«Опять в разлуке мы, далекий, милый друг...»
Элина Чуянова
www.chas.lv
30 января 2001 года
Супруги Антиповы считались в артистическом мире образцовой парой
| |
|||
 |
|
|
 Фото из семейного архива.
О таком муже могла мечтать любая
женщина... |
|
Жизнь после смерти... Она возможна, если люди продолжают тебя помнить и любить. Чуть больше года прошло с того дня, когда проводили в последний путь прославленного оперного певца, профессора Латвийской музыкальной академии Гурия Владимировича Антипова, а о нем все еще говорят. В минувшем декабре ему должно было исполниться 65 лет. Но юбилейный концерт в консерваторском зале друзья Гурия Антипова давали без именинника. А сегодня мы вместе с его вдовой Татьяной Ивановной листаем семейный альбом... |
«Жили двенадцать разбойников, жил атаман Кудияр...»
Красавица Татьяна впервые в жизни услышала эту песню в исполнении молодого
незнакомца с лучезарной улыбкой и грустными глазами. Она была поражена
необыкновенным тембром густого, сочного баса и особенно тем, что принадлежал он
не бородатому детине, а утонченному юноше. В тот майский день 1959 года начался
их роман, который продлился целых сорок лет. Сорок лет понимания, сопереживания,
доверия и безграничной любви...
Подари мне белую сирень
— Вскоре после первой встречи Гурий повез меня в
латгальский городишко Зилупе знакомить со своими родителями, — вспоминает
Татьяна Ивановна. — Мне было так страшно, что хотелось спрыгнуть с поезда... Но
кое-как доехали. Дверь нам открыла красивая женщина и с ласковой улыбкой
сказала: «Милости просим!» Очутившись в мире икон и свечей, я расплакалась от
нахлынувших чувств: внезапно повеяло такой благодатью... «Ну что вы, все
прекрасно!» — бросились успокаивать меня. С тех пор этот дом стал для меня
родным.
В феврале 60-го мы обвенчались в рижской церкви в честь
иконы «Всех скорбящих радости», где служил протодиаконом отец Михаил Трубецкой —
родной дядя Гурия. Венчал нас другой его дядя, отец Николай Трубецкой. На
таинстве присутствовали только самые близкие, ведь в то время боялись ходить в
церковь даже из любопытства. А тут студенты — и вдруг венчаются! Стоял сильный
мороз, но Гурий все равно где-то достал мои любимые цветы — белую сирень. Это
было похоже на сон...
Летом, получив дипломы, мы снова поехали в Зилупе:
купались, загорали, пили парное молоко, объедались матушкиными разносолами и
ходили в церковь благодарить Бога за Его милость к нам.
Родительский дом — начало начал
— Гурий родился в семье православного священника
Владимира Михайловича Антипова и матушки Марии Никаноровны, урожденной
Трубецкой. Судя по всему, мать принадлежала к побочной ветви знаменитого рода —
тех самых Трубецких, что из «глубины сибирских руд». При советах не углублялись
в свою родословную, тем более когда в ней путались «барские» корни. Так что
носители столь звучной фамилии скупились на воспоминания. Известно, что дед
Никанор Трубецкой был митрофорным священником в православных приходах Латгалии.
Четверо его сыновей тоже стали священниками и отсидели по десятке в советских
лагерях — за то, что посмели восстановить закрытые большевиками церкви на
Псковщине, отпевали и хоронили погибших на фронте Отечественной.
Дед антиповской ветви был купцом 1-й гильдии, имел дома
в Псковской губернии. В одном из них проездом в Варшаву останавливался
царь-батюшка Николай Второй, а чашечка с блюдцем, откуда он пил чай, долгие годы
хранилась в семье на самом видном месте. Папа Гурия закончил рижскую духовную
семинарию и отбыл настоятелем в провинциальную зилупскую церковь. Отец Владимир
поставил настоящий рекорд в постоянстве одному приходу — 56 лет — и был
удивительно светлым человеком: когда он шел по городу, все снимали шапки, а
партийные секретари раздражались, что с ними здороваются не столь почтительно...
Голос не мальчика, но мужа
| |
|||
 Фото из семейного архива.
