Два открытых письма виртуальному другу
Рута Марьяш
www.stihi.ru
ПИСЬМО ПЕРВОЕ
«Сюжеты выбираем сами…»
Как часто в жизни так бывает:
Нам жизнь сюжеты выбирает,
Каким противиться напрасно,
Их изменить – не в нашей власти.
А иногда бывает с нами –
Сюжеты выбираем сами,
И лишь себе самим подсудны,
Когда свои корёжим судьбы.
«Мысли вслух»
Надежда Бесфамильная
Сюжеты жизни… И невольно в памяти заново прокручивается вся
кинолента прожитых мною без малого девяти десятков лет. Всплывает и
пушкинское «Воспоминание»:
«…И с отвращением читая жизнь мою,
Я трепещу и проклинаю,
И горько жалуюсь, и горько слезы лью,
Но строк печальных не смываю».
Да уж, попробуй, смой теперь…
Пристально всматриваюсь в те поворотные, определяющие моменты
своей жизни, когда решающим, на первый взгляд, казался мой собственный
выбор «сюжета», моя воля.
Выбор профессии. Я воспитывалась в творческой семейной атмосфере,
рано научилась читать, писать, сочиняла стихи. В детстве и ранней
юности сочинительство доставляло удовольствие, радость. Это было - м о
е.
Жизнь, однако, распорядилась по другому – была война, эвакуация. И в
1945 году, окончив школу, профессия литератора – женщины, «поэтессы»,
мне показалась чем-то «стыдным». В моем юношеском представлении
истинный литератор-поэт – мужчина. К тому времени я знала и любила
Пушкина, Лермонтова, Маяковского, но по независящим от меня причинам
ничего не ведала об Ахматовой, Цветаевой… В те времена они не были
общедоступны, как, впрочем, и Есенин, Мандельштам, многие поэты. Круг
моего чтения, как и подавляющего большинства школьников, в те годы был
строго регламентирован. Вероятно, родись я лет на 20 позже, мой выбор
профессии был бы иным.
Но не только это неведение в конечном счете определило мой выбор.
Послевоенное время было напряженным, и мой «генетический код» требовал
деятельности. Всё сводилось к потребности 18-ти летнего существа
активно «вмешиваться в жизнь». Не было тогда детективных фильмов,
романов. Была реальная действительность. Спустя много десятилетий
Станислав Говорухин в сериале «Место встречи изменить нельзя» правдиво и
точно воспроизвел атмосферу лета 1945 года, – времени, когда
состоялся мой выбор будущей профессии.
«Преступление и наказание» Достоевского, было мною прочитано
взахлеб, и тема эта превратилась в некий лейтмотив юного романтика –
стать следователем, проникнуть в тайны Зла, противостоять ему. В этом я
видела тогда свое предназначение. Я выбрала профессию юриста.
Однако волею судеб избранный мною «сюжет» жизни стал
неосуществимым. Я оказалась дочерью «изменника Родины,
контрреволюционного агитатора, буржуазного националиста», и была
навсегда обречена на недоверие существовавшей власти. После ряда лет
мытарств, мне удалось стать адвокатом, защитником прав тех , с
которыми в школьные годы так страстно мечтала вести борьбу. И сегодня,
глядя на актрису Анну Ковальчук в фильме Ильи Макарова «Тайны
следствия», я с горьким сожалением вижу в ней так и неосуществленную –
себя.
Так и не стал тот давний мой выбор свободным актом собственной
воли. Уже тогда «сюжет » определялся не мною – жизнью. В итоге я обрела
профессию, так и не ставшую для меня любимой. Однако профессия эта
возлагала на меня обязанность бороться за справедливость, против
беззакония и произвола. И в границах возможностей своего времени я этим и
занималась. Я и здесь находила для себя элементы творчества, однако
верх брала сухая рациональность, казенный язык правовых документов,
судебная формалистика и суета-сует. Совместить со всем этим
литературное творчество – стихию моего сказочного детства, я не сумела.
Поэзию читала, но была слишком далека от литературной среды. А
писательство мое всё отодвигалось, оставаясь лишь туманной мечтой,быть
может,когда-нибудь и осуществимой…
Перебирая в памяти и последующие детали «сюжета» жизни, в том
числе и сугубо личной, интимной,вижу, что выбор мой всегда был
ограничен тем, что предлагала мне Судьба. И укрепляюсь в мысли, что
полная свобода собственного выбора есть некая иллюзия. Она, эта
свобода, существует лишь в пределах границ, предопределенных
обстоятельствами, от твоей воли не зависящими. В том числе и твоим
собственным генетическим кодом.
