70 лет назад, день в день, началась Великая Отечественная война. Первыми ее встретили жители западных рубежей СССР — Прибалтики, Белоруссии, Украины. Сказать, что все рижане как один так уж и не догадывались о возможном фашистском натиске — значит попрать истину. Войну предчувствовали. О ней догадывались. Но так и не подготовились. К столь великому сатанизму подготовиться невозможно…

Роковое воскресенье

22 июня летняя Рига проснулась в ожидании занятных воскресных развлечений. В кинотеатре "Сплендид палас" в этот день давали премьеру американского музыкального фильма, гвоздем программы Рижского зоопарка должны были стать маленькие медвежата Джон и Джин. Скачки на столичном ипподроме предполагали аж целых 18 заездов! С раннего утра поезда были готовы отправляться на взморье: погода шептала — 24 градуса выше нуля, с ясным небом и без дождя в канун Лиго было редкостью и по тем временам. А вечером люди собирались пойти на бесплатный концерт духового оркестра в рижский парк на улице Миера. Но уже к полудню легко и нарядно одетые рижане и гости столицы имели встревоженный вид и растерянно топтались возле уличных радиоточек, чтобы уловить хоть какую–то информацию о начале германской интервенции.

Историк и краевед Александр Гурин детально изучал в архивах первые часы и дни войны в Риге. Он рассказал об этом на конференции, посвященной 70–летию начала самой кровавой бойни в истории человечества — Великой Отечественной войны. Конференция состоялась в канун трагической даты в рижском Доме Москвы по инициативе общественных организаций Латвии. В ней приняли участие известные историки — конечно же, нетитульные, — выдвинувшие своей задачей информировать молодое поколение об ужасах фашизма и передать ему по эстафете однозначное понимание расклада сил в той войне. Но молодежи в зале не было. Зато в избытке присутствовали убеленные сединами ветераны — грудь в орденах, которые и так хорошо помнят, как это было…

Историк Виктор Гущин рассказал о том, как происходила Прибалтийская стратегическая оборонительная операция с 22 июня по 9 июля 1941 года. Юрий Мелконов осветил тему "Начало войны на береговых батареях Ирбенского сектора обороны Балтийского флота". Речь шла о развертывании военно–морских баз и береговой обороны на участке побережья Балтийского моря от Паланги до Ирбенского пролива. О Холокосте в Латвии начиная с момента оккупации, роли коллаборационистов и тех, кто оказывал помощь евреям, напомнил историк Григорий Смирин.

Гражданская война?

По словам Александра Гурина, уже к четырем часам дня 22 июня от работников Рижского порта, пароходства и судоремонтного завода было получено 340 заявлений с требованием немедленно призвать заявителей в армию. В городе активно создавались так называемые рабочегвардейские батальоны. К 25 июня только из добровольцев было сформировано 3 батальона в составе 9 рот — более тысячи человек. Плюс комсомольцы, которые создали свою, отдельную роту — ее возглавил впоследствии известный подпольщик Арвид Рендениекс. Но не всех, кто хотел вступить в эти батальоны, туда принимали, ведь люди нужны были и в других местах. Сотни моряков просились на фронт в первый же день войны, но перед ними стояли другие задачи. Надлежало уводить суда торгового флота из Риги в Таллин и Ленинград, этим кораблям предстояло сыграть и большую роль в эвакуации. Латвийский ледоход "Лачплесис" по неглубокому проливу протащил на буксире лучший корабль Балтийского флота крейсер "Киров", который иначе проплыть бы не смог.

— 27 июня эти 10 рот добровольцев оказались главной военной силой в Риге, — говорит историк. — Кроме них в столице Латвии находились только полк НКВД и комендантская рота. Уже 28 июня, когда войска Красной армии отступали из Курземе, рижский гарнизон увеличился, появились бронепоезд и артиллерия. Утром 29–го противник нанес внезапный удар со стороны Бауски, в Пардаугаве завязались упорные бои. Хотя опыта взрыва мостов не было, Земгальский и Понтонный мосты взорвать удалось. А Железнодорожный уцелел — его неправильно заминировали. В итоге по этому мосту немецкая ударная группировка из нескольких сот пехотинцев и трех танков (*) 29 июня прорвалась к центру Риги. Начался бой между гитлеровцами и рабочегвардейцами. Причем этот первый бой рижане выиграли полностью! Один танк уничтожил бронепоезд, находившийся в районе вокзала, второй был подбит артиллерией, а третий танк рабочая гвардия забросала гранатами. Прорвавшиеся в центр города немцы были ликвидированы. Если сравнить, как начиналась немецкая оккупация в других европейских странах, то Рига даст фору и Югославии, где потери фашистов составили всего около ста человек, и Дании, которую немцы захватили, потеряв… всего двух бойцов.

