— Хотя обычно социологов и политологов считают дармоедами, в отличие от тех же инженеров, но это тот случай, когда именно они предсказали крах национального государства еще в начале 1990–х, — говорит Андрей Бердников. — Многие из них предсказывали крах национального государства в Европе еще в начале 1990-х. Национальные государства в XIX веке создавались как ответ на внешние угрозы. Но после краха СССР война между европейскими странами отошла в область фантастики. И вот тут стал очевиден кризис самой концепции национального государства.

Во–первых, в Западной Европе резко возрос интерес к локальным идентичностям. То есть люди стали ощущать себя не немцами или испанцами, а в первую очередь баварцами, каталонцами, эльзасцами. Во многом это связано с ментальной самозащитой от иммигрантов. Докрины интеграции в Европе гласили, что любой иммигрант может стать членом политической нации: алжирец — французом, турок — немцем. Далеко не всех французов и немцев это устраивало. Зато стать бретонцем или бургундцем, саксонцем или баварцем — куда сложнее. Нужно очень глубоко погрузиться в менталитет нации, чтобы понять, чем они вообще отличаются друг от друга.

Во–вторых, в эпоху глобализации Европа оказалась зажата между такими мощными глобальными экономическими игроками, как США и Китай. Как уже давно заметили Карл Шмитт, Ален де Бенуа и другие европейские мыслители , мы вошли в эпоху больших пространств и локальных идентичностей. Конкурировать на этих «больших пространствах» ни одно европейское государство в одиночку не может. На это способна только единая Европа, ставшая федерацией. У которой будет единая монетарная, фискальная, банковская политика. А на примере Греции видно, кто стоит на пути такого единого экономического пространства — национальные государства. Такие государства становятся слишком маленькими, чтобы ответить на новые глобальные вызовы, но слишком большими, чтобы удовлетворить нужды местных общин.

В итоге Евросоюз взял четкий курс на раздробление и размывание национального государства. Уже сегодня Европа сплошь региональная. Это плохо видно на политической карте, но в одной Испании 17 автономных сообществ и даже два автономных города: Сеута и Мелилья. И Европа будет дробиться дальше — сегодня 20 “болевых точек” находятся только в 6 странах: Великобритании, Испании, Италии, Франции, Нидердандах (там это проблема Фрисландии), Бельгии .

Новая Европейская федерация будет строиться по принципам империи. Евросоюзу важно сконцентрировать в центре экономическую власть, взамен передав на местный уровень как можно больше полномочий в сфере идентичности и языка, чтобы там не было никаких конфликтов. Притом под «местным уровнем» будет пониматься не уровень бывших национальных государств, а максимально нижний уровень всей административной системы – региональный, локальный, общинный. Это часть стратегии Евросоюза и некоторых влиятельнейших его государств, известной под названием «Европа регионов».

Эта политика активно проводится с середины 1980–х, когда была создана Ассамблея европейских регионов, позже был учрежден Комитет регионов при Евросоюзе и другие схожие органы. Уже сегодня Евросоюз напрямую имеет дело со многими регионами в обход столиц. Европейский фонд регионального развития для того и был создан, чтобы развивать не государства в целом, а отдельные области внутри государств, часто направляя европейские субсидии напрямую регионам.

У нас это не чувствуется, потому что страна маленькая, а в Германии представители Баварии и Саксонии уже сидят в Комитете регионов как представители своих земель, а не Германии в целом.

— Существует конспирологическая версия, что проект “новой евроимперии» продвигает европейская бюрократия в союзе с транснациональными корпорациями, которым «мешают» национальные государства.

— Так это очевидная тенденция. Бизнесу выгодно размещать производства в местах, где более благоприятная налоговая политика, нет запредельных ограничений в плане защиты среды. На этом историческом этапе этому нередко мешают именно законы и политика национальных государств.Но политика ведь может вредить экономике вовсе не только под предлогом «заботы о людях». Например, есть программа по межрегиональному сотрудничеству, в том числе приграничных регионов Евросоюза с регионами третьих стран. Это как раз то, на чем может выиграть Латгалия, находящаяся на стыке России и Белоруссии. Какие сейчас главные ограничения у нее в налаживании контактов с соседями? Правительство Латвии, которому это совершенно не интересно и не нужно. Вот конкретный пример, как политика мешает экономике. А «европейcкая бюрократия» заинтересована, чтобы политика экономике не мешала. Иначе в XXI веке Европа окажется такими же задворками мира, как Китай в XIX-м.

— Еще пишут, что федерация — это чисто немецкий проект, что немцы хотят построить «четвертый рейх»…

— Немцы действительно идут во главе этого процесса. У французов еще сильны традиции централизации, заложенные Великой Французской революцией и якобинской диктатурой. А немцы практически всю историю строили разные империи, да и внутри Германии у них сильны традиции отдельных земель — Баварии, Вюртемберга, Саксонии. Для их гражданского менталитета в федерации нет ничего нового.

При этом они понимают, что построить новую жизнесопособную империю на базе Евросоюза можно только при динамичной, эластичной и чуткой к локальным идентичностям региональной политике. То есть забирая в центр экономические полномочия, нужно отдать на места многое другое — в том числе языковые вопросы. На места — это значит в Эльзас, в Уэльс, в Каталонию.

Применительно к Латвии — в Латгалию, к Литве — на юг страны, населенный поляками. И строительство этой империи — дело не какого–то отдаленного будущего, поворотный момент наступит уже в 2014 году.

— А что произойдет в 2014 году?

