Долгая дорога домой
Татьяна Фейгмане
«Даугава», №3, 2007
Судьбы поколения 1920-1930-х годов в эмиграции. Очерки и воспоминания / Редактор-составитель Л.С.Флам. – Москва: Русский путь, 2006. – 472 с.
В конце минувшего года, в Москве, в издательстве «Русский путь» вышли очерки и воспоминания «Судьбы поколения 1920-30-х годов в эмиграции». Книга долгожданная, ибо до сих пор мы имели лишь отрывочные сведения об этой группе наших соотечественников, особенно об эмигрантах «второй волны», оказавшихся на Западе в результате Второй мировой войны.
Редактор-составитель этой книги и автор нескольких статей – Людмила Флам родилась в Риге в 1931 году. Ее дедушкой по материнской линии был известный в Риге правовед и общественный деятель П.Н.Якоби (1877-1941). Семье Якоби, как и многим другим русским семьям, обосновавшимся в Восточной Европе, пришлось дважды эмигрировать. В 1918 году им чудом удалось спастись от большевиков, перебравшись в Латвию. Однако 20 лет спустя «красное колесо» вновь настигло семью Якоби. 5 августа 1940 года Людмила стала невольной свидетельницей ареста деда. Больше они уже не встретились. Как потом стало известно, Петр Николаевич скончался в лагере под Котласом 26 августа 1941 года.
В 1944 году почти вся семья Якоби (исключая тех, кто это сделал уже в 1939 году) покинула Латвию. Среди них была и Людмила Чернова (в замужестве Оболенская, Флам).
В своем обращении к читателям Людмила Флам пишет: «Мы были молоды, когда кончилась Вторая мировая война. Одни были еще совсем зеленые ребята, другие – подростки и студенческая молодежь. Общее было то, что мы созревали на Западе, вне России, хотя и на русской закваске. Примерно половина из нас, родившихся в 1920-1930-е годы, были детьми первой эмиграции, эмиграции политической, образовавшейся в результате победы большевиков в Гражданской войне и расселившейся в Прибалтике, на Балканах, в Чехии, Польше, во Франции, Америке, на Дальнем Востоке. Другую половину составляла молодежь, родившаяся в те же годы в Советском Союзе и выброшенная на Запад событиями военных лет. Одни были вывезены на работу в Германию принудительно, другие бежали в западном направлении со своими семьями, использовавшими возможность уйти от коммунизма. Никто не строил себе иллюзий относительно политики Гитлера, не раделял идеологии национал-социалистов. Вкусившим советского террора людям приходилось делать нелегкий выбор – оставаться или уходить от наступающей Красной армии, а по окончании войны стараться избежать насильственного возвращения на родину и неизбежхных репрессий» (стр.5).
Книга представляет мозаику из отдельных судеб людей не только по возрасту близких Людмиле Флам, но и по духу, потому как формировалось их мировоззрение в первые послевоенные годы. Людмила Флам сознательно не делит авторов очерков по месту их рождения. В ее книге все равны: будь то потомок аристократов первой послереволюционной эмигрантской волны или дочь бывшего советского служащего. Для нее более существенно - где и как происходило формирование героев этой книги, что было ими сделано.
Перечитывая книгу, мы видим через какие трудности пришлось пройти русским эмигрантам в послевоенной Европе, уходившим в никуда, оставлявшим годами нажитое имущество, не представлявшим какой будет их дальнейшая судьба. Главным для них было обрести Свободу, быть Свободным человеком. Это был их исторический выбор. И не случайно, многие из героев этой книги внесли свой вклад в то, чтобы Свобода пришла и на их историческую родину.
Для латвийского читателя особо интересны судьбы бывших рижан. Как и большинство авторов книги, Людмила Флам застала конец войны в Германии. Поначалу семья попала в американскую зону оккупации. Потом неожиданно оказалось, что эта местность переходит под советский контроль. Снова пришлось бежать, хотя бывшие граждане Прибалтийских государств и не подлежали репатриации. После определенных мытарств семья перебралась в Мюнхен – город ставший центром сосредоточения новых русских эмигрантов. Именно здесь, в доме «Милосердный самарянин», организованном о. Александром Киселевым при действеной поддержке паствы, стали собираться русские беженцы. «Милосердный самарянин» был уникальным явлением в жизни послевоенной русской эмиграции – это был не только благотворительный, но и духовный центр, место, где формировалось мировоззрение многих героев этой книги. Одним из самых больших достижений «Милосердного самарянина» была русская гимназия, просуществовавшая почти 10 лет. И Людмиле Флам суждено было стать ее ученицей. Здесь же она стала членом скаутской Организации российских юных разведчиков (ОРЮР). В 17 лет Людмила Флам вступила в Народно-трудовой союз (НТС). И как она сама пишет, членами НТС «состояли почти все наши скаутские руководители и почти все мои друзья» (стр.115). «Русской я себя считала с детства, - пишет далее Людмила Флам, - но мюнхенская пора возвела это сознание в следующую степень: в чувство долга перед Россией, идею служения, а как члена НТС – спасения России от большевизма. Пусть в этом было много наивного и многое впоследствии было пересмотрено в свете происходящих событий, да и собственного созревания, но идейный заряд, данный этой насыщенной порой, действует в какой-то мере по сей день» (стр.116).
