Великого русского полководца хотели похоронить в Риге, но вдова увезла его прах в Эстонию

"Меня часто просят показать места, связанные с полководцем Барклаем–де–Толли, особенно приезжие россияне, но, увы, в Риге таких мест почти не осталось, разве что памятник Барклаю на Эспланаде и Петропавловский собор, где его отпевали", — говорит историк Феликс Талберг.

Дача в Дубулты

И все же на прошлой неделе историк провел экскурсию по местам Барклая — мы направились через Цесис в Эстонию, где недалеко от Валки–Валги располагается мавзолей Барклая–де–Толли. По дороге Ф. Талберг рассказал: Барклай всегда писал в документах, что родился в Риге, хотя на самом деле он появился на свет в поместье Памушисе в Жемайтии и был крещен в местной протестанской церкви, которая до наших дней не сохранилась.

Вскоре семья перебралась на мызу Лайксаар под Пярну, где родились брат и сестра будущего полководца. Правда, еще до их рождения Барклай был отправлен в Петербург в семью родной сестры матери, где его начали готовить к военной службе, записав в 6 лет в Новотроицкий кирасирский полк.

— В Прибалтику он вновь попал, начав свою военную службу, которая проходила в Паланге и Слоке, — говорит Талберг. — Штаб полка располагался в Риге, поэтому Барклай несколько лет с перерывами жил в доме своего деда на улице Марсталю, 15. Тогда же в 1799 году Барклай был произведен в генерал–майоры, и император Павел I наградил его участком земли в районе Слоки у моря, где Барклай построил дачу.

Дома на Марсталю, 15, в котором жил двоюродный брат полководца Август Вильгельм — бургомистр Риги, не существует — он был разрушен в 1941 году, как и многие здания Старого города. История с дачей вообще запутана. Сведения о том, что Барклай был одним из первых, построивших дачу на Рижском взморье, имеются во всех современных путеводителях по Юрмале. Указывается, что дача находилась в Дубулты и якобы до сих пор недалеко от станции растет дуб, посаженный полководцем.

Феликс Талберг считает, что дача могла находиться в Дубулты. Этот факт подтверждает довоенный латышский историк Петерис Белта, который в своей книге 30–х годов приводит данные о том, что после наполеоновских войн Барклай и некоторые русские офицеры получали в качестве награды участки земли на Рижском взморье, где возводили летние деревянные домики. Белта даже помещает копию карты с указанием этих участков.

— Однако Петерис Белта ошибается: Барклай построил такую дачу не после наполеоновских войн, а за 10–12 лет до Отечественной войны, — подчеркивает Талберг. — К сожалению, установить местонахождение этого дома не представляется возможным, хотя у меня есть копия архивного документа, в котором зафиксированы платежи Барклая за эту дачу, но там не указан ни год, ни даже конкретное место на Рижском взморье.

Роковое имение

Еще один адрес — имение Столбен недалеко от Цесиса. Проезжая мимо, мы увидели только остатки парка. Сейчас на месте имения — поселок Сталбе. По словам Ф. Талберга, имение, купленное в 1817 году, стало первой собственностью полководца (если не считать дачу). До этого у князя и героя Отечественной войны 1812 года не было никакой недвижимости!

— Имение тогда было на грани банкротства, более того, оно имело дурную славу, так как все его владельцы либо разорялись, либо преждевременно умирали, — говорит Феликс Талберг. — Правда, для сына полководца — Эрнеста — это имение сыграло счастливую роль. В семи верстах от Сталбе располагалось имение Унгурмуйжа, принадлежавшее барону Кристофу Кампенгаузену, и Эрнест познакомился там с дочерью барона Леокадией, которая стала его супругой.

Благодаря супругам имение Сталбе одно время было центром общественной жизни края: здесь проводили приемы на сто человек, здесь дважды побывал император Александр I — в августе 1818–го и в начале 1825 года. Однако все это было уже после смерти полководца.