— Две вещи. Шотландия будет голосовать на референдуме о независимости. Распад Великобритании станет прецедентом для остальной Европы. И второе: Баррозу обещал представить новый проект устройства Евросоюза. Пока он называет это «федерацией национальных государств», но всем уже понятно, что от национальных государств там останутся рожки да ножки. Это будет проект радикальной перестройки Европы. После чего ни у Испании, ни у Бельгии не останется никаких возможностей удерживать Каталонию и Фландрию. Да и северную Италию — Паданию — южанам придется отпустить в «свободное плавание». Это у бельгийской Валлонии есть хоть какие–то аргументы, чтобы удержать Фландрию в составе Бельгии. Да, сегодня Фандрия богаче и не желает субсидировать валлонов. Но зато у валлонов более молодое население, которое может поддерживать пенсионную систему единой страны. А в Италии южанам просто нечего предложить Падании.

— Тут вот что интересно: об еще большей автономии вплоть до отделения сегодня заявляют не самые бедные, а самые богатые регионы — Каталония, Фландрия, Падания.

— -Да, тенденция такая есть, но есть и исключения. Типичный пример – Корсика, являющаяся одним из самых отсталых регионов во Франции. Интересная ситуация в Шотландии. Сегодня 60% ее бюджета дотируется Англией. Но после того как в 2006 году Лондон вынужден был рассекретить данные о реальных запасах нефти на прилегающем шельфе Северного моря вопрос «а на что мы будем жить?» перед шотландцами уже не стоит. Все знают, что сейчас в Шотландии добывается около 90% британской нефти. «Экономический национализм» сегодня не менее влиятельный фактор, чем этнический.

— Просто у Латгалии ситуация иная — это депрессивный регион.

— Сегодня — да. А если там создать благоприятный языковой климат, наладить транзитное сотрудничество с Россией и Белоруссией — вот и экономический потенциал. Ведь сегодня эти процессы тормозит именно наша национальная политика: “Мы идем на Запад, Восток нам не нужен”. Недавно я в Лиепае долго с бизнесменами разговаривал: все в один голос говорят: да не нужны мы в Европе, как бы нас туда не тащили. То есть Латгалии и с Россией не дают работать, и из бюджета она получает сущие копейки… А ведь транзит и в Евросоюзе все более актуальное трансграничное сотрудничество могли бы стать для Латгалии тем, чем нефть для Шотландии.

— Еще немного — и вас обвинят в сепаратизме…

— Именно этому была посвящена резолюция Парламентской ассамблеи Совета Европы
№1334 от 2003 года, название которой говорит само за себя – «Положительный опыт автономных регионов как источник идей для разрешения конфликтов в Европе». Там четко сказано: самый разумный способ решения региональных конфликтов — предоставление автономии регионам. И черным по белому написано: «Существует мнение, что автономия — первый шаг к сепаратизму, на самом деле опыт показывает, что это не так”. Это совершенно четкий сигнал, что Европа поддерживает автономистские тенденции.

Мы на постсоветском пространстве просто этого пока не ощущаем. Мы оперируем ценностями национального государства, а в Европе это вчерашний день. Там уже осознали, что институт национального государства отмирает, что Европа переходит на новую ступень и остановить этот процесс так же нереально, как после 1914–го остановить распад Австро-Венгерской империи.

Возьмем Францию, ассимиляционнистскую доктрину которой в Латвии нам всегда ставили в пример. Да, там тоже в конституции записано, что государственный язык — французский. Но фактически Франция уже давно не централизованное государство. Эльзас, Корсика — это уже классические автономии. И французы уже поняли, что с историей не поспоришь.

Но самое интересное, что латышские политики, пытаясь представить дело так, будто это русские разрушают в Латвии «нацональное государство», сами сдают все его позиции и полномочия! Это ведь они подписались под актом о фискальной дисциплине. Это ведь они рвутся в еврозону. Это ведь Пабрикс с Леиньшем — еще до того как Баррозу заявил о федерации — кричали: мало фискальной дисциплины, надо создать федерацию. Причем Пабрикс не постеснялся сказать, что управлять федерацией должна Германия. Кто в таком случае уничтожает латвийский суверенитет – русские или все же сама латвийская власть? Если вы бежите впереди паровоза, то на что расчитываете?

— Наверное, на то, что, сдав все экономические полномочия центру, они в награду получат право и дальше строить «латышскую Латвию».
— Не получится! Если уж о «французской Франции» больше не будет речи , о какой «латышской Латвии» говорить? Не будет так, что вся Европа идет к автономизации конфликтных регионов и только Латвии разрешает строить «национальное государство». У европейцев слишком большой опыт национальных конфликтов, чтобы допустить еще один, чтобы позволить давить нацменьшинства и этим провоцировать центробежные тенденции в федерации. Там слишком хорошо помнят, что империи в истории распадались не по экономическим причинам, а из–за роста национализма. А Европейская федерация — это слишком большая ставка на кону, чтобы позволить Латвии испортить игру.


Пример

Лучше всего новые европейские тенденции нацстроительства видны на примере Франции — эталонного в прошлом «национального государства». Например, в январе 2003 г. правительство предоставило право Эльзасскому региону самостоятельно, минуя центральные власти, обращаться в Брюссель для решения вопроса о выплатах из Структурных фондов. Эльзас стал первопроходцем и еще в одной сфере: весной 2006 года региональный совет Эльзаса создал прецедент, убрав со своего сайта адрес .fr и заменив его на европейский
.eu. Теперь с официальным сайтом (www.region–alsace.eu) Эльзас выступает уже не как французский, а как Европейский регион.