В РИГЕ И ТАЛЛИННЕ РУССКИМ ПОСУДУ НЕ ПРОДАВАТЬ!
Александр Гурин
Впервые Балтия заговорила с
Россией языком санкций не сегодня, а 500 лет назад. События до удивления
напоминают нынешние: представители балтийской элиты также пугали друг друга
российской угрозой, так же голосовали за ограничения торговли. Вот только конец
у той давней истории необычен: через несколько лет магистр Ливонского ордена
слал на Русь послов, просил, почти умолял торговлю возобновить, а в ответ
слышал от русских высокопоставленных чиновников: нельзя, великий князь
московский не велит! В течение шести лет Ливония понесла огромные убытки и
вынуждена была пойти на очень большие уступки.
Первые санкции
520 лет назад — в 1494 году - в Ливонии заговорили о русской угрозе примерно таким же языком, какой звучит ныне на страницах балтийской и скандинавской прессы. Только если сегодня отслеживают перемещения русских военных самолетов и подлодок, то в 1494 году новый магистр Ливонского ордена Вальтер фон Плеттенберг тревожился из-за другого: русские концентрировали войска в Ивангороде (а как оставлять его без защиты, если Русь вела в то время войну со шведами и те на короткое время Ивангород захватили?). Даже, если в северо-восточной Руси строили дорогу, глава ливонских рыцарей в ужасе вскакивал с постели: это они строят, чтобы легче было перебрасывать войска к ливонской границе!
Конечно, магистр с его параноидальной убежденностью в том, что русских хлебом не корми, а дай напасть на цивилизованных ливонских европейцев, был не прав. Великий князь Иван III освободил Русь от татарского ига, но не объединил ее. Независимыми от Москвы были Псков и Рязань, Смоленск принадлежал Литве, казанские татары совершали набеги и уводили русских в рабство... До Ливонии ли было Москве?
Но в переписке с другим магистром - Тевтонского ордена, Вальтер фон Плеттенберг писал: ожидаю нападения русских! А в ответном письме новый исполняющий обязанности магистра Тевтонского ордена Вильгельм Изенбург с горечью констатировал, обращаясь к Плеттенбергу: плохо, что Москва так усилилась, ливонцам надо было бы завоевать Русь и обратить ее народ в католичество, как это сделали немцы с пруссами. Вот где, оказывается, была зарыта собака! Не русская угроза беспокоила Вальтера фон Плеттенберга, а изменение соотношения сил. Веками русско-ливонские отношения сводились к тому, что орден пытался захватить Псков, а тот защищался от агрессии. И вдруг московский князь Иван III прислал в помощь Пскову рать из 23 русских городов. Вот в чем настоящая причина неудовольствия магистров Тевтонского и Ливонского орденов — их не устраивало усиление Руси! Ничего не напоминает?
Итак, в Ливонии деятельно готовились к противоборству с Русью. И, чтобы ослабить ее, ввели санкции. В 1498 году в Валке собрался ливонский ландтаг (собрание дворян и городов) и запретил продавать русским купцам военное снаряжение: пушки, порох, селитру, холодное оружие, броню... Через год новый ландтаг усилил санкции: на Русь было запрещено продавать лошадей и любые металлические предметы: оловянную посуду, медь, амбарные замки, металлические котлы, даже проволоку. Парадокс: в начале 13-го столетия основатель Ливонии епископ Альберт создал ее как мост между Западом и Востоком, Ливония возникла не благодаря Римскому папе или германскому императору, она формировалась на деньги европейских купцов. Вальтер фон Плеттенберг, образно говоря, строил посреди моста стену и тем закрывал проект (через полвека Ливония перестала существовать).