А Барклаю это имение не принесло счастья. И года не прошло после его приобретения, как именно отсюда полководец отправился в свою последнюю поездку, из которой ему было не суждено вернуться.

Сердце полководца

В начале 1818 года Барклай наконец–то получил разрешение на отпуск, которого он давно добивался, и 2 мая семья выехала из имения Столбен по направлению к курортам Мариенбад и Карлсбад. Несколько дней пробыли в Риге, где полководец увидел уже отстроенные заново сгоревшие в 1812 году пригороды и зазеленевший Верманский парк.

Эта была его последняя встреча с городом, который он считал родным: жить ему оставалось меньше двух недель — до курорта он так и не доехал, внезапно скончавшись недалеко от Инстербурга, в Восточной Пруссии.

Именно там, в местечке Штилитцен, по приказу прусского короля через три года после этого трагического события появился первый памятник полководцу и там же якобы захоронено сердце Барклая. Сегодня это Калининградская область, город Черниховск. Памятник стоит и поныне, а вот сердце недавно было похищено — вся пресса писала об этом акте вандализма.

Феликс Талберг считает, что сердце Барклая в процессе бальзамирования, которое проводили сразу после его кончины прусские медики, было, по–видимому, извлечено из тела. Тогда существовал обычай хоронить сердце на месте смерти, а тело — в родовых усыпальницах или других местах захоронения. Но это не всегда соблюдалось.

К примеру, в Казанском соборе похоронено и тело Кутузова, и сосуд с его сердцем. Было ли в Черниховске сердце Барклая — никем не доказано. Кстати, Барклай — блестящий полководец, не знавший ни одного поражения, тоже мог бы быть похоронен в Казанском соборе Санкт–Петербурга — император передал вдове Барклая такое пожелание, но та категорически отказалась.

— Родственники полководца и отцы Риги, где проходило торжественное отпевание полководца, предлагали захоронить его на Большом кладбище, которое располагается рядом с Покровским и где имелась родовая усыпальница. Однако вдова отвергла и этот вариант, предпочтя отвезти тело супруга в свое фамильное имение Хельм в Эстонии. А спустя пять лет недалеко от Хельма, в имении Бекгоф, она построила мавзолей, куда перенесла прах Барклая.

"Верность и терпение"

Именно Бекгоф стал конечной целью нашего путешествия. Белокаменный мавзолей стоит недалеко от шоссе, среди зеленых полей и леса. К нему ведет аллея, обсаженная молодыми дубками. На портале выбита надпись: "Верность и терпение". Прекрасная эпитафия на могиле того, кто, не жалея жизни, сражался за Россию, кто считал себя русским и смиренно терпел несправедливость, выпавшую на его долю. Ведь слава в победе над Наполеоном в Отечественной войне 1812 года досталась Кутузову, хотя именно Барклай разработал и провел всю военную операцию, заставившую французскую армию позорно отступить из России.

Внутри мавзолея — два гроба: Барклая и его супруги. Рядом с мавзолеем за оградой — отдельное захоронение, где покоятся сын полководца со своей первой женой Леокадией. Тут же еще один мемориал, кажущийся несколько чужеродным, — захоронение советских солдат, погибших в боях за освобождение Эстонии в 1944 году.

Интересно, но во времена немецкой оккупации мавзолей русского полководца не пострадал. Как считает Феликс Талберг, здесь немцы могли даже выставить почетный караул, что вполне объяснимо: Барклай–де–Толли во время войны с Наполеоном являлся одновременно полководцем как русской, так и прусской армии, так что для немцев он тоже национальная гордость.

"Барклай — мой любимый герой!" — не скрывает Феликс Талберг и говорит, что посмертная судьба Барклая–полководца, который никогда не терпел поражений, сложилась крайне неудачно. Его имидж основательно подорвали именно русские историки, поэтому задача местных историков и его земляков — хранить его память.