореходку, сдал экзамены. Больше всего нравилось мне то, что курсанты находятся на государственном обеспечении. После второго курса нас призвали в армию. Я оказался в Латвии, в Риге, где отслужил более трех лет.
Правда, когда мне оформляли пенсию, в стаж годы службы не включили. "Призывались вы в Архангельске!" — говорят чиновники. Кстати, мой урезанный рабочий стаж (в него не включены и 3 года работы в командировке от организации "Техноэкспорт СССР") составил 55 лет 4 месяца и 20 дней. После армии обучение судовождению я продолжил в Рижской мореходке и окончил ее в 1954–м.

Кубинские истории

— На Кубе я бывал еще в 1956 году — до революции. Кубинцы — прекрасные люди, благожелательный народ. Не видел там озабоченных жизненными проблемами людей, нам бы такой характер! И при Батисте мы не встретили плохих людей — даже полицейских! Хотя со стороны властей были выкрутасы: нам запрещали крутить на палубе советские фильмы для грузчиков. Но насчет передвижения по городу не было никаких запретов. Мы бывали и в городском танцбаре, присматривались к недавно появившемуся рок–н–роллу. А учиться было у кого. Неподалеку располагалась база Гуантанамо — и на танцы приезжали американские военные моряки. В те времена Куба была "домом отдыха для развлекающихся янки" с вольным образом жизни — бери от нее все, что можешь! Многие кубинки занимались древнейшей профессией. Причем это не считалось зазорным — просто зарабатывали на хлеб, и все. В танцбаре вдоль стен за столиками были кабинки, где американцы уединялись с девушками. Мы же соблюдали правила поведения советского моряка.

Случалось во время работы на наших теплоходах спасать и суда, выброшенные на камни, и протараненные одно другим… Курьезный случай произошел в 1962 году в проливной зоне Балтики, я тогда был старпомом на танкере "Апшеронск". Пассажирское судно "Литва" с полного хода налетело на остров Вен. Наш танкер находился неподалеку и пошел спасать "пассажира". На удивление, мы узнали, что "Литва" набита колхозниками, направляющимися из Питера отдыхать на Кубу. Вскоре выяснилось, что масса "колхозников" — это переодетая в гражданское воинская часть, спешившая поучаствовать в Карибском конфликте. Помогли мы "Литве" сняться с мели. Повреждения у нее были незначительными, выровняли ее крен и отбуксировали "залечивать раны" в Гетеборг. Так, вместо теплой Кубы "колхозники" очутились в шведском порту. Представляю, как им пришлось выкручиваться перед иммиграционными властями Швеции.

На чехословацком флоте

— В семидесятые годы от московской организации "Техноэкспорт СССР" меня командировали в должности капитана в Чехословакию. Страна, не имеющая выхода к морю, владела 15–17 отличными океанскими сухогрузами до 40 тысяч тонн дедвейтом. Чехи покупали новейшие суда, 12 лет их интенсивно эксплуатировали, зарабатывали деньги. При этом поддерживали в хорошем состоянии, подкрашивая и производя небольшой ремонт. А затем продавали их за две трети первоначальной стоимости. Иногда за половину.

В Чехословакии уважают тех, кто знаком с творчеством Я. Гашека. Стоит тебе к месту привести цитату из "Приключений бравого солдата…" — и ты уже свой человек. Там просто живут Швейком!

С 1971 по 1974 год я был капитаном на чехословацких теплоходах "Пионер" и "Кошице". "Пионер" осуществлял военные перевозки в основном в Египет, Сирию, Албанию. Возил чешское оружие.

Иногда отказать — значить спасти

— Вспоминается случай, произошедший на танкере "Елгава". Мы бункеровали рыбаков в Атлантике. Перед выходом в обратный путь судно зашло в канадский Галифакс за водой. И вдруг привозят к нам на борт из Сент–Джонса рыбака с одного из советских траулеров. Парень весь в бинтах, в гипсе — его покалечило сорвавшимся с лебедки металлическим тросом. Пострадавшего сопровождают двое важных мужчин: представитель руководства рыбаков и консульский работник. Тот, что из консульства категорично обращается ко мне: "Взять пострадавшего на борт и доставить в Союз!" У нас на судне лишь один фельдшер, который только и умеет готовить палтус на закуску, а рыбаку тросом переломало руки, ноги. Я встал на дыбы. Говорю "консульскому": "Человек может погибнуть во время перехода! Как ему три недели болтаться в океане?! Вы должны отправить пострадавшего на самолете в сопровождении медика!" В ответ "консульский работник" стучит кулаком по столу: "Возьмете! А нет — я сообщу в ваше пароходство!" Отвечаю: "Хоть в Организацию Объединенных Наций!" Не взял я рыбака. Может быть, этим спас человеку жизнь… Приходим на Балтику, начальник пароходства Юрий Карлович Авот вызывает меня, я отчитываюсь за рейс. Он внимательно выслушал и говорит: "Правильно поступил".

Для меня самое страшное — когда ничем не могу помочь страдающему человеку.
На "Елгаве" же был еще случай. Шли мы из Галифакса на Шетландские острова, на борту — около пятисот тонн топлива для рыбаков. Вдруг в океане у моториста случается приступ аппендицита. Куда идти в середине Атлантики? Что делать? Связываюсь с рыбаками, что в районе промысла, до них — еще более трех суток хода. Они сообщают: "На плавбазе есть врач, который сделает операцию. К вашему подходу все будет готово". Наконец мы в районе промысла. В море по–прежнему большое волнение. К плавбазе не пришвартуешься. Один эстонский СРТ вызвался нам помочь. Мы идем, а средний рыболовный траулер рядом с нами лагом пристраивается. Палубы наши — почти вровень. Выносим больного моряка на палубу, и когда суда сходятся, просто перебрасываем парня с танкера — прямо на руки рыбаков на палубе СРТ. Затем траулер привычно подходит к плавбазе, и больного в сетке переправляют на ее борт… Операция прошла успешно! Молодец моторист, выдержал! А что мог сделать я, пока шли к рыбакам? Только говорил моряку: "Держись".

Самое главное — спасти человека. Любой капитан это знает. Потом уже — судно, груз, экология. И судно спасают прежде всего для того, чтобы не погибли люди.