Конец транзита
В 1501 году Вальтер фон Плеттенберг напал на Русь. В то время в регионе уже шла одна война - между Москвой и Литвой. Великий князь Иван III полагал, что захваченный в 15-м веке литовцами Смоленск должен быть возвращен Руси. Литовский великий князь Александр ответил примерно так: «Было ваше - стало наше и назад не отдадим». Вальтер фон Плеттенберг решил, что спор Москвы и ее западного соседа из-за территорий с русскоязычным населением, вовсе не является делом лишь Москвы и ее западного соседа (Опять-таки напрашиваются определенные аналогии). И магистр Ливонского ордена решил поучаствовать в войне. Перед началом боевых действий Ливония и Вильнюс заключили договор, где педантично зафиксировали, как делить захваченные русские земли. Но в результате, всё получилось по поговорке: пошли за шерстью, а вернулись стриженными. В 1501 году в ответ на неудачный поход Вальтера фон Плеттенберга на формально независимый Псков, возмущенные русские ответили мощнейшим набегом подчиненных Руси татар на Ливонию. По данным ливонских хронистов, татары увели в рабство много тысяч человек, почти каждого десятого ливонца. А в 1503 году литовскому и ливонскому посольствам пришлось ехать в Москву заключать мир, по которому литовцы вернули Руси ряд городов, а Ливония подтвердила обязанность Дерптского епископа платить Руси дань (через 50 лет неуплата этой дани стала для Ивана Грозного предлогом, чтобы начать Ливонскую войну).
Если со своим родственником Александром (литовский князь был женат на дочери Ивана III) московский князь как поссорился, так и помирился, то ливонских послов в Москве приняли чрезвычайно холодно: действия Ливонии, не питавший ранее никаких антиливонских намерений, Иван III воспринял как удар в спину. Русские подписали с Ливонией перемирие, но прерванная во время войны торговля не возобновилась. Это крайне встревожило Ригу, Таллинн, Дерпт, Нарву — города, жившие не столько за счет производства, сколько за счет транзита. Горожане надавили на магистра, и тот в 1505 направил послов к новгородскому воеводе Василию Шуйскому. Вальтер фон Плеттенберг недоумевал (возможно искренне), почему после перемирия не возобновляется торговля, какой ущерб она может нанести в мирное время? В ответ послы магистра Ливонского ордена услышали: торговля не ведется из-за вашей лжи, не ведется, ибо такова воля великого князя.
Но почему же Русь могла себе позволить такую политику? Оказалось, что Русь может прекрасно торговать с Западом и без «балтийского моста», напрямую, что мир велик и на Риге с Таллинном свет клином не сошелся.
Великий конопляный путь меняет конфигурацию
Время войны Вальтера фон Плеттенберга с Русью стало периодом расцвета Выборга. «Великий конопляный путь» (в то время важнейшими экспортными товарами Руси были конопля и пенька — сырье для производства корабельных канатов) пошел через Стокгольм и Копенгаген. Бойким местом для коммерции стала территория в устье реки Наровы и Невы: там русские товары охотно покупали торговцы из Швеции и Дании. А на Русь из Дании и Швеции поступали металл, сельдь, соль. Активную роль в торговле играли православные карелы: однажды морская стража Таллинна задержала неподалеку от устья Невы целую флотилию карельских ладей, которая везла на Русь около 20 тонн соли — огромное для того времени количество. И перехваченный ливонцами товар, конечно, был лишь каплей в море.
Еще более необычная ситуация сложилась после подписания перемирия. Оказалось, что Русь не желает торговать не только с Ливонией, но и с поддержавшей ее во время ливонской агрессии против Руси Ганзой. А вот конкурент Ганзы, датский король, всячески развивал торговлю: известно, к примеру, что в 1507 году он послал на Русь целый корабль с военными материалами: пушками, порохом, формой для отлива пушек, селитрой, медью, оловом. И таллинская морская стража не смела задержать этот «ленд-лиз». В Выборг с грузами сельди, соли, металлов плыли и корабли купцов из Данцига — еще одного конкурента ливонских городов.
Более того. Альтернативой Риге и Таллинну для Руси стал Вильнюс, через который успешно пошел транзит на Запад. Невольно возникает такая аналогия. 500 лет назад литовцы еще до получения поддержки от ливонцев воевали с Россией. Ныне инициаторами антироссийских санкций выступают США. Но вот что существенно: в этом году Европа потеряет от санкций 40 миллиардов евро, а США умудрились ввести такие ограничения, при которых российско-американский товарооборот в январе-сентябре вырос в сравнении с таким же периодом прошлого года на 13 процентов. Так что санкции санкциям рознь.
