«Это - Серая!»
Александр Малнач
Газета «ЧАС» 2006-05-30
Познакомившись с Лидией Владимировной Серой, я понял, что один положительный пример стоит сотни отрицательных. Лидия Владимировна преподает латышский язык, и преподает его хорошо.
Если бы в каждой русской школе был хотя бы один такой учитель, как Серая, то проблема латышского языка отпала сама собой
Семи пядей во лбу
Часто приходится слышать охи-вздохи по поводу незнания русскими латышского языка. Старшее поколение языком не владеет по определению. Среднее учило язык самостоятельно, без отрыва от производства. Сделали было ставку на молодежь. Количество часов латышского языка в русских школах утроили, билингвальное обучение ввели, «реформу» запустили... А результаты?
Нет, оценки, конечно, в норме. В среднем даже выше, чем по родному языку. Но по-латышски молодежь не говорит. И не пишет.
Лучшие умы ломают голову над причинами. Кричат о тупости, нелояльности, тлетворном влиянии родителей и неблагоприятной политической ситуации. Но мы-то с вами знаем, что дело в методике и практике преподавания. Хороших методик обучения латышскому языку в Латвии нет. Или их держат в глубокой тайне. И если учитель не семи пядей во лбу (чтобы разработать собственную методику), тем более если он просто носитель языка, срочно переквалифицировавшийся в преподаватели, то хорошими оценками в табеле успеваемости дело и ограничится.
Лидия Владимировна Серая собственную методику разработала. И последние 15 лет несет в массы учащихся знание государственного языка. И не только знание, но и любовь к нему.
Как известно, самое трудное в языке - это грамматика. Те, кто ведет своих учеников (так делает большинство) по пути зубрежки, едва ли приведут их к цели. Задача учителя - сделать грамматику прозрачной. И Серая (как называют между собой Лидию Владимировну ребята) с этой задачей справляется. Ведь то, что было разъяснено живым языком и многократно, урок за уроком, применено на практике, оседает даже не в памяти, а где-то на подкорке, где и полагается обитать языку.
Множество приемов, придуманных Серой, работают безотказно. Лидия Владимировна не устает повторять ученикам правила, умеет сделать их простыми, доступными для понимания и запоминания. Ей удается наполнить содержанием каждую минуту урока. У нее не скучно даже тогда, когда идет ковровый опрос и все отвечают один и тот же текст.
Само собой, дисциплина. Само собой, непреклонная требовательность. Увернуться, отсидеться, уйти от ответа невозможно. Не случайно Серую боятся уже заранее. Трепещут, узнав, что именно она будет в новом учебном году преподавать латышский язык. И спустя годы, заслышав ее голос, переглядываются не то с ужасом, не то с благоговением и говорят: «Это Серая!»
Высший суд
И еще ей пишут полные благодарности письма.
«Всеми уважаемая учительница Серая, когда первый раз я услышал ваш голос, я подумал: мне конец. Я никогда не забуду ваши фразы: laiks iet, es esmu godīga skolotāja и еще mani neinterese tava biogrāfija . Это мои самые любимые фразы».
«Мне нравится посещать уроки латышского языка. Нравится и сам предмет, и то, как Вы его преподаете. На уроках у Вас всегда интересно и довольно сложно одновременно. Вы четко и понятно объясняете новые темы, достаточно строго спрашиваете с нас пройденный материал. Я считаю, что многому у Вас научился, стал лучше знать латышский язык».
«Спасибо вам за все, что вы для нас сделали. Мне очень нравилась ваша неординарная методика обучения. Несмотря на то, что вы иногда кричали на нас и сердились, я знал, что вы делаете это для того, чтобы мы за три года выучили латышский язык, а не валяли дурака, и поэтому я на вас за это не обижался».
«...Может, вам стать немного помягче, потому что когда ученики выходят отвечать, они начинают волноваться и иногда что-нибудь забудут или перепутают. Хотя, если вы станете помягче, то это может повлиять на подготовку к уроку. Так что оставайтесь такой же строгой и самой лучшей учительницей по латышскому языку!»
«Не хочу с Вами прощаться. Очень уж Вы хорошая. Сначала было очень трудно привыкнуть к Вам, а потом было легко. Вы очень отличаетесь от других учителей добротой, умом, системой учебы и, главное, своей красотой. Ведь каждый человек красив по-своему».
Из этих писем можно было бы составить целую книгу. Книгу восхищенных отзывов и предложений, которые сводятся к пожеланиям оставаться требовательной и справедливой. Ребята их пишут на последнем уроке, когда сданы все задолженности и выставлены все отметки. Они знают, что не переступят уже порог кабинета Лидии Владимировны, и потому могут быть вполне откровенны.
Письма эти Лидия Владимировна хранит бережно, многие из них помнит наизусть и иногда цитирует ко всеобщему удовольствию. Иной, более страстной и беспристрастной одновременно, аттестационной комиссии у учителя нет и быть не может. Не все осмеливаются открыто предстать перед ее судом (суд коллег всегда более снисходителен), но каждому без исключения эта комиссия выписывает персональный аттестат зрелости или незрелости. В нем только две позиции, два предмета: любовь к детям и профессиональная состоятельность. Лидии Владимировне ее ученики и по одному, и по другому предмету, не скупясь, ставят высшие баллы.
