«Анна Чапмен» либавского розлива
7 января 2011 («Вести Сегодня» № 3)
Как лиепайская официантка "потопила" семь эсминцев
германского флота
Если бы не пытливые умы современных специалистов,
до нас вряд ли дошел бы этот романтический эпизод Первой мировой, повлекший за
собой гибель в Балтийском море семи эсминцев германского флота. Эта love story
пунктиром прошла в „Моонзунде" Валентина Пикуля. А известный историк Олег
Пухляк, урожденный лиепайчанин, нашел то место, где происходили события 1915
года, — лиепайскую кондитерскую Бонитца, которая в советское время стала
обыкновенной столовкой „Космос". Пионер Пухляк с товарищами там иногда обедали.
Сегодня дом с кондитерской реставрируется и вот–вот предстанет публике в
первозданном виде…
Аллес гемахт!
— С
самого начала флот Германии терпел ряд неудач на Балтике, — рассказывает
президент Рижского славянского исторического общества историк Олег Пухляк. — Это
казалось неожиданным, тем более что российский флот значительно ослаб после
Русско–японской войны, ведь тогда большая часть кораблей с Балтики была
переброшена в Тихий океан. Из них уцелели лишь единицы. А тут новая война…
Казалось бы, германский флот имел все шансы доминировать в регионе. Но этого не
произошло. Вплоть до 1917 года Россия с помощью союзников сдерживала на море
натиск превосходящего по силе противника.
Германским флотом на Балтике
командовал Генрих Прусский — брат кайзера Вильгельма. Все тактические проколы
несмываемыми пятнами ложились на его репутацию.
Первый случился еще в
самом начале войны — 26 августа 1914 года. Крейсер „Магдебург" сел на мель
вблизи острова Оденсхольма. Увидев неподалеку два русских корабля — „Палладу" и
„Богатыря", команда едва успела спустить на воду шлюпки и выбросить за борт
книги с секретными шифрами военно–морского кода Германии. Русские водолазы,
исследовав дно, без труда обнаружили бесценные трофеи. Шифры вместе с „ключом"
были тут же переданы российской разведке, а та переправила их британским
коллегам. В итоге находку вскоре использовали для уничтожения германской
эскадры, которая курсировала вдоль берегов Южной Америки. Заманив в ловушку
вражеские корабли фальшивым приказом, их расстреляли в районе Фолклендских
островов.
Другая большая неудача начала войны — уничтожение броненосного
крейсера „Принц Адальберт". Он был потоплен примерно в 40 километрах от Лиепаи
английской подводной лодкой. По информации дайверов начала XXI века, корабль по
сей день находится там же, на глубине 80 м…
В заброшенной
таверне
— Примерно в то же время морской старшина Курт Бремерман
знакомится с некой Анной, работавшей официанткой в либавской кондитерской
Бонитца. Судя по описаниям, этот Курт был очень недурен собой: рослый блондин с
аккуратной бородкой и усами, закрученными а–ля кайзер. Любимец женщин, он и сам
не пропускал ни одной юбки. Впрочем, по свидетельству очевидцев, Анна с большим
трудом поддавалась на его ухаживания. И вообще, девушка была интеллигентной,
держалась скромно и любила порассуждать о высоких материях. Великолепно говорила
по–немецки.
Раззадоренный Курт тихо бесился: ему никак не удавалось
монополизировать внимание Анны. Ловелас уже начал терять терпение и… авторитет
среди дружков, приученных к его легким победам на фронтах любви.
Надо
заметить, что Анна всячески избегала разговоров о войне — казалось, они были ей
неприятны. Правда, в редкие минуты откровенности она могла обронить, что всей
душой настроена против русских, а Германии, наоборот, желает поскореее
разгромить соперников. И все же в один прекрасный день „неприступная крепость"
дрогнула и сдалась…
Не обещайте деве юной
На
третий год войны командование германского флота отдает приказ любыми способами
протралить проходы в русских минных полях, после чего высадить свой десант на
Эзеле (нынешний остров Сааремаа) и в Рижском заливе.
Примерно за две
недели до начала операции Бремерман на своем крейсере и на крыльях любви
появляется в Либаве вновь. Ему удается добиться взаимности Анны. Между ними
завязывается беседа, и девушка наконец объясняет причину своей ненависти к
русским… Оказывается, недавно она пережила бурный роман с царским офицером, он
обещал жениться. Когда русские войска получили приказ оставить Либаву, Анна даже
упаковала свои вещи. Но в последний вечер он вернулся домой в изрядном подпитии
и по–хамски заявил, что вовсе не собирается жениться на ней, ибо уже давно женат
да к тому же имеет двоих детей. Она заплакала: „Зачем же было давать обещания?"
В ответ он оскорбил ее, упрекнув в том, что она давила на него и шантажировала
каким–то ребенком, который скорее всего не имеет к нему отношения. Наутро герой
ее грез послал вестового забрать ее вещи, а тот впопыхах взял только те, что
попались под руку. Когда же Анна пришла в себя, то обнаружила среди оставленных
им бумаг семейное фото. Придя в ярость от такой чудовищной лжи, она порвала
снимок на мелкие кусочки и выбросила.
