В мире насчитывается около 30 000 вузов, и лишь одна тысяча из них фигурирует в международных рейтингах. Среди этой тысячи неизменно находится Тартуский университет, а в последние годы появился и Вильнюсский. Лишь Латвия не засветилась в топе ни разу - ни одним из своих более чем 30 вузов. Может, пора, как говорит Жванецкий, "что-то в консерватории подправить"?

Почему мы не выдерживаем конкуренцию ни с европейскими вузами, ни даже со своими ближайшими прибалтийскими соседями? Значит ли это, что наше высшее образование никуда не годится? Может быть, Латвии стоит впустить в аудитории госуниверситетов русский язык преподавания, и к нам потянутся зарубежные студенты, что сразу повысит привлекательность латвийских дипломов? Или нужны глубинные реформы высшего образования, как предлагает министр образования Роберт Килис?

Куда податься бедному студенту?

- Возможность обучения на русском языке есть уже сейчас в частных вузах Латвии, и если программа аккредитована - а таковых сейчас абсолютное большинство, - то выпускник получает диплом государственного образца, - говорит профессор Балтийской международной академии (БМА), директор программы "Программирование и проектирование" Игорь Лемберский. - Однако бума иностранцев что-то не видно. В России, откуда теоретически можно ожидать наплыва студентов, ситуация похожа на латвийскую. Огромное число вузов государственных и частных, особенно на периферии, имеющих свободные места и готовых за деньги учить кого угодно и чему угодно. Поэтому для среднего российского студента нет проблем учиться на русском языке и у себя дома. Идея экспорта нашего образования в страны бывшего СССР вряд ли имеет под собой основание.

Что обеспечивает устойчивые иммиграционные потоки в вузы Старой Европы и США? Прежде всего шанс получить работу в успешной стране. Кроме того, в Европе и США приезжий студент имеет возможность работать и зарабатывать себе на учебу и жизнь. В Латвии таких возможностей нет, более того - вместо этого студент при въезде к нам должен декларировать наличие на банковском счете кругленькой суммы, позволяющей ему содержать себя и оплачивать учебу.

- А ведь если немного добавить, то за такие деньги можно отправиться на учебу в дальнее зарубежье...

- Вот именно! Но в основной-то своей массе русскоязычные семьи бывшего СССР не слишком богаты, чтобы мы могли надеяться на приток студентов оттуда. Другим определяющим мотивом при выборе вуза для многих является его присутствие в международных рейтингах. К сожалению, и этого нет. Несколько лет назад ректор одного из частных вузов Латвии посетил выставку образования в Китае, желая привлечь китайских студентов. Ему тут же задали вопрос: какое место в рейтингах занимает ваш вуз? После чего, как я полагаю, возникла немая сцена. Кстати, ни один китайский студент учиться туда не поехал.

Одно звено вытянет цепочку

- Если латвийские университеты находятся во второй и даже третьей тысяче международных рейтингов, то они входят в первые 10% вузов мира, что вроде не так уж плохо?

- На самом деле хороших университетов в мире не так много, и вузы второй тысячи и далее - это уже весьма средний уровень. В первую тысячу самого популярного Шанхайского рейтинга входит Тартуский университет, а в последний год вошел еще и университет Вильнюса. Латвии там нет. В рейтинге Webometrics наше положение чуть лучше: в первую тысячу попали ЛУ и РТУ. Что касается европейских рейтингов, то там обычно публикуется лишь первая сотня, и наших университетов в ней нет.

- Какие показатели влияют на место вуза в рейтингах? Численность профессуры? Научные работы? Востребованность на рынке труда молодых специалистов?

- Важно все, что вы перечислили. Но есть один показатель, который тянет за собой все остальные, - это уровень научных исследований, которые ведет университет. Об уровне судят по количеству и качеству публикаций, и в рейтинге учитываются только те из них, которые проходят через независимую экспертизу. Ее могут обеспечить либо конференции высокого уровня, либо международные журналы. В Латвии университетские преподаватели предпочитают более легкий путь: издают сборники при университетах, сами там же и публикуются, создавая иллюзию количества. Ясно, что экспертиза там не независимая, и такие работы во внимание серьезный научный мир не принимает.

- Как на практике публикации могут вытащить все остальное?

- Представим: у преподавателя вуза есть независимые публикации - значит, его научный потенциал достаточно высок и с ним на равных контактируют коллеги из других университетов. Значит, есть взаимные поездки, научный обмен, что опять же повышает престиж вуза. Этого преподавателя как специалиста в своей области приглашают читать лекции студентам в других странах - планка вуза поднимается еще выше. Государство видит, что вуз на должном уровне, и дает ему больше денег. Европа и Америка тоже смотрят - успешный вуз. И они подкинут инвестиций в инфраструктуру. У вуза появятся деньги закупить кой-какое современное оборудование. Это тоже показатель, который влияет на рейтинг. Идем дальше. Если вуз на слуху - студенты хотят в нем учиться, их приток возрастает. Есть возможность отобрать лучших. А значит, и на выходе будет больше возможностей получить специалистов хорошего качества. Вот как возникает высокий рейтинг. Как говорил Ленин, ухватив одно звено в цепи, можно вытащить всю цепочку. Классик прав.