Езжайте в свою Латгалию
Самое интересное в этой истории то, что Серая выучила латышский язык самостоятельно, автодидактом.
Окончив с красным дипломом Новозыбковский (Брянская область) педагогический институт, она только в 1958 году приехала в Латвию - по месту службы мужа. Не сразу, но нашлась работа по специальности. Директор создававшейся на базе Калнциемского детского дома школы-интерната Александр Леперс рискнул взять учителя без опыта работы. Рискнул и не ошибся.
Тогда Серая ни слова не знала по-латышски. Преподавать же нужно было детям, которые ни слова не знали по-русски.
Вначале были трудности с взаимопониманием. Но, проработав в интернате шесть лет, Лидия Владимировна волей-неволей язык выучила. А грамматику уже учила сама.
Легко влилась в коллектив. На общих посиделках веселилась и пела вместе со всеми. Директор восхищался: «Вы как настоящая латгалка!» Александр Леперс был латгальцем и охотно принимал на работу латгальцев. От коллег Серая и переняла латгальский акцент.
- Если в транспорте какой скандал, - смеется Лидия Владимировна, - я обязательно встряну, и мне не раз говорили: «Езжайте в свою Латгалию».
А дальше было всякое. Родились близнецы, менялись места жительства и места работы. Серая побывала учителем начальных классов, завучем, инспектором РОНО и даже директором двухпоточной школы.
- Я как крыса, - говорит о себе Лидия Владимировна, - все время куда-то карабкаюсь. Меня стряхивают, а я карабкаюсь.
Докарабкалась до министерства высшего и среднего специального образования. Два года работала методистом при министерстве и еще два года фактически руководила отделом кадров. Работа интересная, престижная, но по тем временам не хлебная. И Серая ушла зарабатывать себе пенсию на должность завуча в торговый техникум. В техникуме ее застала перестройка. А там и Атмода. Из всех щелей потянуло сквозняком национализма, и Серая ушла в обычную рижскую школу преподавать русским детям латышский язык. Уехала в «свою Латгалию».
Корни
А вообще-то Лидия Владимировна москвичка. Ее родители, студенты Московского пединститута им. Ленина, окончили учебу и по распределению были направлены на Брянщину, в Новозыбковский педагогический институт. Лидии было тогда два года. Незадолго до войны отец поступил в аспирантуру (когда началась война, он вступил в народное ополчение и с войны не вернулся), а буквально за несколько дней до войны и мать отправилась в Москву подавать документы.
Лидия с бабушкой осталась в Новозыбкове. Эвакуироваться не успели. Последний поезд, на котором должны были ехать, у них на глазах разбомбила немецкая авиация.
- Я помню эту картину, - делится детскими воспоминаниями Лидия Владимировна. - Эти всполохи, эти самолеты низко летящие, из пулеметов расстреливающие бегущих людей. Люди сделали гору чемоданов, мешков в скверике и разбежались, а бабушка из горящего здания станции таскает наши вещи. А я кричу: «Бабушка, бабушка!» И вижу: люди бегут и падают, вокруг все горит, и я, маленькая девочка, одна... Переночевали у знакомых в землянке. С собой бабушка взяла только чемоданчик с документами, а остальные вещи за ночь растащили. Так мы все потеряли.
Немцы вошли в город на другой день. Выгнали Лидию с бабушкой из квартиры, и для них началась полная невзгод и лишений жизнь в оккупации. Суровой зимой 41-го года Лидия обморозила себе пальцы рук, и с тех пор, когда за окном мороз, они болят и кровоточат, напоминая о войне. Советские войска освободили Новозыбков осенью 43-го года.
Лидия, как и положено семилетнему ребенку, пошла учиться в советскую школу. Правда, уже умея читать.
- Бабушка достала русский букварь, в то время это был подвиг, и научила меня читать. Бабушка из чувашской деревни, из крестьян, чистокровная чувашка, не знала ни слова по-русски. Мечтала быть учительницей. Но обучение велось только на русском. И она поступила прислугой в русскую семью, чтобы выучить язык. За два года бабушка выучила. Да так, что знала его лучше многих русских. Поступила в семинарию, окончила ее и всю жизнь, до пенсии, проработала сельской учительницей.
Незаменимых... есть!
В семье Лидии Владимировны все тянулись к образованию. Мама уже после войны окончила аспирантуру, защитила кандидатскую диссертацию. Всю жизнь преподавала. И Лидия Владимировна пошла по стопам предков.
Их упорство и настойчивость она унаследовала и приумножила. Бабушка знала русский язык лучше многих русских, а к Серой обращаются за советом коллеги-латыши. И журнал заседаний педагогического совета школы на госязыке приходится вести именно ей.
Если бы в каждой русской школе был хотя бы один такой учитель, как Серая, то проблема латышского языка отпала сама собой
Но, похоже, государство чихать хотело на разработку удобных методик преподавания и подготовку достойных кадров. Смотреть в корень - не в обычае госмужей и чиновников.
...А Лидии Владимировне на днях исполнилось 70 лет. И она планирует уйти на покой...