…Выслушав сбивчивый рассказ Анны,
Бремерман, естественно, живо заинтересовался документами, понимая, что в них
могут содержаться сведения, полезные для Германии. Девушка с легкой обидой
заметила: „Что ж, если для тебя это важнее, чем я, то можно и поискать…" Она
порылась в шкафу и вытащила какие–то бумаги и карту с пометками. Одного взгляда
Курта было достаточно, чтобы понять: это ключ ко всей береговой
обороне.
Ахтунг: минен!
— Спустя час капитан
крейсера уже рапортовал адмиралу флота о бесценном приобретении. На карте были
отмечены не только береговые батареи противника и минные поля, но и сами
проходы. Немецкие корабли могут беспрепятственно пройти по безопасному коридору.
Было принято решение срочно готовиться к операции. Она была назначена на 11
нобяря.
Пройдено почти полпути, и вдруг… Раздается мощный взрыв, и
головное судно стремительно идет ко дну. Эсминец, идущий в кильватере первого,
идет на помощь, и тут грохают еще два взрыва: второй корабль задел трос,
соединяющий мины, и они ударили его с обоих бортов. Только тогда остальные
сообразили, что пора поворачивать. Но не тут–то было. При развороте на мины
натыкаются и третий, и четвертый…
Так бесславно закончился еще один поход
германсокго флота.
Офицеры, попавшие на эту удочку, подлежали
немедленному военно–полевому суду. Адмирала и Бремермана вызвали в Киль давать
показания. Дальнейшая судьба адмирала неизвестна. Что же касается Курта, то ему,
как ни странно, удалось выпутаться из этой истории. Он сумел доказать, что стал
жертвой хитроумного плана и что в конце концов вышестоящие офицеры были в курсе
того, каким образом к нему попали документы. Бремермана
оправдали.
Шерше ля фам!
А вот личностью Анны
заинтересовалась немецкая разведка. Однако же — какой конфуз! — спустя несколько
часов после передачи документов она таинственно исчезла из города. Скорее всего
перешла через линию фронта на русскую сторону. Чуть позже из Берлина в Лиепаю
выехали „спецы" — для сбора сведений и показаний свидетелей. По дошедшим до нас
описаниям, Анна была высокой, худощавой, темноволосой женщиной 25–30 лет.
Бремерману показали несколько архивных снимков, и в одном из них он узнал свою
любовь. А вскоре из Берлина пришел ответ: Анна — это вовсе никакая не Анна, а
Катрин Изельман, 1887 года рождения, уроженка Риги. Она могла быть русской из
онемечившейся семьи, могла быть остзейской немкой — многие из них
симпатизировали России. Но с таким же успехом она могла быть и латышкой, и
еврейкой.
Судя по данным германской разведки, госпожа Изельман получила
образование в Москве, несколько лет работала в Адмиралтействе, а с 1913 года
сотрудничала с русской разведкой. Стало известно и то, что в начале 1914 года
она находилась в Берлине, где имела подозрительные связи с немецкими офицерами.
Но когда в марте был дан приказ о ее аресте, она бесследно
исчезла.
Я к вам пишу…
Бремерман стал понемногу
забывать свою коварную пассию, но вдруг получает по почте странный конверт с
берлинским штемпелем. Вскрывает его и — о Боже! — видит письмо от „Анны". Трудно
понять женщину! Что ею руководило — романтизм начала века или цинизм
победительницы — но она написала следующее:
„Мой бедный Курт, не могу не
чувствовать сожаления по поводу вашего разочарования, если вы любили меня так
сильно, как говорили. Для меня не было удовольствия обманывать вас. Но я служила
своей стране так же, как вы служили вашей. Я не испытываю угрызений совести за
то, что вручила вам эти фальшивые планы. Я только сожалею о том, что они не
доставили германскому флоту неприятностей в десять раз худших, и о том, что вы
должны страдать, обнаружив мой обман. Я все еще вижу ваше страдающее лицо, когда
я изливала вам свою жалобную историю.
Ничего, дорогой Курт, успокойтесь!
Мой лживый русский любовник существовал в моем воображении так же, как и мое
бедное покинутое дитя. Я все еще не влюблена, а вы, по всей вероятности, уже
нашли новый предмет обожания. В конце концов, вы сами были виноваты в том, что
вас избрали орудием обмана. Вы так много хвастались товарищам своими победами,
что я решила встретить грозного покорителя дамских сердец. Он мог быть как раз
нужным мне человеком. Таким вы и оказались в действительности. Вы были красивы и
подходящи, но, боже, так глупы — глина в руках умной женщины. Узнайте на опыте,
что красивое лицо не всегда бывает тем, чем кажется.
Охотник за женщинами
всегда кончает тем, что попадает в собственные сети. Даже несмотря на то, что вы
не простите меня, желаю всего хорошего. Анна".
"Вести Сегодня" №
3.