Есть некий невидимый коридор, в котором человек проходит свою
жизнь, пользуясь свободой выбора. В том числе и выбора между Злом и
Добром, Правдой и Ложью, Милосердием и Бессердечием, Верностью и
Предательством… По большому же счету все решается Волею Судеб.
Я благодарна Судьбе за предоставленную мне сейчас, на старости
лет, возможность творить , и хоть в малой доле возместить то
утраченное, выпавшее из «сюжета» прожитой мною жизни. Лучше поздно, чем
никогда.
Мой отец, незадолго до своей кончины, в своих автобиографических
заметках писал: «… счастливы те, чей вечерний закат гармонически
перекликается с пылающей зарей молодости.» В моей жизни такая перекличка
состоялась.
ПИСЬМО ВТОРОЕ
Мысли об уходе…
Мысль об уходе встречается у многих далеко еще не старых поэтов -
великих классиков, талантливых современников. Тема смерти обширна, в ней
– простор для раздумий, она рождает множество поэтических образов. До
поры до времени для поэта тема собственной смерти, его личного ухода
остается абстрактной. Трагика усиливается в случае ухода близких
людей. И становится непосильно острой, невыносимой для поэта больного,
сознающего свою безвременную обреченность.
Для старого же человека – смерть – не отдаленная абстракция.
Собственный уход из жизни земной для него становится реальностью –
близкой, актуальной, физически ощутимой. Он понимает: твоя смерть
закономерна – вот она, ты на ее пороге!
Естественная смерть. Смерть от изношенности тела, исчерпанности
жизненных сил. Когда в канун своего 90-летия тихо ушел из жизни мой
отец, мама сказала: он был сыт годами. Она это знала.
Когда-то давно меня поразили стихи молодого еще тогда Фазиля Искандера «Детство и старость».
«…Порой, не так ли, кто ответит?
В глазах у мудрых стариков
Грядущей жизни радость светит,
Иль близость кроткий взор приметит
Не смерти, что любого метит,
Освобожденья от оков».
Глубокая старость – тяжкое испытание в жизни человека. Даже для
живущего в нормальной, привычной и доброжелательной к нему атмосфере.
Мечта о «покойной старости» - миф. Главная мечта старого человека -
легкий, мгновенный переход в «мир иной». Сама же жизнь все чаще и чаще
становится ему в тягость. И смерть порой видится как избавление.
«…Мне тяжела теперь и радость,
Не только грусть… душа моя,
Уж никуда не годна я…
Под старость жизнь такая гадость…»
Пушкин , «Евгений Онегин»:
И уже по-иному воспринимаешь всё, происходящее вокруг, всё, что видишь, слышишь, что читаешь и перечитываешь.
Когда я много лет тому назад впервые услышала стихотворение
Арсения Тарковского «Меркнет зрение – сила моя», оно вызвало у меня
острое чувство сопереживания стареющему Поэту. Тогда это был стих о нем.
Теперь, перечитывая его вновь, я убеждаюсь – это и обо мне:
«Меркнет зрение – сила моя,
Два незримых алмазных копья;
Глохнет слух, полный давнего грома
И дыхания отчего дома…»
Для старого человека мысль о собственной смерти – привычна,
тривиальна, лишена трагики. Но в ней присутствует печаль. Старость –
пора грусти, пора сожалений.Тебе жаль того, близкого тебе человека, для
которого с твоим уходом возникнет пустота, незаполнимая никем и ничем.
Его будущее тебя тревожит.
Ты смотришь на экран телевизора, видишь знакомые тебе улицы и
площади Москвы, Петербурга, Парижа, Вены, снежные вершины Альп,и с
грустью думаешь о том, что никогда уже туда не вернёшься. Видишь Рим,
Венецию, Барселону – и сожалеешь о том, что тебе так и не удалось там
побывать…
Богатство старости – опыт, знание жизни. Тобой познано немало
истин, еще неведомых многим из живущих. Одна из них – за всё в жизни
приходится платить, этого не избежать.
Юный Лермонтов был провидцем, когда писал:
«…За каждый светлый день иль сладкое мгновенье
Слезами и тоской заплатишь ты судьбе….»
К сожалению, об этом не помнишь, бездумно стремясь испытать все доступные тебе радости жизни, все наслажденья.
У глубокой старости есть ещё одно преимущество, если это можно
таковым считать, – нет волнующей тайны в том, «Что день грядущий нам
готовит?». Ведь твоя долгая жизнь – вся, как на ладони, всё в
прошлом – иллюзии, страхи…
Лишь две тайны по прежнему остаются неразгаданными – что было с тобой ДО и будет ПОСЛЕ. Тайны твоего Начала и Конца.
Кажется, добавить больше нечего, а впрочем – как знать…
