Триста лет спустя
Александр Гурин
Итоги Северной войны стали для Риги злом или благом? Как эта война повлияла на судьбу Балтии и Скандинавии? Действительно ли Петр Великий целенаправленно и грубо «рубил окно в Европу»? Такие вопросы обсуждали историки на прошедших в Риге в первой декаде июля «круглых столах».
Статьи, книга, сайт…
Рижская дума не предприняла в связи с юбилеем ничего, полностью проигнорировав его. Историки работали на голом энтузиазме. Но кое–что сделать удалось. Состоялся международный фестиваль военно–исторических клубов с реконструкцией военного эпизода Северной войны. К юбилею в русской прессе появились газетные публикации. Прошло несколько круглых столов.
В одном из предыдущих номеров Ракурса рассказывалось о традиции, которая сложилась у рижан уже в XIX столетии: встречать юбилеи добрыми делами. Увы, с тех пор много воды утекло: и филантропов поубавилось, и юбилей нынче неофициальный, а с точки зрения части сильных мира сего и вовсе «крамольный». И все же историку Олегу Пухляку удалось издать книгу «Великая Северная война на территории Латвии», рассказывающую о военных действиях, исторических личностях, реальных фактов и легендах. В издании — около пятидесяти иллюстраций.
Создатели сайта russkije.lv не планировали приурочить его открытие именно к 300–летнему юбилею взятия Риги. Но сайт безусловно оказался хорошим подарком для любителей истории (подробно о нем рассказывалось в предыдущем номере газеты).
Выиграл ли народ?
В первой декаде июля в Риге прошли два круглых стола, посвященных юбилею. Один, с участием рижских историков, прошел в Русском центре Балтийской Международной академии. Второй был организован фондом «Янтарный мост», в нем участвовали специалисты из Латвии, России, Швеции и Литвы. В ходе его, кстати, прозвучала мысль, что Северную войну совершенно неверно сводить только к противоборству Швеции и России, что происходила своего рода «мировая война первой четверти XVĪI столетия». Ведь в ней кроме армий России и Швеции участвовали войска Дании, Голштинии, Пруссии, Саксонии, польско–литовского государства, Турции, Молдавии, флоты Великобритании и Нидерландов, вооруженные формирования ряда других стран…
На «круглом столе» в Русском центре обсуждалось, к каким последствиям для Риги и Латвии привело взятие крупнейшего города Лифляндии русскими войсками 300 лет назад. Участники дискуссии — историки Влад. Богов, Игорь Ватолин, Олег Пухляк и автор этих строк, философ Светлана Ковальчук, библиофил Анатолий Ракитянский, пришли к выводу — это оказалось благом для латышского народа. То, что рижане получили беспрепятственный доступ к огромному российскому рынку и, соответственно, новые возможности для успешного развития города — не главное. (Хотя сегодня можно с ностальгией вспоминать о том, что почти сто лет назад в Риге, одном из крупнейших городов Российской империи, насчитывалось три авиационных и два автомобильных производства). В первую очередь стоит учесть, что до Северной войны латыши были разделенным народом, жившим в пределах Швеции (Видземе), Польши (Латгалия) и Курляндском герцогстве (Земгале и Курземе). Северная война положила начало воссоединению латышей в составе одного государства. Уже в конце XVĪI века вся Латвия оказалась в составе Российской империи. Не случись этого, не исключено, что Латвийской Республики сегодня просто не существовало бы, а латыши оставались разделенным народом (каких в сегодняшней Европе немало).
На круглом столе «Янтарного моста» профессор из Москвы Вадим Рогинский (интервью с ним читайте в Ракурсе на стр….) отметил, что Северная война дала толчок для последующего распада на Севере Европы двух мини–империй и образования ряда национальных государств. Ведь до войны на Севере Европы существовали шведская империя (включавшая в себя Финляндию, Эстляндию, Лифляндию) и Дания (с Норвегией и Исландией). Уже в ходе войны Швеция утратила Лифляндию и Эстляндию, появились планы (реализовавшиеся намного позднее) «изъять» у Дании Норвегию, а у Швеции Финляндию…
Новые мифы о старой войне
Прошло 300 лет со дня взятия Риги русскими войсками, история Северной войны, казалось бы, давно изучена, но мифов о ней меньше не становится. Этой проблеме и посвятил свое выступление в Русском центре Балтийской международной академии автор этих строк.
