Массовый отъезд из Прибалтики — это не только результат экономического кризиса, но и результат политики ассимиляции

Так считает лидер организации «ПЕРОМ» Маргарита Драгиле. Она причисляет себя и своих единомышленников к той русской молодежи, которая ориентирована на Латвию, выделяя еще две группы — с ориентацией на Запад и на Россию. Интересно, какая из трех групп самая многочисленная?

— Думаю, что самая многочисленная — та, которая ориентирована на Запад, — отвечает Маргарита. — Эта молодежь рассматривает пространство Европы как возможность для профессионального развития и индивидуального становления. Сохранение русских ценностей для нее является не таким актуальным, как изучение иностранных языков и интеграция в европейское сообщество. Молодежь, живущая в парадигме, что Прибалтика — это часть России, сравнительно небольшая. Некоторые находят возможность перебраться в РФ на ПМЖ, некоторые ратуют за решение социальных проблем в Латвии, но за счет того, что свое будущее они в большей мере связывают с Россией. Активную общественную деятельность они, как правило, не ведут.

Группа, ориентированная на Латвию, тоже большая, но не единая. Часть этой молодежи планирует занять политические посты и сделать карьеру в секторе государственного управления. Для русских же, чтобы добиться успеха в своей стране, выгоднее принять местные правила социальной игры и встроиться в систему, поддавшись отдельным процессам ассимиляции. Поэтому активное включение в общественную деятельность по сохранению и развитию русского мира в Латвии такой молодежи просто не выгодно. А такие, как я, самоопределяются, стремятся сохранить свою культурную идентичность в стране своего проживания. Мы заинтересованы в том, чтобы на государственном уровне были созданы условия для профессионального и личностного развития всех людей — вне зависимости от их культурной и этнической принадлежности. По моим наблюдениям численность последней группы стремительно сокращается и постепенно перетекает в первую группу — ориентированных на Запад.

— Перетекают, потому что устали ждать, когда эти условия будут созданы?

— У нас в стране, если ведешь открытую общественную деятельность в «русском поле», то велика вероятность того, что при построении карьеры будут ставиться подножки. К примеру, наша организация «ПЕРОМ», входящая в объедение ЛатРусМол, находится под наблюдением Полиции безопасности после референдума о статусе русского языка. Тогда нас причислили к тем организациям, которые реализуют политику российских соотечественников и являются угрозой для сохранения независимости латвийского государства. Я прекрасно понимаю, что если решу создать какую–то частную фирму, то мне это сделать будет проблематично.

— Какой процент русской молодежи вообще принимают участие в общественной деятельности?

— Менее 3% русской молодежи объединены в организации, что происходит с остальными 97%, неизвестно.

— О каких организациях идет речь? Клубы КВН и «Что? Где? Когда?» вошли в эту статистику?

— Нет, потому что это клубы, которые, бесспорно, хоть и объединяют русскую молодежь и поддерживают русскую культуру, но не поднимают те общественные и политические проблемы, которые определяют и настоящее, и будущее русской общины. Вот Элерте заявила, что у русских два пути — ассимиляция или гетто, но вряд ли КВН будет той площадкой, где это будет обсуждаться. Просто они, как и волонтеры, работают в другом формате, с другими совершенно проектами.

— А как сильно сократилось число ваших организаций?

— Четыре года назад насчитывалось 15, а сейчас многие из них, причем самые активные, просто исчезли. Исчезли Сватков и его «Единая Латвия», закрылась «Латвия народу», не слышно про «Родину». С одной стороны, возраст лидеров перевалил за тридцать, они завели семьи, выбрали профессиональную карьеру, уехали за границу. В общем, перестали заниматься общественной деятельностью, а смены и преемников не вырастили. С другой стороны, тот же Сергей Пономарев из организации «Латвия народу» вынужден был уехать в Англию, потому что после активных протестов в связи с закрытием 1–й городской больницы ему создали такие условия, что он не смог оставаться в Латвии. Эта тенденция очень опасная. Если не принимать специальных мер, то молодежь вообще скоро может исчезнуть из русского общественного сектора. Клубы и волонтеры останутся, а вот о той же культурной идентичности и инструментах сохранения общины размышлять будет некому.

— Только в этом году латвийские ребята приняли участие в целом ряде мероприятий: «Диалог во имя будущего» и «Прибалтийский диалог», поездка в Москву и Казань, международный лагерь «Селигер», международная молодежная конференция «О спорт, ты мир». Все эти мероприятия организовывала Россия?

— Да, все эти мероприятия организовывали Фонд Горчакова и Россотрудничество. Добавлю еще ассамблею «Русского мира», конференции российских соотечественников разного уровня, но куда более эффективными я считаю совместные проекты, реализованные местными организациями в сотрудничестве с Россией. Один из них — «Шанс молодым», организованный нами с Фондом правовой поддержки прав соотечественников для подготовки молодых лидеров русской общины стран Прибалтики к проектной деятельности по защите прав и представлению интересов русской молодежи.