500 лет назад магистр Ливонского ордена был в полной растерянности. Убытки нарастали с каждым месяцем. Он вновь отправил послов на Русь, обещая любые уступки, лишь бы возобновить транзит.
Почему Старая Рига намного больше Старого Таллинна
Судя по тому, на какие уступки пошла Ливонская конфедерация, Ливонию в 1509 году образно говоря, поставили на колени. Чего же требовала Москва? Во-первых, отказа от литовско-ливонского союза. И Вальтер фон Плеттенберг пошел на это.
Во-вторых, Москва обратила внимание на права русскоязычного населения в самой Ливонии. Дело в том, что в крупных городах Ливонии — Таллинне, Дерпте, Риге с давних пор действовали православные церкви. Во время войны православные приходы были закрыты. Теперь Москва говорила: пока в Ливонии не откроются наши церкви, торговли не будет! Наконец, совершенно беспрецедентные права получали российские купцы: в отношении их были ограничены полномочия городских судов ливонских городов. Но и это еще не всё. Ливонцы согласились на то, чтобы, во-первых, русские купцы имели право торговать в Ливонии не только оптом, но и в розницу, а во-вторых, имели бы право вести торговлю «гостя с гостем». Но ведь подобные права имели в Риге и Таллинне только бюргеры. Складывалась парадоксальная ситуация, когда русские купцы получали в Риге и Таллинне большие права, чем постоянные жители этих городов — небюргеры (напомним, права бюргеров в ливонских городах в то время не имели многие представители коренных народов — латыши, ливы и эстонцы). Заметим, что ливонские купцы по договору 1509 года никаких эксклюзивных прав на Руси не имели. Мало того. В правах были ограничены пивовары Балтии. Поясним. С давних пор на Немецком дворе Новгорода работала пивная корчма. А так как пиво немцы готовили хорошее, то в корчму захаживали и новгородцы. Иван III закрыл и немецкий двор, и корчму, торговля спиртным в городах Руси должна была быть монополией российского государства. Ливонцы стерпели и это.
Но торговля в полном объеме всё равно не возобновилась! Дело в том, что Василий III (сменивший на престоле умершего князя Ивана III) запретил ввозить из Ливонии соль. Таллинн, Нарва потеряли самый выгодный бизнес. Но напрасно ливонцы упрашивали российские власти отменить запрет. Великий князь на все мольбы отвечал: Русь станет развивать собственные соляные промыслы, эмбарго сохранится. А ведь, скажем, для Таллинна экспорт соли на Русь имел огромное значение, и об этом городе в старину даже говорили: он построен на соли. В ярости Вальтер фон Плеттенберг вновь запретил ввозить на Русь металл. Но русские продолжали ввозить медь, олово, железо через Выборг. Шведы и финны получали прибыль, а в Ливонии подсчитывали убытки.
Новый удар был нанесен по ливонскому бизнесу ровно 500 лет назад — в 1514 году, то есть всего лишь через пять лет после заключения в 1509 году договора о торговле. Великий князь Василий Иванович не стал пересматривать этот договор путем переговоров. Он просто запретил в одностороннем порядке собственным подданным — новгородским купцам — ездить в Нарву. При этом путь на Русь для торговцев из Нарвы и Таллинна был открыт. Их охотно принимали в Ивангороде, вот только пошлины от торговли при этом доставались российской казне.
Можно утверждать, что ливонцы потеряли от утвержденного 515 лет назад ливонским ландтагом запрета продавать русским купцам металлическую посуду во много раз больше той суммы, которую русские купцы затратили бы на покупку этого товара в течение ста лет. Наибольшие потери от российских запретов понесли города восточной Ливонии. Дело в том, что в Ригу славянские товары прибывали, прежде всего, по водному пути по Даугаве (то есть из литовской в то время Белоруссии). Поэтому рижане могли предлагать западным торговцам лен, пеньку, коноплю в прежнем количестве. Более того, рижане даже выиграли от ослабления их конкурентов в Таллинне и Нарве. Эти города, как уже говорилось, понесли огромные убытки. И это стало одной из причин, почему сегодня площадь Старой Риги во много раз превышает площадь Старого Таллинна, а рижане неплохо зарабатывают на туризме.
(«Балтийский мир» №6, 2014)