Один из мифов создан местными национал–радикалами — об ужасном царе Петре, завалившим Латвию трупами мирных жителей. Можно, конечно, задаваться вопросом, как при осаде 20–тысячной Риги могло погибнуть 60 тысяч человек (а такая нелепая цифра ныне встречается). Но спор с подобными «историками» не имеет никакого смысла — им не нужно ничего из того, что противоречит их вымыслу.
Местному мифу помогает созданный в России миф о мудром царе, который целенаправленно, в соответствии с заранее разработанным планом, рубил окно в Европу. Миф этот родился намного позже Северной войны, в колониальное время, когда иметь колонии или завоеванные территории для европейского государства было престижно. Кстати, впервые выражение «прорубил окно в Европу» использовал в середине XVĪI столетия заезжий итальянец Франческо Альгаротти, не обладавший глубокими познаниями в русской истории. А ведь новгородские купцы, плававшие на Балтике за 500 лет до Северной войны, пожалуй, удивились бы, скажи им кто–нибудь, что двигаясь по Неве в Финский залив, они лазают в окно.
Петр I, как известно, унаследовал от предшествовавшей российской власти войну с Крымским ханством. То есть борьбу с кочевниками из Великой степи, которую восточные славяне к тому времени вели уже около тысячи лет. Захватив крепость Азов, Петр поехал в Европу, искать поддержку в борьбе против татар и их покровителя и господина турецкого султана. Но напрасно царь призывал вырвать христианские народы из турецкого рабства. Европа не озаботилась проблемой прав человека на Балканах. А кумир юного Петра — правитель Голландии и одновременно король Англии Вильгельм — на словах обещал поддержку русскому царю и в то же время тайно посредничал в заключении мира между Турцией и Австрией. Мир был заключен, антитурецкая коалиция (Россия, Австрия, Венеция и Польша) распалась.
Царь вернулся в Москву, вскоре туда приехало посольство от саксонского курфюрста и польского короля Августа Ī. Поляки и саксонцы уговаривали Петра вступить в антишведскую коалицию. Перешедший на сторону поляков предводитель лифляндского дворянства Иоганн Паткуль призывал Петра вернуть России исконно русские земли в устье Невы. Это не вдохновило царя, и Паткуль выдвинул иной аргумент: воюя со Швецией, заведя порты на Балтийском море, русские научатся воевать по–европейски и потом смогут победить турок, присмирить татар и освободить ряд народов от турецкого ига. Как в воду смотрел Паткуль — так позднее и получилось.
Союзники предполагали, что Россия получит устье Невы, отобранное шведами в Смутное для Москвы время, а полякам достанется Рига. Но после ряда неудач Август Ī (кстати, именно его такой компетентный свидетель событий, как Карл XĪ, считал зачинщиком войны), заключил со шведами сепаратный мир. Петр, напротив, одержал победу под Полтавой. Россия была готова к миру на условиях сохранения за собой Санкт–Петербурга, но Карл ХĪ жаждал продолжения войны и реванша. Из–за его позиции борьба продолжалась и военная необходимость потребовала от россиян осадить Ригу.
Петр не хотел проливать много крови и велел брать город измором. Но из невоюющей Пруссии сначала в Курляндию, а потом и в Ригу пришла эпидемия чумы. Прежде всего этим и объясняются немалые потери среди рижан. Ведь в некоторых городках Курляндии, где не велись боевые действия, погибали от эпидемии 90 процентов населения. Так что тяжелые испытания обрушились бы на Ригу независимо от политических событий…