К сожалению, предлагаемые молодежные программы со стороны России не всегда соответствуют интересам русской молодежи, поэтому активность сравнительно низкая. На большинстве мероприятий не обсуждаются интересующие вопросы сотрудничества с Россией, недостаточно возможностей для общения между лидерами молодежных организаций по обсуждению совместных проектов, да и организаторы в большинстве случаев не понимают особенностей ситуации русской молодежи в Латвии, что снижает эффективность данных мероприятий. Программы носят в основном образовательно–просветительский характер: изучение истории, русского языка.

— А каковы особенности ситуации в Латвии с точки зрения молодежной политики?

— Низкий уровень образования на родном языке, что заведомо ограничивает возможности русской молодежи достигать более высоких результатов в индивидуальном и профессиональном развитии. Непонимание и утрата идентичности. У большой части нет проблем с гражданской идентичностью, но встречаются сложности с идентичностью культурной. Опыт проведения семинаров показывает, что часть русской молодежи затрудняется ответить на вопрос, какой язык для них является более важным и значимым: родной, государственный или иностранный. Имеются проблемы профессионального развития и трудоустройства, связанные со скрытыми ассимиляционными процессами. И конечно, эмиграция, которая стала следствием того, что в родной стране недостаточно возможностей для профессионального становления.

Мне кажется, что неверен сам принцип формирования состава на мероприятия и проекты. В последнее время в делегацию от Латвии включают и русскую, и латышскую молодежь. К сожалению, при этом не учитывается, что интересы и цели сотрудничества с РФ у нас разные. Считаю, что количество молодежи в координационных советах организаций российских соотечественников должно быть больше. Если уж взрослые товарищи считают нас своей сменой и хотят, чтобы эта смена была, то не должны нас держать на скамейке запасных или отводить в своих «взрослых» проектах только роль помощников.

Возможно, что среди 97% неохваченной молодежи есть те, для кого сотрудничество с Россией и участие в проектах актуальны и важны, но информирование о мероприятиях зачастую происходит через координационные советы и в сжатые сроки, то есть информацию получают только организации, входящие в состав КС, а до остальных она просто не доходит. Если бы у русской молодежи была возможность самостоятельно самоопределяться к участию в том или ином мероприятии, как это делается в европейских программах, то сектор русской молодежи Латвии мог бы постепенно разрастаться и становиться более эффективным и влиятельным в стране.

— 28 сентября в Риге пройдет первая Прибалтийская молодежная конференция. Интерес к этому мероприятию есть?

— Есть интерес. Информация распространяется открыто, поэтому принять участие могут все желающие, а не только те, кто состоит в какой–то организации. Сейчас формируются делегации от Латвии, Литвы и Эстонии. На конференции мы обсудим и разработаем совместные действия по сохранению русской культуры и идентичности у русской молодежи стран Прибалтики. Безусловно, обсудим низкую активность русской молодежи в общественно–политической жизни. Но мы просим заранее присылать тезисы докладов, чтобы не ограничиваться обменом мнениями, чем зачастую страдают конференции, а хотим создать реальную программу с реальным планом действий. Конференция должна дать ответ на вопрос: есть ли интерес у русской молодежи Прибалтики в сотрудничестве как между собой, так и с Россией в вопросах сохранения русской идентичности?

— Как ты сама ответила бы на этот вопрос?

— В лагере «Шанс молодым» такие ребята были. И мы хотим собрать тех, кого эти проблемы интересуют, тех, кто понимает, что это работа на ближайшие десять лет как минимум. Это наш шаг в завтра. Потому что завтра уже будут жить наши дети. И мы хотим, чтобы они оставались русскими. У нас в Латвии ситуация еще не самая плохая. Куда сложнее эстонским и литовским русским. В лагере сами ребята говорили о том, что у них недостаточно организаций и программ, которые помогали бы сохранить им свою идентичность. Школа и семья постепенно утрачивают эти функции. А запрос у самих ребят на такие программы есть… Элементы скрытой ассимиляции идут полным ходом. Там мечта Элерте постепенно сбывается. Ребята фиксируют тот факт, что становятся элементами этой госполитики и у них нет инструментов ей противостоять. Нет инструмента сохранить себя как человека русской души. Остается либо уехать, либо принять правила игры. Это реально страшно. В Литве вообще катастрофа — вся русская молодежь практически уезжает после школы. Мы даже не смогли выйти на русских студентов! Работали со старшеклассниками, а они в большинстве своем тоже все нацелены на отъезд. Понятное дело, что только волонтерством и кружками народного творчества все эти проблемы решить нельзя.

— Спасибо за беседу! Успехов!