Число жалоб на неиспользование государственного языка возросло в десятки раз

По недавнему признанию старшего инквизи… простите, старшего инспектора Центра государственного языка (ЦГЯ) Антона Курситиса, в первые месяцы текущего года число жалоб на нарушения норм латышского языка увеличилось. Ровно год назад, в 2012–м, тот же Курситис рапортовал: по сравнению с предыдущими, 2010 и 2011 годами, жалоб от населения стало больше в 2 раза, а если вспомнить 2005 и 2006 годы, то и вовсе в 12 раз!

Динамика стукачества растет и ширится, в процессе задействовано все больше и больше граждан. Слаб человек. А тут еще доносы поощряют на самом высоком государственном уровне. Латышам каждый день промывают мозги на тему «кто виноват в ваших бедах» и даже услужливо подсказывают ответ. Ну как тут удержишься?

Как–то, гуляя по Сети, я набрела на уникальное свидетельство времени — интернет–форум ЦГЯ, где brALi–latvieSi с упоением жалуются на «этих бессовестных русских», которые «так и не выучили» государственный язык или говорят на нем плохо, с ошибками. Причем жалуются конкретно — поименно и адресно, с указанием фамилий, должностей, учреждений, предприятий, местами даже реквизитов. Да и сами хоть и прячутся за «никами», но электронную почту свою нередко указывают. А вдруг на почту эту придет нечаянная радость в виде ответа от стражей госязыка: мол, сигнал принят — накажем, оштрафуем, уволим, расстреляем? Враг обнаружен и обезврежен — а значит, день прожит не зря!

Читала я этот форум и глазам своим не верила. При всей нелюбви латышей к Сталину 37–й год отдыхает. Подумалось даже: если вернуть времена красного террора, то Латвийская Республика четко разделилась бы на два лагеря. Одни стучат, другие сидят. Или: одни сидят, другие охраняют. С одной лишь разницей — водораздел между «лагерями» пролегал бы в национальной плоскости. Все доносы, естественно, написаны на латышском языке. Почитаем их вместе — опуская, впрочем, фамилии и адреса.

Даце: — Замдиректора департамента механизации (частное предприятие) С. не знает государственного языка, поэтому приходится весь рабочий день говорить с ним по–русски. Меня это напрягает. Неужели руководящим сотрудникам не нужно знать латышский язык и без него можно выжить? Разве Закон о государственном языке не работает в частных структурах?

Эвиан: — В аэропорту работает инженер В., который не знает латышского и еще получает за это зарплату 500 латов!

Янис: — В приюте работает Г., которая не владеет государственным языком, говорит по телефону на русском, а ведь она работает с клиентами и должна понимать, что от нее хотят.

Иева: — В нашем магазине (название, адрес) работает продавщица (имя, фамилия), к которой, когда ни обратись по–латышски, она обязательно свернет разговор на русский, потому что ей так удобнее. Почему Центр языка не проверяет «аплиецибы» о владении латышским в крупных торговых сетях?

Латвиетис: — В Доме конгрессов 05.02.2012 перед концертом при полном зрительном зале дважды прозвучала реклама на русском языке без всякого перевода. Прошу провести проверку!

Алисе: — Я не понимаю, в чем смысл языковых проверок. По месту моей работы (название и адрес) в марте была проверка, но сотрудники, плохо говорящие по–латышски, продолжают работать на своих местах и занимают те же самые должности.

Клиент: — В магазине (название, адрес) подошел к справочной службе, чтобы узнать информацию об интересующем меня товаре. Начал говорить со старшим оператором А. — поздоровались по–латышски, все было прекрасно. Но после нескольких слов она начала говорить по–русски, а я продолжал по–латышски. Я говорю: говорите, пожалуйста, по–латышски! А она развернулась и ушла. Как можно работать в сфере обслуживания без знания госязыка? Специально провел в магазине два часа, наблюдал. Многие покупатели–латыши приходят и начинают говорить по–латышски, но эта старшая оператор и другая сотрудница Л. упорно говорили на русском, и клиенты как по команде тоже начинали переходить на русский. Жаль, что я не заснял это все на камеру — можно бы было показать по ТВ. Что мне делать, если я не хочу это все так оставить?

Линда: — В магазине (название) в Резекне сотрудник охраны Г. Не способен общаться с клиентами по–латышски, даже не понимает элементарных фраз и отвечает только по–русски. Прошу вас проконтролировать знание госязыка у работников охраны магазина.

Латвиете: — Хочется знать, как могут в бухгалтерии центрального аппарата (название учреждения) работать люди, которые не говорят по–латышски (три фамилии)? Когда учреждение в 1996 году только создавалось, в бухгалтерии не было ни одного русскоязычного работника, а сейчас все наоборот. Нужно срочно проверить их на знание госязыка!

Женияс кундзе: — Если бы инспекторы «прочесали» все юрмальские магазины, то нашли бы очень много языковых нарушений в сфере обслуживания. Почему они этого не делают или делают поверхностно — это другой вопрос. Может, по каким–то причинам не хотят… К сожалению, Инспекция по государственному языку работает не слишком активно, у нее нет никакой эффективности!

Ку–ку: — Это полная чушь, что вы тут пишете. Никто не собирается вас слушать и выполнять свои служебные обязанности. ЦГЯ даже не обратит внимания на ваши «писульки». К сожалению, и в этом учреждении попадаются не очень честные люди. Ведь известно, что свидетельства о знании государственного языка часто выдавались в сомнительных случаях, при кое–как сданных экзаменах, без должного контроля. В итоге работник вовсе не собирается применять даже эти, до смешного минимальные, знания. Обучение закончилось, бумага в руках, а дальше можно не напрягаться — все равно русский язык знают почти все латыши.

…Пожалуй, довольно. Нормальный читатель, прочитав эти жалобы, возразит: ну уж в сфере–то обслуживания надо знать государственный язык. И с этим трудно не согласиться. Но видите ли, в чем казус… Полстраны отбыло в Европу. Местный работодатель стонет: выбора нет, работать некому. Латгалия постепенно перебирается в Ригу — на смену уехавшим. В сфере обслуживания и торговле зарплаты смешные, и латыши что–то не спешат устраиваться кассирами в «Максиму»! Они все больше в теплых чиновничьих креслах оседают, в агентурах разных, опять же в инспекциях. А вечером, отработав в поте лица, идут в магазин, и — надо же — их там не понимают. Или не хотят понимать.

Не кажется ли вам, господа латыши, что эта ситуация — прямое порождение узаконенной в государстве сегрегации? Так уж повелось, что вы — чиновники, мы — обслуга. Вы — наверху пирамиды, мы — в основном ниже «экватора». Вас это не смущает? Так не пойти ли нам еще дальше: у вас свои магазины, у нас — свои, где каждый будет говорить на том языке, на котором ему удобно? В конце концов, в США по сей день существует система сегрегации учебных заведений, торговых центров и спальных районов: есть «черные» и «белые» кварталы, магазины, школы. Ну раз не получается по–другому… Но тогда уже никаких доносов, о'кей?