Пройдя путь от безусловной поддержки демократических идеалов Третьей Атмоды до глубокого разочарования национальной политикой Второй Латвийской Республики, ЛОРК, начиная с 1992 года, активно выступает против режима этнократии. Устами, в первую очередь, Юрия Ивановича Абызова ЛОРК последовательно критикует законы о гражданстве, языке и образовании, подчеркивая, что "к власти пришли люди, которым абсолютно наплевать и на латышскую, и на русскую культуру", что "дух национального радикализма активно проникает в государственные структуры и законодательства стран Балтии", что "сегодняшние временщики из всех прав предпочитают право на Самовластие, право посягать на Разум, Дух и Здравый смысл", что "то, что висит сейчас в воздухе, равнозначно заботе о чистоте арийской расы" в нацистской Германии и что "законы о гражданстве, образовании и языке сулят одни "гроздья гнева".

По мнению Т.В.Аршавской, соратника и друга Ю.И.Абызова, формирование гражданской позиции Юрия Ивановича, а это почти равнозначно позиции ЛОРК, после 1989 года включает в себя 4 этапа.

Первый этап — 1989 г. — 15 октября 1991 г. — этап эйфории и надежд. Отношения с коммунистической идеологией у Ю.И.Абызова всегда были не очень гладкими, поэтому он с надеждой воспринял и поддержал процессы Атмоды. Латвийское общество русской культуры стало для него той нишей, в которой он мог себя реализовать. В эти годы был случай, когда колонны Народного фронта Латвии и Интерфронта двигались навстречу друг другу и могла произойти потасовка, но столкновения удалось избежать лишь благодаря тому, что из развешанных на улице репродукторов звучали слова Юрия Ивановича, призывавшего не допустить столкновения разгоряченных эмоциями людей.

Второй этап — 15 октября 1991 года — 1995 г. — этап попыток изменить ситуацию. Именно в эти годы Юрий Иванович открыто заговорил о надвигающемся "чуть ли не терроре со стороны латышей". Но его публичные выступления ничего не меняли в реальной политике дорвавшихся до власти национал–радикалов. И наступивший в 1996–м и продолжавшийся до 2001 года третий этап — это этап нарастающего разочарования национальной политикой латвийского государства. Но и в эти годы Юрий Иванович не сидел сложа руки. Широкий резонанс вызвала публикация подготовленного по его инициативе в 1996 году Открытого письма к президенту Латвийской Республики Гунтису Улманису. А два года спустя, в 1998 году, руководимый Юрием Ивановичем ЛОРК громко заявил о своем выходе из Ассоциации национальных культурных обществ Латвии (АНКОЛ), руководитель которого, композитор Раффи Хараджанян, публично объявил, что русским для образования достаточно и воскресных школ.

Наконец, четвертый этап, 2001 — 2006 гг., это, как считает Т.В.Аршавская, период ухода "в себя". Все возможное и невозможное, для того чтобы способствовать диалогу между нацменьшинствами и Латвийским государством, уже сделано, но диалога как не было, так и нет. Отсюда и эта позиция — "уход в себя".

К сожалению, многие русские общественные организации, помня о том, какую позицию занимал ЛОРК в самом начале 1990–х годов, так и не смогли преодолеть недоверие к его деятельности в последующие годы. В результате ЛОРК почти всегда опиралось лишь на собственные силы, а другие общественные организации и политические партии демократической оппозиции никогда не звали Ю.И.Абызова в свои ряды.

Тем не менее, вклад ЛОРК и лично Ю.И.Абызова в сохранение русской культуры в Латвии и движение ненасильственного сопротивления политике строительства недемократической "латышской Латвии" очень и очень значителен.