Русским в послевоенной Европе жили как на пороховой бочке. Поэтому в конце 1940-х годов начинается их разъезд по разным странам мира. В 1948 году Людмила с родителями оказалась в Марокко, которое стало одним из прибежищ для людей, бежавших от красной опасности. Помимо Людмилы Флам, о марокканском периоде пишут: Елена Болдырева-Семлер, Ирина Короленко, Глеб Рар, Ирина Шимановская фон Шлиппе. И в Марокко русская молодежь кучковалась вокруг ОРЮР и НТС. Но «марокканский период» оказался недолгим. Уже в начале 50-х годов, в силу политических и экономических условий, русские начинают покидать Марокко. Людмила Флам возвращается в Европу, ее принимают на радиостанцию «Голос Америки», где она с небольшими перерывами проработала 40 лет. «У микрофона Людмила Оболенская», - этот анонс помнят многие люди старшего и среднего поколения, в их числе и я. Пожалуй, сегодня по-настоящему еще не оценена та роль, которую сыграли радиостанции «Свобода», «Голос Америки», «Би-би-си» и др. в нашей жизни. На русском вещании работали и многие другие герои этой книги: Евгения Жиглевич, Глеб Рар (оба бывшие рижане), Ирина Шимановская, Юрий Шлиппе, Никита Моравский, Валериан Оболенский, Владимир Тремль и др.
Нельзя обойти вниманием воспоминания Таисии Джолли «Страшное детство». Тася – девочка из Белоруссии. Ее отец был расстрелян энкаведистами. Во время войны немцы сожгли деревню, где жили Тася с мамой, а оставшихся в живых отправили в Саласпилс. «Жизнь в бараках была ужасная, особенно ночи; нас заедали клопы и вши, от которых не было спасения, - вспоминает бывшая узница. – Женщины должны были убирать бараки, стараться накормить грудных детей, а немцы младенцев отделяли, укладывали на нижних нарах и надеялись, что они умрут. И они умирали. <...> И вот наступила самая страшная ночь: ночь, когда мы потеряли наших матерей. Женщинам дали одну минуту на то, чтобы попрощаться с детьми...» (стр.36). Около 3 тысяч детей фактически оказались обреченными на смерть. Весть об этом разнеслась по Риге. При содействии митрополита Сергия удалось добиться от немецких властей разрешения на передачу саласпилсских детей по семьям. Выбор семьи Черновых (родителей Людмилы Флам) пал на Тасю. Так у Людмилы появилась сестренка. Покидая Ригу в 1944 году Черновы взяли с собой и Тасю (так поступили и многие другие русские беженцы).
Пррофессор Денис Николаевич Мицкевич – автор исследований русской поэзии Серебряого века, как и Людмила Флам, приходится внуком П.Н.Якоби. Родился он в 1929 году в имении отца в Балдоне. «Меня долго продолжали формировать яркие индивидуальности семьи (П.Н.Якоби и С.Я.Якоби – примеч. Т.Ф.), но еще более того – психика разных поколений» (стр.310). Школу ему пришлось оканчивать уже по окончании войны, в русском лагере Парш, в Австрии. «Гимназия политики решительно не поощряла, - вспоминает Д.Н.Мицкевич. - Там виделся долг передать нам эстафету. Самоотверженные нищие педагоги из лучших вузов России и Европы по памяти восстанавливали учебники не только истории и литературы, но и физики и начертательной геометрии. Они родготовили четыре выпуска гимназистов, способных идти в любой университет и преуспевать в избранной профессии» (стр.318).
