Русские немцы фон Арбузовы
Александр Гурин
В чужом краю
Около ста лет назад корреспондент петербургского «Нового времени» с удивлением описывал Ригу: депутат городской думы Меркульев имеет кличку «русский немец» старообрядец Иван Гуськов на вопрос, как его зовут, степенно отвечает: «Иоганн», а русские дворяне порой прибавляют к фамилии частичку фон... Некоторые из этих «фонов» настолько онемечились, что, в конце концов, выехали в Германию. И получалась странная картина – дед, истинно русский человек, патриот России, офицер российской армии, а внук в Великую Отечественную сражался на стороне Гитлера. Как же так вышло?
Представим себе, Ригу середины 19-го столетия. Никто русских онемечиваться не заставлял. Но.... В городе не имелось ни одной русской гимназии. И, если русский дворянин или купец хотел, чтобы его сын получил образование выше начального, вынужден был отдавать ребенка учиться в немецкую школу. Делопроизводство во всех учреждениях в российском городе Риге велось в то время на немецком языке. Но чтобы сделать карьеру, русскому недостаточно было одного лишь знания немецкого. Надо было еще, как отмечала газета «Рижский вестник» заручиться поддержкой влиятельного немца. И, порой, русский говорил сыну: «Будь как все, ничем не отличайся от немецких детей. Я тебе добра желаю». При этом родитель нередко не задумывался, куда, в конце концов, приведет ребенка такой путь...
Рассмотрим механизм ассимиляции на примере семьи русского интеллигента Арбузова.
Сила немецкого образования
Леонид Арбузов, как сообщает изданный в независимой Латвии многотомный Латышский энциклопедический словарь, родился Митаве (Елгаве) в семье русского офицера 18 января 1848 года. Как жили в то время русские в Латвии? Более чем через полвека после рождения Арбузова газета «Новое время» так писала о Риге: «Государственный язык здесь немецкий, русского не слышно». Это писалось в период, который историки позже назовут временем... «русификации края». Легко представить себе, как жили в Латвии во времена детства Леонида Арбузова, когда ни о какой «русификации» никто не ведал. К тому же жители административного центра Курляндской губернии могли завидовать русским рижанам белой завистью – процент русского населения в Митаве был намного ниже, чем в Риге.
Сын русского военного учился в немецкой гимназии – больше ему учиться было негде. Ему рассказывали, как отважные крестоносцы принесли в Прибалтийский край цивилизацию и христианство, его знакомили с прекрасной немецкой музыкой и литературой. Выпускник гимназии вполне мог бы сделать вывод: «Немец – это звучит гордо».
Леонид Арбузов закончил гимназию и начал штудировать медицину в Дерптском университете. Почему именно в Дерптском? Так ведь это был, пожалуй, единственный вуз Российской Империи, где обучали на немецком языке. А на каком языке легче было учиться выпускнику немецкой гимназии?
В Дерпте студент-медик неожиданно увлекся историей. Образование продолжил в Германии. Наконец, получил диплом и стал учительствовать в Бауске в немецкой школе. Но страсть к изучению прошлого со временем взяла верх. Проработав на ниве педагогики 12 лет, Леонид Арбузов сменил профессию – стал ученым-историком.
Итак, Арбузов поселился в Митаве и стал заниматься только научной работой. Блестящий ученый, энциклопедически образованный человек – так характеризовали исследователя современники. Россияне, в сущности, могли гордиться, что сын русского офицера так глубокого вник в историю балтийских немцев и заставил их уважать себя. Но есть один нюанс: Леонид Арбузов смотрел на историю через призму идеологии самих балтийских немцев. Он опубликовал свыше ста научных работ и его трактовка событий давнего и недавнего прошлого была, безусловно, приятна местным немцам. Кстати, и писал свои труды русский человек Леонид Арбузов на немецком языке.
Парадокс. Еще в 1889 году на немецком языке был издан главный труд русского ученого Арбузова «Очерк истории Лифляндии, Эстляндии и Курляндии». Лишь в 1912 году, вскоре после смерти ученого, переводчик перевел книгу на русский. О чем же рассказывают «Очерки»? В обьемном, густо усыпанном фактами труде нет латышских фамилий. Это истинно немецкая версия истории края. Леонид Арбузов пишет о славных рыцарях и добрых помещиках. Злые помещики «составляли только исключение» утверждает автор. А вот как идиллически описывает Арбузов жизнь в Латвии в 10-м веке: «Леность и бездействие не имели поклонников. Помещик жил в своем имении среди крестьян и занимался своим хозяйством. В городах мужчины добросовестно исполняли обязанности... Женщины работали дома». Увы, Россия прервала это «здоровое развитие», способствуя «большему сближению прибалтийского края с империей».
Эмигрант
У Леонида Арбузова был сын – Леонид Леонидович. В энциклопедии «Рига» о нем запись - «прибалтийско-немецкий историк». Автор статьи в энциклопедии посчитал, что процесс ассимиляции завершился? К такому выводу подталкивает сама судьба Леонида Арбузова-младшего. Подобно отцу он учился в Дерптском и Геттингенском университетах. В 1919 году в независимой Латвийской Республике начал преподавать в университете. Причем, наряду с латышским вузом преподавал и в немецком Гердеровском институте в Риге. Считался блестящим знатоком истории, человеком энциклопедических знаний. В 1922 году Леониду Арбузову было присвоено звание профессора университета.
В 1939 году Гитлер призвал немцев репатриироваться в Германию. Буквально за несколько недель большинство балтийских немцев подготовилось к отъезду. Закрывались немецкие газеты, школы, культурные общества... По-сути, немецкая община в Латвии перестала существовать. Выехал в Германию как прибалтийский немец и Леонид Леонидович. Впрочем, до Германии не доехал. Переселенцев расселяли в Западной Польше, которую фюрер хотел колонизировать. Там Арбузов работал в Познаньском университете. В 1945-м, в связи с наступлением советской армии, колонистам пришлось уехать и из Познани. После войны Арбузов преподавал в Геттингенском университете, но лишь внештатно. Такой оказалась грустная старость латвийского профессора...
Хорошо еще, что Леониду Леонидовичу не пришлось воевать против русских. Другое дело – внук основателя Сигулды князя Кропоткина (о котором рассказывалось в прошлом номере Ракурса). Как известно, после образования независимой Латвии князь уехал на Запад. Его сын жил в Германии, внук во время Второй Мировой был призван в нацистскую армию – за отказ от службы грозил расстрел. В 1944 году русские взяли потомка Рюрика в плен. Не исключено, именно поэтому Кропоткин не погиб на войне и сумел дожить до глубокой старости....
Ныне в большинстве городов Латвии русские школы, как известно, ликвидированы полностью. Их нет даже в пресловутой пропорции 60 на 40. И учатся внуки бывших советских офицеров только на латышском языке. Кем они вырастут? Не исключено, что через 20-30 лет русских а подавляющем большинстве городов Латвии просто не будет. Будут латыши русского происхождения. Лишь в Риге, Даугавпилсе, Резекне сохранятся полурусские анклавы, но русских и в этих городах с каждым годом будет становиться все меньше.
Будущее русских Латвии зависит от нас самих. Будем бороться за то, чтобы не потерять себя – останемся. Станем беспокоиться только о хлебе насущном – исчезнем быстро. Кто сейчас помнит, что после Октябрьской революции во Францию переселились шесть миллионов русских?