Ни сват ни брат

- То есть проблема в отсутствии независимой научной экспертизы, - продолжает профессор. - Наверное, трудно ожидать ее в такой маленькой стране.

- А Литва? Эстония?

- Надо отдать им должное. Значит, там что-то понимают лучше нас, стараются подняться над узкими корпоративными интересами. Тарту - университет, который всегда славился высоким уровнем научных исследований. Эстония вообще во всем тесно кооперируется с финнами, в науке тоже. В одном из интервью министр образования Латвии Роберт Килис признал, что в сфере высшего образования присутствует непотизм, проще - кумовство. Есть непотизм и в науке. Денег и грантов мало - лучше их разделить среди узкого круга. Сами себя назначаем учеными, сами себе даем гранты, публикуемся в своих же университетских сборниках. Не случайно по числу серьезных публикаций Латвия на одном из последних мест среди стран ЕС. Зато раздали всем сестрам по серьгам...

- Жирные коты обычно не ловят мышей. Как заставить их шевелиться?

- Мы должны допустить международную конкуренцию в сферу образования. Надо создать в Латвии хотя бы один совместный с западом университет: к примеру, РТУ плюс Newcastle University. Причем последний должен получить право формирования академического персонала и учебных программ. Отбор академического персонала - только по результатам открытого конкурса и по тем критериям, которые выдвигаются при приеме на работу в западные университеты.

- Они так сильно отличаются?

- Конечно! На Западе немыслимы никакие родственные связи, когда речь идет о приеме на работу, тем более в университеты. И здесь мы снова неизбежно упремся в независимые публикации. Во всем мире первый вопрос к претенденту: покажите ваши работы, где они издавались? Если лишь в сборниках ваших местных университетов - спасибо, вы не подходите. Если в научных профильных журналах международного или европейского уровня - будем разговаривать. Важен и педагогический опыт - что и где вы преподавали, а также ваше участие в оргкомитетах конференций международного уровня.

Если не найдутся преподаватели необходимого уровня в Латвии, вакансии могут заполнять кадры из университета-партнера - вахтовым методом или как-то иначе. По этому пути идут некоторые страны Восточной Европы, Китай. Они создают совместные университеты и так вытягивают свое образование. Наличие хотя бы одного такого университета в Латвии задаст высокую планку высшего образования. Остальные вузы должны будут подтягиваться, если захотят выжить. Когда мы планируем добиться мировых результатов в спорте, мы ведь приглашаем зарубежного тренера, игроков. Здесь то же самое. Мы сами эту проблему не решим - слишком провинциальны. Но идея вряд ли найдет отклик у ректоров латвийских вузов, поскольку предполагает жесткую конкуренцию. А у нас конкуренции боятся.

Язык науки - английский

- Влияет ли язык обучения на уровень высшего образования?

- Если мы хотим выпускать специалиста мирового уровня, который мог бы активно общаться со своими зарубежными коллегами, получать знания из первых рук, а не тогда, когда все это кто-то переведет, - то обучение в вузах должно быть на английском языке. Как минимум с магистратуры. А в докторантуре так 100%! Как бы нам ни хотелось слышать что-то другое... Иначе выпускник неконкурентоспособен как профессионал и как ученый.

И потом, публикацию в трудах солидных конференций можно сделать только при условии, что она написана на хорошем английском. У вас плохой английский? Даже если в научном плане статья сильная, у вас ее не примут. Если же мы говорим о региональных вузах, которые не ориентированы на подготовку специалистов мирового уровня, - там возможно использовать латышский и русский языки Увы, все вузы нашей страны де-факто являются региональными.

- Что вы на своем месте можете сделать для развития вуза, в котором работаете?

- Я бы хотел отобрать из своих студентов тех, кто: а) хотел бы и мог заниматься наукой - можно было бы их оставить при академии и дать им заниматься исследованиями, и б) тех, кто хотел бы заниматься преподавательской работой в этой области. Да, наука и преподавание - непростой труд и не дает сиюминутных выгод. На Западе тоже исследователи получают не так много - если сопоставить с зарплатами в других секторах. Но всегда есть люди, которым это интересно.

Справка "ВС"

Игорь Лемберский - профессор, доктор инженерных наук. 59 лет. В 1974 году окончил РПИ (ныне РТУ). Со дня окончания института - в науке. Защитил докторскую диссертацию по информационным технологиям под руководством академика Якубайтиса в Институте электроники и вычислительной техники АН ЛССР. Много лет занимается разработкой методов проектирования в микроэлектронике. В 2000-х занимался научно-исследовательской работой в различных вузах мира (Нидерланды - Delft University of Technology, Великобритания - South Bank University, Южная Корея - Gwangju Institute of Science and Technology), в последних двух также и преподавал. С 2007 года - директор программы "Программирование и проектирование" в БМА.

"Вести Сегодня", № 38.