В конце 1980-х — начале 1990-х годов в Риге появилось много новых русских обществ.
О Балто-славянском обществе (БСО), которое возглавлял Владимир Стешенко, я впервые услышала в связи с тысячелетием крещения Руси — в 1988 г. В большом зале Дома культуры Рижского вагоностроительного завода яблоку негде было упасть. На сцене Игорь Антипов, недавно вернувшийся из Москвы, где широко отмечалась 1000-летие крещения. Потом, помню, пел Гурий Антипов. В зале царит подъем, чувство единения и тепла, все уверены, что так будет и впредь.
И действительно, какое-то время все так и было. Для меня особенно радостны были концерты входившего в БСО хора «Перезвоны» (дирижер-регент Юрий Глаголев). С «Перезвонами» мы, актив БСО, ездили в музей-усадьбу Мусоргского «Наумово», побывали и в Пушкинских Горах. Жаль, что нельзя повторить ту поездку, ее атмосферу.
Работала в БСО и Духовная секция, созданная тем же Игорем Антиповым. Не знаю почему, но жила эта секция, к сожалению, недолго. На память о ней осталось брюссельское издание Библии, которую раздавали всем членам секции. Помню лица тех, у кого в руках оказалась эта Книга.
Энтузиазм участников БСО с годами, увы, шел на убыль и сейчас едва теплится.
Почему так? По разным причинам, но, конечно и потому, что не было общего Дома.
Надежды возлагались на Дворец Петра, под крышей которого могли бы объединиться русские общества. Недолгое время во Дворце располагалось несколько русских обществ, но потом Городская Дума пустила Дворец с молотка. Но, боюсь, дело было не только в помещении. Почему-то возник в обществе разлад, точнее даже, не в обществе, а среди его лидеров. То вспыхивая, то затухая, уходили куда-то из БСО идеи добра и любви, взаимопонимания и взаимовыручки...
В своих поисках общества, в котором мне было бы и интересно, и уютно, я пришла в «Улей», тоже входивший в БСО. «Улей» начинал ярко и многообещающе. Много сделала для «Улья» Вера Барташевская из Музея зарубежного искусства. Нам разрешили собираться в музее, в небольшом зале Свинцовой башне Рижского замка. Слушали доклады об искусстве и литературе, говорили о новых журналах и книгах, читали стихи, разыгрывали театральные сцены.
Во главе «Улья» стоял Сергей Журавлев, в городе человек небезызвестный. Обычно он завершал наши встречи — говорил речь. Лилась эта речь плавно и долго, остановиться ему было чрезвычайно трудно. И хотя в его речах всегда было много интересного, иных он прямо-таки заговаривал.
Музеи были нищими, боролись за выживание, вскоре нам объявили, что получать зал бесплатно уже невозможно. Где взять денег? И ряды «Улья» стали стремительно редеть, эпизодические встречи то в одном, то в другом месте никого не удовлетворяли.
Предчувствуя закат «Улья», я снова задалась вопросом — а дальше куда?
Дело в том, что я отношусь к той не такой уж малочисленной категории выброшенных за борт жизни пенсионеров, которые всеми силами сопротивляются одиночеству и унынию. До 1991 г. более двадцати лет я работала экскурсоводом Рижского бюро путешествий и экскурсий, находилась в круговороте людей и событий. Распад Бюро, внезапная потеря работы, мгновенное осознание своей ненужности, утрата ритма жизни привели меня к такому дискомфорту, что заставило меня и таких, как я, искать спасения в общении. Государству мы были не нужны, в нас жило (и живет) убеждение, что власти делают все, чтобы мы не заживались на этом свете. Почти все, что защищало человека от одиночества, от духовного оскудения, стало недоступным: транспорт дорогой, телефонную трубку боязно поднять — тут же начинаешь считать, почта все дороже и дороже, театры, концерты, книги — недоступны, в гости не пойдешь — не на что купить цветы, да и страх доставить лишние расходы хозяевам не настраивал на хождение по гостям. Об экскурсиях и дальних поездках можно только мечтать... Что же остается тем, кто все еще ценит роскошь общения? Искать единомышленников — один из путей «чтоб не пропасть поодиночке».
Осенью 1992 г. по радио «Домская площадь» услышала призыв Маргариты Тунс приходить в общество Кришьяна Барона. Тут же откликнулась, ведь я знала Маргариту как музыковеда еще по консерватории, еще с далеких студенческих лет.
Пришла — и не расстаюсь с этим обществом до сих пор. Общество им. К.Барона было задумано Маргаритой Туне с целью помочь тем, кто хотел узнать о Латвии хотя бы чуть больше, чем знал. В этом нам охотно помогали и директор музея К.Барона Рута Карклиня, и замдиректора музея литературы и искусства Гайда Яновска, и многие другие... Чем еще занимаемся? Всем! Литература, музыка, религия, философия, медицина... Только одно ограничение — на жизнь не жаловаться, политическим проблемами на встречах не задаваться. Кто входит в общество? Большинство — вышедшие на пенсию женщины — люди медицинских профессий, учителя, преподаватели вузов и научные работники, инженеры, экономисты... Каждый раз собирается нас человек за тридцать. И все готовы петь гимн нашему обществу, оно выдержало проверку временем, живет полноценно.
В июне 1995 г. я пошла в Дом печати, в редакцию журнала «Даугава», получать свой первый в жизни гонорар за напечатанные в майско-июньском номере журнала мои военные воспоминания — «Мы остались живы». Ничего больше писать не собиралась, но в редакции попросили принести что-нибудь еще. Так джин, сколько лет обитавший в наглухо запечатанном сосуде, джин, о котором я даже не догадывалась, вырвался на волю.
Стала писать. Скоро поняла, что в этом новом для меня занятии мне нужны и совет, и поддержка. Куда пойти? Услышала про литературнофилософский клуб «Навна», который раз в две недели собирался по воекресенъям в Доме культуры железнодорожников. Пошла, привлеченная названием, которое было мне знакомо по книге Д.Андреева «Роза мира». Ходили в «Навну» и поэты, и прозаики, но больше всего было просто людей неравнодушных к литературе и философии, готовых и поговорить и послушать. У руля «Навны» — Ирена Асис и Володя Щербаков, гармония и лад. Потом Ирена ушла, а вместо нее появился совсем юный народ, много гитар, современные записи. Стало понятно, что скоро придется мне распрощаться с милой сердцу «Навной».
Уже тогда знала, что есть в городе литературная мастерская «Русло», которую ведет поэт Анатолий Михайлович Буйлов. Сюда я теперь и хожу. Хорошая мастерская.
А еще заглядывала к Ирене Асис, которая, уйдя из «Навны», основала студию «Элегия».
2001 г.