"Нерукотворный памятник" Юрий Иванович построил себе своими капитальными изданиями: шеститомным "Балтийским архивом", краеведческим сборником "От Лифляндии к Латвии", публикацией русских частушек, собранных Иваном Фридрихом, и, конечно же, библиографией газеты "Сегодня", которая стала обязательным справочником для всех тех, кто занимается историей, литературой, искусством русской, и не только русской Латвии…"

Но "в возрожденной и обновленной Латвии Ю.И.Абызов, по оценке выдающегося ученого–филолога, профессора Бориса Федоровича Инфантьева, не только переводчик, литературовед, издатель. Он — авторитетнейший идейный вождь русских Латвии, признанный идеолог, в какой–то мере политолог, совесть русского человека Латвии".

Письмо 14–ти

С инициативой обратиться к президенту ЛР с Открытым письмом выступило Латвийское общество русской культуры, а подписали Открытое письмо широко известные в стране представители латышской и русской интеллигенции, бывшие активисты Народного Фронта Латвии: Виктор Авотиньш, председатель Союза писателей Латвии; Раффи Хараджанян, выдающийся музыкант, председатель Ассоциации национальных культурных обществ Латвии; Роальд Добровенский, писатель; Абрам Клецкин, президент Латвийского медиафонда; Борис Инфантьев, профессор Латвийского университета; Леон Бриедис, писатель, директор издательства "Минерва", главный редактор культурологического журнала "Кентавр XXI"; Улдис Берзиньш, писатель; Юрий Абызов, председатель Латвийского общества русской культуры; Татьяна Лигута, доцент, заведующая кафедрой русского языка филологического факультета Латвийского университета; Людмила Азарова, поэтесса; Татьяна Аршавская, заместитель председателя Латвийского общества русской культуры; Марина Костенецкая, писательница; Владлен Дозорцев, писатель, депутат 6–го Сейма. Итого — 13 человек. Однако, как выяснилось на семинаре, который в феврале 2006 года, к 10–й годовщине Открытого письма, провел Объединенный конгресс русских общин Латвии (ОКРОЛ), был еще 14–й подписавшийся — известный публицист и политолог Борис Цилевич, однако его фамилия в газете почему–то названа не была. В Обращении к президенту Латвии Г.Улманису, опубликованном в газете "Диена" 6 февраля 1996 года, говорилось:

"Уважаемый господин Президент! Обращаемся к Вам, чтобы выразить свою обеспокоенность тенденциями, которые все более ощутимо обозначаются в политике ЛР по отношению к национальным меньшинствам. С самого начала Атмоды они вместе с латышами участвовали в борьбе за восстановление независимости Латвии. Национальные меньшинства прочувствовали боль латышского народа и верили, что излишне обостренные эмоции являются не чем иным, как преходящим явлением, и сойдут на нет с укреплением независимости ЛР.

Однако прошло уже более пяти лет после восстановления независимости ЛР, но ситуация только ухудшается. Мы практически не видим ни желания соблюдать права меньшинств, ни реальных попыток претворять их в жизнь.

Невзирая на принятое Верховным Советом еще в 1991 году постановление, Консультативный совет меньшинств при парламенте так и не был образован. Департамент по национальным делам фактически лишен всяких полномочий. Ликвидирован отдел национальных школ в Министерстве образования. В отличие от Эстонии, не создан механизм, сравнимый с "круглым столом у Президента" с участием представителей меньшинств. Бюрократия самоуправлений непрерывно шантажирует Ассоциацию национальных культурных обществ Латвии. Количество транслируемых на языках национальных меньшинств телевизионных и радиопередач уменьшается без учета мнений и интересов самих представителей меньшинств, в Национальном совете по радио и телевидению Латвии вообще не представлены интересы нелатышской части общества.

В освоении латышского языка доминируют категоричность и репрессивные методы. Вместо того чтобы предоставить статус большего благоприятствования развитию системы различных курсов с использованием современнейших методик, учреждаются и действуют бесчисленные инспекции. Национальная программа освоения государственного языка была принята лишь в 1995 году. Процесс обучения латышскому языку в нелатышских школах, по сравнению с советскими временами, не улучшился, практически прекращена подготовка учителей латышского языка для работы в русских школах. В новых законопроектах о государственном языке и образовании не принимаются во внимание права национальных меньшинств, в них не только не отражается принцип культурной автономии, но и не упоминается этот термин как таковой. Культурная автономия в настоящее время является лишь пустой декларацией, используемой исключительно в целях пропаганды.

