Совершенная
Нашей 22 рижской средней школе - 60. Праздничный выпуск, 19 марта 2005 года.
Учителем Надеждой Федоровной Ильянок или Наденькой Будылиной можно только восхищаться. Меньше не получается.
Надежда Федоровна улыбается глазами, в которых мудрость дружит с азартом. Она светится изнутри от переполняющей ее радости открытий. Это заразительно. Рядом с Наденькой хочется быть красивым, умным и тонко чувствующим человеком.
Она никогда ничего не советовала своим ученикам. Она приходила на уроки и просто разговаривала с ними. Обязательно читала наизусть, обрекая слушающих на знание, что если уж литература не хлеб, то - вино этой жизни! Говорят, никогда и никто из учителей литературы 22-ой школы больше так и СТОЛЬКО не читал своим студиозо образчики русской словесности; из любимых - Пушкин, Гамзатов, Цветаева! Стихи и были ее работой.
Отроки внимали, О том, как много значили уроки Надежды Федоровны, говорят тяжелые фотоальбомы, коробки с перечитываемыми письмами, накопившимися за десятилетия: эхом повторяющееся спасибо, признания в неослабевающей любви... Повзрослев, вчерашние ее мальчики и девочки не избавились от привычки прислушиваться к словам учительницы. И вопросительный знак во взгляде с фотокарточки: «Ну как я вам? Посмотрите!»,- красноречивое тому доказательство. Для них, много лет спустя, ее мнение имеет значение: «Есть люди, о которых забывают, едва они выйдут из комнаты. А есть те, кого помнишь всегда. Вы из них. Спасибо за все». Мы в ответе за тех, кого приручили?
Глава первая. Многое объясняющая.
«Все имеет значение», - повторяет Надежда Федоровна. «Мне повезло родиться в атмосфере любви, дружбы, когда такие слова как черт и дурак никогда не произносились... Вот мой папа. Правда, похож на Шопена? А это моя мама. Ей было 18 лет... Любовь несусветная! У меня хранятся письма, которые он ей писал - можно выпустить книгу, по-моему, таких чувств больше не бывает!»
«Папа, коренной рижанин, работал на кузнецовке, всего лишь бухгалтером. Все думают, что Кузнецов был богатеем, но богатства у него не было. У него была большая любовь к сотрудникам, а мой папа был хорошим сотрудником, его любили и каждое рождество, каждую пасху дарили подарки. Изящные и забавные статуэтки, хрупкие полупрозрачные чашечки, необыкновенный, ручной работы, фарфоровый слон. Все что вы тут видите - это все Кузнецов». Параллельно Борис Николаевич, Наденькин папа, был влюблен в книги, собственными руками переплел собрание сочинений Пушкина, собрал коллекцию редких изданий XIX - начала XX века. «В 1937 году во время 100-летнего со дня смерти юбилея Пушкина вся Прибалтика, часть Германии, часть Польши сражались в конкурсе ответов на вопросы «Знаете ли вы Пушкина?». Папа принял участие и занял второе мссто.» Такое хобби у бухгалтера, к которому в расположившуюся в фабричном помещении общественную библиотеку, повадилась ходить вся Рига. «Может от него и моя любовь к литературе пошла?» Конечно.
Все имеет значение.
Глава вторая. О том, что и случайности имею значение.
- Я ведь себя планировала на архитектурный факультет - очень любила рисовать, любила лепить, а потом вот как случилось: война и все прочее, встретила подружку, кстати после окончания гимназии я работала на почте; куда идешь, сдавать экзамены в университет, сочинение писать, идем вместе - хорошо, идем. И я написала сочинение на пять. А на какой, спрашиваю, факультет поступаем? На филологический. Ну что делать? Сдала все остальные экзамены тоже на пятерки, только по конституции меня пожалели - поставили три с плюсом. Так оказалась на филологическом.
И в нашу школу работать я попала тоже совершенно случайно! Закончила университет в 1949 году и, т.к. хорошо владела латышским языком, была командирована в Цесис читать латышским студентам лекции о русской литературе. Я не поехала.... Проплюхалась здесь какое-то время, потеряла всякую надежду получить работу в своей профессиональной области. Сентябрь прошел, октябрь прошел. Вдруг в 22-ой умерла учительница латышского языка. А гимназия-то была мужская! Разница в годах с военными переростками небольшая! А я? Хрупкая нежная!
Ой! И вот представляете, я пришла в мужскую школу! Боже мой, разве это было преподавание?
Когда первый раз зашла в класс, была тишина, а потом.... А потом, господи, что творилось! Пока Гриценко сидит у меня на уроке - до тех пор порядок, как уйдет - кавардак! Но в том я была сама виновата. Я с ребятами на каток ездила. Растянусь, а они всей оравой меня подымают. И какая дисциплина, по-вашему, могла быть на следующем уроке?
Глава третья. С доказательствами.
- Гриценко нравились мои уроки...Однажды, после звонка, пригласил он меня к себе в кабинет. Коленки дрожат, страшно! «Надежда Федоровна, из Вас будет хороший учитель русской литературы, со следующего года я даю Вам часы».
Проработав 35 лет над литературой в школе, она из года в год доказывала ученикам теорему, что литература может объяснить одним словом, одной строчкой всё, что ты знал, но прятал в себе. Что в условиях прагматичного, суетного мира, в котором мы живем, посвящение себя духовной жизни - самая революционная идея всех времен и народов.
Надежду Федоровну возмущают жалобы на бескультурье недорослей: «Сами виноваты. Примером надо быть для них. Я помню, мне на первом выпуске ребята очень хорошо говорили: «Ну, Надежда Федоровна, Вы у нас проработали год, теперь вы научитесь лаять на собак! Вы станете другой!». Ну уж нет! Учитель - высшая когорта интеллигенции и не имеет права опроститься, стать грубее, хотя в условиях школы это так легко. Менторский этот тон отвратный, которым грешат все учителя! Никто не может от него избавиться. Поэтому выгодно выделится всегда тот учитель, кто поднимет ученика до себя, а не опустится вместе с ним». Надежда Фёдоровна заверяет, что ей нетрудно было поддерживать высокую планку интеллигентного учителя: «Нет-нет, дело совсем не во мне. Ну что я особого сделала? Учила литературе. Просто у нас в школе были необыкновенные дети». Совершенная.
