В основу сборника легли доклады, прочитанные на недавней конференции. посвященной 100-летнему юбилею И.Н.Заволоко (18971984), известного старообрядческого деятеля, наставника, просветителя. педагога, книгоиздателя, собирателя и исследователя славянских древностей. Прекрасное светское образование и степень кандидата прав не прельстили И.Н.Заволоко сами по себе, свои знания, талант он отдал изучению староверия — уникального феномена русской религиозной жизни.
Особенность этой книжки состоит в том, что она согрета теплом людей, хорошо знавших Ивана Никифоровича и готовых раскрыть читателю круг его интересов, оценить богатое духовное наследие, вклад в науку. Так, о.Иоанн Миролюбов из рук Ивана Никифоровича принял дело издания "Старообрядческого календаря”, профессор Б.Ф.Инфантьев знал Ивана Никифоровича как специалиста в области этнографии и фольклора, петербуржец Г.В.Маркелов общался с Заиолоко в годы его тесного сотрудничества с ИРЛИ — Пушкинским домом, московская исследовательница, доктор исторических наук И.В.Поздеева в свое время получила от Заволоко сильный творческий импульс в деле "изучения культуры современного старообрядчества как системы”.
В статье наставника Гребенщиковской общины о.Иоанна Миролюбова И.Н.Заволоко представлен читателю как подвижник Древлеправославной веры и традиции, как человек, который всегда помнил “о происхождении своих талантов, Богу их и возвращал”.
И.В.Поздеева раскрывает деятельность Заволоко в области комплексных исследований культуры староверов. Еще задолго до того, как в СССР представители светской науки прониклись настоятельной необходимостыо зафиксировать и сохранить уникальные памятники русских старообрядческих общин, под руководством Заволоко эта работа II Латвии велась уже с конца 20-х годов и была прервана в 1940, с арестом Ивана Никифоровича. Полевые исследования ученых МГУ во многом повторяли научный подход Заволоко, включавший в себя историю староверческих общин и генеалогию родов, поиск древних рукописей и икон, запись духовных стихов и особенностей крюкового пения, специфику орнамента и покрой традиционной одежды. Научный авторитет Заволоко заложил прочный фундамент для восприятия Рижской Гребенщиковской общины не только как одного из духовных центров Древлеправославной Поморской Церкви, но и как хранилища уникальных образцов русской культуры.
Привлекателен замысел молодого исследователя Н.В.Пазухиной выявить своеобразие интеллектуальных исканий И.Н.Заволоко. Но, знакомясь с этой работой, невольно вспоминаешь Г.П.Федотова: “Пути духовных влияний таинственны и не исчерпываются прямым учительством и подражанием”. К сожалению, Н.В.Пазухина слишком увлеклась перечислением череды влияний, в которой как-то потускнела, потерялась оригинальность взглядов самого Заволоко. Кто только не влиял на Заволоко! И евразийцы, и русское студенческое христианское движение (РСХД), и идеи русского сокольства, и Бердяев, и византолог Н.П.Кондаков, и “бесспорно значительным” было влияние историка древнерусской литературы В.И.Малышева, и... Так ли это? Судя по статье доктора истории Т.Д.Фейгмане, представленной в этом же сборнике, взаимоотношения И.Н.Заволоко с перечисленными Н.В. Пазухиной именами и идейными течениями были более сложными. Собственно работа Т.Фейгмане посвящена анализу судебно-следственного дела Заволоко, которое представлено на широком фоне исторических событий “русской Латвии” 1920-1930-х гг.
Другу Заволоко — известному иконописцу П.М.Софронову посвятил статью сотрудник Пушкинского Дома Г.В.Маркелов. Особая актуальность этой статьи, включающей и фрагменты переписки Заволоко с Сафроновым, на наш взгляд, заключается в том, что здесь на примере жизни двух выдающихся представителей старого благочестия в очередной раз поднимается важнейшая для современного староверия проблема — проблема соотношения, взаимосвязи веры и традиций предков со светской жизнью и светским образованием. Жизненные пути Заволоко и Софронова, внешне столь непохожие, и есть своего рода ответ на жгучий вопрос, заданный еще в начале 20 столетия известным деятелем белокриницкой иерархии писателем Ф.Е.Мельниковым. “Способно ли оно (Староверие — С.К.) развиваться в своей внутренней духовной жизни, причем в таком виде и направлении, чтобы это развитие шло в уровень века?”
Статья О.П.Ершовой представляет читателем свою версию ответа па риторический вопрос Ф.Е.Мельникова. Автор справедливо утверждает, что подвижническая деятельность И.Н.Заволоко, его исследования в области культуры Древлеправославного благочестия — очевидно сказались на развитии в Латвии высококультурной старообрядческой среды.
С особым вниманием относился И.Н.Заволоко к вопросу фиксации. сохранения и популяризации лучших образцов языковой культуры в среде старообрядцев. Б.Ф.Инфантьев взял на себя труд открыть перед читателем именно эту сторону научной деятельности Заволоко. В Латгалии, Прпчудье, Риге Иваном Никифоровичем собраны, переведены на крюки уникальные образцы духовных стихов, еще бытовавших в 30-х годах среди староверов. А сколько загадок, пословиц и поговорок ярко выраженного религиозно-староверского содержания были записаны Заволоко! У читателя может возникнуть вполне резонный вопрос: сколь совместимы убеждения глубоко религиозного старовера, к тому же наставника, каким он становится в 1940 году, и популяризация русского фольклора? Вот ответ Б.Ф.Инфантьева: “Заволоко. -....> не скрывая и не приглушая сохранившихся в русских песнях, преданиях <...> стародавней, языческой старины, <...> мастерски соотносил языческое с христианским, утверждая, что в душе русского человека христианское всегда брало верх, побеждало".
И последнее, что хотелось бы отметить. Читая этот, несомненно интересный сборник статей, мне не хватало текстов самого Заволоко, обширных цитат из его работ, писем. Несколько восполнили этот пробел статьи Г.В.Маркелова и Б.Ф.Инфантьева. А ведь в сборнике опубликована обширная библиография И.Н.Заволоко, составленная Ю.И.Абызовым. Думается, что несколько наиболее важных статей Ивана Никифоровича вполне можно было опубликовать в этой юбилейной книжке.