Ликвидирована возможность получить высшее образование на русском языке, и негативные последствия этого уже наблюдаются и в образовании, и в науке. Предусмотренная новыми законопроектами ликвидация средних школ с русским языком обучения будет просто трагедией, особенно для нелатышской интеллигенции. Процесс закрытия школ практически приведет к ситуации, когда меньшая часть нелатышей, которая после окончания основной школы решит идти в среднюю школу, станет школьниками второго сорта в латышских школах, а для большей части возможностей для продолжения образования просто не будет. Законопроект не содержит также определенных правовых гарантий существования основных школ, их судьба оставлена на усмотрение министерств и самоуправлений.

Такая политика не имеет ничего общего с интеграцией, фактически нам предлагается либо ассимиляция, либо неграмотность. Однако мы живем с убежденностью, что Латвии нужны образованные представители меньшинств, своя нелатышская интеллигенция.

Главная идея международных конвенций о правах меньшинств в том, чтобы дать самим меньшинствам право участвовать в решении важнейших вопросов, затрагивающих их культуру и образование. Социологические опросы ясно свидетельствуют, что абсолютное большинство меньшинств выступает за получение образования на родном языке. К сожалению, здесь их мнение никого не интересует.

Господин Президент! Вы неоднократно утверждали, что считаете себя президентом всех жителей Латвии, не только латышей.

Абсолютное большинство нелатышей — люди, которые честно работают и платят налоги государству. И у них есть полное право требовать от государства защиты своих интересов. Мы призываем Вас, используя свой заслуженный авторитет и влияние, стремиться добиться следующего:

1) согласно соответствующему закону ЛР постепенно реализовать принцип культурной автономии, принимать во внимание этот принцип при разработке и принятии других законов ЛР,

2) в точности соблюдать требования международных конвенций, подписанных Латвией (включая Европейскую базовую конвенцию 1994 года о правах национальных меньшинств),

3) возобновить действие "Закона об устройстве школ национальных меньшинств" от 10 декабря 1919 года, внеся в него необходимые изменения, и вновь образовать структуру управления школами меньшинств, какая существовала до 1934 года,

4) добиться участия представителей национальных меньшинств в решении связанных с их интересами вопросов в программах, комиссиях и рабочих группах (национальная программа обучения латышскому языку; комиссия, анализирующая соответствие законодательства ЛР европейским конвенциям, и пр.), а также участия в обсуждении законопроектов, затрагивающих вопросы культуры и образования меньшинств,

5) образовать Консультативный совет при Президенте ЛР, кандидатов в который выдвигали бы сами меньшинства, и задачей которого было бы обсуждение проблем национальных меньшинств в Латвии и разработка рекомендаций".

Реакция президента ЛР Гунтиса Улманиса

Первая реакция Гунтиса Улманиса на это Обращение была резко отрицательной. Выступая 13 февраля по государственному радио, он даже сравнил это Обращение с обнародованным некоторое время назад письмом с просьбой освободить из заключения известного рижского уголовного авторитета Александра Харитонова.

"Первое впечатление при получении этого письма: какая нечистая, грубая политическая игра, — заявил президент. — И какие уважаемые и признанные в обществе люди подписались. Может быть, и не вовремя, и не совсем корректное сравнение, но вспомните, какое–то время назад мы получили письмо с более чем 300 подписями с просьбой об освобождении Харитонова. И тогда большая часть подписавшихся: "Ай–яй–яй, что мы наделали!" И в этот раз письмо, может быть, в другом спектре, но точно так же грубо изменены факты, что в Латвии полностью антидемократическая система и антидемократическое устройство…".

