ОГЛУШЕНЫЙ СЕКСОМ
Гарри Гайлит
2012 год
Джулиан Барнс берет публику измором. В книжных магазинах его романов столько, что читателю кажется, будто все это достойное чтиво. Иначе его бы так много не издавали.
Начинаешь Барнса читать, он в душу лезет так, будто собирается сказать о чем –то неслыханном, о чем еще никто не говорил. Мол, читай, дорогой, не спеши откладывать книгу.
Но чем дальше проникаешь в его тексты, тем сильней ощущение, что уже долго бредешь по мелководью и вряд ли доберешься до глубины. Все его книги, как он сам о ком-то заметил, «умозрительные, рефлексивные и слезливо-автобиографические». Любимые темы: страх смерти, боязнь одиночества и секс. О том же и главная его книга «Предчувствие конца». За нее Барнсу дали в прошлом году премию Букера. Но и тут он взял жюри измором. Трижды выдвигал на премию один за другим свои романы, наконец, на четвертом, на «Предчувствии конца» половина членов жюри сломалась и проголосовала за него. Правда, потом один из них признался, что Барнсу премию дали только потому, что остальные номинанты на Букера были еще менее достойны какой либо премии.
О чем его книга? Все о том же: о возрастных проблемах, одиночестве, вдовстве и, как он это называет, предчувствии конца. И о сексе, естественно. Барнс завис на сексе и никак с этого крючка не слезет. А надо бы, потому что Барнс жуткая ханжа. С одной стороны, литературные экзерцисы сексопатов Уэльбека и Бегбедера ему претят, а с другой, свои личные физиологические проблемы секса откровенного неврастеника он выставляет напоказ прямо как какой-нибудь эксгибиционист. Это слабая сторона его книг. Хотя, надо заметить, именно его сальный юмор, его фирменные физиологические деликатесы и подростковое подглядывание в замочную скважину очень нравятся юным барышням. Они считается, что он мастерски раскрывает мужскую сексопатологию.
И действительно, роман «Предчувствие конца» прямо таки переполнен переживаниями подростковых и юношеских комплексов, латентного гомосексуализма и сексуальной озабоченности незадачливого бобыля. Герой романа глубоко переживает свои любовные неудачи, не может найти общий язык ни с одной из своих пассий и потому демонстративно циничен в отношении к проблемам другого пола. Для психоаналитиков и исследователей культуры секса роман Барнса - счастливая находка, настолько тщательно в ней описываются разного рода фрейдистские заморочки.
Интересен ли он простому читателю? Наверное, да, тем более, что на обложке мы видим слоган: интеллектуальный бестселлер читает весь мир. Впрочем, редко какой переводной роман не сопровождается сегодня этим брендом. Если «Предчувствие конца» воспринимать как дамское чтиво, это верно. Женщинам Барнс очень нравится. Роман, по сути, рассказывает о том, как мужская половина сегодня воспринимает межполовые взаимоотношения. И как такие проблемы решаются в молодежной среде.
По любому этот роман Барнса – лакомное чтиво для всех, кто интересуется подростковой сексологией. И не только, потому, что его герой даже в среднем и пожилом возрасте не сумел перешагнуть порог подросткового мировосприятия. Речь о человеке, который вырос и воспитывался в семье, не сумевшей ему привить элементарные навыки сублимации одних душевных чувств в другие. Свои примитивные потребности он не способен переносить в плоскость духовных интересов, и в этом его глубоко личная трагедия. Что, впрочем, естественно и даже нормально, когда на первый план выносятся плотские желания и одни лишь сексуальные предпочтения: ни для чего другого места в душе просто не остается.
Отличить женщин Рубенса от женщин Рембранта или Ренуара он, пожалуй, сумеет, но перенести свои плотские вожделения в отвлеченный, эстетический ряд, вряд ли. Мир подростков у Барнса примитивен и узок. Они ни шатко, ни валко учатся в рядовых колледжах, выпивают, покуривают травку. Их интеллектуальные интересы дальше попмузыки и кинобоевиков не простираются. Потому и сам роман, как любая нынче юношеская литература, ориентирован на молодого человека, мало отягощенного интеллектом.
Да и вряд ли «Предчувствие конца» стоит называть романом. Рассказ ведется от первого лица и о первом лице исключительно в постфактумном, повествовательном ключе. Ни характер, ни судьба не получают никакого развития, а что до интеллекта, так он здесь и не ночевал.
Интеллектуальным роман называется, вероятно, потому, что весь он построен на рефлексивных воспоминаниях о прожитом. Действие в основном развивается в прошлом. Потому и экшн у Барнса особый, в чем и состоит оригинальность всей его прозы: она лишена непосредственной событийности. Экшн в романах Барнса рефлексивный, как будто заторможенный. Построенный не на изображении событий, а на «устном рассказывании». Можно сказать, этот роман так же инфантилен, как и его герой, похваляющийся тем, что он «всегда жил с оглядкой и плыл по течению».
Роман Барнса – это парусник с убранными парусами, медленно, неведомо куда и зачем дрейфующий в пространстве ленивого ума. Хотя на самом деле не все так уж спокойно в судьбе его героя. Прожив жизнь, в общем-то, скучную и заурядную, уже в солидном возрасте он вдруг получает из адвокатской конторы письмо о неожиданном наследстве. И тут начинает распутываться клубок воспоминаний и догадок, причин и следствий, в результате чего прошлое, казавшееся таким спокойным и ординарным, начинает преподносить довольно таки шокирующие сюрпризы.
Впрочем, шокирующие только для него, но не для читателя. Поднаторев на романах западных писателей, мы уже мало чему удивляемся. Финал романа достаточно или, по крайней мере, частично предсказуем. И потому банален, что огорчает.
