Надежда Федоровна Ильянок вспоминает
Надежда Ильянок
Они были гимназистами... Рига: Балто-славянское общество, 2008, с.28-30.
«...Я училась в Рижской русской гимназии в сложные годы: с 1939 по 1944 гг. Сложные потому, что одни социальные условия сменялись другими. Первый учебный год - при «старом общественном режиме» К. Ульманиса, затем - советское время (1940 - 1941), потом - война! Немцы вошли в Ригу уже в 1941 году, и учеба проходила все последующие годы... Я получила аттестат зрелости 5 апреля 1944 года, т.е. тогда, когда шла еще война.
Прошло много времени с тех пор... Многое позабылось... Но некоторые картины остались в памяти на всю оставшуюся жизнь.
Наш класс не был однороден. Было много учеников из состоятельных семей, были и обычные. Вступительные экзамены я сдавала в здании на ул. Акаc (бывшая Ломоносовская гимназия), а первый учебный год училась на улице Гайзиня. Девочки занимались отдельно от мальчиков. У каждого класса - свой классный руководитель, у меня - Лидия Михайловна Кожина.
Первый день нового учебного года начинался с молебна в Кафедральном соборе на улице Бривибас. Возвращались оттуда красивыми стройными рядами, конечно, в парадной форме. Впрочем, и каждый учебный день начинался с молитвы в актовом зале. Затем классный руководитель проверял форму - каждый день и прямо у входа в гимназию.
Со второго учебного года начались потери. Первой из нашего класса исчезла Люся Агонесова. Ее отец был священник, их вывезла советская власть далеко в глубь России. Я была наивна, доверчива, ни в какие политические проблемы не вникала, но война больно ударила и меня. За добросовестную работу на заводе Кузнецовых папу перед самой войной наградили путевкой в Крым (он был очень нездоров); но сменилась власть: «русское время» уступило немцам - 22 июня 1941 года началась война, и папа не смог вернуться домой... Мы с мамой оказались сиротами... И не одни мы. От рук фашистов погибла в еврейском гетто моя одноклассница Тамара Шер. До сих пор помню, как она с желтой звездой на спине мыла пол в аптеке, куда я случайно зашла, а рядом с ней стоял немецкий солдат-конвоир... Знаю, что многие мальчики оказались на фронте и вернулись оттуда калеками... Класс редел. Гимназию каждый год переселяли в новое здание, а прежние отдавали под госпитали...
Но учеба в общем-то шла своим чередом, хотя были и перерывы....
Молодость, нерастраченные силы справлялись с непростыми задачами... Я выбрала ту группу девочек, которая изучала латынь, можно было и английский, и французский языки... и, ох, как же усердно ее изучала, так как учитель был на редкость требовательным. Он заставил меня знать латинские числительные, а также выражения древних - Цезаря, Овидия, Тита Ливия. Вообще учителя у нас были замечательные - чего стоил один Константин Евгеньевич Климов, брат художника Е.Е.Климова, - кстати, большого друга моего папы! Его благородная внешность, голос, дикция... Он преподавал нам историю музыки. Запомнилось, как после небольшой вступительной беседы он обращался к нам со словами: «А теперь подойдем к роялю... Сегодня у нас тема девочки Татьяны Лариной...». Я эти «темы» романа «Евгений Онегин» до с их пор помню...
Конечно, запомнились уроки литературы, особенно русской классики XIX века. Любимый всеми учитель Гербаненко требовал от нас знания текста, на его лице всегда отражались переживания, восторги; чувства шли от самого сердца... Незабываем для нас остался Г. И. Тупицын. Он был необычен - увлекающийся, восторженный, он больше рассказывал, чем спрашивал. Мне он запомнился не только как тонкий знаток своего предмета (географии), но и как очень чуткий, сердечный человек. Меня он без конца расспрашивал о моем родственнике - Георгии Будылине, который был его любимым студентом (Г. И. Тупицын работал и в ЛГУ) и погиб под колесами трамвая. Я помню, как учитель искренно страдал о нем, переживал.
Современную общественность весьма удивляет, что в русской гимназии военных лет не изучался латышский язык. Мы изучали немецкий, английский и даже латынь, а латышского языка не было. У меня сохранился аттестат зрелости на немецком и русском языках, вместо латышского языка - прочерк. А вот фирменный значок гимназии с ленточкой Георгия Победоносца и во время войны разрешали прикрепить к груди - в знак обретенного среднего образования.
Пишу я свои воспоминания о годах, проведенных в русской гимназии 40-х годов прошлого века и думаю: «Интересно ли кому-то будет об этом читать? Прошло столько лет...Люди изменились...Сейчас новые ценности... новый взгляд на школу, обучение, воспитание...».
И все же... Моя школа, мое воспитание тех далеких лет ставило не менее высокую задачу: воспитание человека, воспитание личности на моральной основе, на основе веками создаваемых духовных ценностей.
Очень бы хотелось, чтобы мои воспоминания стали благодарностью моей русской гимназии г.Риги военных лет. Спасибо моим учителям - носителям великой русской культуры, которую не тронули ни революция, ни чуждая идеология! Мои учителя служили примером корректности, честности, вежливости и скромности для нас... До сих пор лежит на всех нас, на выпускниках тех далеких лет, какая-то печать, свой стиль поведения...»
Волею судьбы Н. Ф. Ильянок стала учительницей русского языка и литературы и проработала в 22-й рижской средней школе с 1949 по 1986 гг. Среди ее учеников - Михаил Таль, Владимир Ревуцкий, Борис Пуго, Борис Федоров и многие другие... Они любили Надежду Федоровну за корректность и такт, вежливость и скромность, честность и трудолюбие.