Интерес у читателя вызовет статья Евгении Жиглевич «Семья Жиглевич». Евгения родилась в Риге в 1921 году, окончила здесь гимназию, филологический факультет Латвийского университета. Первые послевоенные годы провела в Германии. В 1952 году перебралась в США, где занимается издательством и редактированием книг, переводами. «Действо старой России мне удалось подсмотреть, как в щелку в театральном занавесе, в первые годы моего детства. Было это на чужбине, но и на чужой земле в самом начале условия жизни уподоблялись в миниатюре условиям старорусским» (стр.13). Семья Жиглевич родом из Пскова состояла из 13 челоек. Из них только Евгнения родилась в эмиграции. В Пскове Жиглевичи прославились своими журфиксами, «на которые собирался жадный к беседе народ, запонявший весь наш просторный семейный дом. Здесь не было сословных различий, сюда стекались все, и немалую часть составляли рабочие и окрестные сельчане» (стр.19). В Риге жить по-псковски не получалось. Но дух, укоренившийся в семье, был неистребим. Старые рижане еще и сегодня вспоминают тетю Евгении – Лидию Ивановну Жиглевич, учительницу французского языка в Рижской городской русской гимназии (б.Ломоносовской).
Примечательна история еще одного бывшего рижанина Глеба Рара. Глеб родился в 1922 году в Москве. В 1924 году семья была выслана в Латвию и поселилась в Лиепае. В 1941 году семья репатриировалась в Германию. Глеб, как и его старший брат Лев, и в нацистской Германии продолжали быть активистами НТС. 14 июня 1944 года Глеб, как и многие другие энтээсовцы, был арестован гестапо. Большую часть воспоминаний он посвящает своим злоключениям в нацистских застенках. Особый интерес представлят описание отношений между Власовым, НТС и нацистским режимом. Власов поднимал перед немцами вопрос об освобождении всех заключенных членов НТС, видя в них свою главную опору. Однако немцы такие планы отвергали, усматривая в них для себя опасность. В мае 1945 года Рар был освобожден американцами из концлагеря Дахау. В послевоенные годы продолжал активно работать в НТС, много публиковался, работал на радио, в частности, с 1975 по 1994 год на радио «Свобода», где был редактором таких программ, как «Не хлебом единым», «Россия вчера, сегодня, завтра», «Тысячелетие крещения Руси» и др. Один из сыновей Глеба – Александр Рар снискал известность своей книгой «Владимир Путин. «Немец» в Кремле», в 2000 году изданной в Мюнхене, а год спустя в Москве.
С семьей Раров тесно связан и Кирилл Фотиев, родившийся в Москве в 1928 году. Его мать, заразившись от мужа туберкулезом, пытаясь спасти сына, решилась отдать его сестре Наталье Рар, жившей в Латвии. В 1941 году, когда Рары готовились к отъезду в Германию, возникли сложности с Кириллом, поскольлку он был гражданином СССР. «Казалось – безвыходное положение. Однако мама пошла прямо на прием к капитану НКВД К.К.Давыдову, объяснила положение, и тот неожиданно сказал: «Я сам отец, понимаю, что мальчику будет лучше у вас», - и отпустил Кирилла с нами в Германию. <...> Это было настоящее чудо» (стр.107). После войны Кирилл Фотиев вступил в НТС и остался верен ему до конца своих дней. В 1962 году стал священником-целибатом. О.Кирилл Фотиев вел религиозные передачи на радио «Свобода», являлся членом редколлегии журнала «Посев».
И еще одна бывшая латвийка – Ираида Легкая (Ванделлос). Родилась в 1932 году в семье православного священника о.Иоанна Легкого. В 1945 году Легкие оказались на занятой советским войсками территории, подумывали о возвращении, но советские солдаты (!) отговорили их от этого шага. Потом был Мюнхен, учеба в русской гимназии. В 1949 году семья поселилась в США, где Ираида Легкая стала изветным радиожурналистом. 24 года она проработала на «Голосе Америки», была инициатором и ведущей популярной радиопередачи «Книги и люди». Помимо радиожурналистики Ираида Легкая снискала известность и как поэтесса.
Ко второй группе авторов этой книги можно отнести детей эмигрантов первой волны. Это Елена Болдырева-Семлер, Владимир Шлиппе (Мельников), Никита Струве, Валериан Оболенский, Наталия фон Мейер-Кларксон, Виктор Челищев, Георгий Месснер, Борис Пушкарев и др.
И, наконец, третья группа – это люди, вырвавшиеся на Запад из СССР. Это Ольга Раевская-Хьюз, Вероника Гашурова, Аста Аристова, Ирина Короленко, Ирина Шимановская фон Шлиппе, Ростислав Шульц, Георгий Ависов и др. Самой сложной и драматичной в прослевоенной Европе была судьба именно этих людей, ибо согласно ялтинским договоренностям, они подлежали репатриации в СССР. Энкаведисты в буквальном смыле отлавливали бывших советских граждан. А американцы и англичане, в большинстве случаев, слепо следовали предписаниям о выдаче советских граждан репатриационным комиссиям. Какая судьба была уготована репатриантам, мы прекрасно знаем.
