Путь в журналистику Анна Гиршева начинала в легендарной «Молодежке»

Недавно я познакомился с коллегой из Санкт-Петербурга, чей путь в журналистику начинался полвека назад в Риге, в нашей газете. Точнее, на страницах уже легендарной «Советской молодёжи». Анна ГИРШЕВА стала её внештатным корреспондентом вскоре после окончания школы: осенью 1963 года была опубликована её первая заметка – о встрече с певцом Янисом Заберсом.

– В поисках Заберса, недавно вернувшегося из Италии, где он проходил стажировку в Миланском оперном театре «Ла Скала», мы с фотокором бегали по всему городу – ведь мобильных телефонов тогда не было. Встреча с будущей знаменитостью оказалась очень интересной: молодой певец, которого впоследствии сравнивали с лучшими тенорами мира, рассказал о своих итальянских учителях, поделился впечатлениями от первой зарубежной поездки. Но мне этого показалось мало, поэтому решила побывать в музыкальной библиотеке, чтобы почитать ещё о театре «Ла Скала» – тогда в нашей стране о нём знали, пожалуй, только профессионалы. Материал получился в несколько рукописных страниц, а в печати появилась… небольшая заметка, строк пятьдесят. В редакции сказали, что хотели опубликовать информацию оперативно, поэтому сократили, а снимок не напечатали из-за отсутствия места на полосе.

Конечно, и мне, и фотографу было обидно. Однако это стало первым уроком в «школе молодого журналиста». Когда через два года я поступила в Ленинградский университет и во время учёбы на факультете журналистики проходила практику в газетах всех рангов – от многотиражек до центральных «Известий», то спокойно относилась к необходимости сократить тот или иной материал. Быстро сама научилась «резать» тексты – свои и чужие, будучи уверенной, что из каждой пространной статьи всегда можно «выжать» как минимум 30 процентов «воды». И всегда старалась следовать золотому правилу, усвоенному со студенческой скамьи: занявшись какой-нибудь темой, перечитать по ней как можно больше и никогда не жалеть о «потерянном» на самообразование времени.

В «Молодёжке» печатали, наверное, не только ваши «информашки»?

Да, мой «шеф» Энли Плетикос доверял мне довольно сложные темы. До сих пор помню один случай. Ослепнувшего после тяжёлой болезни мальчика родители хотели повезти на консультацию в Одессу – в знаменитый Институт глазных болезней имени академика Филатова. Немало усилий пришлось им приложить, чтобы получить необходимые документы: то справку в больнице выдали не по форме, то вообще не хотели с ними разговаривать. В Министерстве здравоохранения Латвии документы у них в конце концов приняли, но так как нужных сведений в них оказалось недостаточно, из Одессы пришёл отказ. Тогда родители пятилетнего Вани обратились за помощью в редакцию.

После вмешательства газеты из Минздрава Латвии было отправлено второе письмо. Родители с нетерпением ждали ответа, а в министерстве на мои почти ежедневные звонки отвечали, что его ещё не получили. И только после того, как я сама просмотрела там всю картотеку с письмами, ответ обнаружился – он пролежал в министерстве два месяца!

Все детали этой возмутительной истории были подробно изложены в моей статье «Всё ли хорошо, что хорошо кончается?» Накануне её публикации поздно вечером мне вдруг позвонили из редакции и попросили срочно приехать. Заместитель главного редактора и его друг, известный писатель Николай Задорнов, сотрудничавший с газетой, поблагодарили за острый материал, а потом как-то нерешительно попросили исправить фразу, где говорилось, что в Одессу сначала отправили выписку из истории болезни… на латышском языке! «Давайте напишем, что история болезни была оформлена неправильно. Не стоит обострять национальные отношения!» Пришлось согласиться. Конечно, я испытывала чувство досады от такой, мягко сказать, недосказанности, но вместе с тем меня удивило и даже обрадовало уважительное отношение, которое было проявлено к статье, написанной вчерашней школьницей. Таков был стиль «Молодежки»! Потом в газете напечатали ответ министра здравоохранения, он сообщал, что статья обсуждалась на совещании сотрудников управлений и отделов, факты все подтвердились, главный педиатр республики и начальник одного из отделов получили строгие взыскания.

Любые задания, которые мне поручали в «Молодёжке», были для меня важными. Я освоила здесь практически все газетные жанры, познакомилась со множеством интереснейших людей.

А почему вы решили стать журналистом?

На мой выбор во многом повлияла Татьяна Тэсс. Это имя в 60-е годы не сходило со страниц "Известий", специальным корреспондентом которых она была. Её очерки и сейчас могут служить образцом гуманной, нравственной журналистики, в основе которой – уважение к читателю, ответственность перед ним. И ещё хочу сказать о моей любимой учительнице – Ольге Михайловне Попляевой, которой я обязана не только любовью к русскому языку и литературе, но и выбором профессии, жизненных ориентиров. До сих пор я не теряю связи с ней, как и со многими школьными друзьями, живущими в Риге.

13-ю Рижскую среднюю школу, в которой я училась 11 лет, без всякого преувеличения можно считать одной из достопримечательностей Риги. Это была первая, построенная после войны, русская школа. Ее даже называли «подарком Сталина». Кроме замечательных учителей у нас было буквально всё для всестороннего развития: прекрасная библиотека; кабинеты физики, химии, похожие на лаборатории; столярные и слесарные мастерские; кабинет для уроков по домоводству, где девочек учили шить и готовить; огромные актовый и спортивные залы; во дворе – теплицы, огород, сад и даже крольчатник, а ещё стадион и метеоплощадка…

В нашем классе учились ребята самых разных национальностей – русские, латыши, евреи, много было поляков и даже турчанка. В некоторых семьях говорили на двух-трех языках. Многонациональным был и педагогический коллектив, «разношерстными» – детские компании во дворах и на дачах. И я что-то не припоминаю, чтобы между детьми, нашими родителями и учителями были разногласия на национальной почве.