Наутро, 30 июня, противник уже не рисковал, а начал сосредоточивать войска в районе Саласпилса. В ночь на 1 июля, когда возникла угроза окружения, рабочегвардейцы вынуждены были оставить Ригу. Между прочим, таких батальонов по Латвии было создано несколько десятков, и судьба их трагична — это были люди, которые умирали, но не сдавались. Статистика показывает, что позже из этих батальонов были сформированы 2 полка, которые затем превратились в 2 батальона, а осталось из них всего несколько рот. 90 процентов рабочей гвардии погибли.

Как заметил Гурин, война в Латвии с самого начала и до конца имела оттенок гражданской. При том, что многие местные жители добровольно вступали в ряды Красной армии, находились и те, кто стрелял в спину отступающим войскам и ополченцам. Эту ситуацию подчеркивает и другой факт. Командующим 27–й армии, в которую входил и Латышский территориальный стрелковый корпус — по сути, бывшая латвийская армия, — был назначен этнический латыш, генерал Берзарин. И когда в 45–м его войска штурмовали Берлин, им приходилось сражаться и с Латышским батальоном CC, который продолжал защищать подступы к рейхсканцелярии даже после того, как Гитлер покончил собой.

Ожидаемая неожиданность

— 14 июня в Елгаве выступала Любовь Орлова, — рассказывает историк Виктор Гущин. — Концерт проходил в большом зале Ремесленного общества. Когда выступление закончилось, люди высыпали на улицу и увидели, как по улице Академияс в сторону моста на Шяуляй шли колонны войск. В тишине лишь бряцало оружие и постукивали котелки. У очевидцев эта картина вызвала глубокую тревогу. Сейчас мы точно знаем, что в те дни Сталиным был отдан приказ о приведении в состояние боевой готовности всех приграничных округов. Так что война не была неожиданной.

Более того, уже с января 41–го над Латвией и Литвой регулярно, с разведывательными целями, летали самолеты "Люфтваффе". Был четкий приказ Сталина — эти самолеты не сбивать! В итоге немцы еще задолго до вторжения смогли сфотографировать все стратегические объекты и места расположения частей Красной армии и даже отследить передвижение войск в сторону границы. Позже Шуленбург, посол Германии в Москве, в качестве обоснования нападения на Советский Союз приводил именно этот аргумент: к границе стягиваются части Красной армии — стало быть, это СССР готовится к нападению на Германию…

Уже с 1935 года немцы готовили диверсантов в спецшколах Абвера: за несколько лет из юношей выбивали все немецкое, они должны были ощущать себя русскими. Одним из выпускников такой школы был капитан Георг фон Конрад, он командовал подразделением, которое еще до начала войны было сброшено на парашютах на территорию Литвы и сумело обезвредить охрану всех мостов через Неман. В итоге немецкие войска смогли беспрепятственно переправиться через реку — даже несмотря на то, что все мосты были заминированы: необходим был только приказ эти мосты взорвать, а приказа–то как раз не было. К концу июня немцы прошли около 300 км. Но мало кто знает, что 23–25 июня в районе Шяуляя, у местечка Расейняй, состоялось одно из самых крупнейших танковых сражений Великой Отечественной. В этой битве с обеих сторон участвовало около 1200 танков, что сопоставимо с Курской дугой. Поражение советских войск было сокрушительным: танковые части не имели запасов горючего, связи…

К сожалению, очень быстро мы лишились большей части истребительной авиации: если в Прибалтийском особом военном округе к началу войны было 1080 боевых самолетов, то к концу июня их осталось всего 154! Не имея истребительного прикрытия с воздуха, вести полноценные военные действия было невозможно…

(*) Колесно–гусеничных бронетранспортеров SdKfz 251 — Прим.редактора.

"Вести Сегодня+" № 50.