О том, как происходила выдача, вспоминает Вероника Гашурова: «На столе лежали две стопки бланков, очевидно, одна стопка - старые, другая – новые эмигранты. <...> Мы не знали в какую стопку мы попали. Через несколько дней лагерь наш был окружен войсками. Да – американским и. Мы все обитатели лагеря – старые и новые эмигранты, все собрались в церкви и молились. Церковь была в бывшем гимнастическом зале – полуподвальное большое помещение. Служили два священника: о.В.Бащановский и о.Е.Лызлов. Вошло несколько человек в форме с переводчицей. Стали на хоры, развернули списки и по алфавиту читали фамилии новых эмигрантов. Эта выдача происходила в воскресенье 12 августа 1945 года. В полной тишине после прочитания фамилии раздавался испуганный крик. <...> Прочли весь алфавит – все фамилии и приказали всем новым выйти из церкви, взять с вои вещи – их уже ждут грузовики, чтобы отвезти в советский лагерь. Представители властей со списками ушли. Церковная служба возобновилась. Молились горячо. Отец Лызлов, который попал в списки новых, стал прощаться со своими дочерьми. Вдруг услышали топот солдатских ног. Двери распахнулись, перед нами стоял отряд солдат. Батюшка продолжал службу. Солдаты постояли некоторое время и ушли. Опять угрожающий ритм солдатс кого марша по гулкому корридору. Опять распахнулась дверь. Опять отряд солдат. Уже других. Первые, видно, отказались расправляться с молящимися. А эти были готовы для расправы. Эти тянули людей из церкви и швыряли в корридор. Мы все – все мамы, папы, дети старые и молодые, все люди в церкви – схватились за руки крепко и плотно. Получилась сплошная цепь – все соединились вместе, и старые, и новые эмигранты: никого не выдадим, никого не отдадим. Людей колыхало как волны, так как стали вырывать человека за человеком из цепи. Солдаты одолевали, били прикладами. Священнику выбили зубы. Когда вытолкнули меня, я обернулась на церковь и увидела, что иконостас шатался в разные стороны, в алтаре были люди и солдаты, посредине церкви лежали два человека. Потом оказалось – они отравились. Кто-то лез в окно, в него выстрелил солдат. Бросали детей через окна в латышский лагерь – балтийцы не подлежали выдаче» (стр.51-52).
Все персонажи и авторы этой книги, пройдя через горнило испытаний, получили образование, сделали карьеру в лучшем смысле этого слова. Огромную роль в духовном становлении эмигрантского поколения русской молодежи, родившейся в 20-30 годы, сыграла Православнаяя церковь. Почти вся эмигрантская молодежь состояла в отрядах скаутов. По мере взросления приобщалась к идеям Русского студенческого христианского движения (РСХД). Но главным стержнем вокруг которого существовало не одно поколение русских эмигрантов был Народно-трудовой союз (НТС). Почти полвека они верили и ждали, что Россия избавится от красной тирании.
И этот долгожданный день настал. Так получилось, что Первый конгресс соотечественников, на котором присутствовал и ряд героев этой книги, проходивший в Москве в 1991 году, совпал с августовуским путчем.
Рухнули барьеры, и Россия открыла двери для тех, кто вынужденно покинул ее или родился уже за ее пределами, но продолжал считать себя русским.
Людмила Флам проводит большую работу по сбору книг и архивных материалов русского зарубежья для возвращения их в Россию, в библиотеку-фонд «Русское Зарубежье», с которой она плодотворно сотрудничает уже более 10 лет.С 1993 года она возглавляет комитет «Книги для России». Ирина Короленко горячо откликнулась на просьбу помочь организовать скаутские отряды. Почти кажое лето она проводит в России, в скаутских лагерях. Ирина Шимановская фон Шлиппе вместе с мужем Владимиром Шлиппе по полгода проводят в России, где занимаются благотворительной деятельностью. По их инициативе появилась программа по развитию физиотерапии, как комплексного метода лечения, а не разрозненных процедур, как до этого практиковалось в России. Любимым детищем Шлиппе стала программа «Здоровая мама – здоровый ребенок». Судьбоносное решение о возврате на родину принял председатель Совета НТС Борис Пушкарев. Произошло то, что казалось в свое время невероятным – НТС перебазировался в Россию.
Материал, представленный в книге настолько богат и разнообразен, что для его осмысления недостаточно разового прочтения. Можно лишь догадываться, какие трудности при составлении и редактировании этой книги пришлось преодолеть Людмиле Флам. Да воздадутся труды ее сторицей! Сделан еще один шаг к сближению и взаимопониманию русских, волею исторических судеб разбросанных по разным частям света.