Мы, ученики русских школ, учили латышский язык со 2-го класса, сдавали по нему экзамен в 4-м и 7-м, поэтому большинство из тех, кто остался жить и работать в Риге, владеют им свободно. В старших классах мы изучали историю, географию Латвии, латышскую литературу. Ходили в походы по республике, ездили в колхоз полоть свеклу, убирали парки латвийской столицы, помогали строить кинотеатры «Космос» и «Пионерис», участвовали в республиканских праздниках песни…

Я очень люблю Ригу – это мой родной город. И мне не нравится, когда о рижанах, живущих теперь в других городах и странах, говорят «бывшие». Я считаю себя «прежней рижанкой».

Почему же вы учились в вузе не в Риге, а в Ленинграде?

Это была моя мечта – учиться после окончания школы в городе, где жили до войны мои родители, где родились старшие сёстры, пережившие вместе с мамой ленинградскую блокаду, где у нашей семьи было много родных и друзей.

День моего рождения, а за пять дней до него – День Победы, мои родители и сёстры встречали в Риге, здесь мой отец находился с октября 44-го. После Ленинградского фронта, он, тогда военный моряк, а по мирной профессии штурман дальнего плавания, получил назначение в Рижский оборонительный район. Папа участвовал в разминировании Рижского залива, Даугавы, Рижского и Вентспилского портов, за что был награжден орденом Красной Звезды. Более четверти века он проработал в Латвийском морском пароходстве. Все капитаны прекрасно знали штурмана-девиатора Соломона Наумовича Гиршева – в любую погоду, в любое время суток, в Риге, Лиепае, Вентспилсе или Клайпеде, он поднимался на борт судов, чтобы поставить их, как говорят моряки, на истинный курс. До преклонных лет папа был предан парусному спорту, которым увлёкся ещё в юности.

Моя мама, Анна Адамовна Тулинская, получившая диплом микробиолога в Ленинграде, заведовала в Риге научно-производственной лабораторией, где занимались технологией производства молочных продуктов и контролем за их качеством, в том числе и очень вкусного рижского мороженого. Ей даже приходилось ездить по колхозам – проверять путь молока от… коровы до прилавка. В лаборатории под руководством мамы проходили практику многие молодые латышские микробиологи, которых направляли в Ригу из разных районов Латвии. Помню даже имена некоторых девушек – Скайдрите, Ритыня, они бывали в гостях у нас дома. Никаких проблем с языком общения не было и в помине. Мама умерла в 1959 году после инфаркта. Ей было всего 53 года. Сердце не выдержало напряжения, которое тогда испытывали в Латвии многие. В одном из своих последних писем ленинградской подруге мама с горечью рассказывала об обострении национальной обстановки, о требованиях перевести научную документацию на латышский язык, увольнении специалистов, приехавших в Латвию после войны…

«Русскоязычные», кто волею судьбы оказался в Риге в послевоенные годы или уже родился там, очень много сделали для Латвии. И печально, что их теперь называют «оккупантами», считают негражданами, а их детям и внукам приходится на митингах отстаивать право учиться на русском языке.

Где вы работали после окончания университета?

25 лет жизни были связаны с Дубной, где в еженедельнике международного научного центра я прошла все ступени «служебной лестницы»: от корректора до главного редактора – в этой должности я работала 12 лет. Я не только готовила статьи, очерки, репортажи, редактировала материалы своих сотрудников и нештатных авторов, но и макетировала газетные полосы, приходилось иногда самой править гранки – с шилом в руках, перемазанных типографской краской… Весь процесс от рукописи до печати – дело исключительно увлекательное.

В те годы, когда мы работали в Дубне, физики всего мира её считали «Меккой», одним из ведущих научных центров. Я брала интервью у многих выдающихся советских и зарубежных ученых, присутствовала на крупнейших международных конференциях, была свидетелем пуска новых физических установок. В 1990 году посчастливилось участвовать в первой Международной встрече научных журналистов Востока и Запада, состоявшейся в Австрии.

После смерти мужа я вернулась в Петербург, где жил мой сын, тоже выпускник Политеха, по рождению он ленинградец.

К сегодняшнему дню в моём профессиональном багаже не только множество газетных и журнальных публикаций, но и не один десяток отредактированных книг самой разной тематики. В их числе сборник, выпущенный к 100-летию лауреата Нобелевской премии академика Ильи Михайловича Франка, с которым я была хорошо знакома; переводные научно-популярные издания и даже 4-й том альманаха «Иерусалимский библиофил». В Канаде готовится к выпуску книга отредактированных мною рассказов Якова Нейхаузена, с которым мы познакомились… в Интернете, в группе «Рижане без границ».

Об этом, я надеюсь, вы ещё расскажете читателям нашей газеты. Ведь вы часто бываете в Риге?

Конечно! С родным городом я связана навсегда. А знаете, как начинается первое утро после моего приезда в Ригу? С чтения местных газет. «Вести Сегодня», на мой взгляд, имеют среди них самый высокий коэффициент полезного действия. Ваша газета для меня самая интересная ещё и потому, что её можно считать внучкой моей любимой «Молодёжки».

Интервью опубликовано в сокращении

9 октября 2013 г. в газете «Вести Сегодня»

Фото Дмитрия МАРТА