После такой оценки Обращения первым лицом государства Владлен Дозорцев, один из авторов, заявил газете "Бизнес & Балтия": "Мы поначалу намеревались, после того как президент ознакомится с нашим письмом, образовать делегацию и пойти к президенту для того, чтобы переговорить с ним. После такого ответа бессмысленно ходить и еще о чем–то говорить с этим президентом вообще".

Тем не менее, спустя две недели, 26 февраля, встреча все же состоялась. Г.Улманис еще раз высказал свое недовольство содержанием Обращения. "Это была всеобъемлющая критика в адрес латвийского государства, — сказал он. — У меня сложилось впечатление, что Министерство образования ничего не делает, правительство, Сейм и президент никуда не годятся, и тогда сам собой напрашивается вопрос, нужно ли вообще такое государство?" По мнению президента, авторы Обращения не только не искали решения проблем, но и способствовали сохранению в обществе старых стереотипов.

В свою очередь, представители латвийской интеллигенции подчеркнули, что нынешняя политика в области национальных меньшинств (неупорядоченность паспортного режима, затягивание процесса натурализации, проблемы образования и др.) близорука и может создать в будущем угрозу для латвийского государства.

Отписка в качестве итога

Итогом и Обращения, и этой встречи стал составленный в канцелярии президента ответ–отписка, который тут же вызвал резкую критику в прессе. Юрий Абызов в газете "СМ" писал: "Вряд ли имеет смысл заниматься опровержением… всех президентских опровержений. Достаточно сказать, что большинство его опровержений — суть иное прочтение, иная трактовка, иное изложение статей, параграфов, пунктов, решений, отличное от наших…

Так, он пишет, что в 1991 году был создан Департамент по национальным вопросам при Совете Министров, потом в преобразованном виде вошедший в ведение Министерства юстиции. И при этом не сказал, что департамент этот был просто упразднен, а вместо него стал фигурировать всего лишь отдел со штатом… три человека, абсолютно не имеющий возможности предпринимать что–либо конкретное из–за отсутствия ощутимых прав и финансов. Сказано: "В бюджете по–прежнему предусмотрены некоторые средства для финансирования деятельности национальных культурных обществ". Стыдливое "некоторые" не раскрыто из–за смехотворности сумм: на каждое общество отваливают 100 латов в год…

Разумеется, говорить обнаженным языком цифр, фактов и деяний неудобно… И когда трудно изложить в светлых тонах самоочевидное положение, используется Futurum II: для изучения языка уже выделяются (значит, ранее не выделялись?!) средства на издание словарей, осенью в эфире начнутся (значит, до этого их не было?!) учебные программы, уже разработан (значит, доселе не был разработан?!) учебный материал на кассетах. И так далее. То есть ждите! ждите! ждите! — улита едет, когда–то будет!..

А ведь самое главное обойдено. Письмо было вызвано тревогой за то, что лежащие в Сейме хладнокровно–бездушные, я бы даже сказал, безнравственные законопроекты о языке и образовании станут реальными законами, (…) поскольку вопросы эти отданы в ведение чиновников–роботов и национал–радикалов вроде Гринблатса, Абикиса и других. Для них всегда открыта зеленая улица, потому что они Стражи, верные идеологические айзсарги "латышской Латвии".

Такая реакция Г.Улманиса на письмо 14 представителей латвийской интеллигенции не была случайной. Правящая элита как раз в это время готовила масштабное наступление на русскую школу, в результате которого образование на русском языке в Латвии должно было быть окончательно уничтожено. Г.Улманис прекрасно знал об этом и молчал. Вернее, делал вид, что ничего недемократического в Латвии не происходит. Именно поэтому в ответ на письмо представителей латвийской интеллигенции последовала обычная бюрократическая отписка. Менять курс на строительство этнократической "латышской Латвии" Г.Улманис не собирался.