Венчается раб Божий Гурий... |
|
|
|
— Узнав близко эту семью, я уже перестала удивляться
благородству своего мужа, его порядочности и душевной красоте. Все трое детей
Антиповых с малых лет жили с Богом в сердце. Уже в пять лет Гурий пел в
церковном хоре, который и стал его начальной музыкальной школой. Он быстро
постиг музыкальную грамоту, научился стройному хоровому пению, обрел чистоту
интонаций. Очень страдал в детстве от прозвища «Попенок», которое получил от
сверстников. И в школе было не легче: учителя придирались, в комсомол не
принимали, а кроме того, требовали публично отказаться от отца. Страшный был
момент — один против всех. Но он выстоял — с Божьей помощью.
Когда Гурий поступил в консерваторию, ректору донесли,
что студент Антипов, наезжая в Зилупе, поет в церковном хоре. Дело дошло до
министра культуры. Каупуж вызвал его на ковер, и Гурий даже пообещал, что на
время прекратит петь в церкви. Но ничего не мог с собой поделать — его как
магнитом тянуло в Храм. Не оставил он церковное пение и позже: уже будучи
солистом театра Оперы, пел в Никольской церкви. И снова донос: мол, Антипов
регентирует церковным хором. Гурий очень дипломатично оправдался перед
директором театра, сказав: «Я не столь музыкально образован, чтобы быть регентом
церковного хора».
«Чуют правду, смерть мне не страшна»
— Эта ария из оперы Глинки «Иван Сусанин» была его
любимой. В начале 60-х Янис Зариньш предложил Гурию партию Сусанина. А он, зная,
что ее пел Шаляпин, пришел в ужас. Ведь эта роль для маститых, зрелых
исполнителей, а не для оперившихся птенцов. И все же он преодолел свой страх — в
итоге Сусанин стал одной из его лучших партий. Еще очень любил Мельника из
«Русалки», Мефистофеля, Томского, Порги. Долго мечтал спеть Дон Жуана. Но басы
редко исполняли роль пылких героев-любовников. «Что же теперь, в неполные
тридцать играть старых ворчунов?» — часто сетовал он. И наконец случай
представился. Кстати, моя любимая роль в исполнении Гурия — именно Дон Жуан.
Может быть, потому, что в реальной жизни он никогда им не был.
Он часто говорил, как ему повезло со мной: я
действительно всегда пыталась понять его и не устраивала сцен ревности, как жены
других артистов. В жизни у меня не было поводов, а на сцене... Конечно, я тихо
ревновала, видя его в страстных объятиях своих «соперниц». О таком бережном
отношении со стороны мужа могла бы мечтать любая женщина. Диабетик с
двадцатилетним стажем, он никогда не ворчал, не ныл и даже от меня скрывал
правду о своем состоянии. Вот поднимаемся пешком на четвертый этаж: Гурий
отдыхает в каждом пролете, припадая к подоконнику. Я топчусь рядом, в ответ —
почти крик: «Тата, иди домой! Я догоню, ноги устали». А у него не ноги — сердце
устало. Мы не раз вытаскивали его с того света, на что он с улыбкой говорил:
«Вот видишь, мой час еще не пришел»... Больше года прошло с его смерти, а я по
сей день ощущаю пустоту. Он был для меня всем и дал мне в этой жизни все, чего
только можно пожелать — любовь, сына, музыку, веру...
Фрагмент из личного дневника Гурия Антипова
«Хочу написать о моих чувствах к Татьяне. Я
действительно влюбился окончательно и бесповоротно, когда и чувства, и рассудок
говорят воедино. В ней я нашел все лучшие качества, отвечающие моим понятиям о
жизни. Быть певцом и иметь спутницу, не понимающую в твоей профессии, — это
немыслимо. Она не только понимала меня, но и всю жизнь была моим первым
помощником и критиком, ибо разбиралась в деле ничуть не хуже меня. Татьяна —
человек доброй, открытой и прямой души, истинно верующий. Для меня, воспитанного
в таких же традициях, эта женщина оказалась настоящим кладом. А еще писала мне
стихи: «Везде, где мы хоть раз бывали вместе, навек осталась часть моей — твоей
души...»
